- Да я недалеко живу...
- Не спорь. Дрожишь вон вся. Вот что, - я стянул куртку, накинул Маше
на плечи, - пойдем.
Подъезд был на удивление чистым. Только на щите лифта кто-то
старательно вывел черным маркером: "Offspring". Надпись была с ошибкой.
Маша протянула мне куртку, зябко поежилась:
- Спасибо, Джо.
- Да, ладно, что там.
Надо было, конечно, напроситься в гости на чашечку кофе, скрасить этот
вечер ей, да и себе тоже, если быть честным, но... Язык отказывался
повиноваться. Я молчал.
- Ну... - похоже, она тоже не знала, что говорить. - Пока.
- Пока, - сказал я грустно.
Маша как-то неуверенно кивнула, повернулась и каблуки ее изящных
лакированных сапожек застучали по ступеням. Я засмотрелся на ее стройные
ноги как мальчишка, машинально считал ступени: "раз... два... три...".
Всего их оказалась пятнадцать. Поднявшись на площадку, Маша зазвенела
ключами - оказывается она жила на первом этаже.
Что-то продолжало удерживать меня. Уходить не хотелось. Я стоял у
дверей парадного и смотрел снизу вверх, просто смотрел на нее.
Какое-то мимолетное ощущение... Ну, да! Вроде бы я уже видел ее вот
так - снизу вверх... Видел. Когда, где - не помню, не могу заставить себя
вспомнить, но видел точно. Ну же, Джо! Вспоминай!
Наверное, она почувствовала мой взгляд, рука ее дрогнула, ключ все
никак не хотел попадать в скважину. Несмелая улыбка тронула ее губы:
- Ты так и будешь стоять? Тогда уж поднимайся...
От такого приглашения не отказываются. Я забыл обо всем и взлетел
вверх по ступеням, как спринтер на финишной прямой. Маша все никак не могла
открыть замок - теперь было хорошо заметно, что ее бьет крупная дрожь.
Замерзла таки! В подтверждение моих мыслей Маша оглушительно чихнула,
запоздало прикрыв рот ладонью.
- Простудилась, - резюмировал я и протянул руку к ключам. - Дай,
попробую.
Она кивнула, всхлипнула как-то по-детски и снова чихнула.
- Будь здорова.
- Спа... ар-пчх-хии!
А девочка-то совсем расклеилась. Ну, ничего - замок тем временем
поддался моим усилиям, дверь распахнулась.
Квартирка у Маши была небольшая, но уютная. Маленькая прихожая, вся
сплошь заставленная какими-то резными фигурками, этюдниками и большими
потертыми тубусами. Фигурки занимали почти все пространство на трех
высоченных этажерках, тубусы и этюдники были составлены у архаичной
деревянной вешалки, искусно сработанной под мореный дуб.
Маша то и дело шмыгала носом, а когда я, помогая ей снять дубленку,
случайно коснулся руки, - стало понятно: дело плохо. Рука горела.
- Маш, да у тебя температура!
Я потрогал ее лоб - печка! Видно, моя холодная, с мороза, ладонь
принесла некое облегчение: она как-то инстинктивно прижалась к ней, словно
ища спасения.
- Да-а-а, - протянул я, - задачка... Ну-ка, садись!
Маша покорно уселась на видавший виды колченогий табурет. Я опустился
на колени, расстегнул липучки на ее сапогах. Она дернулась, попыталась было
спрятать одну ногу за другую:
- Джо! Ну, что ты, в самом деле? Я и сама могу...
- Можешь... - сквозь зубы ворчал я, возясь с непослушными сапожками,
что никак не хотели сниматься, - ...конечно, можешь. Вот выздоровеешь и
сразу сможешь.
Маша больше не пыталась сопротивляться, лишь изредка хлюпала носом. Я
скинул куртку куда-то в угол, на этюдники и почти потащил девушку по
коридору.
Комната в машиной квартире была одна. Но какая! Вау! Настоящая студия,
таинственная богемная нора, заставленная мольбертами; она казалась втрое
больше, чем была на самом деле. Два больших, под потолок, окна, завешаны
плотными, едва пропускающими свет гардинами. Вот она плата за первый этаж.
Но полоска света из прихожей ровной дорожкой ложится на пол, выхватывая из
тьмы пушистый ковер; похоже, хозяйка, любит расхаживать по дому босиком.
Стены увешаны незаконченными, полузаконченными и едва начатыми эскизами,
старыми фотографиями. В одном из углов - карта области, испещренная
странными пометками. Над ней скалится вощеная африканская маска.
Маша щелкнула выключателем - оказывается, в глухих стенных нишах
прятались вычурные лампы. Мягкий свет рассеял полумрак, комната потеряла
половину своей таинственности, зато стала казаться какой-то близкой, словно
давным-давно знакомой.
Маша снова чихнула. Уложить бы девочку... Куда вот только? Кровати
нигде не видно. В центре - вообще свободное пространство, лишь гигантский
мольберт косолапо расставил подпорки, а вокруг ничего похожего.
- Где же ты спишь? - невольно вырвалось у меня. И, не успев сказать, я
заметил приставленный к дальней стене узкий диван, накрытый темным мохнатым
пледом. - ...а-а, вижу...
Я закутал Машу в плед, подоткнув края, словно в детстве. Она следила
за моими действиями из-за полуопущенных век. Встретившись со мной взглядом,
Маша несмело улыбнулась. И в который уже раз я поразился странной
завораживающей глубине ее глаз. В ответ только ободряюще кивнул:
- Ничего... Сейчас мы забьем всех микробов могучими лекарственными
препаратами. Сейчас сбегаю по-быстрому. Скажи только, где у вас тут аптека.
Я в этом районе впервые.
Маша чихнула. Я улыбнулся.
- Вот-вот, я же говорю, забьем.
- Не надо в аптеку. У меня там на кухне - "Терра-Флю" есть...
а-а-апч-хи-и...
- А платок у тебя есть?
Платок, следуя указаниям Маши, я выудил из верхнего ящика на удивление
субтильного, но крепкого секретера. По краю платка змеилась толстая красная
полоса, в центре аляповато торчали башни Кремля, венчанные надписью "Москва
- 850 лет".
- Спасибо...
- Не за что. Сейчас еще "Терра-Флю" заварим...
Маленькая кухонька больше походила на декорацию к спектаклю о
декадансе семидесятых. Такой своего рода эпицентр интеллигентских
посиделок. Раковина прижата вплотную к кухонному шкафу, даже скорее
шкафчику, плита к холодильнику, тот в свою очередь - к миниатюрному
столику. Над раковиной - сушилка, из глубин которой я извлек трогательную
чашку с грустным медвежонком. На шее у него бантик, а в руках - плакат:
"I'm blue without you". Неискушенный в языке туманного Альбиона человек
усмотрел бы в ней некоторую игривость напополам с нетрадиционной
сексуальной ориентацией. Ну, еще бы! Дословный перевод - "Я голубею без
тебя". Самое время глумливо хихикнуть.
На деле ничего такого в виду не имелось, по-русски мы бы сказали так:
"Я без тебя скучаю".
- Где тут твоя панацея?! - крикнул я.
- В шкафу, на полке, посмотри там справа. Должна быть... большая
упако... а-а-пчхи-ии....
Действительно, вот и синяя коробочка.
Я наполнил водой чайник "Мулинекс" зализанных форм, щелкнул тумблером.
Он тут же зажег красный глазок и угрожающе зашумел. Пока это чудовище
закипало, я разорвал пакетик, высыпал в чашку порошок. Секунду подумал,
потом высыпал и второй.
Когда я притащил в комнату исходящее паром варево, Маша лежала, закрыв
глаза.
- Проснись! "Скорая помощь" прибыла.
Она приподнялась на локте, приняла из моих рук чашку. Чтобы не обжечь
ладони, замотала "голубого" медвежонка в край пледа. Я смотрел, как Маша
пьет маленькими глотками, дует на кипяток, вытянув губы трубочкой.
- По мне так лучше чаю с малиной... Не верю я во все эти таблетки и
быстрорастворимые аспирины. Одно лечишь - другое калечишь.
Не самая лучшая тема для того, чтобы развлекать больного человека, но
что-то ничего другого в голову не лезло. А просто молча смотреть на Машу
становилось уже просто некультурно.
- Фу-у... горячо... ты говоришь прямо как моя сестра, Лизка. У нее муж
- священник... отец Захарий. Тоже всем этим средствам не доверяет...
говорит - от лукавого, мол. Его послушать... так лучше чая с малиной, ведра
с горчицей, да хорошей бани и нет ничего. И Елизавета вслед за ним...
Маша говорила, изредка прихлебывая из чашки, а я смотрел на нее и,
скорее всего, глупо улыбался.
- Джо, у меня к тебе еще одна просьба.
- Да хоть сто!
Маша смутилась, даже вроде покраснела, хотя, скорее всего, от
температуры.
- Там в секретере, внизу, слева - маленький ящичек. В нем лекарства
всякие, мелочевка. Поищи градусник.
- Нет проблем.
Температура и в самом деле оказалась нешуточной: 38,9. Я было
раскудахтался: "в аптеку за аспирином, скорую, в министерство
здравоохранения", но Маша меня остановила.
- Сейчас лекарство подействует, жар спадет немного. А потом надо будет
просто поспать. И все пройдет.
- Ну, да, - я хмыкнул, - как же. Сон - лучшее лекарство, знаем.
- Джо? - Маша снова как кипятком обдала меня своим неземным взглядом.
- Да...
- Побудешь со мной, ладно?
- Конечно, нет проблем.
- И - когда я засну - ты ведь не уйдешь?
Я поперхнулся. Ну и вопросики!
- Господи, Маша, конечно нет.
- Хорошо... - прошептала она и закрыла глаза.
А я сидел и думал, что завтра утром будет девятое. Снова - девятое. И
мне ПРИДЕТСЯ уйти. В любом случае, как бы она не просила меня остаться.
Только вот я не был уверен, что смогу.
- Знаешь, - сонно пробормотала Маша, - у меня такое чувство, будто я
тебя знаю сто лет.
- Да, спи! - шепотом приказал я, стараясь не выдать своего удивления.
Вот как! И у нее то же самое. Дежа вю прямо. Где же я мог ее видеть?
Ну, не на вечеринке же - такие глаза вовек не забудешь. Даже если увидел
после третьего абсента.
Двойная доза "Терра-Флю" подействовала быстро. Маша забылась
беспокойным сном: адский коктейль витаминов и антибиотиков гнал из нее жар,
ей было не по себе, она ворочалась во сне, что-то шептала. Я сидел рядом и
изредка промокал испарину на ее лбу платком, смоченным в холодной воде.
О-ох! Все тело затекло! Что и меня сморило за компанию? Ну, Джо, ты
даешь! Тоже мне - взялся сон охранять! Рыцарь!
Настроение было удивительно светлым. Наверное, из-за сна. Я отчетливо
помнил какой он был - яркий и чистый, какой-то по-хорошему чудесный. Только
все никак не удавалось вспомнить о чем. Что-то такое важное; там, во сне я
точно знал, а теперь... Ну, многим это ощущение знакомо. Вроде помнишь:
что-то такое хорошее снилось, а попросят рассказать - затык, не помню. Да и
слов не хватает. Ну, это было такое... такое... чистое, светлое... ну, не
знаю даже, как точнее объяснить... в общем, понятно, да?
За окном солнце искрило и переливалось на ровной снежной крошке,
припорошившей тротуары - ночью, похоже, снег выпал, лежит нетронутый,
словно льняная скатерть. Только кое-где протянулись неровные цепочки
следов. Красивое утро...
Вот черт, утро! Девятое!
Меня дернуло словно током, хорошее настроение разом сошло на нет,
предчувствие чего-то чудесного испарилось.
Девятое марта! Надо же было заснуть... Проклятье!
Я посмотрел на Машу. Свернувшись калачиком под пледом, она
самозабвенно сопела в две дырочки. Лицо ее было безмятежно. На долю секунды
я даже залюбовался. Но реальность цепко дернула меня за шкирку: очнись,
парень! Поздно пялиться на красивых девчонок!
В любой момент, может быть прямо здесь, в этой уютной квартирке
неведомая сила, мое проклятие, нанесет удар... И тогда бедной Маше вдобавок
к простуде прибавятся еще и хлопоты с бездыханным телом несчастного Джо.
Еще не хватало! Давай-ка, парень, сваливать. Лучше уж меня холодного и
посиневшего подберет в сугробе труповозка - спишут, как замерзшего бомжа. И
никому никаких проблем.
Надо только записку оставить, чтоб не беспокоилась. А то проснется,
начнет искать, волноваться... Хорошо вчера не додумался телефон ей дать,
вот была бы картина: "Здравствуйте, а можно услышать Джо?" - "Иосиф
Давыдыча? А он умер". Моя квартирная хозяйка ни тактом, ни лаконичностью не
отличалась никогда. Дальше пойдет еще веселее. "Да-да, вчера сообщили: в
сугробе подобрали. Напился, наверное, и замерз. Насмерть. Все они такие,
боге-ема". Бр-р-р. Что-то я увлекся. Во всех смыслах. Забыл, какое сегодня
число.
Сейчас чиркану что-нибудь такое злобно-циничное - Маша расстроится,
конечно, но зато, приписав меня к семейству тупых самцов, быстро забудет.
Блин! Как назло не взял блокнот. Ручку взял, а блокнот - нет. Ну, не
на зеркале же губной помадой писать! Это уж совсем будет... Ага, вон на
секретере что-то белеет.
Стараясь не шуметь, я на цыпочках прокрался через всю комнату. Искомая
бумажка оказалась каким-то телефонным счетом. Сойдет.
Как бы написать? Я задумался, машинально поднял глаза. Взгляд
скользнул по старинному, пятидесятых годов, механическому календарю с
массивным гербом СССР, истекшему воском подсвечнику, пожелтевшим
фотографиям на стене...
Стоп! КАЛЕНДАРЬ!
Я застыл на месте, боясь пошевелиться. Какое на нем было число?!
Немного побуревшая от времени пластинка с надписью "март", над ней -
окошко для числа.
Десятое. Десятое марта.
Я помотал головой, зажмурился, снова открыл глаза. Наваждение не
исчезло. Гордая, как ракета Гагарина, единичка и пухленький нолик словно
издевались надо мной. Я судорожно закатал рукав свитера, зацепился за
ремешок часов, рванул - ткань затрещала... Старые верные "Сейко" услужливо
помигивали двумя точками, разделяя часы и минуты. Дрожащими пальцами - не с
первого раза и удалось - я нажал на правую верхнюю кнопку. "Сейко"
моргнули, появилась дата: "03.10.2002. SUN"
"Воскресенье", - машинально отметил я. - "Десятое марта".
Маша все также спокойно спала под пледом. Я подошел, укрыл ее
поудобнее, легонько прикоснулся к тонкой, удивительно красивой руке. И стал
ждать пробуждения...
Господи, Мария, кто же ты такая!?
Все это время... все эти попытки, растянутые на год, вечный,
крутящийся словно в карусели, год, - получается: я искал тебя.
Я нашел. Круг замкнулся, и я выглянул за его край. Что же теперь?
Думай, Джо, Иосиф сын Давидов, думай! Для чего-то же ты нужен этой
девочке.
Мария и Иосиф... Какое знакомое сочетание имен. Удивительно знакомое.
Нет, не может быть!
Сергей Чекмаев
(095)2080454
lightday@rambler.ru
lightday@mail.ru
--------------------------------------------------------------------
Данное художественное произведение распространяется в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения целостности и неизменности текста,
включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое
использование настоящего текста без ведома и прямого согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 02.07.2003 12:25
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг