"Ба! Отгон, старина! Сколько мы не виделись и на черта ж мы встретились!"
- пробормотал я себе под нос.
Принц вперил в меня немигающий взгляд своих выцветших очей. Как мне
удалось заметить, несмотря на весь галантерейный шик, лицо у Гогенштауфена
было усталое и озабоченное. Судя по всему, мне сегодня удалось выспаться
куда как более моего противника. Что ж, это был хоть какой-то козырь в
моей ситуации.
- Вальдар Камдил сьер де Камварон из рода Лоннеров Вестфольдских,
именуемый также Верная Рука, сообщаю вам, что вы находитесь перед
имперским судом верхней палаты герцогства Эльзас и должны говорить правду,
только правду и ничего, кроме правды. - Произнесенная его высочеством
формула звучала сухо и грозно, как щелканье затворов перед расстрелом.
- Какого дьявола весь этот балаган? - изображая из себя невинную жертву,
возмутился я. - Я требую объяснить, по какому праву меня сюда притащили?
Оскорбленный в лучших чувствах, епископ подхватился с места и уже собрался
говорить, потрясая посохом, когда мощная длань принца Отгона вернула его в
прежнее положение.
- Господин рыцарь, я призываю вас не упоминать здесь имени врага рода
человеческого и не оскорблять хулительными выражениями высокий суд. Этим
вы только усугубляете свою вину, и без того тяжкую. Поклянитесь говорить
только правду - и приступим.
- Думаю, говорить, что я вестфольдинг, а потому не признаю ваш суд, не
имеет смысла?
- Абсолютно. Сейчас вы находитесь на территории Эльзаса и должны
подчиняться установленному здесь закону. Я также отвергаю и другую вашу
возможную претензию. Мне известна ваша высокородность, поэтому мое
председательство в этом суде должно, думаю, вас устроить.
Крыть было нечем.
- Вполне устраивает, ваше высочество.
- Клянетесь ли вы говорить правду?
- По возможности.
Герцог смерил меня скептическим взглядом и, как мне показалось, усмехнулся:
- Хорошо. Положим, что так. Господин рыцарь, вы обвиняетесь в ряде
преступлений против короны, церкви и установленного порядка.
- Что, правда? И во всем этом - я один?
- Вы обвиняетесь в нападении на императорских солдат, противодействии
правосудию, выразившемуся в укрытии опасного преступника, именуемого Эдвар
Жильбер Кайар де Меркадье, вы обвиняетесь в соучастии в освобождении
вышеупомянутого преступника и нападении на имперскую крепость Ройхенбах.
"Тоже мне крепость, - с досадой подумал я. - Однако информация здесь
поставлена лучше, чем я предполагал".
- Прошу прощения, господа! В смысле, не все сразу, давайте по пунктам.
Нападение на императорских солдат? Но ведь это они на меня напали, когда я
спокойно себе отдыхал, возвратясь от вас, ваше высочество.
- Вам был предъявлен приказ о препровождении вас в замок. Вы же заставили
нас прибегнуть к крайним мерам.
Mar, сидящий за спиной герцога, согласно затряс головой.
- Лично я никакого приказа не слышал, - почти не соврал я, - поэтому
полагаю возможным требовать личной встречи с человеком, зачитывавшим его.
- Если вы и дальше будете упорствовать в своей злонамеренности, я не
сомневаюсь, что вы сможете с ним скоро встретиться, - не дрогнув ни одним
мускулом, "пошутил" Лейтонбург. - Но не будем с этим спешить.
- Что касается моего оруженосца, то он поступил ко мне на службу, будучи
свободным, - честно сообщил я высокому собранию.
"Было бы странно, если бы он сделал это, находясь в подземелье
Ройхенбаха", - мелькнуло у меня в голове.
- Мне нужен был толковый оруженосец, а он как нельзя лучше подходил для
этой цели. Так уж случилось, что мои интересы в этом вопросе не совпадают
с интересами империи, - разъяснял я суду мотивы приглашения в сотоварищи
Малыша Эда.
- Да, но вы знали, что он преступник?
- Преступник? Насколько мне известно, он был захвачен в плен при странных
обстоятельствах, не делающих чести императорскому престолу.
- Это не вашего ума дело! Будьте любезны отвечать на вопросы!
- Можно подумать, что я здесь занимаюсь чем-то другим!
- Вы знали, что он повинен в смерти многих императорских солдат?
- Вы хотите сказать, что он специально приплыл к вашим берегам, чтобы
объявить войну императору? Его высочество усмехнулся.
- Что же касается крепости - как вы там ее называли, Ройхенбах? - то я
понятия не имею, в какой части света ее искать, а потому решительно
ничего- не могу вам сказать об этой славной цитадели.
- Ну да, конечно. Я и не ждал ничего иного. Впрочем, я и не собирался
решать сегодня вашу участь. У нас есть еще очень много вопросов, на
которые вы, полагаю, не захотите дать правдивых ответов. Что ж, это ваше
право. Признаюсь, ваше общество весьма развлекает меня, и я полагал бы
полезным подержать вас в Трифеле вблизи себя, пока вам не
заблагорассудится все же ответить на наши вопросы или же пока мы сами не
найдем на них подобающий ответ. Но, увы, здесь есть еще одно обвинение, на
котором особо настаивает его преосвященство.
Епископ, почувствовав, что его звездный час настал, злорадно улыбнулся.
- Господин рыцарь, вы обвиняетесь в колдовстве! - Герцог закончил самую
длинную с момента нашего знакомства фразу, радуясь произведенному ею
эффекту.
Я стоял, пытаясь понять, не повредило ли пребывание в подземелье моему
слуху.
- В чем?
- В колдовстве, мой дорогой сьер де Камварон, в колдовстве и связи с
главой колдунов Британии Мерлином.
- Мерлином? - Я прикинул, что времена короля Артура безвозвратно канули в
Лету, но тут же с грустью вспомнил, что Мерлин бессмертен и до поры
обретается в своем хрустальном гроте, ожидая неведомого нам часа.
- Да, вы не ослышались, господин рыцарь, - с Мерлином. И не надо делать
такое удивленное лицо! Не станете же вы отрицать, что призывали его силу
во время турнира, выкрикивая одно из его имен - Эмрис? Я не удивлюсь, если
окажется, что перед турниром вы принимали Aqua Magnanimitatis" Aqua
Magnanimitatis - эликсир храбрости.".
"Хорошее название для допинга", - подумал я.
- Чтобы приготовить его, надо в середине лета ударить хлыстом по
муравейнику так, чтобы муравьи выработали особую остропахучую жидкость с
резким вкусом! - взорвался тирадой дотоле молчавший маг.
Суровый взгляд господина тут же заставил его замолчать.
Положение становилось крайне неприятным. Ловушка, в которую я, сам того не
ведая, себя загнал, грозила захлопнуться с похоронным звоном.
- Ваше высочество, я готов поклясться вам чем угодно, что Эмрис - имя дамы
моего сердца.
Гомерический хохот был ответом на мои слова. Смеялись все. Принц вытирал
перчаткой слезы, выступавшие на глазах, утробно булькал епископ, хохотал
мужичонка-бургомистр, мелкой дробью заливался придворный маг, писцы
хихикали в свои свитки, и грозные стражи из последних сил давили
неположенный на посту смех.
- Дама! Нет, вы слышите, дама! Клянусь косым крестом Моего святого
патрона, я с Рождества не слышал шутки лучше! - В голосе его высочества
еще слышался смех, но, право же, крокодил в подобной ситуации выглядел бы
обаятельней.
- Хорошо, я поверю вам, что это дама вашего сердца. Предположим, что это
так, хотя более нелепое объяснение трудно себе представить. И все же
предположим, что ваша прелестная шутка - чистая правда. - Принц Оттон
снова скривил губы в усмешке. - Но у нас есть свидетельства нашего мага,
напрямую говорящие о вашей колдовской силе.
"Ну конечно же! Блок!" - закусив губу, вспомнил я.
- Однако, ваше высочество, если вы полагаете, что, я колдун, то почему же
силой своих чар мне не освободиться из вашей темницы? Почему не стряхнуть
эти оковы? Не разрушить скалу, на которой стоит ваш замок?
Маг за креслом Лейтонбурга самодовольно улыбнулся.
- Вы обижаете меня, господин рыцарь, - несколько удивленно произнес Оттон,
пожимая плечами. - У меня отличный маг. Пожалуй, лучший, какого можно было
найти в пределах империи. Кроме того, замок защищен заклятиями, как
минимум, десяти поколений первоклассных магов. Конечно, многие заклятия с
их смертью исчезли, но отнюдь не все. А вы так прямо - разрушить скалу?
Это дело непростое! Очень непростое. Да ведь и сам Мерлин не может
оставить свой хрустальный склеп и пользуется для своих грязных проделок
чужими руками. Верными Руками - такими, как у вас. - Его высочество вновь
изволили шутить.
- Однако же, - сделал я новый выпад, - так ли велика моя вина, если я, как
вы утверждаете, повинен в колдовстве, когда вы, господин герцог, сами
пользуетесь услугами мага?
Епископ, снова почувствовав минуту своего выхода, сорвался с места и, уйдя
из-под бдительной опеки принца, затараторил неожиданно густым низким
голосом:
- Наглец! Еретик! Как смеешь ты, коснея в несказанной дерзости своей,
сравнивать богоугодное и боговдохновенное искусство наших магов с мерзким
чернокнижием и сатанинским колдовством, - тут он мелко перекрестил свой
рог, - дьявольского отродья колдунов Британии?
"Все понятно. Вопросов больше не имею. Вечная дилемма наших разведчиков и
их шпионов?" - грустно усмехнулся я.
Его высочество дал знак прелату вернуться на место и, выждав
соответствующую паузу, произнес, чеканя каждое слово:
- Поскольку вышеозначенный Вальдар Камдил, коснея в грехе, упорствует,
отказываясь признать свою вину, мы, принц Отгон фон Гогенштауфен, властью,
данной нам Богом и императором для торжества справедливости, повелеваем
назначить Божий Суд.
У меня нехорошо заныло пониже поясницы. Лица присутствующих сияли радостью
так, словно всех их в воскресенье пообещали бесплатно покатать на карусели.
- А теперь оставьте нас наедине! - негромко продолжил Лейтонбург.
Глава двадцать третья
Вы называете это коварством? Я бы скорее именовал это кратчайшим путем.
Кардинал Ришелье
- Ну, господин рыцарь, - начал герцог, когда мы наконец остались одни, -
теперь мы можем вернуться к нашей вчерашней беседе.
- Я так и думал! Да, да, ваше высочество, я так и предполагал, что именно
для этого вы меня сюда пригласили. Хотя, должен признаться, ваше
гостеприимство несколько навязчиво. Я с удовольствием заехал бы к вам,
стоило только прислать мне приглашение. А что за фарс вы здесь устроили?
Для комедии слишком нарочито, для трагедии - слишком смешно. - Я попытался
выдавить из себя соответствующую случаю улыбку, но без особого успеха.
- Правда? Вы действительно сочли это спектаклем? Напрасно. Я далек от
мысли становиться комедиантом. Вас действительно ожидают ордалии" Ордалии
- Божий Суд.". - Герцог встал и прошелся по зале. - Надеюсь, вы понимаете,
что от того, договоримся мы сейчас с вами или нет, зависит, будем ли мы
беспокоить Всевышнего по такому ничтожному поводу, как суд над вами, или
оставим беседу с ним до лучших времен.
Я принял суровую позу воплощенного внимания. Отгон продолжал:
- Буду откровенен, как можно быть откровенным только с приговоренным к
смерти. В этом, полагаю, вы не сомневаетесь?
Сомневаться не приходилось.
- Я знаю, господин рыцарь, повторяю: знаю, а не предполагаю, что именно вы
и ваши люди захватили замок Ройхенбах. Вы можете говорить что угодно, я не
нуждаюсь в ваших объяснениях и доказательствах. Они меня просто не
интересуют. Комендант Лютца доложил мне об этом прискорбном факте. Право,
жаль. Особенно жаль Норгаузена. Вот действительно превосходный рыцарь! Да,
царствие ему небесное.
Герцог помолчал, глядя на меня холодным, немигающим взглядом дракона.
- Вы понимаете, что это была ловушка?
- Понимаю, - ответил я, прикидывая, что дальнейшее запирательство не имеет
смысла. - Но, как вы знаете, она не сработала.
- Знаю. Однако вместо Ричарда вы нашли его дуболома оруженосца. Кстати,
там был еще один человек. Куда вы его подевали? Его супруга прибыла в
Трифель, чтобы молить о его свободе, а я не знаю, что ей говорить.
- Когда я вошел в подземелье Ройхенбаха, он был уже мертв, - медленно
произнес я,
"А информация у них поставлена все-таки хуже, чем я думал. Это нам на
руку".
- Я не знаю, что с ним сталось дальше, - продолжил я откровенничать через
секундную паузу.
- Предположим. Давайте говорить начистоту. Вам нужен Ричард?
- А почему не вы?
- Вальдар Камдил! Прекратите ломать комедию. Конечно, если вы желаете,
можно занести в протокол ваше намерение покуситься на мою особу. Не думаю,
чтобы это пошло вам на пользу.
Я прикусил язык.
- Итак, вам нужен король Ричард.
- Хорошо, предположим, что так.
- Можете мне не верить, но здесь я ваш союзник.
- Почему?
- Это очень просто. Я не склонен к людоедству, и если что-то интересует
меня в данной ситуации, то это - государственные интересы. Что получит
империя от того, что король Ричард будет мертв, как того желают мой
племянник и принц Джон? Гвельфы лишатся одного из своих лидеров? На это
место всегда найдется кто-нибудь другой. Ну и что? На этом все выгоды
заканчиваются.
А теперь предположим, что Ричард будет жив и, более того, вернет свой
престол. Выгоден ли нам король Англии, обязанный всем: жизнью, свободой,
могуществом - нашему союзу? Безусловно, выгоден.
Я кивнул головой. Логика в рассуждениях Лейтонбурга, несомненно,
присутствовала.
- Продолжим. Вы, конечно, помните, что владения Ричарда не ограничиваются
островами. Во Франции ему принадлежат Нормандия, Аквитания, Гасконь, Мен,
Анжу, Пуату, Бретань и Тулуза. Согласитесь, немалый кусок.
Спорить с этим было глупо.
- Пользуясь отсутствием Ричарда, король Филипп II Август понемногу
начинает прибирать к рукам его владения. Это неминуемо ведет к усилению
Франции, что, как вы сами понимаете, вовсе не в интересах империи. Принц
Джон не желает, да и не имеет возможности, заниматься судьбой французских
владений, и лишь один Ричард способен отстоять их. Разве это не так?
Я согласно кивнул.
- Как видите, мне вовсе незачем желать смерти Ричарда, и здесь мы с вами
несомненные союзники.
- Хорошо. И что же вам нужно от меня? Лейтонбург замолчал, думая, кажется,
о чем-то своем.
- Мне нужен от вас подвиг. Подвиг, которого жду от вас не только я, ждет
большинство князей империи.
- Я тронут таким доверием, но если вам не сложно, объясните все-таки, что
я должен делать? Герцог посмотрел на меня испытующе:
- Вы должны будете поразить императора Генриха Шестого.
- Простите, что?!!
- Вы не ослышались. Вам надлежит бросить вызов его величеству и сразить
его в честном бою. Полагаю, вам это под силу.
- Думаю, да. Однако неужели это единственный способ?
- Конечно, нет. Безусловно, не единственный. Всего лишь лучший. Подумайте
сами. Недовольство политикой императора среди населения достигло
неслыханных размеров. Пока что мне удается как-то сдерживать его, но кто
знает, чего это стоит?! Возмущение поразило не только чернь и лавочников,
все дворянство ропщет против тирана. Неудивительно, что в стране родился
заговор. В нем участвуют большинство имперских князей, я уж не говорю обо
всех других дворянах. Встать во главе заговорщиков было предложено мне.
"В этом я не сомневаюсь ни минуты. Хотя, вернее всего, происходило все в
обратном направлении: не ты возглавил заговор, а заговор возник вокруг
тебя и благодаря тебе", - мелькнуло у меня в голове.
- Может, вы думаете, что мне это было легко? Отнюдь. Я прекрасно помню,
что Генрих - сын моего брата, чья нелепая смерть так больно поразила всех
нас.
"О, в этом я не сомневаюсь. Насчет памяти в этой голове все в порядке. А
вот следствие по нелепой смерти императора Фридриха Барбароссы я бы пока
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг