- А если понятно, то не забудь поздравить нашего друга фон Шамберга с
новой должностью. Он-то еще не знает, что ты тоже за наших играешь!
Глава двадцатая
Если у вас нет проблем - ищите женщину.
Анна де Бенль
Зала герцогского замка была полна народа. В ней царило то странное
оживление, которое вообще свойственно окончанию любого мало-мальски
крупного соревнования. Участники, тренеры и родственники, почитательницы,
застывшие в ожидании приветливого взгляда, словно гончие перед броском, -
все это, конечно, со скидкой на куртуазный двенадцатый век, имело место
быть в этой зале.
О, этот куртуазный век! Конечно, здесь, в Германии, нравы были более
грубыми и отношения менее изысканными, чем, скажем, в умопомрачительной
Тулузе, но все же и здесь на дворянина, предлагающего руку даме своего
сердца, не вытерев ее предварительно после куска жареной оленины о шерсть
ближайшей собаки или хотя бы об штаны, смотрели как на неотесанного
мужлана.
Ах, что за взгляды здесь дарились, что за вино тут лилось, что за песни
распевали сладкоголосые менестрели, переполненные впечатлениями от
сегодняшних поединков, как пчелиный улей медом. Боже, как фонтанировал
источник их вдохновения, исторгая одну за другой новые и хорошо забытые
старые песни - что, в сущности, одно и то же - об отваге рыцарей и о
несомненной прелести прекрасных дам.
Честно говоря, я не совсем понимал бытующую здесь манеру петь
пятнадцать-двадцать песен одновременно в разных концах залы. По-моему, это
несколько мешало воспри--ятию текста, но, как известно, в чужой монастырь
со своим уставом лучше не соваться. К тому же я не замечал, чтобы это
как-то мешало петь моему напарнику. Вообще сомневаюсь, чтобы что-то могло
помешать ему петь.
Однако сейчас перед ним стояла несколько другая задача, и потому славный
гайренский менестрель слегка нервничал. Признаться, было от чего. На
вечеринке присутствовало большинство отважных рыцарей, ломавших копья в
сегодняшних схватках, но увенчанного лаврами победителя, размахая из
размахаев, нашего милого фон Шамберга, здесь не было.
Пока Земля еще вертится,
Господи - твоя власть! -
Дай рвущемуся к власти
Навластвоваться всласть.
Лис наклонил голову к грифу мандолы, легкими движениями перебирая ее
струны так, что, казалось, музыка является неотъемлемой частью тех
потрясающих душу слов, которые негромко выпевал он.
Дай передышку щедрому,
Хоть до исхода дня,
Каину дай раскаянье...
И не забудь про меня.
Может быть, привлеченные негромкими словами песни, а может быть,
пораженные этими словами, прекрасные дамы и благородные кавалеры в
неестественном для столь импульсивного времени молчании внимали игре
менестреля, даже не обращая внимания на небольшое космогоническое
несоответствие.
Вертится Земля или же, наоборот, стоит как вкопанная, кому сейчас было до
этого дело?
- Вы гений! - Грузное, как танк Большой земли, рухнуло на скамью рядом с
Лисом нечто живое, отчего сидевшие на другом ее конце были вынуждены
невольно подскочить. - Эта песня! Клянусь причастием, я никогда не слышал
ничего подобного! Это просто замечательно! - Необъятное чрево рыцаря было
обтянуто зеленой туникой, усеянной серебряными лилиями, отчего неуловимо
напоминало цветущий холм. - Кстати, мой друг, не видел ли я вас
когда-нибудь раньше?
- Почему бы нет? - бойко отвечал Лис, перехватывая , на лету инициативу. -
Вполне могли видеть. Скажем, в Святой Земле. Вы бывали в Святой Земле?
Если бы рыцарь немного поднатужился, ему бы не пришлось гонять свою
полупьяную мысль так далеко. Ни в чумных бараках Антиохии, ни под
злосчастными стенами Сен-Жан д'Акра, ни на Арсуфской возвышенности он не
мог видеть лица доблестного Рейнара Л'Арсо д'0рбиньяка. Для того, чтобы
вспомнить этот отважный лик, опаленный ветрами дальних странствий, ему
достаточно было вернуться на несколько дней назад в ольденбургскую
гостиницу "Черный орел". На наше счастье, он не сделал этого мысленного
усилия.
- Да-а-а! - произнес барон фон Кетвиг и задумался ; минут на пять.
- Если вы не возражаете, я еще спою? - спросил Лис, настраивая мандолу.
Рыцарь молчал, погруженный в свои мысли, и только вздымавшийся, словно при
землетрясении, холм, усеянный лилиями, свидетельствовал о том, что его
милость все еще находится среди живых.
Шлем, да панцирь, да седло,
Бинт, бальзам, примочка, -
разносился по зале голос Рейнара, вплетаясь в общее многоголосье.
Есть такое ремесло -
Рыцарь - одиночка.
Путешествуй там да сям,
Выручай кого-то,
И все время действуй сам -
Вот и вся работа!
- Да! - перебивая сольный номер моего друга, повторил как-то вдруг
помрачневший барон. - Там нам пришлось несладко! Представляете, мой друг,
под Сен-Жан дАкром в лагере был такой голод, что пришлось съесть почти
всех своих коней. Коней! Вы понимаете! Ну да, конечно, вы же сами там были!
Лис не стал разубеждать опечаленного рыцаря, а просто замолчал, наигрывая
какую-то грустную мелодию. По-моему, из Мореконе, но, может быть, я
ошибаюсь.
- До сих пор не могу без содрогания вспоминать эти дни. Эти коренья,
которые приходилось выискивать, чтобы не сдохнуть с голоду, чайки из-за
которых разыгрывались сражения под стать тому, что было под Проклятой
башней перед ее падением. Поверите ли, мой друг, я тогда был худ, ну вот
как вы сейчас...
- Капитан, пока любезнейший барон вкратце пересказывает мне перипетии
третьего крестового похода, ответь мне, пожалуйста, где я, по-твоему,
должен искать нашего доблестного союзника?
- Не могу тебе сказать. В городе он остановился на улице Медников, дом
Красных Решеток, но, думаю, что там его сейчас нет. Насколько я понял со
слов его братца, он должен быть сейчас в замке.
- Трогательно. Ты бы видел этот замок изнутри. В нем пять лет, пока кто-то
догадается, что ты здесь, партизанить можно, а уж разыскивать кого-нибудь
без путеводителя - пустые хлопоты. Что называется, не тратьте, кумэ, силы,
идыть на дно.
- Сережа, я все понимаю, но что ты предлагаешь?
- Да ничего я не предлагаю. Просто жалуюсь на жизнь свою мотузяную. Арсул,
как можно догадаться, уже ушел?
- Правильно догадываешься.
- Ну просто песнь. О вещем Роланде и семи богатырях. Слушай, а может, твоя
маркизка знает, где его искать? Он же у нее якобы официальный кавалер ?
Кстати, ты много пропустил, не оставшись на коронацию королевы
сегодняшнего дня.
- Ею стала леди Джейн, я знал это еще в Шамберге. Росс обещал съесть
седло, если произойдет иначе.
- Занятная должна быть картина. Но седлу его ничего не угрожает, вот
сердце его - это да, должно быть, разбито вдребезги и пополам.
- Лис, это ты о чем ?
- Потом расскажу. Меня тут Кетвиг донимает.
Глыбообразный барон упорно дергал моего верного напарника за рукав,
всячески домогаясь его внимания.
- Скажите, мой друг, - зашептал он, склоняясь к самому уху менестреля, -
как вы думаете, я еще могу нравиться дамам?
Лис критически осмотрел мощные телеса своего соседа:
- Конечно, я не могу отвечать за дам, но, по мне, вы очень
представительный мужчина.
Мой друг безбожно кривил душой. Представить, чтобы кто-нибудь из изящных
дам обратил внимание на такое человеческое образование, а еще и признал в
нем мужчину, было сложно.
- Что, правда? - обрадовался Кетвиг. - Но мое чертово брюхо...
- Поверьте мне, пустое. В смысле, не брюхо пустое, а сомнение, - заливался
соловьем гайренский менестрель. - Бесспорно, вы несколько раздались... в
плечах после Сен-Жан дАкра, но, согласитесь, вы ведь не зеленый юнец,
чтобы поражать прекрасных дам ясеневой стройностью. Вы - зрелый мужчина и
должны выглядеть как закаленный в битвах воин!
Как должен выглядеть зрелый мужчина, закаленный в битвах, мой друг
дипломатично умалчивал, но, впрочем, барон это и не уточнял.
- Вы так думаете? - обрадовался он, услышав то, что втайне надеялся
услышать.
- Ну конечно, - ничтоже сумняшеся продолжал Лис. - У нас в Гаскони - я,
знаете ли, родом из Гаскони - так и говорят: "Хорошего человека должно
быть много!" Вот меня, к примеру, много вверх, а вас - много вширь. Только
и всего!
Утешенный и обласканный словами моего хитроумного "гасконца", фон Кетвиг
буквально расцвел, как одна из тех лилий, что во множестве украшали его
тунику.
Однако радостная эйфория длилась недолго. Грузный рыцарь опять погрустнел
и, подперев могучим кулаком все шесть своих подбородков, трагически
пробормотал: "Да, но ведь она так прекрасна!.."
- Если вашей милости будет угодно сказать, о какой даме идет речь, вполне
возможно, я присоединю свои восторги к вашему восхищению. Пока же мне
остается только верить вам на слово.
Я мысленно улыбнулся. Когда Сережа желал кого-то разговорить, он мог
раскрутить на это даже автоответчик.
- Вы были сегодня на турнире? - осведомился барон. - Впрочем, что я
спрашиваю? Конечно же, были... В таком случае вы, безусловно, ее видели.
Просто не могли не видеть! Она затмевала всех своей красотой.
Он замолчал и тоскливо уставился на пирующих, как будто внутренне осуждая
их неуемное веселье.
- Я много видел женщин на своем веку, - вновь завелся он в элегическом
экстазе, - но таких, как она...
- Постойте, давайте я попробую угадать, - прервал лирические излияния
соседа неугомонный менестрель. - Вы говорите о леди Джейн Эйстон, маркизе
Венджерси?
- Да, о ком же еще? Разве там был кто-то еще, кто мог сравниться с ней
прелестью черт и грацией движений? Впрочем, что я вам рассказываю? Вы же
сами видели ее.
"Мил-человек, - думал Лис, поглаживая короб мандолы, - да кабы знать тебе,
что эту самую "отраду очей твоих" ты не так давно по лесам да болотам от
Ройхенбаха до самого Лютца разыскивал, что бы ты тогда здесь спел? А
впрочем, наверняка что-то бы спел".
- Мое сердце заходится от одной мысли, что я когда-то смогу, ну, скажем, -
мечтательно вперя взгляд в бесконечное далеко, - поцеловать ей руку, -
продолжал барон.
"Ну, скажем, поцеловать руку, - цинично усмехнулся Рейнар, - а подумаем и
обо всем остальном".
Как бы то ни было, любовная лирика фон Кетвига грозила занять весь остаток
вечера, плавно перетекшего в ночь, а дело все еще не двигалось с мертвой
точки.
- Так что вам мешает, ваша светлость? - осведомился Лис. - Конечно, леди
Джейн неприступна, как сама цитадель Сен-Жан дАкра, но ведь и она пала.
Что вам мешает? Любая женщина любит обходительность и куртуазное
обращение. Начните прямо сейчас. Кто знает, быть может, вас ожидает
желанная победа?
- Вы, несомненно, правы, мой друг, но... - внезапно пал духом ободренный
было барон, - а как же фон Шамберг?
- А что фон Шамберг? Он не более рыцарь, чем вы. А в чем-то, я уверен, вы
его даже превосходите, - заверил Сережа. "Например, в весе", - мысленно
завершил я фразу.
- Вы так думаете? Мой друг, вы буквально возвращаете меня к жизни! Эх,
если бы сегодня на турнире у меня был конь, способный не только
выдерживать мой вес, но и скакать, как подобает доброму рыцарскому
скакуну, я бы, пожалуй, показал этому счастливчику Росселину, кто такой
барон Вилли фон Кетвиг!
"Ну, если бы да бабке то, что есть у дедки, - она бы и бабкой не была", -
усмехнулся Лис.
- Какая разница, господин барон? Военная фортуна переменчива, а рыцарская
доблесть неизменна. К тому же человеческая душа - потемки, я уж не говорю
о душе женщины. Случилось так, что фон Шамберг сразил вас на ристалище. И
что с того? Быть может, в любви вас ждет успех? Дерзайте! Женщины любят
отважных.
- Да, вы правы! Как всегда правы! - окончательно приободрился наш
ройхенбахский знакомец. - Я должен действовать, - грозно произнес он,
обрушивая свой пудовый кулак на столешницу, отчего посуда на ней пришла в
несусветный беспорядок, что, впрочем, ничуть не смутило свирепого воителя.
В глазах его полыхало хваленое тевтонское неистовство, изрядно
подогреваемое нерастраченным любовным пылом. - Мой друг, могу ли я
рассчитывать на вас?
- Смотря в чем. Если, скажем, вы решили похитить ее сиятельство и увезти
эту даму в свой замок - то, безусловно, нет. А во всем остальном, если
это, конечно, не противно законам дворянской чести, то пуркуа бы и не па?
- Простите, я не совсем вас понял?
- То есть - почему бы нет. Это я от волнения заговорил по-нашему,
по-гасконски.
- Благодарю вас, вы возвращаете мне жизнь.
- Да, Господи, по пустякам не стоит благодарности!
- Я предлагаю вот что. Вы певец, и, надо сказать, превосходный певец.
Почему бы вам не сходить к госпоже маркизе и не спеть для нее? Уверен,
ваши песни не могут не тронуть ее. Как вы думаете, она любит песни?
- Обычно женщины любят песни, - ушел от прямого ответа Лис.
- Я тоже так думаю. Так вот. А там, как-нибудь между прочим, скажите леди
Джейн, что это я, сраженный ее несравненной красотой, послал вас к ней. Ну
как вам мой план? - робко осведомился барон, краснея на глазах.
- План неплох, но тут есть одно "но"...
- Да, конечно, - засуетился фон Кетвиг, доставая из кошеля, висевшего у
него на поясе под брюхом, несколько монет и протягивая их Рейнару. - Вот
тут пять солидов. Надеюсь, этого хватит.
Лис встал в гордую позу, долженствовавшую символизировать оскорбленную
добродетель, и патетическим тоном произнес:
- Я благородный дворянин и не беру денег за дружескую помощь!
Рыцарь цветущего холма с нескрываемой благодарностью посмотрел на
гайренского менестреля, намереваясь что-то сказать в свое оправдание.
- Разве что в знак моего неизбывного почтения к вам, - завершил фразу мой
неподражаемый друг, сметая золото с широченной рыцарской ладони подобно
пронесшемуся торнадо. - Но я веду речь о другом, - как ни в чем не бывало
продолжил он. - Я понятия не имею, где искать несравненную маркизу
Венджерси.
- Ну, это совсем просто. Она в нижней крепости, в Старшей сестре. Там,
знаете ли, три одинаковые башни. Старшая сестра, Средняя и Младшая. Ее
апартаменты рядом с покоями принцессы Матильды. Впрочем, не беспокойтесь,
я сам проведу вас. Иначе вы просто не сможете туда пройти. На ночь все
внутренние ворота закрыты, и без пропуска его высочества вас никто не
пропустит.
- А вас?
- Ну, во-первых, у меня есть пропуск, а во-вторых, здесь каждая собака
знает барона фон Кетвига.
- Что ж, отлично, - согласился Лис, забрасывая за спину свою неизменную
мандолу и беря посох.
- Как ты думаешь, Капитан, не поздновато ли к ейной сиятельстве ввалиться
попеть песенок?
- Думаю, поздновато. Но вполне возможно, что она не спит. Сегодня ночью в
округе вообще мало кто спит. В крайнем случае вернешься несолоно хлебавши.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг