Раздался тихий стук в дверь. Малыш Эд, нагибаясь, чтобы не задеть головой
дверной косяк, втиснулся в комнату.
- Вы звали, мессир?
- Да, мой мальчик. Мы с графом фон Тагелем решили немного погулять в
окрестностях города. Вы с оруженосцем господина графа будете сопровождать
нас.
- Слушаюсь, ваша честь. Кони готовы, можно ехать хоть сейчас же. Только
вот еще, мессир. Там Теодорих ходил в оружейную лавку "Три меча" и хотел
бы что-то сказать вам наедине.
Оружейная лавка "Три меча" была выбрана Россом, великолепно знавшим
Грифель, в качестве места для конспиративной встречи. Действительно,
сложно было придумать место более подходящее для подобного дела, чем
оружейная лавка перед рыцарским турниром. Десятки господ и их слуг
проходили здесь за день, разглядывая разложенные на широком прилавке
кольчуги, клинки, налокотники, плюмажи и оплечья, прицениваясь, обсуждая
достоинства и недостатки выставленного товара, ведя неспешные беседы и,
что показательно, даже что-то покупая.
- О, оружейные секреты! - рассмеялся фон Тагель. - Понимаю, понимаю. Дело
святое! Я ухожу. Буду ждать вас во дворе. . Граф вышел и, звеня шпорами,
начал спускаться вниз.
- Мессир. - Теодорих, ждавший окончания нашего разговора у двери,
поклонился и тихо произнес: - Я только что из оружейной лавки.
- Это я уже знаю. Говори по делу. Меня ждут.
- Мой хозяин велел передать, что все пока что идет так, как намечалось. Он
доставил госпожу маркизу принцессе Матильде, и та с радостью приняла ее
под свое покровительство. Господин барон говорит, что его высочество
смотрел на леди Джейн так, будто увидел перед собой живого василиска"
Василиск - мифическое существо, боящееся света солнца. При взгляде в глаза
василиска человек превращается в камень."!
- Спасибо, Тео. Ты принес хорошие новости. - Я дал ему динарий и
направился к выходу.
"Что ж, превосходно. Адъютанты летят с пакетами, взметывая клубы пыли
из-под копыт своих горячих скакунов. Фланговые части вступили в
соприкосновения с противником, фланкеры" Фланкеры - отборные стрелки,
завязывающие сражения в войнах до XVIII-XIX вв." уже завязали перестрелку.
Трубы трубят, барабаны бьют атаку, знамена реют над полками. Самое время и
нам отправляться на рекогносцировку" Рекогносцировка - здесь: разведка
местности перед боем."".
Фон Тагель ждал меня во дворе, гарцуя на своем прекрасном жеребце,
демонстрируя добровольным зрителям свое мастерство владения конем.
- Вперед! В путь, мой друг! - Он радостно тронул поводья, пуская коня в
галоп. Я пришпорил Мавра, и наш маленький отряд стремительно помчался по
улице, распугивая бродячих собак и заставляя прохожих покрепче прижиматься
к стенам домов.
Не могу точно сказать, сколько часов продолжалась наша прогулка. Начало
смеркаться, желудок неумолимо отстаивал свои права, а благородные
животные, утомленные скачкой по окрестным холмам, сквозь лесные чащобы и
кустарники, тяжело дышали, вздымая, подобно кузнечным мехам, свои
лоснящиеся бока. Мы спешились и повели коней в поводу.
- Здесь поблизости ручей. Надо бы напоить коней. Да и искупать их не
мешало бы, - заявил Михель, хлопая по крутой шее своего гнедого жеребца.
Тот благодарно мотнул головой и тихо заржал.
Спустя еще полчаса я сидел на поваленном дереве и чистил прутиком свои
сапоги, покрытые толстым слоем грязи. Пока мы брели сюда, я умудрился
провалиться в какую-то промоину, наполненную многолетним запасом
превосходной глиноземной грязи, и теперь в полной мере мог развлекаться
чисткой своей обуви.
За время нашей прогулки я вполне увидел то, что хотел увидеть. Пытаться
каким бы то ни было способом пробраться в Трифель, минуя ворота, было
безрассудно. Конечно, в качестве крайнего случая можно было рассматривать
и этот вариант, но только на крайний случай.
Обрывистые склоны Шарфенберга и бурное течение реки мало располагали к
активным наступательным действиям.
- О чем задумались, мой друг? - Фон Тагель, пользующийся свободной
минутой, чтобы преподать урок фехтования Клаусу, переводя дух, подошел ко
мне. - Кстати, должен вас поздравить. Ваш Малыш Эд - просто чудо. Давно
.уже мне не доводилось видеть таких ловких бойцов. Он заставил меня
попотеть, да что там - он просто загнал меня. А этот удар! Я восхищен! Это
что-то невероятное! Думаю, что недолго ему еще ходить в оруженосцах. Я
кивнул головой:
- До первого подвига.
Граф уселся рядом со мной на ствол, тяжело дыша и разминая утомленные
руки. Наши кони мирно паслись на лужайке, отдыхая после дневных галопов, и
чутко прядали ушами, как будто внимая вечерним песням лесных птиц.
- Кстати, Михель. Вы, как я полагаю, знаете о каждом из собравшихся в
Трифеле немало интересного. Что вы можете рассказать о дуайене" Дуайен -
здесь: предводитель." зачинщиков?
- Карл Дитрих фон Брайбернау? Неужели вы о нем ничего не слышали?
- Почему. Слышал, конечно. Особенно в Святой Земле.
- Да! Там мы хорошо себя показали. Должен вам сказать, что лучшего
командира, чем он, и пожелать грешно. Он любит своих воинов, как родных
детей, и печется о них, как о детях. Он всегда первый в атаке и никогда не
отойдет ко сну, не убедившись, что последний из его воинов накормлен и
устроен.
- Да-да. Это мне известно.
- Так что же вас интересует?
Я пожал плечами:
- Сам не знаю. Что он за человек?
- Превосходный человек. Знаете, когда он возвращался из Святой Земли, на
корабль, на котором он плыл, напали галеры берберийских пиратов, и Карл
Дитрих был взят в плен.
Я вздрогнул...
...Галеас "Солнце Венеции" пылал, подожженный с носа и кормы горшками с
греческим огнем. Три берберийские галеры, намертво вцепившись в борт
нашего корабля, волна за волной обдавали нашу палубу десятками полуголых
людей с кривыми мечами и кинжалами в зубах. Они во множестве валились на
палубу, пронзенные стрелами, омывая ее потоками липкой крови. Я уже не мог
сосчитать, сколько раз мой клинок входил в податливую человеческую плоть и
очередное мертвое тело валилось к моим ногам. Сейчас же на месте убитого
появлялись два новых разбойника, оглушительно визжа и размахивая оружием.
Круг защитников галеаса становился все уже. То один, то другой
христианский воин валился на палубу, оскальзываясь в крови и моментально
превращаясь в кровавое месиво.
- Прикрой меня, Огюст! - Седовласый рыцарь в серебристой кольчуге могучими
руками подхватил двуручный топор и обрушил на стоявшую за нашими спинами
мачту серию отточенных до совершенства ударов. - Сейчас им будет не до нас!
Мачта горела по всей высоте. Огромная рея, несшая косой парус, обрывки
которого, пылая, развевались над нами, подобно перьям огненного крыла,
норовила рухнуть на наши головы, разом положив конец превратностям этого
путешествия.
Два оруженосца седовласого рыцаря подскочили к своему господину, прикрывая
его щитами от стрел.
Стук топора гулко разносился над гибнущим кораблем, словно секундомер,
отсчитывающий последние мгновения боя. Сколько нас оставалось в эти
мгновения? Шестеро или семеро... Кроме тех, кто стоял у мачты.
Вот один из оруженосцев выронил щит и со стоном опустился на колено.
Короткая стрела с широким треугольным наконечником, одна из множества
стрел, беспорядочно пущенных через высокий борт галеаса, пробила ему
щиколотку, пригвоздив ногу к палубе. Стиснув зубы, юноша попытался сломать
древко стрелы, но было поздно. Одна стрела, черная с алым оперением,
угодила ему прямо в глаз, одновременно с ней вторая пронзила горло и
воткнулась в мачту в двух пальцах от седовласого рыцаря. Тот, казалось, не
замечал этого, самозабвенно работая своим страшным оружием. Звон клинков
за спиной заставил его на мгновение обернуться. Четверо сарацин валялись в
собственной крови, не подавая признаков жизни.
- Ты ранен? - крикнул он своему оруженосцу, бросившему щит и теперь рукой
зажимающему кровавую струю, растекающуюся по пробитой кольчуге из-под
прижатой к. его груди ладони.
- Я убит, ваша честь. Простите меня. - И он рухнул, сжимая окровавленный
меч как символ своей веры. Он упал головой в сторону врага, губами в кровь
убитых им вражеских воинов.
- Проклятие! - прошептал рыцарь и вновь с остервенением принялся рубить
мачту.
Две стрелы со звоном ударились об его обтянутую кольчугой спину и упали на
палубу. С тем же успехом они могли пролететь мимо. Рыцарь не обратил на
них никакого внимания.
- Продержись еще чуть-чуть, Огюст, уже скоро!
Я держался. Я был как последняя песня, которую нельзя было прервать, не
допев. И мой меч, чье блистающее лезвие несло неумолимую гибель неверным,
был последней, но неразрывной струной, ведущей мелодию этой песни.
Сухой треск, раздававшийся за моей спиной, превратился в ужасающий грохот.
Пылающая, словно гигантский факел, мачта обрушилась, давя неосторожных,
круша борта и воспламеняя галеры, вцепившиеся в "Солнце Венеции" с правого
борта. Оба корабля пиратов были объяты пламенем, и суматошно мечущиеся по
палубе сарацины безнадежно пытались отцепить свои галеры от тонущего
корабля.
Огромная дыра, пробитая в борту галеаса упавшей реей, заполнялась водой,
все более и более погружая "Солнце Венеции" в пучину вод. Корабль тонул.
Уходил в воду неотвратимо и спокойно. Так принимают смерть очень смелые
люди. И в то же время что-то неуловимо радостное было в этой гибели.
Истошные крики обезумевших от паники сарацин, убедившихся в тщетности
своих попыток отцепиться от галеаса, свист и улюлюканье христианских
невольников, прикованных к огромным веслам, для которых желанная смерть
означала свободу, - все это заставляло неизъяснимой радостью звенеть
струну этой моей, быть может, последней боевой песни.
- Вперед, Огюст! Нам здесь нечего больше делать! - Седовласый рыцарь
расхохотался и обрушил свою смертоносную секиру на голову ближайшего
негодяя. - Скорее на адмиральскую галеру! Не дадим этим крысам бежать в
свою нору!
Мы успели вовремя. Оставшиеся на борту аскеры" Аскеры - мусульманские
воины." уже отталкивали галеру от тонущего корабля, невзирая на крики
десятков своих товарищей, все еще остававшихся на борту "Солнца Венеции".
- Эй! Эй! Не так быстро! - Седовласый рыцарь прыгнул на борт отходящей
галеры. Я последовал за ним.
Не помню, что было дальше. Как сквозь сон, плыли перед моим внутренним
взором удары, удары, удары. Я наносил и отражал удары. Очень много ударов.
Потом наступил мрак...
Ведро воды привело меня в чувство. По всей видимости, таких ведер было уже
много. Первое, что я увидел перед собой, открыв глаза, было смуглое
черноглазое лицо с крючковатым носом и капризными губами под аркой черных
как смоль усов.
- И этот тоже очнулся, хвала Аллаху! Гяуры"Гяуры - неверные.",
христианские собаки, дети шакала - я рад, что великий Аллах дал мне
возможность взять вас живьем. Вы будете умолять меня о смерти, но, клянусь
прахом из-под ног пророка, вы не умрете, пока я этого не захочу! Я,
адмирал Аль-Сеид Шариф, прозванный "Меч Аллаха", потерял едва ли не всех
своих людей, потерял свою добычу, потерял две галеры по милости этих
смердящих псов. Что я скажу султану? Нет! Вы мне дорого заплатите за это!
Очень дорого! А пока, Махмуд, Али, волоките господ рыцарей к веслам. Пусть
их руки отвыкнут от оружия.
Два дюжих сарацина подхватили нас и волоком потащили по палубе.
- Я велю гнать галеру так, будто сам шайтан гонится за нами по пятам, и
горе вам, если вы собьетесь с ритма! - напутствовал нас адмирал.
В тот день мы вдоволь изведали кнута и обжигающе соленой воды, которой
поливали наши спины после каждого удара. Нам до конца наших дней хватило
палящего солнца и изнурительного восточного ветра, сжигающего легкие. Но
вот стемнело, и адмирал был вынужден сбавить ход. Сделав это, он удалился
в свою каюту, бормоча что-то под нос.
- Кто вы? - прошептал сосед седовласого рыцаря, как и мы, прикованный к
веслу.
- Христианские рыцари, - так же тихо ответил мой.друг.
- Эка невидаль! Здесь все гребцы - христианские рыцари. Аль-Сеид
выискивает их по всем землям, подвластным султану, и покупает гребцами на
свой корабль. Платит втридорога. Но денег он не жалеет. Позвольте
представиться: я - Алек, граф де Фуа.
- Послушайте, граф, но ведь это же прекрасно! - Седовласый рыцарь недобро
усмехнулся разбитыми губами. - У меня есть план. Я предлагаю захватить
корабль!
- Что бы ты ни придумал, дружище, я с тобой. Я уверен, что и все остальные
тоже. Расскажи только, что делать?
Одинокий надзиратель, носивший имя Махмуд, мрачнее тучи ходил по палубе,
изредка, для острастки, щелкая бичом и выкрикивая ругательства на своем
диком языке. Вторая его рука покоилась на рукояти кривого меча, торчавшего
за поясом. Вообще-то надзирателей сейчас должно было быть двое. Но кто же
виноват, что волею Аллаха их всего осталось двое - он и Али - на этом
благословенном корабле. Если бы христианские собаки, ворочающие сейчас
веслом, не причинили светлейшему адмиралу сегодня столько скорби и хлопот,
и ему бы, Махмуду, был положен отдых. А так - он обреченно щелкнул бичом:
Али - Махмуд, Махмуд - Али.
Проходя мимо нас, он с оттягом хлестнул по спинам "христианских собак" и
двинулся было дальше.
- Стражника возле адмиральской каюты нет. Начинаем, - сквозь зубы процедил
седовласый рыцарь.
Какой-то странный скрежет со стороны противоположного борта привлек
внимание надзирателя. Он повернул голову. Этого было достаточно. Одна моя
нога подцепила его лодыжку, а вторая атаковала коленный сустав. Нелепо
взмахнув руками, Махмуд рухнул между скамьями, и в ту же секунду пятка
седовласого рыцаря, неотвратимая, как нож гильотины, обрушилась ему на
горло, вгоняя кадык куда-то в область затылка.
- Ключи, скорее бери ключи, - прошептал мой друг. На поясе убитого висело
три ключа. Превозмогая боль, я дотянулся до них и потащил на себя. К
нашему счастью, они поддались. Зажав первый ключ зубами, я вставил его в
замок своих кандалов и попробовал повернуть. Тщетно. Второй ключ без труда
вошел в пазы, замок тихо щелкнул. Я был свободен. Но, к моему ужасу, к
остальным замкам ключи не подходили.
- Не думаю, чтобы они были от его дома, - пошутил я, решив хоть как-то
подбодрить моих товарищей.
- Здесь не все. Остальные хранятся у второго надзирателя. А еще одна
связка - в каюте у адмирала, - прошептал де Фуа.
- Оттуда мы ее и возьмем. - Мой друг был готов ринуться в схватку. -
Огюст, передай ключи дальше. Пусть те, кто может, расковываются и ждут
сигнала к атаке. Клянусь животворящим крестом Господним, сегодня ночью
будет славная забава! Мы захватим этот корабль, - возбужденно шептал он. -
Огюст, стражник вернулся к каюте. Тебе придется ползти под скамьями, чтобы
он тебя не заметил. Возьмешь меч?
Я покачал головой - эта железка будет только мешать. От нее больше звона,
чем пользы.
- Ну, с богом! Давай!
Я змеей скользнул под скамью и пополз к заветной каюте.
Стражник у ее дверей топтался на месте, вглядываясь в ночную мглу. Видимо,
он выискивал фигуру Махмуда, которой почему-то заметно не было.
"Экий ты напряженный. Ничего. Сейчас я помогу тебе расслабиться, - подумал
я, поудобней устраиваясь под ближайшей к нему скамьей. - Так, где тут то,
что мне нужно? Вот!" Чей-то выбитый зуб валялся под скамьей, сиротливо
белея на темной древесине палубы. "Ну что ж. Предположим, что это зуб на
тебя". - Я выразительно посмотрел на стражника, но, на свою беду, бедняга
не видел этого взгляда.
Зуб, пущенный щелбаном, попал в щит сбоку от стражника и, звякнув, упал на
палубу. Тот быстро повернулся, выхватывая оружие. Очень быстро. Но не в ту
сторону. Шейные позвонки его обреченно хрустнули, и я нежно посадил сразу
обмякшее тело: "Отдохни, воин Аллаха!"
Покончив со стражей, я тихо постучал в дверь. Каюта отозвалась каким-то
булькающим звуком. Я постучал еще раз.
- Входи! Кого там шайтан привел в такой час?
- Это я. - Я тихо вошел, поигрывая изъятым у стражника кинжалом. Адмирал
сидел на горе шитых золотом подушек и курил длинный булькающий кальян. -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг