коне, да в окружении оруженосцев и драбантов для пешего ратника почти
недосягаем. Один такой сэр, не слишком напрягаясь, может разогнать, а то и
перебить дюжину-полторы вчерашних охотников и скотоводов, не отвлекаясь от
поисков достойного соперника для благородного сражения.
Сейчас же, внутри лагеря, было не могучее рыцарское войско, а пара
сотен переполошённых вооружённых людей, начисто потерявших боевой порядок.
Тут уже кто кого сломит. И перевес отнюдь не в пользу гостей.
Понимая это, каледонцы торопились сложить оружие перед
немногочисленными рыцарями, оставленными герцогом Ллевелином, предпочитая
плен почётный плену постыдному. Однако мой личный противник был не из
таковых.
Не успев вскочить на коня, он яростно рубился мечом с наседающими на
него пехотинцами. Я с немалым сожалением осознавал, что полученные некогда
от меня уроки не прошли даром. То один, то другой ратник падал наземь с
рассечённым бедром, с отрубленной рукой, а то и с раскроенным черепом.
"Остановить хорошего фехтовальщика может только пуля, - говаривал мой
учитель Николя ле Фонте. - Или же превосходный фехтовальщик".
- Расступись! - рявкнул я на пехотинцев, бестолково пытающихся достать
принца своими копьями. - Он мой!
Не смея ослушаться знатного лорда, а впрочем, получившие весьма
достойный повод, чтобы ретироваться без ущерба самолюбию, бойцы отпрянули в
стороны, образуя круг.
- Ты искал меня, Ангус? - я остановил Мавра в нескольких шагах от
тяжело дышащего принца.
- Ты, как обычно, пользуешься обстоятельствами, Торвальд, - бросил он,
утирая пот со лба. - Ты верхом, я пеший. Ты свеж, а я утомлён боем.
- Передохни, - ухмыльнулся я. - Верхом? Это можно исправить. - Соскочив
с коня, я встал перед сыном Шнека и вынес вперёд руку с мечом. Голубоватый
клинок Катгабайла хищно блеснул, предчувствуя новую жертву, и рубины в его
рукояти налились кровавым светом. Он не зря именовался "Ищущим битву".
- Ты злой рок моего рода, - переводя дух, прохрипел Ангус. Я молча
пожал плечами. У меня не было желания вдаваться в дискуссию. Со своей
колокольни принц был, безусловно, прав.
- Ты уже отдохнул?
- Я могу простить тебе смерть отца, могу простить то, что ты лишил меня
законного венца, что привёл в цепях к Артуру, но позора Эсгервуда я никогда
тебе не прощу!
По-моему, противник просто тянул время. Если первые три упрёка имели ко
мне непосредственное отношение, то к Эсгервудскому посмешищу я был абсолютно
непричастен. Оно целиком и полностью было "заслугой" Лиса.
В ночь, когда всё произошло, я преспокойно спал в своём шатре, и у меня
имелся тому свидетель, вернее, свидетельница. Пользуясь этим, словоохотливый
Рейнар собрал вокруг себя стайку молодых оруженосцев с целью поведать
неоперившимся юнцам о наших подвигах. Всё бы, пожалуй, могло обойтись, но в
тот момент, когда мой славный напарник живописал сплав по Миссисипи в
компании с Пугачёвым и Чингачгуком, закончилась та самая огненная вода, без
которой повествование о походе команчей в Париж было бы просто неуважением к
нашим краснокожим друзьям.
Посетовав на злую судьбу и скаредность маркитантов, не желающих
отпускать в долг живительную влагу, бывший генерал-аншеф Закревский
немедленно предложил продать что-нибудь ненужное. Поскольку в обозримой
окрестности ненужного не нашлось, Лис по обыкновению отправился "за
зипунами" в лагерь противника. Ещё трое смельчаков вызвались составить ему
компанию.
Говоря по чести, в каледонском стане царил полнейший беспорядок. Но
утром, когда скотты, проснувшись, не обнаружили ряда оставленных не на месте
предметов, они здорово обиделись. Среди трофеев криминального квартета
оказалось и личное знамя принца Ангуса, прихваченное Рейнаром, чтобы
завернуть вязанку мечей, собранных возле шатров.
Коммерческий успех авантюры был велик, моральный же превзошёл все
ожидания. Лишённое символа воинского единства и верховной власти, войско
буквально растаяло, не оставив Ангусу иного выбора, кроме стремительного
бегства. Но я-то тут был при чём?
- "Берегись!"
Миг назад гордый Хеттен стоял, опираясь на меч и метая полные ненависти
взгляды, и вот острие его клинка смертельной дугой пронеслось в полудюйме от
моего носа. Очевидно, заметив задумчивость на челе учителя, он решил не
тревожить его попусту формальным объявлением начала боя.
- "Спасибо, Лис", - передал я, уклоняясь от удара и запуская Катгабайл
отшибающим ударом в горизонтальной плоскости.
Ангус был очень хорошим бойцом, быстрым, техничным, напористым, но
природная горячность мешала ему стать бойцом воистину великолепным. Кипучая
страсть, владевшая им, заставляла принца спешить и ошибаться. Он атаковал,
опять атаковал и снова атаковал, забывая о защите и потому всё больше
открываясь. Я отступал, завлекая его шаг за шагом в ловушку, чуть забирая
вправо, заставляя противника каждый раз дотягиваться до цели. Мои контратаки
не заставляли себя ждать, но, невзирая на четыре полученные раны, Ангус всё
ещё держался на ногах. Впрочем, пару раз и ему удалось зацепить меня по
руке, и не носи я "заговорённый" институтскими мастерами доспех, кто знает,
как бы сложился наш поединок.
Ангус всё ещё держался, но силы его были на исходе. Его очередной взмах
был последним. Я ушёл под меч, нанося короткий мощный удар от бедра к плечу,
и едва успел отскочить, чтобы безжизненное тело каледонского принца не
рухнуло прямо на меня. Толпа вокруг радостно взревела, шумно приветствуя
победу вождя.
- Похороните с почестями, - скомандовал я. - Пленных сведите к шатру.
- Как самочувствие? - подводя ко мне Мавра, поинтересовался Лис.
- Отвратительно.
- Шо ж такое, доблестный рыцарь? Ты ж грозного врага изничтожил?
Теперь, судя по классике, должен источать гордость. Круг почёта там, фанфары
трям-брям.
- Лис, ну чего ты пристал?
- Да нет, я ничего, - Лис скептически пожал плечами, - просто это
задание меня отчего-то раздражает. То есть я, конечно, понимаю: судьба
монархии, все понты. Но уж как-то оно попахивает частным извозом. И сейчас,
когда бывший ученичок тебе в честь радостной встречи чуть было башку не
снёс, меня такая досада взяла, что хоть действительно плюй на всё и уходи в
пожарные.
- Это наша работа, - вздохнул я.
- Вальдар, наша работа, во всяком случае, мне так объясняли, - при
помощи оперативного вмешательства спасать множественные миры от
энергетического дисбаланса. И далее в том же духе. А здесь... То есть да,
доблестный рыцарь Круглого Стола сэр Торвальд Пламенный Меч, Водонапорный
Щит и так далее, может записать в актив победу над страшным и ужасным
принцем Ангусом, но скажите мне, Уолтер Камдайл, за что вы, собственно
говоря, мужика-то порешили? Он, конечно, был не подарок, но меня это сафари
раздражает.
Я тяжело вздохнул. Мне нечего было ответить другу.
- Ладно, оставим, - махнул Рейнар. - Как там рука?
Рука опухла и с трудом сжималась в кулак. В тех местах, где по ней
прошёлся меч Ангуса, под гамбизоном всё более и более чернели свежие
гематомы. Я сидел, массируя конечность, у одного из костров, слушая доклад о
наших потерях и взятых в плен каледонцах. Потери были значительно большими,
чем я ожидал. Очевидно, чтобы объявить себя пленниками благородных рыцарей,
их мятежные собратья с пеной у рта прорубали путь среди вооружённой черни.
Только возле убитого Ангуса сложили головы два рыцаря и семь ратников. Одним
словом, святому Карантоку, ставшему на время нашим полковым капелланом, было
чем заняться. Отпуская грехи умирающим и утешая раненых, ходил он меж
импровизированных носилок, не обращая внимания на призывное клекотание
виверной подружки, кружащей над лагерем. Жизнь обоза возвращалась в
нормальное русло, становясь неотличимо похожей на обыденное существование
любого другого военного лагеря.
- Гонец! Гонец! - раздался крик одного из выставленных Лисом часовых,
следившего за перекрытой нами дорогой.
- Сэр Торвальд. - Оруженосец в котте с эмблемой герцога Ллевелина
осадил коня и, едва не выпадая из седла от усталости, начал заученно: - Мой
господин велел передать, что ему удалось нагнать скоттов и, обрушившись на
хвост их колонны, рассеять войско мятежников. Оно бежало, не дойдя до
Камланна. Там сейчас бой. Невозможно предсказать, на чью сторону склонится
чаша весов. Мой господин приказал, чтобы вы, взяв возможно больше воинов,
направлялись к Камланну на помощь королю Артуру. Я с оставшимися в лагере
буду охранять обоз. Но, сэр, - замялся юноша, глядя на мою руку, покоящуюся
на перевязи, - вы ранены?
- Пустое, - отмахнулся я. - Я сейчас же отправляюсь.
- "Капитан, тебя опять на подвиги потянуло?" - раздался в голове голос
Лиса.
- "Какие подвиги? Нам всё равно к Артуру надо".
- "Надо", - согласился Рейнар. - "Поэтому берём отряд и не спеша
маршируем в указанном направлении. Всё равно уже начинает смеркаться, пока
дотопаем и вовсе стемнеет. А по ночи никто, надеюсь, рубиться не станет.
Если Артур жив, то и до утра, глядишь, дотянет. А нет, так мы, пожалуй, к
нему и спешить не будем. Порасспроси-ка лучше Карантока, он, часом, с душами
умерших общаться не умеет? А то б мы враз спиритический сеанс устроили. Где
спрята-ал наследство стару-у-ушки-но?!" - внезапно патетически взвыл Лис и
тут же ответил сам себе, не заставляя меня теряться в догадках: - "Под
камнем на площади Пушкина".
Если оставить в стороне сверхчувственные способности боговдохновенного
валлийца, слова Лиса в принципе были верны. Желая того или нет, увязнув в
заботах этого мира, мы основательно упустили время. Судя по тому, что было
мне известно о камланнском сражении, шанс застать великого короля бриттов
живым с каждой минутой становился всё ничтожнее, а стало быть, сейчас
приходилось больше думать, как дальше вести поиски, а вовсе не о том, как
помочь обречённому королю победить не менее обречённого изменника Мордреда.
- Мы выступаем! - провозгласил я и, симулируя кипучую деятельность,
начал готовить лучников и копейщиков к маршу.
* * *
Всю дорогу я стоически берёг силы отряда, делая привал через каждый час
пути. Вскоре действительно начало темнеть, и тут выяснилось, что в суматохе
подготовки мы не позаботились о факелах. Экспедиция во главе с Лисом,
снаряжённая в ближайший лес, опасаясь заблудиться в потёмках, работала не
спеша, не удаляясь от передней кромки подлеска. Факелы вышли, прямо сказать,
никудышными, и двигаться с ними ускоренным легионерским шагом было крайне
неудобно. Ночной ветер сбивал пламя, заставляя их более тлеть, чем освещать
дорогу. Промучившись таким образом ещё около часа, я скрепя сердце приказал
остановиться и ждать, когда начнёт светать. Идти дальше по дороге,
освещаемой ущербным отрезком луны, опасаясь нарваться на засаду, будь то
каледонцев или сторонников узурпатора Мордреда, было глупо. Уж мне-то с
Лисом, так во всяком случае.
Едва начал светлеть восток и ночная мгла сменилась тёмно-серым
полумраком, я скомандовал отдохнувшему войску выступать, пытаясь наверстать
упущенное время. Однако нагонять ушедшие часы не удавалось никому даже в
нашей странной конторе.
Когда наконец отряд добрался до Камланна, бой уже догорал. В ужасе
носились по полю битвы обезумевшие лошади, потерявшие своих седоков, вороны
и коршуны стаями топтались вокруг растерзанных тел, готовясь приступить к
завтраку, а некоторые особо наглые пернатые падальщики усаживались прямо на
грудь ещё живых воинов и, невзирая на душераздирающие стоны, сосредоточенно
долбили их лица твёрдыми как кремень клювами. Кое-где ещё вспыхивали
скоротечные стычки, но они более походили на злобные перебранки мародёров,
не поделивших драгоценную добычу, чем на остатки великого сражения.
Мы с Лисом видели такие поля множество раз. При Калке лишь доспех спас
меня от участи, уготованной сегодня большей части рыцарства Англии. Мы
видели подобные поля при Босуорте, при Азенкуре и Пуатье, в Святой земле и
на Руси и никак не могли смириться с этим зрелищем. Вот и сейчас мы стояли
на поросшем лесом холме, наблюдая картину истекающего кровью побоища, и не
знали, что сказать. Одно было ясно несомненно: приведённый отряд здесь
никому уже не был нужен. Разве что для устройства похорон и тризны по
героям.
- Моё место там, - прервал наше молчание единственный безоружный
человек в войске, столь требовательно заявивший в лагере о намерении
отправиться к Камланну, что мы попросту не нашлись, как отказать упрямому
пастырю. - Я должен идти туда, дабы напутствовать словом Божьим умирающих и
отпустить грехи их.
- Можно подумать, без напутствия они дорогу на тот свет не найдут.
Ладно, Капитан, очнись! Наше место тоже там. Давай-ка, пока здесь всё не
растащили, попытаемся определить, где было острие атаки. Наверняка там и
Артура надо искать, и твоих одностольчан.
Я пожал плечами.
- Что определять? И так всё видно. Вон торчит древко со знаменем, на
котором тринадцать золотых корон в лазури, - это Артур. А вон валяется
червлёный дракон Мордреда. Там же отрубленные змеиные головы в гербе сэра
Эрека и пять пылающих сердец, поставленных в крест, - эмблема сэра Эктора.
- Вальдар, чем устраивать мне лекции по геральдике, поехали лучше
поищем, не оставили ли покойные лорды нам на долгую память что-нибудь
новенькое из старенького. А то здесь раскрашенных щитов до фига, так что
если ты сейчас свои рассказки начнёшь, то до полудня мы явно не управимся. А
после полудня такими темпами, - Лис ткнул рукой в сторону разбойничьих шаек,
старательно обирающих трупы рыцарей, - здесь и вовсе делать будет нечего.
Выведенный из задумчивости словами друга, я кивнул и, приказав пехоте
рассредоточиться и ждать сигнала, начал спускаться с холма, сопровождая
исполняющего свои обязанности святого. Судя по тому, что мы видели, битва на
поле была ужасная. Равные перед лицом смерти мёртвые воины лежали на земле
один поверх другого, братски обнявшись, и теперь было не понять, кто из них
и за что проливал свою кровь.
Заметив хорошо вооружённых людей, мародёры, ворча, отступали в сторону,
очевидно, видя в нас возможных конкурентов. Никому из них не хотелось
расставаться даже с толикой близкой добычи, но и перспектива самим стать
добычей их тоже не прельщала. Наш святой приотстал, выполняя пастырский
долг, мы же отправлялись всё далее, туда, где в безумной сече пали лучшие
сыны рыцарства Англии. Некоторые из них продолжали тихо стонать, истекая
кровью, но мы ничем не могли им помочь, разве что окликнуть святого и
указать ему на очередного умирающего. Вспугнутое вороньё с недовольным
карканьем носилось над полем, ожидая, когда мы пройдём, чтобы вновь
вернуться к прерванному завтраку.
- Вон Мордред. - Я указал пальцем на рыцаря, лежащего ничком в
нескольких шагах от нас.
Шлем его был расколот, как скорлупа грецкого ореха, и густая тёмная
кровь, вытекшая из ужасной раны, образовала буроватый нимб вокруг головы.
- Вероятно, следует обыскать его.
- Ох, не люблю я это дело, - поморщился Лис, - да уж назвался груздем,
лечись дальше.
- Ко мне, сэр Торвальд, - услышал я за спиной не то хрип, не то стон, -
я здесь.
Слова эти, произнесённые с явной натугой, были полны всё того же
неизбывно командного тона, который, появившись однажды, не исчезает и на
смертном одре. Я повернулся. Человек, звавший меня, был привален убитой
лошадью, и кровь, сочившаяся из ужасной раны на лбу, так обильно залила его
лицо и одежду, что я не сразу узнал зовущего.
- Сэр Кэй? - удивлённо пробормотал я, приближаясь к раненому. - Лис,
помоги-ка мне оттащить лошадь.
- Не трудись, - прохрипел королевский сенешаль, - я ранен копьём в
живот и скоро умру. Небо послало мне вас, чтобы я исполнил последний долг.
Когда я умру, снимите с меня кольчугу. Под рубахой вы найдёте серебряную
ладанку, а в ней небольшой кусок пергамента. Спустя месяц после этого дня
будьте с ним в Камелоте. Это мой последний наказ.
Почти прошептав эти слова, первый и вернейший из соратников Артура
закрыл глаза, и голова его откинулась назад. Он ещё дышал, но кровавая пена
на губах и судороги, то и дело пробегающие по телу, ясно говорили, что
секунды старого рыцаря сочтены. Вот он наконец совсем затих, и мы с Лисом,
высвободив сэра Кэя из-под останков лошади, начали стаскивать пробитую в
нескольких местах кольчугу.
- Порядок, - тихо произнёс Рейнар, разрезая кинжалом подкольчужник и
нащупывая под окровавленной рубахой ладанку. - На, держи. Ты теперь законный
хранитель мерлиновской рукописи.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг