Привыкший сражаться
Не жнёт и не пашет, -
вдохновенно выпевал Лис.
Хватает иных забот!
Налейте наёмникам полные чаши,
Завтра им снова в поход.
- Капитан, давай-ка прикинем, кто там у нас под шлемаком по делу о
пропавшем пророчестве.
Я оглянулся на ехавшего позади напарника. Лицо его было профессионально
беззаботно, и слова песни лились, словно записанные на магнитофонную
кассету. Наше импровизированное войско привычно вышагивало по остаткам
римской дороги, порой терявшейся в зарослях цветущего вереска, но всё же
сохранявшей идеально прямое начертание. Слова новой песни явно пришлись по
нраву суровым воякам, и они подхватывали их хором нестройных голосов. Уже
изрядно смеркалось, но до заветной бастиды оставалось идти мили полторы-две,
не больше. Её освещённый факелами вечерней стражи силуэт вполне чётко
вырисовывался впереди на отвесной скале у входа в ущелье.
- Прости, где? - переспросил я.
- Ну, под шлемаком. То есть под колпаком, только почтительнее, лорды
всё-таки.
- А-а. Ну, давай подсчитаем. Так, Персиваля, Ланселота и Ллевелина
можно занести в этот список с вероятностью процентов девяносто девять. Там
же наверняка Галахад и Борс. Он, кстати, единственный, кто вместе с
Персивалем и Галахадом видел чашу святого Грааля и после этого вернулся
домой. Вероятно, наши части пророчества попали в библиотеку Перси именно
через него.
- Согласен. Вполне себе крутые парни.
- Дальше - Мордред. До своей измены тоже числился в первой дюжине. И
если пергамента есть у Персиваля и Ланселота, то, вероятнее всего, и у
Мордреда он тоже имеется.
- Вполне может быть. Какие ещё кандидатуры?
- Очевидно, Говейн, но он, если верить Мэлори, умер от ран после битвы
при Бархем-Дауне.
- Ну, сэр Мэлори известный фантаст! Ему рыцаря укокошить - плёвое дело,
один росчерк пера.
- Не обижай классика! - возмутился я. - Он, конечно, грабитель храмов,
но всё же член палаты общин. Опять же в Войну Роз вы с ним прекраснейшим
образом ладили.
- Алё, отец родной, ты чего завёлся?! Я ж любя. Я ж ему сам в тюрягу
чернила таскал! Буквально полколчана ему на перья общипал...
- Ладно, - оборвал я пустившегося в радужные воспоминания напарника. -
Давай дальше. Я бы, наверное...
В этот час Лису не суждено было узнать, кого бы ещё счёл достойным
высокого доверия король Артур. Мы уже вплотную приблизились к бастиде,
часовые, опознав в колеблющемся свете факелов леопардового льва на моём
щите, предусмотрительно освещённом одним из воинов, стали отворять ворота. И
тут из-за окрестных кустов, из-за валунов, нагромождённых у тропы
причудливыми осыпями, с диким утробным рычанием, с леденящим душу визгом
начали выскакивать голоногие воины, раскрашенные багровыми и синими
полосами, с круглыми деревянными щитами и копьями, больше смахивающими на
заточенные и обожжённые колья.
- Засада! - взревел я, поворачивая Мавра и обнажая Катгабайл. Клинок
его, кованный гномами в неведомых земных глубинах из истинного серебра
атлантов, блеснул во мраке голубой молнией, предчувствуя битву. Когда-то фея
Сольнер, вручая его, утверждала, что ни один из законных хозяев этого меча
не был побеждён в бою. Пожалуй, сейчас у меня был отличный случай проверить
истинность её слов.
"Засада!" - подхватило эхо, и я краем глаза отметил, что привычные к
прелестям воинской жизни наёмники, благополучно отбросив первых отчаянных
смельчаков, перестроились крутой дугой, прикрывая ворота, и по одному, по
двое отступают под свод арки.
- Отходим в бастиду! - скомандовал я, отмахиваясь от наседающих
каледонцев и заставляя Мавра пятиться.
Последняя команда была излишней, ничего иного, похоже, и не
предполагалось.
ГЛАВА 3
Белый гость к обеду - награда богов за храбрость.
Пословица аборигенов Новой Зеландии
Массивные тёсовые ворота, окованные железными полосами, захлопнулись,
едва отступающий Мавр оказался на территории бастиды, и, приняв гулкий удар
раскрашенной толпы, вздрогнули, но остались стоять нерушимо. Четыре
тяжеленных засова, вставленных расторопными стражниками в железные скобы,
могли некоторое время сдерживать ярость атакующих, но, видя, с каким
остервенением эта плохо вооружённая братия рвётся в бой, я бы не стал делать
на них большую ставку. Уж о чём, о чём, а о боевых качествах кельтов я знал
не понаслышке. Неспособные к ведению правильных и регулярных военных
действий, с презрением отвергающие тактические хитрости, они демонстрировали
великолепную выучку и отвагу, когда дело касалось рукопашной схватки.
- Горим - не горим? - возбуждённо поинтересовался Лис, уже спешившийся
и теперь поудобнее перетягивающий ремень колчана.
Я втянул воздух. В нём действительно чувствовался запах нефтяного чада.
Кажется, до сих пор попыток забрасывать противника горшками с горючей
смесью, знаменитым греческим огнём, здешние жители не предпринимали. Должно
быть, считали ниже своего достоинства.
- Да нет, всё нормально, - усмехнулся я, разглядев взметнувшийся над
верхней площадкой квадратной каменной башни бастиды длинный язык пламени. -
Это сигнал в Кэрфортин.
- И что дальше? - спросил Лис, изгибая лук и сквозь мрачный зрачок
бойницы спуская с тетивы первую стрелу. - Можно ждать подмоги или как?
- Вероятнее всего, "или как". Бастида поставлена для того, чтобы
предотвратить внезапное нападение на основные укрепления. С этой ролью, как
видишь, она справилась. А посылать сюда подмогу, тем более ночью, - оч-чень
сомневаюсь.
Между тем боевая ярость едва видимого в ночной мгле противника
продолжала нарастать. Камни и дротики, колотившие по воротам, словно град по
пустой бочке, всё чаще находили себе жертвы.
- Такими темпами мы рискуем не дожить до утра, - пробормотал Лис, и в
тот же миг копейщик, прикрывавший щитом узкую прорезь бойницы в те секунды,
когда мой напарник тянулся за новыми стрелами, чуть замешкался и,
схватившись за горло, начал заваливаться набок. - Убит, - склонившись над
ним, констатировал Лис.
- Выцелили, - сквозь зубы процедил я, загораживая своим щитом гибельный
просвет в каменной кладке. Спустя миг ещё два дротика вонзились в его
лазоревое поле. Уж если каледонцы начинали метать дротики, делали они это с
душой.
- На стены! - раздался командный окрик начальника гарнизона.
Приказ был отдан весьма своевременно, поскольку над толстыми
заточенными брёвнами, венчавшими сложенную из скального камня куртину, одна
за другой начали появляться раскрашенные фигуры штурмующих. Несильные в
осадном искусстве, они применяли способ простой, но в подобных условиях
вполне действенный: вонзив в брёвна палисада как можно больше дротиков, они,
пользуясь темнотой, собирались у стены и, составив пирамиду, забрасывали на
импровизированный турник бойца за бойцом.
Дальнейший путь для этих ночных демонов был так же лёгок и незатейлив,
как прогулка по парку. Схватка на стене вскипела с той стремительной
яростью, с какой вырывается из опостылевшего кувшина джинн в персидских
сказках. Брабасоны и бургундцы в кожаных куртках, усиленных нашитыми
железными кольцами, и кельты, встречавшие врага голой грудью, считая
полученные раны высочайшим признаком доблести, рубились молча, в немом
остервенении рыча сквозь стиснутые зубы и спеша на последнем вдохе вонзить
клыки в тело победителя. Ярость одних была равна несгибаемости вторых, и я,
со своим великим мечом, сеявшим гибель направо и налево, пожалуй, был отнюдь
не лучшим среди участников боя.
И всё же, какую бы стойкость ни демонстрировали воины гарнизона,
прекрасно сознававшие, что попадать живыми в руки каледонцев - вероятно,
худшая из возможных участей, исход схватки был почти предрешён. Скотты
теснили нас к башне, и каждый шаг назад стоил изрядной крови и нам и им.
Но сколько их было, этого не ведал никто. Всё новые и новые воины одним
движением перемахивали через частокол и, спрыгнув со стены во двор,
присоединялись к нападающим. В пылу боя я потерял из виду Лиса и в душе
молил бога, чтобы доспех, сработанный, как и мой, в лаборатории Института,
помог ему выбраться живым из этого ада.
- Бран! - нёсся над ущельем воинственный клич атакующих.
Да, победа их была почти предрешена, но это самое "почти"... То, что
произошло в следующий момент, повергло в шок меня, да, похоже, и всех
оставшихся в живых воинов гарнизона. Но то впечатление, которое произошедшее
произвело на каледонцев, было просто неописуемо. Ночная тьма наполнилась
уханьем, рокотом, нечеловеческим хохотом, леденящим душу завыванием
оголодавших оборотней. Казалось, вся преисподняя в полном составе, бросив
котлы с недоваренными грешниками, выбралась полюбоваться своими
потенциальными клиентами. Если бы вдруг по Чевиотским горам прокатилась
волна цунами, и она бы, пожалуй, не смогла быстрее смести размалёванных
воинов со стен едва державшейся бастиды.
- Капитан, шо это было? - с радостью услышал я недоумевающий голос
Лиса. - Шо-то я не понял последнего манёвра. Кому это мы тут спать помешали?
- Не знаю, - честно признался я, закрывая уши ладонями, чтобы не
слышать ужасающей какофонии, разносящейся над ущельем.
- Надо же, и такое бывает! - восхитился мой напарник. - Не, однако этот
панк-рок мне положительно нравится. Особенно если учесть, шо эти чёртовы
колдунцы своими дубинами мне чуть все рёбра не растрощили. Ну шо, командир?
Блин, как же оно болит! Как ты считаешь, может, сейчас самое время
поздороваться с местным начальством?
Я обвёл глазами поле боя, засыпанное телами убитых и раненых. Ночь
стирала различия между недавними врагами, и оттого картина внезапно
наступившего затишья казалась ещё более устрашающей.
- Сэр Торвальд, - раздалось за моей спиной.
Я обернулся. У распахнутой двери бастиды, прижимая окровавленную ладонь
к голове, стоял юноша лет восемнадцати в добротной кольчуге, опоясанный
широким боевым поясом.
- Я Кархэйн, оруженосец сэра Богера Разумного. Простите, я сэр Кархейн.
Мой господин только что посвятил меня в рыцари. Сэр Богер просил передать
вам, что умирает и вряд ли доживёт до рассвета. Он просит вас подняться к
нему.
- Я иду, - кивнул я. - Да, сэр Кархейн, велите позаботиться о раненых и
сосчитать потери.
- Конечно, сэр. - Юный рыцарь сделал жест одному из воинов выполнять
приказ и, поклонившись, попросил меня следовать за ним.
Признаться, я не заметил, когда рядом со мной оказался Лис, но он на
правах моего комита - не то оруженосца, не то телохранителя - имел на то
вполне законные основания.
- Капитан, как ты думаешь, местные аборигены после этакой психической
атаки оставят нас в покое или поутру решат поинтересоваться, что здесь за
нечисть колобродит?
- Вероятно, на рассвете надо ждать очередной штурм.
- Вот и мне так почему-то кажется. Тогда ты, как поставленный
Ллевелином начальник всего этого безобразия, надеюсь, не будешь возражать,
если я тут пошерстю по сусекам? Надо прикинуть, чем поутру отплёвываться
будем.
- Давай действуй, - коротко кинул я.
- Вот за шо я тебя, Капитан, ценю, так это за поддержку разумной
творческой инициативы. Всё, - ухмыльнулся он, вытирая пот со лба, - не буду
мешать рыцарственной беседе.
На второй этаж, где, по словам юного рыцаря, лежал умирающий сэр Богер,
вела приставная лестница, в случае опасности убиравшаяся в прорезанный между
толстых потолочных балок люк. Командир гарнизона, ещё молодой мужчина, с
обширной лысиной, поросшей кое-где редкими пучками волос, лежал на покрытом
медвежьей шкурой деревянном топчане, положив одну руку на эфес меча и
прижимая вторую к кровавому пятну на белой льняной рубахе.
- Я привёл его, сэр Богер, - негромко сказал Кархейн.
- Сэр Торвальд, - прошептал раненый, открывая редкозубый рот, - прошу
вас, приблизьтесь. Мне тяжело говорить, ибо последние капли жизни моей
утекают в море вечности.
Судя по расположению раны, командир гарнизона говорил правду. Однако ни
смертный час, ни боль не могли свернуть его с приличествующего доброму
рыцарю куртуазного тона.
- Чёрная мгла стоит перед моими очами, - продолжал сэр Богер, - и в
этой мгле я уже слышу шаги безглазой воительницы, поражающей всякого,
рождённого под небесным сводом.
- Не тратьте силы, мой друг. - Я поспешил присесть возле умирающего. -
Вы хотели меня видеть?
- Увы, велико моё горе! - простонал он. - Ибо перед смертью своей не
суждено мне узреть вас. Мир тёмен передо мной... - рыцарь отнял руку от
груди и протянул её в моём направлении. - Возьмите мою руку, и я умру
счастливым, ибо какая участь может быть выше признания столь достойного
рыцаря!
- Сэр, быть может, вам нужен священник, - начал было я, но осёкся,
понимая, что во всей округе, пожалуй, не сыщется даже захудалого монаха.
- Пустое. В моём мече заключена часть зуба блаженнейшей Марии
Магдалины, и я верю, что, памятуя моё почитание сей святыни, апостол Пётр
впустит меня в Царствие Божие.
Я глядел на рыцаря, на торчащий из раны обломок дротика, на часто
вздымающуюся грудь, понимал, что ему остались считанные минуты, и в то же
время тихо радовался, что мой неугомонный напарник занят ревизией
поступившего в наше распоряжение имущества. Уж он бы не преминул высказать
своё авторитетное мнение по поводу священной стоматологии.
- Слушайте меня, сэр Торвальд, - продолжал раненый, - передайте герцогу
Ллевелину, что я виновен, ибо позволил мятежникам незамеченными подобраться
к бастиде. Эти дикари прячутся меж камней точно змеи. - Он замолчал, широко
открытым ртом хватая воздух. - Передайте, что я честно сражался... - он
вновь умолк.
- Сэр Богер, - спросил я, не отпуская руки рыцаря, - скажите мне, что
это были за звуки, кои спасли нам жизнь?
- Органон, - почти прошептал умирающий и, собравшись с силами, позвал
своего недавнего оруженосца. - Кархэйн, окажи мне последнюю услугу.
- Я слушаю вас, сэр. - Стоящий за моим плечом юноша склонился над своим
господином.
- Выдерни обломок из раны.
- Но это убьёт вас!
- Вот и славно. Я и так слишком долго задержался между мирами. Делай,
что тебе велят!
- Повинуюсь вам, сэр, - тихо промолвил рыцарь и, ухватив сломанное
древко дротика у самой раны, резким рывком вырвал из его груди железное
жало.
- Мария Дева, - шевельнулись губы сэра Богера, и рука, из последних сил
поднятая им, безвольно упала на пол.
- Умер. - Я повернулся к своему рыцарственному собрату, стаскивая с
головы железный колпак шлема.
- "Эй, Капитан!" - прорезался в моей голове неуместно радостный голос
Лиса. - "Я понял, почему эти лица скоттской национальности ломились сюда шо
те хохлы в пивной ларек. У них тут нехилая заначка верескового мёда! Бочек
десять". [Вересковый мёд - автору неизвестно, каким образом пикты готовили
сей напиток. Вереск - растение не медоносное, поэтому оставляем этот факт,
как и всё, что произойдёт далее, на совести Р.Л.Стивенсона]
- "Серёжа, сэр Богер умер".
- "Да?" - Рейнар замялся. - "Нехорошо, конечно, получилось. Однако,
думаю, стоит помянуть его из здешних запасов. Полагаю, он бы одобрил".
Я собрался было что-то ответить моему другу, но тут в люке показалась
голова того самого воина, которому Кархэйн поручил счёт потерь и заботу о
раненых.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг