душе полный блу. Ну, она похлопала-похлопала очами и решила податься в
монастырь. - Лис, довольный своей историей, оглядел собравшихся. Все
недоумённо молчали. - А... ну... Это было в другой раз. А может, даже и не с
ней, - поспешил откреститься от своих слов мой друг. - Так что там за
плодово-ягодная история?
- Да история-то известная, - поморщился сэр Магэран. - Когда Мордред
запустил слух, что у Ланселота с Гвиневерой большая любовь, та не нашла
ничего лучшего, чем собрать всех, имевшихся в Камелоте рыцарей Круглого
Стола, устроить им небольшой банкет и объявить, что она верна его величеству
буквально до гробовой доски. Тут-то Мордред в вазу с фруктами отравленное
яблоко и подложил. Потом поговаривали, что он Гавейна хотел отравить. Сами
знаете, Гавейн был большой охотник до яблок, но я думаю, Мордред предоставил
выбор жертвы случаю. Конечно, лишить оркнейскую партию главы и самому на неё
опереться - идея неплохая, но могу вас уверить, всё случилось не так.
Если бы Мордред этого желал, они бы с Морганой придумали что-нибудь
похитрее. На беду, яблочко попалось сэру Пинелю, одному из ближайших
соратников самого Мордреда, что позволило ему с пеной у рта заявлять, что
королева - отравительница, а убить она желала никого иного, как его самого.
Что было дальше, вы, конечно, ведаете...
Не знаю, как Лис, но я-то об этом знал точно. Мне было положено, так
сказать, по семейным обстоятельствам. Дело в том, что Артур, вынужденный под
напором сторонников Мордреда заключить несчастную королеву до суда в башню,
приставил охранять её моих кузенов Гарета и Гахериса. Подозреваю, что именно
Мордред сообщил отсутствующему в то время при королевском дворе Ланселоту о
творящемся в Камелоте непотребстве.
Неистовство овладело первым рыцарем Европы, очертя голову помчался он
освобождать любимую. Ни Гарет, бывший близким другом короля Беноика, ни его
брат Гахерис не притронулись к оружию, когда перед ними появился впавший в
буйство Озёрный рыцарь. Да и мог бы Гарет, посвящённый некогда в рыцари
самим Ланселотом, поднять меч на своего воспреемника? Они увещевали его,
пытаясь объяснить, что вовсе не желают зла Гвиневере, а лишь охраняют её от
козней Мордреда. Но он не стал их слушать, и кровь их лежала теперь на
Ланселоте.
С той поры для всех оркнейских рыцарей гербовый щит Ланселота, три
червлёные правые перевязи в серебряном поле считались напоминанием о
безвинно пролитой крови принцев и ранах Гавейна, полученных им в Арморике.
Мне было за что требовать с Ланселота вергольд [Вергольд - штраф за
пролитую кровь], но судьба Британии сейчас была важнее судьбы моих
несчастных родственников.
- После того как Ланселот увёз королеву, драка завязалась нешуточная, -
продолжил Магэран. - Причём такое впечатление, что о самой виновнице всех
этих событий даже позабыли. Оставили её в уединённом замке и пошли выяснять,
кто более оскорблён в лучших чувствах. Вам-то что, вы оперативники - пришли,
надебоширили, ушли. А мы - стационарные агенты. По-ока добились положения
при дворе короля Артура, по-ока выбились в доверенные люди Мордреда, а тут
на тебе: трах-тара-рах! Все вокруг носятся, головы друг другу рубят, никаких
условий для работы! На Мордреда ставить глупо...
- Во всяком случае, считалось, что глупо, - поправил его Сабрейн.
- Именно так. У нас сын Морганы преспокойненько погибает на Камланнском
поле, в то время как Артур, в сопровождении неизвестных дев, уплывает бог
весть куда на корабле-лебеде. Мы решили, что с ним пора прощаться, а тут он
как раз захватил замок, в котором Гвиневера отсиживалась.
Тут-то его бес в ребро и боднул. Оно понятно, ей чуть за двадцать, ему
около тридцати, она красавица, а он уже всерьёз примеряет себе на голову тот
самый венец, который ты некогда его папе презентовал. Ну, Гвиневера,
понятное дело, ни в какую: люблю Ланселота, верна Артуру. Вот мы и подумали,
что, пожалуй, ежели доставим барышню не важно к кому, к мужу ли, к
возлюбленному, устраиваться на новом месте нам будет куда как проще. Как ни
крути - подвиг. Спасли королеву из грязных лап коварного изменника.
Сначала думали отсидеться в одном укромном месте, пока всё не уляжется
само собой, а тут на тебе! Приказ из Департамента - собрать этот
мерлиновский пазл, будь он неладен! Пришлось мне тащиться обратно к
Мордреду, плести ему про паломничество, которое затеяла Гвиневера, убеждать
сюзерена, что пора бы подготовиться к свадебному пиру, поскольку невеста
возвращается со дня на день... А дальше, пока не раскрылся обман,
дублировать втихаря пророчество и делать ноги почти с космической скоростью.
Чисто уйти не удалось, Мордред заподозрил подвох и снарядил погоню.
Делать нечего, вспомнили мы о корабле-лебеде и о девах, которые Артура
забирают. Ну и подумали, не найдётся ли там местечко для законной супруги
государя. Что было потом, в общем-то известно. Пришли на Камланн - опоздали.
Отправились к архиепископу Кентерберийскому, - Магэран покосился на Лиса, -
почтеннейший Рейнар чуть мне антенну не приделал, синяки неделю сходили. В
убежище возвращаться - опять Гвиневеру через всю Англию переть. Тем более
надоела она хуже пареной репы. И то ей не так, и это не эдак. "Ах, зачем вы
меня спасли! Ах, сердце моё разбито навсегда!"
Одну её бросать жалко, неплохая, в сущности, женщина. А с собой
таскать, всё равно что ядро на ноге. На наше счастье, Ланселот высадился.
Ну, с ним, сами видели, она тоже особо церемониться не стала. Но это уже не
наша забота. Жалко, конечно, такую красоту в монастырских стенах гноить, но
тут уж свобода воли и ничего не попишешь.
- Вот-вот, - подхватил слова друга Сабрейн, - а теперь ты говоришь, что
Ллевелин интересуется нашей бедной послушницей. И я хочу спросить, хорошо ли
это?!
- Вряд ли, - покачал головой я. - Зная манеру действий герцога, можно
предположить, что именно вас как близких друзей королевы он пошлёт убеждать
её искать покровительства под рукой Стража Севера. Но это ещё полбеды. Хуже
другое. Он наверняка позаботится о том, чтобы вместе с вами или же кроме вас
в монастырь, где укрылась Гвиневера, отправились люди, в задачу которых
будет входить обеспечение положительного ответа её величества. Даже если для
этого придётся сровнять святую обитель с землёй. Надеюсь, вы понимаете, о
чём я говорю?
- Вполне, - кивнул Магэран. - Но, может, всё ещё обойдётся?
- Вряд ли, - покачал головой я. - Ведь кроме всего прочего, держа в
руках Гвиневеру, Ллевелин может вить верёвки из Ланселота. И я очень
сомневаюсь, чтобы он упустил этот шанс.
* * *
Тягостное время безделья тянулось, будто волы по раскисшей дороге, всё
ближе подкатываясь к тому часу, когда нам предстояло начинать заключительную
фазу операции по изъятию у Ллевелина находящихся у него частей пророчества.
Для этой цели нашей команде следовало разделиться, чтобы сполна сыграть свои
роли. Мы с сэром Магэраном направлялись на вечернюю трапезу к его светлости,
Лис и Сабрейн отвечали за проникновение в личные покои герцога и дальнейшую
выемку содержимого дубликатора. В наши обязанности входило произнесение
надлежащего количества здравиц Ллевелину, его семье, дружине... Короче,
количество выпитого, гарантирующее герцогу крепкий здоровый сон. Лис шёл в
покои, Сабрейн обеспечивал его отход.
На наше счастье, организация караульной службы в эти времена была
поставлена из рук вон плохо. Если в походе у пустого шатра военачальника с
грехом пополам выставлялся стражник из тех, кто в данный момент был
непригоден к "строевой службе", то охранять пустую спальню в часы отсутствия
в ней герцога здесь попросту никому не приходило в голову.
Была ещё одна немаловажная деталь, за которую нам следовало благодарить
римских патрициев с их врождённым индивидуализмом. В отличие от местного
населения, спавшего вповалку на сене или же на покрытых мехами лежбищах,
пришедшие на смену римской знати герцоги и короли Британии ложились спать на
собственные уединённые ложа, предпочитая теплу блохастых друзей человека жар
тел юных служанок или же, как в данном случае, полные каминной золы
серебряные грелки.
Вечернее пиршество было в самом разгаре, и реки вина послушно
всасывались ненасытными берегами баронских утроб, когда на канале связи
прорезался Лис.
- "Послушай, Капитан, шо за дикие места? Пока отвернули бочонок пива,
пол-лагеря оббегали, шо бешеные собаки". - Он включил изображение. Перед
моим затуманенным взором возник крепыш Сабрейн, самозабвенно трясущий
зажатый между ладонями костяной стаканчик.
- "Серёжа, скажи, пожалуйста, чем это вы там занимаетесь?" -
недоумевая, поинтересовался я.
- "Объ-яс-ня-ю". - Рейнар перевёл взгляд на соперника нашего приятеля.
- "Мы завязываем дружеские контакты. Мы завязываем их этаким элегантным
бантиком на том самом бочонке пива, в поисках которого, как бешеные
собаки..."
- "Стоп-стоп-стоп!" - взмолился я. - "Если можно, медленнее и
конкретнее. Мы тут, знаешь ли, уже приложились".
- "И неоднократно", - развил мою мысль Лис. - "Пажи на сегодняшний
вечер остаются без работы, бокал вина на сон грядущий здесь уже никому не
понадобится. Ладно, объясняю для господ рыцарей: перед коллегой Сабрейном
стоит нелёгкая задача проиграть, как это по-нашему, вахмистру ночной стражи
это самое пиво. Причём проиграть так, чтобы вышеозначенный вахмистр проникся
к нему нежной дружбой и пригласил в караулку выпить за здоровье тех, кто
нездоров. Пока что всё идёт успешно. Так что можешь не волноваться, нынче
ночью у стражи будет куда как более содержательное занятие, чем выполнять
свои обязанности".
- И пусть во всех землях, где только известно имя Артура, будет ведомо,
что славное рыцарство, бывшее его любимым детищем, готово сталью мечей своих
и пламенем сердец отстаивать дело нашего короля. - Доблестный сэр Магэран
поднял над головой чеканный кубок. - За Круглый Стол! Слава сынам отважных!
Гул одобрения был прерван лишь необходимостью опрокинуть содержимое
кубков в лужёные глотки, в знак солидарности со словами пылкого оратора.
- Ну, как там наши? - Магэран сел на своё место.
- Собираются подпоить стражу.
- "Капитан, шо ты на нас наговариваешь? Где ты видел ту стражу, что
можно напоить одним бочонком пива? Ну ладно, предположим, они выставят свой
ответный. Но ты прикинь: каких-то два бочонка, и це-елая стража! Посидим,
потрындим, ля-ля за тополя, а уж кто куда выходит после обильного пивопития,
так это ж м-м... возле любого пивного бара тебе каждый кустик ответит".
Магэран ткнул меня под столом ногой:
- Сейчас твой тост.
- Господа! Доблестные рыцари, отважные бароны, словом все, кого я вижу
за этим столом...
- "Ценное уточнение!" - встрял Лис. - "Судя по количеству выпитого,
твои слова относятся к крайне узкому кругу ограниченных лиц".
- "Отстань!" - огрызнулся я. - Я поднимаю этот кубок...
- "И с удовольствием его выпиваю!" - с придыханием эстрадного
гипнотизера подытожил мой напарник.
Справиться с этим было невозможно, оставалось лишь надеяться, что Лис,
оскорблённый в лучших чувствах отсутствием реакции с моей стороны,
угомонится сам, и потому я продолжал, делая вид, что закрытая связь
испорчена напрочь.
- ...За того, кто стоит во главе воинства правды. За того, в ком род
Пендрагонов нашёл своего славного защитника и, я готов сказать,
продолжателя.
- "Хорошо припечатал!" - констатировал Лис. - "Ты только посмотри, как
он напыжился!"
- "Рейнар, ну что за глупости? Какое "посмотри"! Как бы ты его видел,
если бы я на него не смотрел?"
- "И то верно", - милостиво согласился Сергей.
- ...За Ллевелина! За знамя Пендрагонов и Камелот!
Я рухнул на скамью, чувствуя, что ещё полчаса возлияний в том же темпе,
и Годвину придётся потрудиться, чтобы дотащить своего рыцаря до отведённых
нам покоев. Едва я уселся, над моим плечом протиснулись руки расторопного
кравчего с кувшином, и в опустевший кубок ударила тугая алая струя
прекрасного аквитанского вина. Кувшин исчез, и я судорожно вцепился в кубок,
точно надеясь при помощи столь зыбкой опоры удержать вертикаль.
Можно было сколько угодно осуждать Ллевелина за его манеру решать
вопросы, в частности, вопросы, связанные с порядком престолонаследия, но с
одной из основных добродетелей всякого уважающего себя сюзерена - с
щедростью по отношению к вассалам и союзникам - у герцога было всё в
порядке. Ежевечерние пиры, задаваемые им в честь храбрых соратников, золотой
дождь, щедро наполнявший кошели лордов, кони и доспехи, преподносимые в дар
рыцарям, всё это поневоле возводило Стража Севера в королевское достоинство.
Он уже был первый среди равных, и лишь золотого венца на челе ещё не хватало
для того, чтобы из пьяных восхвалений титул нового Пендрагона вышел в
официальное именование "последнего защитника Камелота".
- Милорды! - Ллевелин, гордо расправив плечи, поднялся со своего места
во главе стола.
Я невольно улыбнулся, отметив тот факт, что яростный ревнитель Круглого
Стола предпочитает подобную мебель совершенно иной формы. Шум голосов стих,
и гости, пьяно облокотив отяжелевшие головы на всё ещё сильные руки, вперили
взгляды в великого вождя, ожидая ответного слова.
- "Ладно, Капитан", - бросил Лис. - "Вы там ещё чуток друг друга
порасхваливайте. Только, если можно, не очень долго, потому как бочонок мы
уже торжественно продули, в смысле, проиграли, и щас пойдём его распивать.
Оттуда я по-тихому валю в покои отца народов и буду ждать, пока он вернётся
и задрыхнет. Ждать, очевидно, придётся на стропилах, а там, между прочим,
комары тучами. Так шо, ежели моё обескровленное тело обнаружат при
генеральной уборке перед коронацией, виноваты в этом будете вы и ваша
неуёмная страсть к беспробудному, я бы даже сказал, темновековому,
пьянству".
Лис был прав. Начинать операцию до того, как герцог вернётся в свои
покои и уснёт, было нельзя, поскольку отследить его перемещения у нас не
было никакой возможности. А встретиться нос к носу со Стражем Севера,
скажем, при выходе из его опочивальни, было бы делом, мягко говоря, странным
для верных соратников его светлости.
В моём затуманенном алкоголем мозгу невесть откуда всплыла история о
некоем ниндзя, посланном убить знатного японского вельможу и избравшем для
этого куда как более экзотическую позицию. Снабжённый дыхательной трубкой и
копьём, этот воин-тень занял место в выгребной яме в отхожем месте
княжеского дворца. Уж не знаю, каково было удивление бедолажного дайме
[Дайме - князь (япон.)], когда вместо желанного облегчения он получил в зад
копьём. Могу лишь сказать, что это удивление было последним. Я решил было не
говорить Лису о своих странных ассоциациях, но тут мне в голову пришёл
вопрос, никогда до сих пор не интересовавший меня в трезвом состоянии. Как
удалось отчаянному туалетному охотнику отличить задницу высокородного князя
от того же места какого-нибудь захудалого самурая?
Картинка столь странного выбора настолько живо встала у меня перед
глазами, что я был вынужден рухнуть лицом на стол, дабы скрыть приступы
гомерического хохота, душившие меня с маниакальной жестокостью. В самом
деле, грешно смеяться, когда над твоей головой мужественный полководец и
тайный претендент на освободившийся трон с высоким пафосом произносит
прочувствованную речь о доблести, благородстве и чести.
- Пойдёмте, сэр Торвальд, пойдёмте. - Годвин, который с другими
оруженосцами дожидался на лавках у стены, подскочил ко мне, подставляя
плечо, чтобы я мог опереться.
Я сделал какое-то странное движение головой, выражая согласие,
поскольку кивать мне мешала столешница, а говорить - приступы истерического
смеха, сдерживаемые из последних сил. В одном Годвин был несомненно прав -
на сегодня мне было более чем достаточно.
* * *
Проснулся я глубокой ночью от настоятельного вызова напарника.
- "Капитан, сколько можно спать?! Не спи - замёрзнешь!"
- "А? Что? Почему замёрзну?"
- "По кочану! Ты посмотри только, шо этот конь педальный вытворяет".
Я напрягся, пытаясь собрать разбредшиеся по лабиринтам извилин мысли
воедино. Удавалось с трудом. Картинка, данная Лисом, не прибавила никакой
ясности. На широком, покрытом балдахином ложе молодецки храпел Ллевелин. На
ровной слабоосвещённой поверхности стояла шкатулка-дубликатор, распахнутая
моим другом для лучшего обзора. Чего там только не было! Золотые броши с
рубинами, фибулы с изумрудами, перстни, печати, массивные золотые цепи,
россыпи сапфиров, но только не искомые клочки мерлинского пергамента.
Лис сплюнул от досады, открывая поддон и высыпая в шкатулку точные
копии герцогских украшений и драгоценностей.
- "Ну! И шо с этим куркулем прикажешь делать?" - негодуя,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг