в седле и потыкал беглеца плетью между лопаток. - Вставай, вставай! Да не
вздумай опять стрекача давать. У коня четыре ноги, и все покрепче твоих!
Бедолага с явной неохотой повиновался, опасливо глядя из-под капюшона
на меня и Лиса. Насколько я мог разглядеть, вряд ли ему было больше
шестнадцати лет. Возможно, и меньше. Тонкая подростковая фигурка его в
широком зелёном балахоне никак не производила впечатления силы и связанной с
ней опасности. Да и страх, читавшийся в широко распахнутых серых глазах,
говорил о том же.
- Кто ты, добрый юноша? - начал я, настраиваясь на рыцарский тон. - Что
привело тебя в эти недобрые места?
- Я Годвин, овидд, - всё ещё опасливо глядя на всадников, произнёс
отрок.
- Вот и славно, - улыбнулся я, стараясь показать, что принадлежность
собеседника к касте друидов меня ничуть не смущает. - Я - сэр Торвальд
Пламенный Меч. А это - мой друг и соратник Рейнар Лис. Мы не причиним тебе
зла. Расскажи-ка лучше, не знаешь ли ты, что здесь случилось? Лишь вчера
утром мы покидали этот лагерь, где оставались тысячи воинов, а нынче
обглоданные кости многих из них устилают его ковром.
- Это Красные Шапки, - с ужасом на худощавом лице прошептал ученик
друидов. - Мир не видал существ свирепее, чем они.
- Видал-видал! - невесть чему обрадовался Лис. - У Шапок ещё бабки
есть. Это вообще живоглоты, не надо баловаться! Захотелось как-то одной
Красной Шапке полакомиться волчатиной, но догнать-то серого ей не дано. Не
зря говорят, волка ноги кормят. Так шо она удумала! Посадила в волчье логово
свою бабку и та, когда загнанный Красной Шапкой зверь приполз домой,
набросилась на него с криком: "А шо это у тебя так много глаз!" Ну, волк,
понятно, в припадке самообороны, давай на неё челюстями щёлкать. А у бабок
этих есть такое свойство. Они по желанию могут раздуваться до размеров вола
или же ссыхаться, ну шо тот желудь. Вот щёлкает волчина зубами, а бабка -
раз, и по быстренькому ссохлась. Бирюк от удивления пасть разинул, старая
туда прыг, и давай раздуваться. А тут как раз и Красная Шапка с топором
подоспела. С бабкой-то в брюхе шибко-то не побегаешь. Короче, вспорола она
ему брюхо, - Лис с сожалением цыкнул, явно скорбя о смерти санитара леса, -
бабка оттуда выскочила, ну и вдвоём они волчишку-то и схарчили. Остались от
серого, - Лис снова цыкнул, - ушки и хвостик. Короче, все умерли.
Годвин, опасливо глядя на моего друга, слушал его нелепую побасенку как
истину в последней инстанции.
- Я не знал, - едва замолчал Рейнар, начал он. - Вот только откуда же у
Красных Шапок топор, они же хладного железа не переносят? Да и клыков им
вполне хватит, чтобы вспороть волчье брюхо.
- Вот таких? - мой напарник вытащил из-за пояса и бросил юноше нашу
недавнюю находку.
- Он самый, - ловя её на лету, кивнул овидд. - Это клык Красной Шапки.
Ценная вещь, от многих бед обороняет. Кто его с собой носит - ни кобальдов,
ни гоблинов может не опасаться. А ежели растолочь его в порошок, да смешав с
лесным мёдом, да цветами красного папоротника, съесть, то кости так
окрепнут, что вовек излома знать не будут.
- Весьма полезный рецепт, - перебил его я. - Но, будь добр, расскажи,
что же здесь всё-таки произошло. Лис, а тебя попрошу хоть несколько минут
помолчать.
- Да я что?! Я ж так, для разрядки обстановки. А то ещё есть красная
шапочка кардинала Ришелье. Как-то он...
- Лис, в другой раз расскажешь!
- Хозяин - барин, - обиженно бросил мой друг.
- Это было какое-то нашествие Красных Шапок, - невольно вздрагивая от
страха и омерзения при одном воспоминании о происшедшем, проговорил Годвин.
- Всем окрестным жителям ведомо, что в развалинах старого замка, во-он на
том холме, обитают эти зловредные гоблины. Они вообще любят селиться среди
крепостных руин, около тех мест, где шли кровопролитные бои. Ведь, как
известно, в пролитой воинами крови вымачивают они свои шапки. Обычно днём
эти злыдни таятся среди камней, невидимые простому глазу. Но беда
неосторожному путнику, забредшему в их обиталище.
Я невольно вспомнил свой собственный подъём на этот холм, неведомую
силу, тянувшую меня к его вершине, и запоздало вздрогнул. Вероятно, великий
меч, вовремя прилетевшая виверна и святой Каранток, которому ни с того ни с
сего пришла в голову мысль искать меня именно среди развалин, отбили у
Красных Шапок охоту нападать. А может быть, и нет. Может быть, готовясь к
сытному ужину, они просто не хотели перебивать себе аппетит одиноким
путником.
- Вчера, едва лишь смеркалось, Красные Шапки полезли с холма, как
муравьи из своей кучи, спеша обступить лагерь со всех сторон. В каменных
башмаках, с тяжеленными дубинами, с такими огромными клыками, глазами,
светящимися, точно плошки, Красные Шапки шли и шли, словно собрались к полю
Камланна со всей Британии. Что тут началось! И описать-то невозможно!
Окружённые воины пытались сражаться, но обычное оружие бессильно пред этими
чудовищами. Слава Дагде [Добрый бог, отец всех, бог друидизма (кельтск.)], у
некоторых, как и у меня, оказались четырёхлепестковые листки клевера,
заставляющие этих страшилищ исчезать в пламени, оставляя на земле один из
своих клыков. Иные же догадались достать нательный крест, который хоть и не
опасен для Красных Шапок, но формою напоминает четырёхлистник, и потому
порождения тьмы относятся к нему настороженно и стараются не приближаться.
Таким вот образом многим удалось спастись бегством, ибо силой Красных Шапок
не одолеть. - Он остановился, переводя дыхание.
- Значит, армия Ллевелина разбежалась, - печально констатировал я. -
Плохая новость. Как ты думаешь, Рейнар, откуда в здешних местах взялось
такое количество Красных Шапок?
- Да ну ясный пень, без феи Морганы не обошлось! Если пацан не брешет и
тварей действительно было так много, как он говорит, то непонятно, как они
все вместились среди руин на холме. К тому же, чего это Шапки, собственно
говоря, только во вторую ночь полезли? А позавчера они что, разнарядку
согласовывали?
Вопрос этот остался без ответа, поскольку Лис, без всякого перехода,
поспешил выдать следующее:
- Парень, а ты-то, собственно говоря, что тут делаешь?
- Мой учитель Ниддас Коедуин велел мне отправляться в эти края, дабы я
принёс ему травы, именуемой утесником. Сие растение, встречающееся весьма
нечасто в редких местах, необходимо во многих обрядах, как-то: обряд
Открытия Пути, Барьера, Вызова Властителя Кургана и многих иных, - словно в
подтверждение этих слов, овидд распахнул своё длинное одеяние, демонстрируя
висящую на поясе сумку, наполненную мелкой мохнатой травкой. - Клянусь
милостью Риаданоса [Бог путешествий, перекрёстков и тайных смыслов], я не
лазутчик и в жизни никогда не притрагивался к оружию.
- Ладно-ладно, не тушуйся. Не лазутчик, так не лазутчик. - Глаза Лиса
азартно сверкнули. - Оставь себе свой гербарий. Мы на него не посягаем. А
если ты нам поможешь, вот он, как наследный принц не важно чего - это тайна,
выпишет тебе мандат, разрешающий собирать ягоды, цветы, грибы и прочую
дребедень в любом конце империи бриттов от Оркнеи до Арморики. - При этих
словах мой друг похлопал паренька по плечу. - Скажи мне, умник, ты на
коелбрене читать умеешь?
- Да, - негромко, но с плохо скрываемой гордостью ответил ученик
друида.
- Молодец, - похвалил его Лис. - Ученье - свет! А ну-ка, Торвальд,
дай-ка мальчику прочитать одну из твоих записочек.
Я ещё раз внимательно посмотрел на юнца, словно спрашивая себя,
способен ли он извлечь какую-нибудь корысть из "лишних знаний". Пожалуй,
нет. Развязав висевший на поясе кошель, я вытащил клочок пергамента,
переданный мне позавчера герцогом Ллевелином - скорбное наследие сэра
Сагремора Желанного.
- На-ка, посмотри.
Юноша осторожно принял из моих пальцев пергамент и, сосредоточенно
шевеля губами, начал водить по нему пальцем.
- У северной стены стоящий, - закончив читать, с чувством
продекламировал он.
- Ай, молодец! - расплылся в улыбке Лис. - Ну, считай все бурьяны
Британии уже твои. А ну-ка, - Лис сделал мне знак рукой, требуя показать
грамотею и вторую записку, - прочти-ка ещё вот это.
Я достал из-под одежды ладанку сэра Кэя. Овидд почтительно взял
протянутый ему очередной фрагмент рукописи. Начал читать, глаза его
округлились. Он перевёл взгляд на меня, потом на Лиса, потом снова на
строчку коелбрена и заговорил смущённо, словно извиняясь:
- Простите, достопочтенные господа, но я не могу разобрать эти
письмена.
- То есть как это?! - возмутился Лис.
Подросток невольно сжался, словно ожидая, что импульсивный всадник, по
виду явно не бритт, окажется таким же скорым на расправу, как и на слова.
- Либо написанное здесь, - быстро затараторил он, - полная нелепица,
либо это шифр, постичь который я не в силах.
- Шифр? - повторил я. - Возможно. От Мерлина этого можно было ожидать.
- Постой-постой. - Лис возмущённо выхватил у меня из рук пергамент,
доставшийся мне от сэра Сагремора. - Здесь шифра нет, а здесь, - вторая рука
Лиса потянулась за пергаментом сэра Кэя, - есть. Старина Мерлин решил
поглумиться над бедными профанами? Или он зашифровал особо пикантные части
повествования? Слушай, Торвальд, - Рейнар перевёл взгляд с одного куска
пергамента на другой, - по-моему, нас тут решили прокинуть, шо последних
лохов! Парень, ты этого не понимаешь, это по-трансальпийски. Ты эти два
шматочка телячьей кожи вместе рассматривал?
- Да нет, как-то...
- А ты посмотри, - с напором продолжал мой друг. - Вот этот сэр Кэй, и
ты вслед за ним, таскал в ладанке. А этот твой сэр Мухомор носил, уж не знаю
где. Но ты - в кошеле, вместе с монетами. Теперь попробуй мне внятно
объяснить, если это две части одного целого, то отчего вдруг часть Сагремора
потёрта меньше, чем часть Кэя? И ещё, вот видишь точку? Это явно не случайно
пером зацепили, а намеренно её аккуратненько поставили. А в тексте сэра Кэя
никаких точек нет. Так шо либо Мерлин состряпал ещё одно адаптированное
предсказание для круглых идиотов...
- Либо Ллевелин за таковых считает нас, - продолжил я вывод Рейнара. -
Впрочем, он-то как раз не знает, что у нас есть ещё один фрагмент
предсказания.
- Да-а, - скривился Лис. - У нас есть три различных варианта,
написанных тремя разными способами. Я не удивлюсь, если следующий фрагмент
будет написан, скажем, на суахили. Готов выслушать твои комментарии по этому
поводу.
- Пока что ясно одно: Ллевелин ведёт свою игру. Какую - мы пока не
знаем. Но сейчас ему, вероятно, не до нас. Мы выполнили своё обещание и
прибыли в лагерь, то, что здесь никого не оказалось, - не наша вина. Сейчас
мы имеем полное право и все основания заниматься своими насущными делами.
Скажи мне, любезный Годвин, а твой учитель мог бы помочь разобраться с этим
шифром?
- Шифры Мерлина всегда трудны, но Ниддас Коедуин - один из славнейших
друидов острова. Однако я не могу знать, пожелает ли он помогать вам. К тому
же, - овидд замялся, - вы рыцарь, а британские рыцари все христиане. Вы были
добры ко мне, но... Я не имею права показывать вам путь к пристанищу
друидов.
- Годвин, - я обнажил меч и, зажав его под мышкой, положил два пальца
на усыпанную мелкими рубинами рукоять, - я клянусь тем, что для меня свято,
что не причиню вреда ни твоему учителю, ни кому-либо из вашего сообщества.
- А ваш друг?
- Ну, дык! Спрашиваешь! - возмутился Лис. - Я сам в душе буквально без
пяти минут друид и заслуженный маг запаса. Шоб я, да за полпирожка? Да
никогда!
- Он тоже не причинит вам вреда, - перевёл я юноше весь этот
"трансальпийский" бред.
Годвин, всё ещё сомневаясь, смотрел на нас, очевидно, не решаясь
преступить усвоенный запрет.
- Братан, блин! Ну шо ж ты тянешь кота-то за лапку?! Не мучь животное!
- Это у вас Катгабайл? - не обращая внимания на слова моего друга,
произнёс овидд, внимательно вглядываясь в голубоватый, наполненный
внутренним светом клинок и рукоять, покрытую застывшими каплями крови
могущественного аса Тюра.
- Да, он самый.
- Хорошо, я проведу вас.
ГЛАВА 10
При наличии отваги можно позволить всё, но не всего можно достигнуть.
Наполеон
Ночь - не лучшее время для путешествий. Особенно если двигаться
приходится скрытно и в стороне от проезжих дорог. Впрочем, никаких иных и не
было. Лишь оставшиеся со времён римского владычества, да тропы людские,
звериные и ещё бог весть какие. Иногда довольно широкие, но чаще едва
заметные, вроде той, по которой мы сейчас двигались.
Вообще форсированный марш Мордреда, отступавшего с висящим на хвосте
противником через всю Англию к Адрианову валу, должен был бы внимательнейшим
образом изучаться в военных академиях, поскольку провести армию сквозь такие
леса - само по себе прекрасный образец полководческого искусства. А уж при
этом после двух поражений сохранить высокую боеспособность и воинский дух -
это уже шедевр оперативного мастерства. Во всяком случае, знаменитое
отступление Кутузова из-под Аустерлица, немало послужившее его славе, вполне
могло стоять в одном ряду с отступлением Мордреда.
Замысел его был, несомненно, верен. Вымотав армию Артура, лишив её
привязки к базам, Мордред приводил противника именно туда, где, по его
соображениям, надлежало произойти решающему бою. Здесь его войска должны
были соединиться с мятежниками Горры и всей мощью обрушиться на сторонников
Артура, быть может, и лучших бойцов, но вынужденных в последние дни питаться
впроголодь, поскольку всю провизию и весь фураж съедала и уносила с собой
армия Мордреда, идущая впереди.
Сражения, данные сыном феи Морганы при Дувре и Бархем-Дауне,
несомненно, были проиграны с точки зрения тактики, однако, исходя из общего
стратегического замысла, являлись его блестящей победой. Теперь, вовлечённый
в игру своего сына, король не мог ни свернуть в сторону, чтобы обойти
противника, ни слишком быстро преследовать его, заставляя бежать, а не
отступать в полном порядке. Несомненно, Артур понимал это, раз предпринял,
по словам Бэдивера, попытку уладить дело миром и своевременно позаботился об
укреплении пограничной линии Адрианова вала. Да, стремительный манёвр
герцога Ллевелина позволил королю сойтись с Мордредом один на один, а отвага
рыцарей Круглого Стола, в большинстве своём державших руку Артура, помогла
ему уравнять шансы в роковой Камланнской битве. Но теперь обстановка
становилась ещё более запутанной.
Мордред, вероятнее всего, был жив, и, следовательно, в ближайшее время
стоило ожидать его новых притязаний на опустевший трон. Но и Артур не был
мёртв. Во всяком случае, таковым его никто не видел. Зато обещание феи
Морганы, что он не умрёт, уже понемногу начало расползаться по Англии. А
значит, живой или мёртвый, Артур становился знаменем всех тех, кто не желал
видеть верховным королём его вероломного сына-племянника. И, судя по всему,
первым на роль вождя этой оппозиции метил наш гостеприимный герцог Ллевелин.
Право слово, великолепная кандидатура.
Верный сподвижник, доверенное лицо, блестящий военачальник. Твёрд, но
любезен со сторонниками и непримирим с врагами. Всем бы хорош, когда б не
маленькое "но", лежащее в моём кошеле. Интересно, с какой стати вдруг
вздумалось Ллевелину вручать мне подложный текст? А может быть, всё ещё
сложнее? Быть может, пергамент действительно попал к нему от умирающего сэра
Сагремора? Навряд ли Страж Севера, как и мы, способен разобрать ветвистые
письмена на коелбрене и отличить истинное прорицание от подложного.
А если не он, тогда кто? Фея Моргана? Зачем? Ну, скажем, для того,
чтобы посадить на трон Мордреда. Логично? Вполне. Тогда получается, что ей
заранее известно, что текст пророчества отводит её отпрыску отнюдь не
первостепенную роль. Могла ли она это знать? Могла. Даже если оставить в
стороне её магические способности, то приходится признать, что Мерлин
находится в её власти. Во всяком случае, об этом упорно говорят. Он,
конечно, старик крепкий, но ведь и Моргана из той категории дам, которые
добиваются своего во что бы то ни стало.
В таком случае Ллевелин виновен лишь в том, что подсунул мне фальшивку.
Но он и не мог её проверить. Итак, Ллевелин или Моргана? Или же, может быть,
кто-то третий, кто появится в назначенный час, словно чёртик из табакерки...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг