Шатер главнокомандующего был, вероятно, последним местом жестокой схватки
на берегах многострадальной Калки.
- По справедливости, после смерти Михаила княжество должно принадлежать
мне! - бушевал разошедшийся не в меру Олег Изборский. - Я был ему как сын.
Мы сражались плечом к плечу, он умер у меня на руках и в последних словах
своих назвал меня своим преемником!
- Того никто не слышал! - возмущался Святополк Туровский, сидевший с
перевязанной рукой на лавке у стены. - А по древнему праву у княжества
Полоцкого прямые наследники есть.
- Холмский князь Глеб, его младшего брата сын, - вставил кто-то из
собравшихся в шатре бояр.
- Глеб один лишь полк, Володимир Ильич, в твое войско прислал, - горячился
Олег Изборский. - А сам в уделе остался. Я ж жизнь свою не жалел и впредь
жалеть не буду. Дай мне лишь полоцкую землю - границу с Ливонией щитами
перекрою, век сунуться не посмеют!
- Это как так - дай?! - раздался из царивших в шатре сумерек голос
Мстислава Киевского. - В землях русских закон есть, а не лишь твое или
чье-то хотение. А то вон жена князя Святополка Ольга тоже из полоцкого
дома, и он не менее тебя нынче в поле отличился.
- Да ты о чем толкуешь? - Изборский князь выпрямился по весь рост и подпер
бока руками.
- Расступитесь! - послышался чей-то властный голос снаружи шатра. -
Расступитесь! Где Муромец?
Князь Игорь Суздальский, расталкивая толпившихся бояр и витязей, пробился
к столу, возле которого, уронив тяжелые руки на столешницу, восседал
мрачный, словно туча, Володимир Ильич.
- Глядите! Все глядите!!! - прорычал князь Игорь и с размаху припечатал к
столу стрелу с окровавленным наконечником. - Вот! Этой стрелой убит отец
наш, великий князь Всеволод. Скажет ли кто-нибудь здесь, что это татарская
стрела?!
Князья и воеводы, собравшиеся под сводами шатра, молчат. Признать в орудии
убийства татарскую стрелу значило расписаться в полном военном невежестве.
Она была явно русская и, судя по характерной форме обрезки перьев, еще
сегодня с утра, вероятно, занимала свое место в колчане у кого-то из
киевских дружинников.
- Ты что же это, пес смердящий, меня в смерти отца своего обвинить
вздумал?! - рванулся из темноты на свет Мстислав Киевский. - Или повинен я
за каждою стрелою на поле брани следить?
- Твой умысел против отца нашего, - хмуро набычившись, процедил новый
великий князь Владимира, - каждому ведом.
- Что?! - Меч Мстислава тяжело свистнул в воздухе. В ответ Игорь,
отскакивая, обнажил свой.
- Хватит! - Муромец обрушил кулак на дубовую столешницу, отчего доска, на
которую пришелся удар, переломилась пополам, словно свежая вафля. - Нынче
все больно горячие. Завтра поутру соберемся. Не то порушите друг друга
хуже Орды. Ступайте все да ночью поразмыслите, как далее жить будем. Утро,
оно вечера мудренее. А, побратимы, нашлись-таки, - окликнул нас Володимир
Ильич, очевидно, заметив долговязую Лисовскую фигуру в расходящейся толпе.
- Погодите немного. Слово к вам есть.
Мы послушно остановились в ожидании обещанного слова.
- Видел вас нынче в бою. - Муромец крепко, но осторожно сжал каждого из
нас в объятиях. - Молодцы, великое дело сделали.
- Да шо там в самом деле, - отмахнулся Лис. - Чуть шо, обращайтесь.
- Тебе, Воледар, особое спасибо. - Муромец склонил голову. - Я-то сначала
грешным делом подумал, что Ганза тебя следить за мной приставила. Рад, что
ошибался. Но ныне о другом молвить хочу. Дело-то вы сладили, да вот врагов
себе нажили, други мои верные, весьма опасных.
- Да, Яросвет что-то такое говорил, - почесал щеку Лис. - Это из-за того,
что я чингисхановского мага завалил? - Слова моего друга, похоже, вызвали
у Володимира Ильича полную оторопь.
- Ты что же, Кеукче убил? - справившись наконец с собой, проговорил
Муромец.
- А чего он драконом прикидывался? - начал оправдываться Лис, постепенно
соображая, что произошло нечто, выходящее за рамки нашего понимания.
- Плохо ваше дело, побратимы, - вздохнул Володимир Ильич. - Князья на вас
осерчали за то, что вы удумали половецкие полки за их спинами ставить. На
меня-то вызвериться опасаются, а на вас, поди, зло сорвут. Видали, чай,
каковы молодцы! Поди теперь разбери, чья стрела Всеволода сыскала. А на
вас они всем скопом недобро глядят. Говорят, мы своих витязей ложили, а
чужеземцы пришлые половецкими саблями спины наши подпирали. Хотел я вас с
посольством в Орду отослать, да теперь, знать, не судьба. Чингисхан вам
брата своего сводного не простит. - Он вздохнул. - Что делать, ума не
приложу. - Он опустил свои ручищи нам на плечи. - Ступайте в лагерь.
Глядишь, до утра чего и удумается.
* * *
- Ну что, Капитан, - спросил меня Лис по дороге к лагерю, - какие еще
будут предложения по сбору материалов для доклада?
Я пожал плечами.
- По-моему, и так все ясно. Если вдруг старший Муромец, скажем так,
исчезнет до того, как его сын войдет в полную силу, все здесь рухнет
немедля.
- Я тебе больше скажу, - усмехнулся Лис. - Муромец непременно, как ты
выразился, исчезнет. Ужо князья об этом позаботятся. Действительно, нельзя
же быть по положению и выше их, и ниже одновременно. У них от такого
состояния дел разум возмущенный кипит, да так, что аж шеломы поднимает.
Так что если Володимир в ближайшее время себе на голову шапку Мономаха не
натянет с криками: "Аз есмь царь! Щас всех порешу!" - Русь вернется в
прежнюю позицию.
- А Ганза?
- А что Ганза? - хмыкнул Лис. - Я думаю, шо в их одноколейных немецких
мозгах вариант, шо можно покорить страну и не объявить себя монархом,
просто не рассматривается как полностью абсурдный.
Я вздохнул. Мой друг, несомненно, был прав, и от этой правоты хотелось
рыдать в голос. Однако, как ни крути, в наши задачи не входило создание на
Руси единого мощного государства, а личные симпатии и антипатии в недрах
Института могли заинтересовать только штатных психоаналитиков.
- Уходить пора, - немного помолчав, сказал Лис с мрачной тоскливой
интонацией в голосе.
Конечно же, спорить с этим было бесполезно. Засиживаться далее в русских
землях нам было не с руки, да и не по чину. Но известному витязю на
распутье было куда как проще выбрать себе дорогу: на Руси на нас точили
зуб оскорбленные князья; по ту сторону степи жаждал крови Чингисхан; в
спину дышал Генрих Шверинский, вполне вероятно, уже прослышавший о нашем
чудесном спасении из лап тролля.
- Может, катер вызвать? - жалобно произнес Лис. - Ведь, блин, куда ни
кинь, везде клин.
Я помотал головой.
- Вызвать-то мы можем, но кто ж нам его пришлет? Вот если б перед
сражением, тогда, может, еще и прислали.
- Я не понял. - Лис уставился на меня. - Ты предлагаешь прокрутить эту
песню по второму кругу? Невозможно, да и некем.
Он говорил верно. От полка иностранного строя уцелела в лучшем случае
треть, да и то изрядно потрепанная. Я с тоской вспомнил стройные ряды
генуэзских арбалетчиков, встречавших сегодняшний рассвет, и с еще большей
остротой осознал, что и в Суроже в Крыму, и на Кавказе уже владения Орды,
а стало быть, путь в Константинополь для нас также отрезан.
В мрачных раздумьях мы дошагали до лагеря. Часовой, узнавший
отцов-командиров, отсалютовал копьем и доложил:
- Ропша Хват велел, как только вы придете, сообщить, что среди взятых
нынче в полон монголов есть весьма знатные богатуры. Он хотел бы
посоветоваться с вами об их участи.
- Хорошо, - кивнул я. - Где он?
- Во-он у того костра, - указал стражник.
- А что там за пленные, не слыхал?
- Три мурзы, нукеров ханских с десяток, темник монгольский, а между них
птица особая - Буринойон, сын Актая, повелителя Хорезма, внук самого
Чингисхана.
Мы с Лисом переглянулись и, не сговариваясь, едва ли не маршевым шагом
поспешили к указанному костру.
Глава 9
Кто хорошо прячется - долго живет.
Третий принцип снайпера
- Ну, что делать будем? - Лис посмотрел на меня взглядом, не вызывающим
сомнений в том, что ответ на этот риторический вопрос ему уж давно
известен.
- Заманчиво, конечно, - нахмурился я. - Но если вдруг узнают, что ты
завалил чингисхановского братца, у нас возникнут изрядные проблемы с
самостоятельным передвижением.
- А мы никому не скажем, - не сомневаясь ни секунды, выпалил Лис. - Мы
скромные.
- Не говори ерунды, - отмахнулся я. - В нашем войске уже, почитай, все
знают о твоей прицельной стрельбе. А кто еще не в курсе, будут знать к
утру. Сколько среди них лазутчиков, одному Богу известно. К тому же наш
Чингизид еще не согласился поработать универсальным пропуском.
- Ну, это мы в миг организуем. - Венедин поднял руку в обнадеживающем
жесте. - Ознакомительная экскурсия по застенкам НКВД, и он согласится
работать пропуском, паспортом, свидетельством о рождении, водительскими
правами, даже справкой о беременности, если понадобится.
- Сомневаюсь, - печально вздохнул я. - По уставу монгольского воинства, он
должен бояться лишь грома небесного и гнева начальства. Ты не подходишь ни
под первое, ни под второе.
- Слушай, - мой друг перешел на серьезный тон, - а что, если мы с ним
сыграем в князя Игоря?
- Что ты имеешь в виду? - Я непонимающе уставился на Венедина, пытаясь
уразуметь, что именно в поведении старшего Всеволодовича может помочь нам
убедить Буринойона в необходимости сотрудничества.
- Да нет же! - поморщился Лис. - Я не Игоря Суздальского имею в виду, а
того, который: "Сдайте, дайте мне свободу!" Там в опере один половецкий
изменник Родины помогает князю сдернуть из плена. - Лис остановился и
выразительно посмотрел на меня. - Только, пожалуйста, не говори, что
твоему роду тысяча лет и звание "изменника Родины" противоречит кодексу
строителя развитого феодализма.
- Ну-у... - тоскливо начал я.
- Все. Понятно. Дальше можешь не продолжать. Давай подойдем к этому с
другой стороны. Как сотрудник Института сотруднику Института скажи мне
честно: мы свою миссию уже выполнили? Или у тебя еще есть какие-нибудь
светлые идеи по уточнению данных для доклада? Скажем, мы еще не все
княжества объехали. Может, не стоит останавливаться? Их у нас порядка
шестидесяти. Глядишь, года за три управимся. Если, конечно, за это время
нас с тобой самих не управят напрочь и навзничь.
Я кивнул, соглашаясь с аргументацией своего друга.
- Хорошо, - удовлетворенно констатировал Лис. - Этот пункт проехали.
Следующее. Мы с тобой здесь кто? Былинные богатыри Алеша Попович и Добрыня
Никитич, радетели за землю русскую? Ни хрена подобного! Мы подлые
наемники. То есть, конечно, да, мы хорошо работаем, пока нам хорошо
платят. Но я бы сказал, что наша честность уже заходит слишком далеко.
Когда интересы Отечества начинают расходиться с нашими собственными, мы
как честные люди, в смысле, честные наемники, должны в первую очередь
заботиться о себе, любимых. Так вот, ты меня, конечно, извини, но у меня
нет никакой охоты защищать весь этот княжеский и великокняжеский сброд в
тот момент, когда они прикидывают, каким образом нас лучше всего извести.
Так что, как ни крути, самое время менять хозяев.
Я обреченно вздохнул. Мысль о дезертирстве торчала из-под всех аргументов
Лиса, словно кость в горле. Но вес же в лотке его рассуждениям отказать
было нельзя. И что самое противное, на данный момент этот вариант пути
представлялся наиболее реальным способом добраться до заветной камеры
перехода.
- Ладно, - страдальчески поморщился я, - линия зашиты суду ясна. Но это
все слова, а этот самый нойон еще не изъявил желания бежать отсюда вместе
с нами.
- Ага, - хмыкнул Лис, - он как раз собрался выехать с семьей на Русь на
ПМЖ, скрываясь от зверств дедушки Чингиза, а тут, откуда ни возьмись, мы
со своей электрификацией всей Орлы. Предоставь это мне. В конце концов
военспецы везде нужны. Доберемся до Хорезма, а там прости-прощай.
Я неохотно кивнул.
- Ладно, поступай, как знаешь.
- Ну вот и славно, - усмехнулся Лис. - Так, если что, запомни: меня нашли
в детстве в степи. Вырос я, значит, там же. Ну а дальше - военная судьба,
ля-ля, тополя.
Я молча махнул рукой. В какие бы одежды ни рядился мой верный напарник,
мешок с хитростями всегда висел у него за спиной.
* * *
Беззвездная ночь благоволила побегу из плена. Рваные тучи неслись по небу,
лишь изредка выпуская изрядно отощавший бледный месяц на волю из своих
объятий. Раздававшиеся еще кое-где глухие стоны добавляли мрачности обшей
картине, заставляя даже отменных храбрецов воздерживаться от выездов в
степь без особой нужды. Очевидно, именно поэтому наши стражники,
сочувственным взглядом проводив отцов-воевод, покидающих лагерь, вновь
сбились у костра, ища не столько тепла, сколько света. Вряд ли кого-нибудь
из них обеспокоил этот поздний выезд. Возможно, даже тот факт, что за
спиной Лиса вторым номером восседал высокопоставленный пленник, остался
ими незамеченным. А даже если и заметил кто связанного по рукам
Буринойона, кому могло прийти в голову, что направляемся мы не к шатру
Муромца, а совсем даже наоборот, в ставку Субедэя.
Продвигались мы медленно. Кони, кажется, боясь запачкаться, ступали
осторожно, выбирая в потемках им лишь известный путь. Без особых
препятствий проехав линию передовых постов, мы углубились в степь, почти
не тронутую сегодняшним побоищем. Лишь изредка то справа, то слева при
нашем приближении взлетали с возмущенным карканьем ненасытные вороны,
сожалея об оставленной трапезе.
- Долго еще? - поворачиваясь назад вполоборота, спросил Лис, изо всех сил
имитируя ломаный татарский язык.
- Долго, - хмуро кинул его собеседник, явно не расположенный к
продолжительным разговорам. - К утру будем.
Я молчал. Невзирая на все доводы друга, у меня было на редкость тошно на
душе. Как ни крути, как ни обманывай себя, мы совершали измену. И это
чувство не оставляло ни на секунду, сжигая сердце серной кислотой вины.
- А ну тихо! - Лис остановил коня и прислушался. - Верховые, - переходя на
шепот, произнес Лис, настороженно поворачиваясь в сторону еле слышного
топота. - Человек десять.
Я тоже уже различал звуки, о которых говорил Венедин. Очевидно, это был
татарский разъезд, посланный в дозор многоопытным Субедэем.
- Ну что? - Лис посмотрел на меня. - Объедем?
Я кивнул. Мы повернули коней, спеша подальше уйти с пути ордынцев. Но
нашему плану не суждено было осуществиться. Стоило неясным теням ордынских
всадников приобрести едва различимые во тьме очертания, как пленник,
дотоле проявлявший интерес к жизни не более чем мумия Тутанхамона, рубанул
Лиса связанными руками по шее, соскочил с коня и, петляя по-заячьи,
метнулся к своим, выкрикивая на бегу пронзительно:
- Я здесь! Я здесь!
- Сейчас я его тормозну! - Лис, сбитый наземь ударом, зло выругался и
натянул лук. - Спринтер-недоучка! - Он присел на колено, выцеливая ногу
мечущегося из стороны в сторону монгола. Тренькнула тетива, Бури нойон в
очередной раз отпрыгну! и... споткнувшись, рухнул. - Я к нему! -
воскликнул Лис, хлопая коня по холке и на ходу вскакивая в седло.
- Быстрее! - крикнул я, глядя на приближающихся татар, явно услышавших
обращенные к ним вопли.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг