совершенно невозможно. И поэтому структуры мозга просто впечатывали ее в себя,
прятали в подсознание. Валентин понятия не имел об объеме этих знаний. Позже с
ними придется разбираться - а пока по мере надобности можно пользоваться ими
чисто механически, не понимая, что, откуда, куда, почему, как... Ей-ей, словно
выдрессированный медведь, управляющий мотоциклом...
Слепота и глухота. Ощущаются лишь организм, процессы, идущие в нем, - и то
малая, нефундаментальная их часть.
Навен все время оглядывался на обзорный экран - клочок Космоса, повисший
между двумя пепельными стенами. В нем медленно плыли созвездия - казалось, что
Вселенная снаружи звездолета танцует.
Эти наблюдения не мешали Навену контролировать работу активатора и
успокаивали старика - локатор не засекал ни одного крейсера Темной Гвардии; ни
один алый росчерк-сигнал не накладывался на обычное, визуальное небо.
...Сеанс кончился. Валентин, чуть покачиваясь, добрался до местного
подобия тахты. Тело - кусок теплой ваты, все вокруг зыбкое, дымное. Подольше бы
лежать, смотреться в красноватое, лгущее зеркало... Но через час придется
провести малый сеанс - при помощи "фонарика". Иначе активация затянется на
полгода с лишним.
- Я ничего не понимаю, я отказываюсь понимать! - крикнула тетя Нина,
нервно намыливая руки. Брызги воды массами летели на ее светлый, аккуратный
халат, но сегодня она этого не замечала.
- Уже все решено, - вяло откликнулся племянник.
- Зачем тебе этот Север? Богатым решил заделаться? И пища там плохая, от
нее только умереть. А уж все другое! И кто тебя туда взял, развалину!
- Факт, что взяли. И факт, что еду. Документы с факультета уже забраны.
- Не ври мне! - Тетя Нина вошла в гостиную, оперлась о косяк. - Только что
туда звонила, тебе их еще не отдали. Кураторша твоя ругается, хочет к нам домой
идти. Говорит, что на двух последних экзаменах ты даже не показывался. И не
желаешь переводиться ни на вечернее, ни на заочку!
Валентин театрально схватился за голову, откинулся на спинку стула. Слабым
голосом произнес:
- Ну почему она не возьмет ребенка из детдома и не перестанет нянчиться с
нами! Я грешен, грешен и каюсь во лжи. Но на Север еду. Да, знаю: там
антисанитария, там умирают в молодости. И в тундре нет таких замечательных
хозяек, как ты. Но еду. Я буду писать, навещу когда-нибудь...
Он говорил с закрытыми глазами - так как знал, что в самые ответственные
моменты вранья в его взгляде может промелькнуть предательское смущение. Тетя
Нина, поджав губы, вышла. И почти сразу же на кухне заорало радио, загремели
тарелки. Валентин прошмыгнул в коридор и выскользнул из квартиры.
Тетя Нина, думая, что племянник еще в гостиной, кричала, еле перекрывая
диктора:
- Так и не объяснишь... что с тобой... творится уже... два месяца?!
Говорит только диктор - о повышении надоев.
- Может, соизволишь сказать... куда тебе посылки... слать? Север большой,
куда... тебя конкретно несет?
Позади осталось все: сильно недовольный декан, растерянные или
злорадствующие ("А у нас-то диплом будет!") сокурсники, разобиженная тетя
Нина... Валентин запрограммировал катер на медленный полет. Земля тихо уплывала
все дальше и дальше. Там он скоро окажется в милицейских списках пропавших без
вести - из Центра Галактики письма не написать... Конечно, нехорошо получилось
с теткой, очень нехорошо...
Перед носом катера был Стрелец. Там, в неосознаваемой дали, в пропастях
пустоты парили туманности - они, укрывали и Ядро Галактики, и ядро Империи,
медленно распространяющейся по Млечному Пути, захватившей уже все его
центральные части. Совсем в другом месте, где-то высоко над Эклиптикой, за
пределами газовой короны Галактики, еле-еле плыла мертвая планета. Уже миллионы
лет у нее не было солнца, а в ее недрах скрывалась Резиденция Императора. Отец
Валентина создал своего сына для того, чтобы тот долетел до этого инфернального
мира и убил живущего там Хозяина Галактики.
И отец, и Навен решили, что это поможет всем планетам. Да, Император будет
убит - но не сейчас, а немного позже. Вначале надо самому, на своем опыте
узнать, что такое Империя. Вдруг ее надо разрушать совсем с другого конца?
Скорее всего да... "Впрочем, надо менять имя. "Валентин" - звучит слишком
странно для того языка... Ладно, отныне меня зовут Вэл".
...Звезды смотрели в немигающие глаза Вэла...
2. КУСОЧЕК ИМПЕРИИ
- Это не важно. - Стев позволил себе покачать ногой. - Одним яйцеголовым
меньше, одним больше...
- Злоупотребляешь моей мягкостью. - Аго грациозно поднялась с прозрачного,
почти невидимого куба. Медленно подошла к темной, ворсистой стене.
Полуобернулась к Стеву. От ковра на полу струился веселый, зеленый свет. Он
играл в тонкой ткани комбинезона женщины, и она казалась легкой, стеклянной
статуэткой. Почти незаметное движение пальцами - от этого начала играть тихая,
ритмичная музыка. Аго вернулась к стулу-кубу, коснулась изящного рабочего
пульта перед ним:
- Навен был привлечен к расследованию катастрофы в проекте П. И
разговаривал с умирающим Нэком Ю, своим давним приятелем. Но тамошние кретины
не позаботились о прослушивании реанимационной палаты. Они, видите ли,
поддались воплям врачей о том, что излучения от нашей аппаратуры мешают работе
регенерационных и прочих медсистем! Потом Навен исчез. Не надо наивных
вопросов, его ментакод, разумеется, был зафиксирован в цепи Особого слежения.
- Не он первый уматывает на необитаемые планеты. - Стев осторожно потер
браслет-компьютер на левой руке.
- О Император, когда мои подчиненные станут бдительными? - Аго театрально
возвела руки кверху, тряхнула головкой. Стев осторожно проговорил - словно шел
по тончайшей ткани, разостланной над пропастью:
- Если бы около нас находилась развитая цивилизация, то все эти опасения
были бы понятны...
- Дело не в мифической угрозе из Космоса. Продолжаю, а ты потерпи. Привык
оправдываться перед своей женой за попойки и на работе стал болтать не по делу.
При исчезновении Навен ухитрился окутать свой корабль Ц-полем. Пока местное
наблюдение соображало, что происходит, пока просыпалось и активировало
спецрадары, Навен скрылся. Он не выдающийся ученый, и особых поисков
организовывать не стали. А вчера в Цепь снова стали поступать его ментасигналы!
Стев опустил голову. Рассматривая золотистые форменные перчатки, сказал:
- Навен не объявлял о своем возвращении?
- Естественно нет, как и об отлете. Слава Императору, в нашем бардаке
информация о Цепи все еще секретна.
Стев молчал. Аго рассматривала его - слишком открыто, подчеркнуто
дилетантски. Он для приличия стал возиться на своем кубе. Со стороны
черно-золотистая форма Гвардии казалась непрогоревшей головешкой, непонятно как
надетой на Стева и немного жегшей его. Аго, опустив пушистые ресницы,
речитативом продолжала:
- Я суеверна, думаю, что простые люди могут чувствовать часть волны
Талисмана... На ней несется: Навен вернулся не к добру... Это кое-что похуже
обычной, муровой антиправительственной базы на галактических задворках... - Аго
упруго встала, подошла к Стеву, почти склонилась над его плечом. От нее шел
терпкий, жаркий запах духов. - Ты лучший сыщик, умница... Покопай. Полномочия -
любые, включая массовые убийства.
Ом Стев, майор Темной Гвардии, встал во фрунт, козырнул очаровательному
генералу:
- Выполню! Клянусь Императором!
При этом Стев еле-еле удержался от несколько двусмысленной улыбки.
Когда он вышел, выражение лица Аго резко изменилось. Она прошлась, пнула
кресло-куб, еще раз прошлась, прижав ладони к вискам... Интуиция... Является ли
она действительно волной Талисмана или нет - но она безошибочна...
Вэл надел на голову темный массивный обруч. Вокруг кистей и щиколоток
замкнулись такие же браслеты, талию опоясал ремень из маленьких, толстых
квадратиков. Вэл нажал кнопку на одном из них, и вокруг тела появился невидимый
энергетический кокон. Навен, от нетерпения начавший маяться в ангаре еще за два
часа до автоматического выхода корабля в заданный район, сложил ладони. Это
означало: "Готов?" Вэл кивнул. Старик обернулся к фоторецептору - неловко, как
и любой человек внутри энергетического поля. Сложил руки жестом-командой.
Машины отсосали воздух за доли секунды. Вэл еле-еле устоял на ногах.
Навена, задавшего такую дикую скорость откачки, швырнуло в угол - к
полю-"решетке" воздухозаборника. Если бы не энергококон, все это кончилось бы
для него переломами костей.
Распахнулся люк. Поля-автоматы шлюза вытолкнули людей наружу, в космос.
Они летели. Расстояние между ними было меньше, чем три земных метра -
невероятная, недопустимая на такой скорости близость. Но Вэл, надеясь на свою
реакцию, не хотел ни замедлять полет, ни терять старика из виду.
"Движения не чувствуется. Мы - как микробы в середине океанской впадины...
Хотя без сравнения, в реальности, все еще хлеще". - Вэл невольно оглянулся
назад, хотя это было совершенно бессмысленным. Между ними и звездолетом уже
лежали десятки тысяч километров. С такого расстояния невозможно увидеть ни
корабль, ни то, как он самоуничтожается, растворяется в вакууме, как лед в
воде. Что ж, теперь Навен успокоится, перестанет бояться, что их засечет
полиция этой солнечной системы.
Впереди медленно разгоралась звезда. Постепенно она все больше и больше
отклонялась... куда? Ладно, пусть то, что над спиной, будет верхом. Значит,
звезда смещается вверх. То есть нужная им планета должна появиться слева.
Все-таки приятное это дело - такое скольжение в вакууме. Возникает иллюзия, что
космос касается тебя, что между вами нет никакого энергополя, никакого
отчуждения...
Навену, в отличие от Вэла, было плохо. Полет длился уже шесть часов, а
катера-скафандры не предназначались для таких длительных экскурсий. За этот
срок треклятое энергополе успевало сильно разрегулировать человеческий мозг.
Старику не хватало воздуха - хотя кислородный регенератор, встроенный в пояс,
работал вполне исправно. Перед глазами проносились несуществующие вспышки,
тени; рукам, ногам было нестерпимо жарко - и то, что этот жар был иллюзорным,
Навена совсем не утешало. Наконец он, отвернувшись, позволил себе застонать. И
еще, и еще раз. Какое благо, что поле-скафандр блокирует все, кроме оптического
спектра излучений!
Но кончаются даже пытки. Внизу возникла планета, потом к подошвам ног
приблизился лес. Посадка. Вэл и Навен выключили свои катера.
Под ступнями колебался махровый, грязно-белый батут вершин. Он казался
бескрайним. Идти по этой упругой, прочной листве было легко. Впрочем, можно ли
назвать листвой слабо пульсирующие усы, протянутые горизонтально? Они заполнили
пространство над землей так плотно, что между ними не осталось и щелочки.
Навен, все еще бледный, временами мотал головой. Ноги слушались его
плоховато, иногда к нему возвращались приступы одышки и фантомного жара. Старик
недовольно опирался на руку Вэла. Неприятный разговор о месте для посадки,
самоистязании и конспирации остался позади, но оба его участника продолжали
дуться, молчать.
Внезапно Вэл остановился:
- Летят. Спускаемся?
Навен вздрогнул, очень нервно и быстро махнул рукой. Вэл, не дожидаясь
этого знака, заученно выхватил полм, перерезал лист-ус. Попытался сдвинуть его
- и обнаружил, что тот сросся со всеми соседями. Пришлось сделать еще один
разрез. Над листом медленно вставало зеленоватое облако тумана: сок, попав на
воздух, почти кипел, превращаясь в микроскопические пылинки-кристаллики.
Взяв Навена за одну руку, Вэл отогнул лист другой, спрыгнул вниз, в
падении успев закрыть за собой "крышку". Все это заняло лишь долю секунды. И
чем-то очень напомнило то, как он на Земле выставлял Скворцову на лестничную
площадку...
Падение было неглубоким - метров на пять. Под ногами спружинил второй слой
листьев-усов, такой же сплошной, как верхний. Но в отличие от тех нижние листья
поглощали не ультрафиолетовые, а инфракрасные лучи.
Кругом была вечная, душная тьма. Сырость. Вэл в отличие от нормального
человека мог великолепно видеть во мраке этой живой пещеры. Чуть колышущийся
"потолок", кажущийся в инфракрасном чем-то вроде чуть туманного, полосатого
стекла; очень темная, непросвечивающая листва внизу; редкие, бугристые и
полутемные стволы-колонны.
Идти стало хуже - здесь усы были более гибкими и упругими. Вэл включил
фонарь - для Навена. И для него же держался подальше от стволов, в которых
чувствовались учащенные пульсации: здесь, на втором этаже леса, водилась
живность. Она не любила зря высовываться на поверхность, предпочитала ползать
внутри желе, "намотанного" между центральной, жесткой основой листа или ствола
и его внешней кожицей. Приближение этих тварей нельзя заметить с помощью вибро-
и инфракрасных датчиков - все местные существа движутся сверхъестественно
плавно, а температура их тел идеально равна температуре окружающей среды. Когда
они прорвут лист под тобой - уже поздно... Хищник погибнет от нескольких кусков
человеческого, биохимически несовместимого с ним мяса, но жертве это уже не
поможет. Так что лес справедливо считался проходимым - для тех, кто в
скафандрах (что очень устраивало местную полицию).
Идти надоело, и Вэл сто раз проклял власти и законы Империи. Нормальных
скафандров штатским не достать, в энергополе невозможно ходить, а запрет
горизонтального полета в атмосфере совершенно неудалим из компьютеров
скафандров-катеров. (Конечно, есть марки, в которых он не предусмотрен, - но
такие машины опять же не для гражданских...)
Несколько раз под ногами лопались листы, и в облачках, переливающихся
теплом, показывались пасти с несколькими рядами пластин-бритв. Пасть
ориентировалась ничтожную долю секунды, но Вэл успевал оттолкнуть старика,
отпрыгнуть сам, ударить клинком полма по зубам полупрозрачных многоножек. Куски
хищников смешно, нереально дергались, потом замирали; отверстия в кожице
листьев буквально на глазах "заваривались" испаряющимся соком - и все опять
становилось нормально.
Несмотря на эти происшествия, Навен не давал взять себя на руки. Шел,
морщась от усталости, от остатков боли и сладкого, кондитерского запаха леса:
"Обман. Можно подумать, что где-то рядом синтезируют очень вкусные пирожные".
Старика раздражал прыгающий луч фонаря, раздражала темнота за его пределами...
И угнетало безмолвие. Листья-усы гасят даже звуки дыхания... Хорошо, что хоть
нападения многоножек становятся реже.
Вэл забавлялся, рассматривая нелепую картину: сельва в инфракрасном, к
которому местами примешиваются пятна обычного света. Это, вместе со скачками
луча, рождало зрительные накладки, легкую неразбериху и постоянные изменения
обликов предметов.
Навен шел все медленнее, несколько раз запинался, падал. Вставал сам.
Правда, в конце концов ему все же не удалось избежать помощи подопечного -
очередной лист, на который упал старик, немедленно пробила чья-то пасть. Ее
владелец, похоже, до этого мирно дремал в желе. Как только с нападавшим было
покончено, Навен, вертясь на руках Вэла, заявил:
- Отпусти! Я совсем не устал. Просто листья становятся менее прочными. А
что это значит? - И сухой палец поднялся вверх.
Вэл отлично чувствовал, как "батут" все слабеет, тончает. И, прикинув
ближайшие последствия этого, с улыбкой опустил Навена, начав тщательно
осматривать те места, на которые тот собирался шагнуть. Очень скоро ус
действительно порвался под неуклюже поставленным каблуком старика. Вэл смотрел,
не вмешивался: здесь, в дряблой листве, приближение хищника можно определить
заранее, а поблизости явно нет ни одной подремывающей твари.
Когда Навен, пытаясь вытащить застрявшую ногу, потерял равновесие и начал
падать, он быстро опустился на одно колено (чтоб лист не прорвался) и подхватил
упрямца на руки. Клейкое, пахнущее ванилью желе, словно носок, охватывало ногу
старика. Вэл тихо, немного заискивающе - как в разговоре с капризным малышом -
сказал:
- А теперь мы еще раз прорежем люк и спрыгнем на землю. И я уже не отпущу
вас. Хорошо, учитель? Не возражайте, ведь теперь ваша нога будет приклеиваться
ко всему подряд. А это совсем не дело.
Навен смолчал.
В инфракрасном диапазоне клинок полма был невидим, и лишь его часть,
попавшая в луч фонаря, блеснула снежным, холодным - как голограмма, на миг
возникшая в воздухе. Естественно, эта листва разрезалась не хуже и не лучше,
чем верхняя, - для поля-меча не существовало разницы между маслом и алмазом.
До земли было метров пятнадцать. Вэл коснулся того, что принял за почву, -
и тут же отпрыгнул в сторону, проклиная плохую видимость. И снова отпрыгнул, и
еще раз, и еще... Низ леса оказался что-то вроде прихожей к преисподней.
Тьма. Холод. Вся земля устлана голодными, активными тварями. Или, вернее,
их ртами.
Здесь тоже нет нормального света, а инфракрасное излучение сильно ослабло.
Вдобавок прикорневые части деревьев испускали радиоволны такой модуляции, что
тепловое зрение Вэла было полузаглушено. Мир вокруг стал еле видным темным
изображением на экране плохонького черно-белого ТВ. Только в луче света
окружающее становилось объемным, грязно-бесцветным. Временами на стволах
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг