выходить замуж дважды. Это все родители мои виноваты. Особенно отец. Он
всегда очень любил маму и до сих пор ее обожает. И подает мне пример
мужской любви и верности, какой нынче уже не встретишь. Отец тебе
понравится. У вас много общего - ты не обижайся, но ты мне сразу
приглянулся потому, что я заметила в тебе черты сходные с чертами моего
отца.
На другой день я и Жаклин вернулись в Солонь. Мы настолько оба сияли,
что скрывать от окружающих наши чувства не имело никакого смысла, и мы
официально объявили в "кают-компании", что собираемся пожениться.
Последующие недели остались в моей памяти как какие-то очень
счастливые мгновения. Правда, один эпизод выпадал из этого радостного
круговорота. Случилось это через два дня после нашего возвращения в
городок. Куртьё сообщил мне по миниатюрной рации, что просит быть у него в
кабинете ровно через час. Когда через час я подошел к кабинету, то увидел
входившую туда Мари.
Усадив нас в кресла, Куртьё начал без предисловий.
- Мари, - сказал он, - мы получили данные что вы шпионка и работаете
на другую фирму. Что вы можете сказать в оправдание?
Я впервые увидел, как наша насмешливая красавица Мари растерялась.
Она побледнела, потом, глядя профессору в глаза, произнесла:
- Поль, вы же знаете, что я по своему характеру не могу быть
предательницей (в глазах Поля при этих словах мелькнуло что-то странное,
как и тогда в ресторане). Я не шпионка, я не работаю ни на какую фирму и я
не выдала никаких наших секретов. Пока. Но я влипла в нехорошую историю. -
Она открыла сумочку и достала оттуда черную бархатную коробочку. Внутри
лежал необыкновенной красоты крупный синий самоцвет - Это редчайший синий
бриллиант из индийских сокровищниц, - сказала Мари. - И мне его подарили,
а я не удержалась и приняла подарок.
- Кто подарил? - сухо спросил Куртьё, внимательно рассматривая
бриллиант.
- Несколько недель назад во время отпуска я была в Монте-Карло, где
играла в рулетку. Во время игры со мной познакомился красивый швейцарец,
Жак. Мне он очень понравился, и мы стали встречаться. Кажется, я серьезно
влюбилась. Потом мы с ним отправились на его автомашине в Женеву, где у
родителей Жака роскошный особняк недалеко от города. Жак пылко клялся мне
в любви, и я решила, что наконец нашла своего избранника. В Женеве мой
поклонник подарил мне этот бриллиант, сказав, что его родственники крупные
банкиры, а этот индийский камень - семейная реликвия, переходящая из
поколения в поколение и всегда достающаяся старшему сыну. "Этот синий
алмаз словно специально создан для твоих глаз", - добавил он. А поскольку
я обещала выйти за него замуж, он хотел бы видеть кулон с камнем на моей
груди. Я понимала, что бриллиант стоит фантастических денег, но отказаться
не смогла.
- Он солгал, твой обожатель, - хмуро сказал Поль. - Этот камень не из
Индии, а из маленькой страны, расположенной недалеко от Индии. И куплен он
на аукционе в Швейцарии относительно недавно. Я это знаю точно, поскольку
камень раньше принадлежал мне.
Мы с Мари открыли рты от удивления. Потом Мари продолжала:
- Бриллиант - только начало истории. Ее продолжение последовало
здесь, в Париже. Я встречалась с Жаком трижды, и во время последней
встречи он откровенно объявил мне, что связан с конкурирующей с нами
фирмой, очень могущественной, и что его убьют, если я не буду ему
рассказывать, что делается у нас и чем мы вообще занимаемся. До этого Жак
никогда не спрашивал меня про мою работу. Я вспылила и попросила уточнить,
не подстроено ли все это - и любовь, и бриллиант, и особняк. Он погрустнел
и сказал, что подстроенной была только наша первая встреча, а камень,
особняк и любовь - настоящие. Он действительно сын очень богатых родителей
и действительно влюбился в меня. Вы знаете, у меня масса недостатков, но я
не терплю лжи, и я так разозлилась, что ушла, хлопнув дверью. Бриллиант,
которого у меня в тот момент не было с собой, я пообещала вернуть
обратно... - Мари помолчала. - Случилось все это два дня назад. Я хочу
вернуть драгоценность Жаку, но не хотела бы встречаться с ним. Все, что я
сказала, Поль, чистая правда, и я прошу мне верить.
Куртьё вдруг широко улыбнулся.
- Мари, - сказал он, - я тебе полностью верю, да и никогда не
сомневался в твоей верности нам, о чем сразу же сказал Виктору. Но в твоей
легкомысленности я тоже никогда не сомневался. Увлечения твои известны, и
однажды они могут всем нам дорого обойтись. Давай сделаем так: бриллиант
мы передадим твоему Жаку сами, а ты посиди на месте и не высовывай своей
красивой головки с территории городка.
Так закончился наш разговор. Прошло еще несколько дней, и меня снова
попросили срочно зайти к профессору.
ГВАДЕЛУПА, ОСТРОВ ШУ И ОСТРОВОК АВЕС В КАРИБСКОМ МОРЕ
Короткий дождь кончился. Над океаном поднималась нежная радуга. Она
достигала четверти небосклона и пропадала в облаках. Почти соперничая
своими броскими купальными костюмами с цветами радуги, на палубе нашей
роскошной яхты возлежали в живописных позах четыре красавицы, один вид
которых говорил, что не перевелись еще на свете богатые бездельники,
позволяющие себе предпринимать увеселительные прогулки с девочками по
старым пиратским маршрутам в Карибском море. К бездельникам относились
владелец яхты миллионер Жозеф, сын крупного золотопромышленника из Южной
Африки (он же сын небогатых родителей Жорж Ривэ), и его друзья - "золотая
молодежь", в число которых официально входил и я.
Роль палубных красавиц - они почему-то ассоциировались у меня с
тропическими бабочками - выпала на долю Жаклин, Колетт, Мари и Катрин.
Внешний вид изображаемых ими девиц должен был отвлекать внимание излишне
любопытных людей на встречающихся нам судах от подлинной цели плавания
"Авроры" - так называлась наша яхта. Я сильно подозревал, что наши
высокоинтеллектуальные красавицы в душе проклинали выпавшую им роль
экзотических чешуекрылых, но вида не подавали и щеголяли друг перед
другом, а также перед нами вульгарными манерами и яркими безвкусными
туалетами.
О предстоящем путешествии на яхте по островам Карибского моря я узнал
в тот день, когда меня срочно вызвали к Куртьё. На этот раз профессор
попросил встретиться с ним не в его кабинете, а в лаборатории-аквариуме,
где ранее мы испытывали "барракуду". В этом высоком и просторном
помещении, напоминавшем большой спортзал, находился гигантский стеклянный
аквариум, уровень воды в котором был выше пола на четыре-пять метров.
Состав воды в аквариуме соответствовал морской. В огромном сосуде жили
довольно крупные рыбы, лангусты, морские звезды и прочие обитатели океана.
Был даже маленький осьминог. Когда я вошел в лабораторию, то увидел в
глубине аквариума Куртьё, плававшего в ластах у самого дна. Он был в
плавках, шапочке, но без акваланга. Тело его опоясывали какие-то тонкие
пояски. Я стал ждать, когда профессор вынырнет на поверхность. Однако
прошло три, пять, семь минут, а Куртьё как ни в чем не бывало по-прежнему
плавал на глубине трех-четырех метров, что-то рассматривая на дне.
Обеспокоенный, я подошел к двойному толстому стеклу и стал размахивать
руками, призывая Поля вынырнуть на поверхность, но он только приветственно
кивнул мне и отрицательно покачал головой. Минут через пять сотрудники
привели собаку которую осторожно опустили в воду. Собака тут же нырнула к
Полю, а тот взял ее на руки и принялся удерживать на дне. Собака не
сопротивлялась. Прошло еще пять минут, Поль наконец отпустил пса, и они
оба вынырнули из воды.
Только тут я заметил, что тела профессора и животного покрыты
какой-то прозрачной пленкой. Сотрудники помогли Полю снять его необычный
костюм, освободив заодно от пленки и собаку.
- Добрый день, Виктор, - обратился ко мне профессор. - Правда,
здорово? Человек может спокойно дышать под водой без акваланга. Все дело в
пленке. - Он протянул мне костюм. - Это особая тончайшая силиконовая
пленка, она фактически выполняет ту же роль, что и жабры у рыб, -
осуществляет газовый обмен. Через нее свободно проходит растворенный в
воде кислород и уходит в воду углекислый газ. Правда, пленка не очень
прочная, и плавать в открытом океане в таком костюме нельзя... Да и
кислорода маловато.
Я с большим интересом разглядывал оригинальный костюм. Куртьё тем
временем оделся.
- Я попросил тебя прийти сюда в связи с некоторыми нашими делами, -
сказал он. - Ты заканчиваешь очередной цикл своей работы по иммунологии.
По логике тебя нужно было бы сейчас послать куда-нибудь в Аден.
Догадываешься, почему?
- Догадываюсь, мсье. В Адене много акул, а эти существа никогда не
болеют раком и инфекционными заболеваниями. Иммунная система у них -
просто чудо. И нам не мешало бы в этом чуде разобраться.
- С тобой трудно иметь дело, Виктор. Все схватываешь на лету. В
отношении акул верно. Но в Аден поедешь попозже, а пока надо срочно
отправиться в одно место, где также много акул, только изучать тебе их не
придется, главное, не позволяй им тебя съесть.
- Любопытная командировка! А где это место?
- Там, где самая полезная питьевая вода на свете.
- Кажется, это в горах Шри Ланки.
- Да, там хорошая вода. Там тоже искали эликсир жизни - воду, которая
омолаживала бы человеческий организм. Но больше всего эту воду искали в
бассейне Карибского моря. Снаряжались целые экспедиции. Помнишь сказки о
живой и мертвой воде? Что-то есть в этих сказках: вода действительно может
быть "мертвой" - отравленной химикатами или радиацией или, наоборот,
"живой" - биологически активной. Говорят, что долгожительство людей в
горах, кроме чистого воздуха, связано с омолаживающим действием воды,
стекающей с ледников. Впрочем, не обязательно ездить в Гималаи. Поставь
чашку с водой в морозильник, потом вынь ее, дай льду растаять и пей
размороженную воду - эффект должен быть таким же, как и в горах.
- Да, но вы, профессор, что-то говорили про Карибское море?
- Некоторые искатели эликсира жизни находили на островах Карибского
моря небольшие золотые россыпи, но отказывались от добычи золота, чтобы не
отвлекаться от главного - поисков живой воды. И вот ведь что интересно: на
таких островах, как Гваделупа, действительно чудесная вода. Это обнаружил
еще Колумб. На его кораблях как раз кончились запасы пресной воды, и в
этот момент судьба послала им остров с прекрасной водой. Первооткрыватели
Америки окрестили его в честь святой девы Гваделупы, покровительницы
одного из источников в Испании. Как бы там ни было, а жители Гваделупы
славятся тем, что долгие годы сохраняют юношеский вид, в чем ты, Виктор,
сможешь лично убедиться, когда побываешь на этом острове. Кстати,
полюбуйся им из иллюминатора самолета - сверху этот остров имеет очертания
бабочки.
- Насколько я понял, профессор, вместо страшного жаркого полуострова
Аден, где средняя продолжительность жизни человека, до появления там
кондиционера, составляла двадцать шесть лет, мне предстоит лететь на
чудесный остров Гваделупу и пить целительную "живую" воду.
- Абсолютно верно, Виктор! Кроме того, на Гваделупе ты встретишься со
своим богатым другом, владельцем дорогой яхты, в компании с которым, а
также с группой легкомысленных девиц, вы отправитесь изучать историю
пиратов Карибского моря. Завидую тебе! Такая шикарная морская прогулка!
- Будем плавать под черным флагом, Поль?
- Ну, если исторически быть точным, то пираты под черными флагами не
плавали. Флаги у них были разных цветов. И вместо черепа и скрещенных
костей на пиратских флагах изображали животных, чудовищ или святых -
покровителей кораблей. И лишь в XIX веке авторы романов о пиратах
придумали им черные флаги с черепом и костями. Но если твоим друзьям
нравится черный флаг, можете воспользоваться им. Правда, как бы вас
местные канонерки не приняли за настоящих современных пиратов и не пустили
на всякий случай ко дну... Сейчас морских пиратов развелось немало,
особенно в Тихом океане. В Карибском море они тоже попадаются.
- А кто же мой друг, имеющий роскошную яхту?
- Очень известная личность - твой старый знакомый Жорж. Он уже на
Гваделупе. Правда, сменил фамилию и профессию. Теперь это сын миллионера,
имеющего крупные вклады в ЮАР. Легкомысленные девицы тебе тоже знакомы,
одна из них сейчас придет, и, по-моему, она тебе понравится. Так что
перелет через Атлантический океан окажется весьма приятным.
Дверь открылась, и вошла Жаклин. Куртьё сразу утратил свою
насмешливость и перешел к серьезному инструктажу. Речь шла не более и не
менее как об уничтожении секретного компьютера, собиравшего информацию для
проекта "Дождь Шукры"...
* * *
Полет над Атлантическим океаном в обществе Жаклин действительно
оказался очень приятным. Не знаю, как я действовал на Жаклин, но сам я в
ее присутствии чувствовал невероятный прилив энергии и сил. Когда я
смотрел на ее чистое нежное лицо, мне казалось, что нет ничего
невозможного, ничего такого, с чем бы я не справился. Жаклин заряжала меня
бодростью, уверенностью, оптимизмом. Она тоже была в прекрасном настроении
и с юмором (плюс с определенной долей нежности) рассказывала мне о своих
родителях.
Даже часовая остановка в Фор-де-Франс на Мартинике в душном и грязном
транзитном зале аэропорта не испортила нам хорошего настроения. От
Фор-де-Франс до Пуэнт-а-Питр, самого большого города на Гваделупе, близ
которого находится аэропорт Ле-Рэзе, совсем недалеко, и не успел наш
"Боинг-747" набрать высоту, как тут же пошел на посадку.
Мой хронометр показывал два часа ночи по парижскому времени, но здесь
было еще девять вечера. Из самолета мы шагнули в теплую тропическую ночь.
Жаклин невольно прижалась ко мне - все-таки мы оба впервые оказались в
Западном полушарии.
В здании аэровокзала нас поджидал Жорж Ривэ, которого пришлось
называть Жозеф. Поскольку Жозеф был богат, он разъезжал в новеньком
просторном "Рено-25", оборудованном всей современной техникой. Компьютер в
автомобиле показывал, что снаружи 32 градуса тепла по Цельсию.
- Считай, это не жарко, - заметил Жорж-Жозеф, перехватив мой взгляд
на табло компьютера. Потом добавил: - В отелях никто из нас не живет.
Избегаем популярности. Всем снимаем квартиры. Вам, на двоих, приготовили
пятикомнатную. Надеюсь, места хватит. Правда, меньших не было.
Фасад дома, к которому мы подъехали, был обращен к площади, где
находилось здание мэрии. Позади дома темнел силуэт церкви.
- Здесь будете жить, - сообщил Жорж.
- Очень удобно, - сказала Жаклин, посмотрев на меня, - сначала
повенчаемся, потом зарегистрируемся в мэрии...
- Я за!
- Увы, не могу нанести такой удар родителям! Без них свадьба
невозможна!
Мы осмотрели квартиру. Пять маленьких комнат, каждая с кондиционером,
и кухня. Дом строился в те времена, когда в окнах стекол не признавали.
Вместо стекла в окнах и двух дверях, выходивших на балкон, - деревянные
жалюзи, не накалявшиеся во время жары. Все было бы прекрасно, если бы в
щели между жалюзи не проникали кровожадные передатчики лихорадки Денге,
именуемые комарами. А тропические комары, почти бесшумные, имеют
неприятную привычку нападать на вас только в темноте, подождав, пока вы
заснете. Но стоит вам включить свет, чтобы расправиться с кровососами, как
они мгновенно прячутся в тень. Пришлось нам с Жаклин обработать комнаты
какой-то ядовитой аэрозолью, предусмотрительно оставленной Жоржем.
Рано утром мы успели погулять немного по торговым улочкам
Пуэнт-а-Питр, а когда вернулись, в квартиру ворвалась прекрасная Мари,
неудержимая, как осенний ураган на Антилах. Она немедленно обрушила на нас
град вопросов на тему, что происходит в Солони. Получив ответы, Мари
несколько успокоилась и предложила пойти в мэрию. Мы с Жаклин украдкой
переглянулись.
- В принципе мы за! - осторожно сказал я. - Но без родителей
нехорошо. А их здесь нет.
Мари засмеялась. Оказалось, что она уговорила заместителя мэра
Пуэнт-а-Питр свозить нас на остров Бас-Тер.
Заместитель мэра, Жениэс Даниэль, энергичный, жизнерадостный
гваделупец, встретил нас так, как будто мы были знакомы с ним всю жизнь и
только вчера расстались. На Гваделупе он знал всех и все, его тоже,
кажется, знали все. Он был коммунистом, большим политическим деятелем -
членом Политбюро Гваделупской коммунистической партии. Впрочем, как
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг