-- Ну хватит тебе, не обижайся, пап, -- немного покраснев и опустивши
свой взгляд на стол, извинительно и ласково проговорила Юля, -- я разберусь
хорошенько и обязательно тебе скажу, честное слово, -- сказала она и на
мгновение взглянула в глаза отцу, чтобы проверить его реакцию.
-- Ты как ребенок, Юленька! -- размашисто и удивленно развел руками в
стороны профессор.
-- Ты абсолютно прав. В этом я и в самом деле еще маленькая девочка, --
оправдалась Юля и лукаво посмотрела на отца исподлобья.
-- Раз так, то по логике: большие учат маленьких. Будем учить, --
твердо и даже Юле показалось, что не шутя, сказал Василий Федорович и
отправился к себе в кабинет...
Замысел
Когда профессор покинул интегральную фирму "Обратная сторона", то он
совершенно ни о чем не догадывался, не мог себе и вообразить даже, что
именно неотступно и практически неотвратимо теперь означало его посещение
этой фирмы в его последующей жизни, но он, как казалось ему, принялся
готовиться к лучшему. Аршиинкин-Мертвяк почему-то был совершенно уверен в
том, что ему позвонят и осведомят о хорошем результате. В какой-то мере
многоопытная интуиция не подводила его...
Когда профессор покинул интегральную фирму "Обратная сторона", Ворбий,
долго и тщательно размышлял. Он несколько часов подряд сидел в кресле, ходил
по кабинету взад и вперед, наводил справки о профессоре, проводя короткие
иносказательные переговоры по телефону с расширенной сетью своих
осведомителей-агентов, тайных зазывал, периодически подключал к своим
размышлениям компьютер и вычерчивал на блокнотном листке таинственную схему
выводов в символах и начертаниях, понятных только ему одному.
Наконец внутренне он воодушевленно и дерзко на что-то решился. Это было
ясно потому, как Георгио Фатович набирал очередной телефонный номер --
сосредоточенно и безвозвратно, совсем не так, как он это делал до этого в
течение всего вечера: выдерживая и обдумывая паузы перед каждой очередной
цифрой.
-- Алло. Я слушаю вас, -- послышалось в трубке после томительно и
многочисленно повторенных мелодичных гудков.
-- Алло, -- многозначительно, бархатным голосом произнес Ворбий, --
Алекс? Это вы? -- заискивающе поинтересовался он.
-- Да. Что так поздно? -- лениво, но строго ответил на том конце
провода мужской голос.
-- Очень прошу вас извинить меня, господин Маприй, но некоторые
обстоятельства...
-- Что-то случилось? -- насторожился голос.
-- То, что случилось, -- весьма ординарная проблема и ее можно легко
аннулировать, для этого я не стал бы беспокоить вас, но...
-- Так если ничего не случилось, тогда что же это за такое супер "но",
которое, все-таки, как я понимаю, составляет проблему для вас, а значит,
проблема есть. Я правильно понимаю вас, Георгио Фатович?
-- Проблемы нет. Но она может оказаться, если мы кое-что с вами обсудим
и на кое-что согласимся.
-- Хорошо. Поднимитесь ко мне в кабинет через минут... пятнадцать. Но
скажите хоть, господин Ворбий: это дурно "пахнет" или вкусно?
-- Вкусно, вкусно, господин Маприй, единственное...
-- Не выражайтесь слишком размыто.
-- Дело за принципами фирмы. Возможно, мы найдемся их откорректировать.
-- Понятно. Если это чересчур, то я заранее против. Впрочем, приходите,
но ничего не обещаю. Лучше стабильно и медленно подниматься, чем быстро,
неведомо, но угодить в штопор, пойдя на мертвую петлю.
-- Поэтому, вы понимаете, я и прошу аудиенции, Алекс.
Привыкший соблюдать субардинированность и статусную дистанцию, Георгио
Фатович, пунктуально, ровно через пятнадцать минут, постучался в отливающую
зеркальностью лакированную дверь кабинета Алекса Маприя -- своего
компаньона, владельца контрольного пакета акций Интегральной фирмы "Обратная
сторона" и своего строгого шефа: над дверью высветилось электронное табло с
надписью "Войдите", послышалась серия металлических щелчков и жужжание
электромоторов, встроенных в скрытую конструкцию двери. Ворбий вошел в
кабинет. Алекс Маприй -- сухощавый, подтянутый человек, ближе к пятидесяти
годам на вид, с заостренным носом и умными, всегда прищуренными глазами,
короткая стрижка его черных волос поблескивала многочисленными седыми
нитями. Несмотря на интересы, чьи-то или свои, в любом разговоре Алекс
Маприй был всегда короток, и если эмоционален, то строго. Он имел большое
мнение о себе, и все-таки иногда бывал и душевным человеком, но и в такое
время, если присмотреться и проанализировать, то его душевность возникала
всегда продуманно и дальновидно. Деньги, хорошая жизнь, власть -- ведущие
начала его сердечности к окружающим, но и всегда его слабости, правда, в
трудные минуты, когда кто-либо пытался этим воспользоваться в собственных
корыстных целях, скажем, через предложение хороших прибылей склонить на свою
сторону, Алекса Маприя всегда выручала его эгоистичность, и он успевал
раньше поссориться и разорвать отношения с таким человеком, нежели что-то
могло у него с ним получиться из каких-либо результатов, и как ни странно,
это врожденное эгоистическое начало, (возникшее оттого, что он очень
бедствовал в молодости), весьма часто спасало его, выводило из очередной
авантюры, но и мешало нередко, когда, все-таки срывалась совершенно явная
для него выгода. Отсюда удивительная стабильность Алекса Маприя сочеталась с
его абсолютной непредсказуемостью.
-- Добрый вечер, Алекс, -- с убедительной вежливостью приветствовал
основного владельца фирмы Ворбий.
-- Добрый, Георгио Фатович, -- коротко ответил Маприй, --
присаживайтесь, пожалуйста в кресло, -- предложил он и, пока Ворбий занимал
указанное кресло, спросил: -- проблема при вас?
-- Проблемы возникают от действий, -- сказал Ворбий, -- а действия пока
еще не произошло, оно предполагается.
-- Что ж, выкладывайте, -- снисходительно согласился шеф.
В кабинете Президента фирмы, Алекса Маприя, почти всегда звучала тихая,
невидимая музыка, она и сейчас напоминала о своем присутствии и в не ярком
освещении нескольких настенных бра и при свежем, постоянно
кондиционирующемся воздухе было уютно и загадочно, хотелось говорить
медленно и обдуманно.
-- Вы прекрасно знаете, Алекс, -- заговорил неторопливо Георгио
Фатович, -- я никогда не был сторонником поспешных выводов, а тем более
подвижником активизации необдуманных действий, и уже совсем никто меня не
сможет упрекнуть в излишней инициативе. Не так ли?
-- Так, господин Ворбий, -- коротко ответил и тем остановил дальнейшее
приближение к теме разговора шеф. -- Меня интересует суть. Если можно
короче: что вы хотите предложить, Георгио? -- и его взгляд корыстно метнулся
в сторону компаньона.
-- Есть один уважаемый человек, он -- профессор, достаточно богатый, но
пожилой, живет один на один со своей дочерью и влюблен в нее до безумия,
потому что она похожа во всем, как выражался он сам, на его, давно ушедшую
безвременно, жену.
-- Ну, и что? -- возмутился было Маприй о напрасно теряемом времени на
этот разговор.
-- Все так и есть. Я тоже подумал в начале приблизительно так же: "Ну и
что?"
-- Ну, так и в самом деле: ну и что и с того? -- немного успокаиваясь,
но поерзывая в своем роскошном рабочем кресле, будто отыскивая среди колючек
не колючее место, настоятельно переспросил Маприй. -- Как он появился у вас
на приеме? -- внезапно более заинтересованно уточнил он.
-- Обратиться к нам в фирму ему рекомендовал один из наших рабов, --
ответил Ворбий.
-- Ну и все-таки, что? -- сказал Алекс.
-- Здесь дело обстоит так: либо нам придется сделать профессору то, что
ему надо, либо нам придется оказать ему услугу -- умертвить его, по
последнему поводу подготовительные операции я уже, на всякий случай,
предусмотрительно произвел.
-- Откуда угроза? -- начиная нервничать, спросил Маприй.
-- Тот раб, что рекомендовал профессору нашу фирму, проговорился о
своем прошлом и, видимо, насколько я понял из настроения профессора,
намекнул ему о возможности иной помощи, нежели когда-то помогли мы этому
рабу.
-- Понятно, -- определялся в своей позиции Алекс.
-- Все бы ничего, да сами понимаете...
-- Надеюсь, он уже мертв? -- тут же уточнил Маприй у Георгио Фатовича,
не давши ему договорить.
-- Есть интересная идея, Алекс.
-- Постойте с идеей, вы что, хотите сказать, что этот раб еще жив? --
опершись на стол правой рукой и немного наклонившись корпусом в сторону
компаньона, потребовал всем своим видом и беглой, упругой интонацией голоса
немедленного ответа шеф.
-- Я же должен был...
-- Жив или нет, говорите?!
-- Пока еще, да, -- как можно мягче сказал Ворбий.
-- Что-о?.. -- Маприй не выдержал и вскочил из-за стола, его кресло
откатилось в сторону и приглушенно стукнулось о стенку. Маприй, яростно и
беспорядочно зашагал по кабинету, он бросал то и дело в сторону своего
компаньона выразительно злые взгляды.
-- Я пока еще не выполнил инструкцию только потому лишь, что идея... --
попытался оправдаться Ворбий, но его снова оборвали.
-- К черту идею! -- вскричал Маприй, -- вы только что сказали о своей
рабочей порядочности, и тут же, оказывается, проявили глупую, извините --
дурацкую инициативу и оставили в живых проболтавшегося раба!
-- Он обязательно будет уничтожен, я вам об этом говорю с полной
ответственностью.
-- Так сделайте это немедленно! -- прошипел сквозь зубы Маприй и снова
подкатил кресло к своему столу и, напружинившись, уселся в него. -- Ну? --
вопросительно сказал он.
-- Мне можно все-таки объяснить идею? -- будто попросился Георгио
Фатович.
-- Только в двух словах, -- решительно и огорченно определился Маприй.
-- Мы делали только перевертышей и на этом неплохо зарабатывали.
-- Конкретнее, -- поторопил шеф.
-- Что, если мы предоставим профессору, о котором я уже говорил, новое
тело, молодое, и хорошо заработаем! Думается мне, что подобной клиентуры
гораздо больше, чем нашей сегодняшней и завязок меньше.
-- Вы, как я понимаю, предлагаете убийства?
-- Почему же так!? Молодых парней и девушек, особенно воспитанников
детских домов, у которых совершенно не имеется родственников -- громадное
для нас количество!.. Их тела будут продолжать существовать, а изношенные
тела наших клиентов совершенно официально будут захораниваться. Конечно же,
здесь есть принцип нарушения добровольности с одной стороны, но это будет
оправдываться громадной и мгновенной прибылью.
-- Хорошо. А секретность? Где гарантия, что не проболтаются?
-- Это все можно хорошо подать.
-- Нет.
-- Это ваш окончательный ответ, Алекс?
-- Естественно, вы только отобрали у меня время.
-- И вы даже не хотите подумать и все взвесить?
-- Взвешивают, когда есть что взвешивать.
-- Что ж... Я очень сожалею перед вами за мое разгулявшееся
воображение, и очень прошу простить меня, Алекс...
-- Когда этот раб будет уничтожен? -- строго уточнил Маприй.
-- Я сейчас же отдам команду, -- сказал в некоторой задумчивости
Ворбий.
-- Поторопитесь, -- приказал Маприй, -- я думаю, вас не устроит жить в
отставке на проценты фирмы?
-- Алекс, вы можете абсолютно не волноваться. Я больше не потревожу вас
по пустякам, а с рабом будет покончено немедленно.
-- Только многолетняя совместная работа позволяет мне надеяться на это,
-- сказал Маприй, -- во всяком случае, я вам верю..., пока, -- подчеркнул
шеф последнее слово.
-- Я вам тоже. Ваша дальновидность всегда превосходит мои ожидания, --
попытался перейти на сердечность Ворбий.
-- Честно говоря, вы все-таки хитроватый человек, Георгио, и если бы не
уважение к вам, сами знаете от кого идущее, я...
-- Во всяком случае идея фирмы принадлежит мне, -- спокойно, будто
поднапомнив, сказал Ворбий.
-- Но начальный капитал мой, -- тут же парировал Маприй.
-- Да, -- согласился Георгио Фатович. -- И потому нам работать вместе,
а не отставлять друг друга. До свидания, Алекс. -- Ворбий ушел.
Тайный разговор
Профессор Аршиинкин-Мертвяк проходил по одному из университетских
коридоров, как вдруг он заметил среди толчеи студентов знакомое лицо.
Это была кандидат психологических наук Виктория Леонидовна Юсман.
"Бондаревски Юрий Анатольевич"... -- прозвучало как самое свежее
впечатление в голове Василия Федоровича. Юсман не замечала его присутствия
поодаль в коридоре, или делала вид, что не замечает, а профессор продолжал
пристально высвечивать своим неотступным взглядом таинственную женщину.
Но вот, несомненно, ему не показалось, Виктория Леонидовна подала знак
своему наблюдателю: большим пальцем правой руки она, через собственное
плечо, несколько раз, отчетливо указала на дверь кафедры и вскоре скрылась
за ней, и студенты разошлись кто куда.
Профессор нерешительно направился к двери кафедры и с робостью студента
постучался в нее. Не дожидаясь приглашения, он сам открыл дверь и вошел на
кафедру.
-- Здравствуйте, Василий Федорович, -- тут же, как только профессор
оказался в помещении кафедры психологии, первой с ним поздоровалась Юсман.
Она стояла боком у окна и легко, но выразимо и грустно улыбнулась вошедшему.
-- Я целую неделю вас пытаюсь увидеть, -- полушепотом заговорил
профессор, -- но тщетны были старания, и мои поиски вас, честное слово... --
не договорил он, а только выказывая неловкость объяснения, пожал плечами,
замолчал.
-- Вы напрасно меня искали, -- сказала Юсман.
-- Почему же? -- удивился немного обиженно профессор, -- наша последняя
встреча, может случиться так, не окажется для меня бесполезной.
-- Вы надеетесь на продолжение? -- кокетливо, но все так же грустно,
определилась Юсман.
-- Вы меня не так понимаете, -- переходя на еще больший шепот,
обеспокоенно заговорил профессор. -- Ваше право выбирать партнера, но ваша
подсказка! -- замысловато произнес он.
-- Что вы имеете ввиду, Василий Федорович? Какая подсказка? -- и, не
дожидаясь ответа, Юсман с отчетливой театральностью громко расхохоталась в
сторону приблизившегося к ней профессора.
Аршиинкин-Мертвяк теперь стоял уже недалеко от нее, на расстоянии длины
двухтумбового стола. -- О-о-ха-хо-хо, -- хохотнула она еще раз, будто для
убедительности, -- вы все еще под впечатлением.
-- Извините, -- озадаченно спросил профессор, -- но что вы имеете
ввиду?
-- И вы поверили мне? Вот что я имею ввиду!
-- На счет Бондаревски я ничего не стану доказывать, но... "Обратная
сторона"... Она действительно существует! И я терпеливо надеюсь на
положительный результат. За что и благодарен вам.
-- Перестаньте, я прошу вас! Вы сумасшедший человек!
-- Хорошо. Я больше не буду вам надоедать. А за подсказку... все равно,
спасибо...
-- Нет... Вы и в самом деле ненормальный! Несете какой-то вздор.
-- Может быть... Может и было бы это вздором, как выражаетесь вы, но...
"Они" вас
там знают и, как я понимаю, преследуют определенный интерес к вам.
-- Вы что, представились от меня?
-- Да. Я вынужден был это сделать.
-- Надеюсь, вы не ляпнули им, что Юсман Виктория Леонидовна объяснялась
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг