И его вновь встретила в дверях бледная,
ненакрашенная жена. В глазах стояли слезы.
- Что такое?!
- Стасик... ужас... - прошептала Марина, кивая и
оглядываясь. - Ты знаешь, что они творят?
- Что?! Что?! ("Курят... наркотики нюхают... -
мелькнуло в голове.)
- Они - це... целуются... сама видела.
Станислав Иванович и Марина прошли в большую
комнату, прикрыли дверь.
- Ну, то, что валяются рядом на паласе... вместе
телевизор смотрят - ладно... будем считать - дети...
но вот я иду на кухню, прислушалась - а Машка ему
говорит: "Маленький мой... тебе наладят... ты
будешь петь, как Леонтьев..."
- Ну и что?! Я же просил тебя найти ему логопеда.
- Погоди! И слышно, как она его чмокнула... а
может, он ее. Я еще не поверила. И... а в скважину
ничего не видно... Я - на балкон. Оттуда, сам знаешь,
можно заглянуть в окно ее комнаты... смотрю - еще
зеркало мне помогло... она обняла мальчишку, потом
он ее, и так лежат, целуются. С этим "волчонком".
- Не называй его так. Одетые?
- Еще бы раздетые! Ну, конечно. Но ведь целуются!..
Конечно, новость была досадная. Машка старше на
два года, а может, и он не такой уж ребенок...
возраст его известен неточно... может быть, тоже
четырнадцать, хоть и щуплый... в детдомах
недоедают... к тому же психофизически нынче дети
рано взрослеют... С другой стороны - они же как
брат и сестра... почему бы им не поцеловаться?
- Я понимаю, брат и сестра... - зашептала Марина,
угадывая его неизбежные контр-доводы. - Но ведь
они-то знают, что не так...
- Где они сейчас?
- Пошли якобы на дискотеку. Сказали, в ДК
молодежи. Я уже туда позавчера бегала - их там нет!
А сегодня даже боюсь проверять - вдруг опять нету!
Наверное, по каким-нибудь подвалам шастают... или
чужим квартирам...
- Послушай... - вспомнил Колесов. - Но у нее же
паренек был... Алексей. С компьютером.
- Поссорились! Это уже давняя история. Она уже
потом с каким-то Василием дружила... из музшколы. С
флейтой или кларнетом, не помню.
Дети вернулись домой около одиннадцати ночи -
вошли раскрасневшиеся, таинственно улыбаясь.
Мать стояла в прихожей, возле телефона, глядя то в
зеркало, то на дверь.
- Что так поздно? - напряженным голосом, нон как
можно тише спросила она, стараясь улыбаться, как
и муж, и тут же забывая о своей улыбке - улыбка
свертывалась, как резиночка. - Почему?
Маша чмокнула воздух возле маминой щеки.
- Я знакомила Сашу с ребятами из его класса. -
Глаза у нее при этом были честные-пречестные -
такими глазами она смотрела на родителей в самом
раннем детстве, уверяя, что не брала шоколадных
конфет - у нее из-за них по нежной белой коже сразу
бежала сыпь. - Они Саше понравились.
- Так, Саша? - почему-то спросил Колесов из-за
плеча жены, не зная, что еще спросить.
- Угу, - кивнул смеющийся от счастья смуглый
красивый мальчик. - Они хорошие.
Молча все вчетвером попили кефир перед сном и
разошлись.
Мальчик раскинул в большой комнате выделенное
ему кресло-кровать, приготовил постель, но не
раздевался. Марина постучалась к нему:
- Саша, поиграем у меня?.. - и громким голосом
матери, находившейся в спальне родителей. - Мам,
ты ведь не будешь возражать - мы поиграем у меня в
разбойников? У меня две классные программы... А то
скоро в школу, некогда будет...
И поскольку Марина не нашлась, что ответить,
дети быстро, хихикая, пробежали к комнатку Маши.
Станислав Иванович никак не мог уснуть. У детей
горел тусклый свет, мяукало и тренькало в
телевизоре, слышались выстрелы и сдавленный
счастливый хохот Маши и Саши. Марина встала раза
два, хотела заглянуть с балкона в детскую, но
Станислав Иванович ее остановил. Помахал в
темноте руками, и Марина поняла - когда-то в окне у
Машки (а квартира на седьмом этаже) показалась
большая птица, заглянула через стекло - и девочка
закричала от страха. Ну, ладно бы - синичка... а это
черт знает кто и черт знает почему - то ли ястреб,
то ли ворон. Уже через день или два физик Колесов
догадался, в чем была причина появления птицы, - у
соседей наверху сломался холодильник, и они
вывесили за форточку в авоське колбасу и прочие
продукты...
Супруги лежали, слушая, не станут ли дети,
забывшись, громко разговаривать. Но дети или
неслышно шептались, или уже разошлись по
комнатам - этот Саша умеет ходить, как вор. А
может, спали у Маши, нарочно не выключив свет -
конспирация...
Марина оплатила визиты логопеда, и
отныне вечерами в комнате Маши (чтобы не мешать
отдыху родителей) грудастая усатая тетя в
костюме с синим галстучком учила голосом
Левитана бывшего детдомовца:
- Повторяем. "Гонимы вешними лучами..."
У Саши речь была невнятной, сиплой.
- Гомимы вешмими лусами...
- Не гомимы, а гонимы... Н-н. Н-н. Язык кверху...
- Н-нэ. Н-нэ. Маша, уйди.
Но Маша была все время рядом.
- "С окрестных гор уже снега
сбежали мутными ручьями
на затопленные луга..."
Станислав Иванович догадывался: У Марины
тайный расчет - может быть, гундосый голос Саши
дочке надоест, и она к мальчику охладеет. Но Маша
принимала живейшее участи в налаживании речи
мальчика, повторяла слова логопеда, расшагивала
вокруг, длинногая, влюбленно глядя на своего
нового братца, и сердилась, если вдруг логопед
понапрасну сердилась на него.
- Не затоплеммые, а затопленные... И не рутьями, а
ручьями... Вы меня слышите? Повторяйте.
Когда она предложила мальчику трудную по
фонетике фразу "В дебрях джунглей жили лямуры",
мальчик почему-то развеселился, забормотал
невнятной журчащей скороговоркой:
- Лямур-тужур... бонжур-абажур... лямур-тужур...
леже' в канаве' сам блюэ'...
Маша прыснула от смеха. Логопед осердилась:
- Что это вы такое несете?.. Будете уверять, что
французский язык?! Вы сначала русский выучите!
- "Только за то, что им разговаривал Лемим?.."
Маша, хохоча, рухнула на пол. А мальчик еще и
затанцевал - ну точно как Майкл Джексон - пошел
вправо и влево бесподобной скользящей, лунной
походкой... Талантлив, как бес.
После пятого или шестого занятия Маргарита
Владимировна (так звали логопеда) закрылась с
хозяйкой в большой комнате, и они долго говорили.
После того как усатая тетя, сопя, ушла, Марина
позвала мужа и, положив крашеные ногти на грудь,
где сердце, делая трагические паузы, шепотом
передала Станиславу Ивановичу их разговор.
- Рита бессильна что-то сделать. Слишком
запущено... челюстной аппарат неправильный...
- Да что вы говорите?! Парень красив хоть в
профиль, хоть в фас. Как римский воин.
- Ну, что-то там внутри повреждено... Нужен
ортодонт... физиопроцедуры... Это, Стасик, долгая
песня. Но разве я против?
Договорились, что Станислав Иванович попросит
врачей академгородской больницы взяться за
лечение Саши. Мальчик будет ходить туда после
школы, тем более, что больница - вот она, в ста
метрах, в сосновом бору...
Так и сделали. Мальчик возвращался от врачей,
пахнущий эфиром, лицом черный, как цыганенок. Он
стал угрюм, ничего не ел. Колесов удивился, как же
быстро меняется у него настроение, как меняется
даже цвет кожи. Очень впечатлительный парнишка.
Однажды ночью, встав и проходя в туалет, он
услышал, как Саша навзрыд ревет в большой
комнате, где он спал.
Станислав Иванович тихонько стукнул пальцем в
дверь, вошел. Мальчишка в темноте мгновенно
затих, уткнувшись в подушку.
- Саша?.. - шепотом позвал Колесов.
Мальчик притворялся спящим. На ощупь, при
слабом свете далеких уличных фонарей, Станислав
Иванович подошел к его креслу-постели, осторожно
тронул волосы, щеку. У Саши лицо было мокрым. "Не
может же он спать? Не почудилось же мне, что он
плакал взахлеб?"
- Саша...
Мальчик не отвечал. Надо сказать, в последние
вечера он и к Маше перестал заходить - то ли между
ними случилась размолвка, то ли сам не хотел
более со своей косноязычной речью быть предметом
для веселья.
- Я тебя переверну?.. - тихо сказал Колесов и
просунул руку под костлявую, влажную грудь
подростка. И вдруг ощутил, как стремительно там и
больно колотится сердце бывшего детдомовца -
даже испугался. Как живая рыбка на берегу, когда
накроешь ее ладонью... Но с таким сердцебиением не
может спать человек. - Саша... не притворяйся...
давай поговорим. Все у тебя будет хорошо. Я для
этого сделаю все, что надо.
Мальчик продолжал молчать. Но, кажется, дыхание
его стало чуть ровней...
Колесов вернулся в спальню. Марина не спала.
- Ты ходил к нему? Иногда плачет... А вот когда я
плачу, ты не слышишь.
- А почему ты плачешь?
- Может, лучше бы совсем маленького взять...
крошку... Но если нам сейчас под сорок, через
двадцать будет шестьдесят... мы не уследим?.. Ах,
вместо того, чтобы мучиться, лучше бы еще своего
ребеночка завести.
- А разве же я против?
- Теперь уж чего?.. - сокрушенно вздохнула Марина,
подняла и опустила руки.
Станислав Иванович обнял мягкую белую жену. Он
прекрасно понимал и знал, что она понимает: это
все слова. Она уже не могла более иметь детей...
надо было раньше думать... Но лучше сделать вид,
что это он, муж, в свое время не позаботился, он
виноват. Да и что поделаешь, если не возлюбила она
чужого мальчика из детдома... Называет его
"волчонком". Почему же он волчонок! Только
потому, что у него - болезнь "волчья пасть"? Но
есть и другое название беды - "незаращение
нёба". Почему бы вам не называть его "нёбчиком"
или "незаращенкой". Бог знает какие странные
мысли приходят иной раз в минуту засыпания...
Но и утром, когда вся семья садилась завтракать,
эти мысли не покидали Колесова. Он незаметно
смотрел на Сашу. Мальчик быстро пил свой чай безо
всего ( без меда и печенья), довольно четко
проборматывал: "Спасибо, мне сегодня надо
пораньше..." и убегал в школу.
Никак он не был похож на волчонка. Разве что
сутуловат во время ходьбы. Но пройди через все,
что он прошел, - не так еще будешь сутулиться. Надо
же как у нас, у русских... прилепится слово - и уже
ищешь, насколько соответствует оно.
- А вы что, поссорились? - спросил Станислав
Иванович у Маши, нарочно пройдя с ней в прихожую и
глядя, как девочка застегивает новые ботинки,
похожие на ботинки американской армии ( мода!).
Дочь подняла личико, невинное и светлое.
- Нет. Он сам. Может, он у меня будет спать... он же
ребенок? Мы будем вместе его речь править. А то
там ему скучно... он же привык в детдоме, среди
сверстников...
Некоторый резон в ее словах был. Но их разговор
услышала мама Марина.
- Что?! Нет!.. - Она взволнованное заколыхала
нежным бюстом, складывая ладошки и подыскивая
нужные слова. - Вон, была по телевизору передача!..
Тоже, мальчик... а в итоге ее и зарезал...
- Хорошо, хорошо, - буркнул Колесов.
Саша продолжал спать в большой комнате. А через
день-два Маша почему-то вдруг перестала вообще
разговаривать с ним.
И все-таки все было терпимо в доме, да только
случилась неожиданная неприятность.
Вернувшись вечером с работы, Станислав
Иванович застал жену и дочь в большой комнате -
они сидели по разные стороны стола,
раскрасневшиеся от слез. "Тортики мои... -
подумал, морщась, Станислав Иванович. - Ну что же
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг