- У тебя есть паспорт? - хрипло спросил Андрей, глядя в потолок.
- Еще нет. - И она хихикнула, дернув левой ножкой. - Не успела получить. Мне
он обещал сразу иностранный... У Валеры-то дипломатический из Узбекистана и
синий такой, служебный...
<Валера>. Многому же он ее научил... Первые же слова юной девочки-
женщины, сказанные вчера ночью в постели, Андрей никогда не забудет... Не
вспоминать. В другой когда-нибудь раз. Только вдохнул животное ее тепло, только
обнял, ставшую вмиг мягкой, как талый воск, она и брякнула... В конце концов,
она простодушна, как дитя. И пока все это - любовь, секс - для нее не более, чем
забавная долгая игра...
Как же бежать и куда? Если Мамин так оберегал от всех ее, окраины города
уже оцеплены, ГАИ проверяет машины, маловозрастная шпана бегает по сараям и
оврагам - ведь какой-нибудь враг Мамина мог выкрасть красотку для выкупа ( по
телевизору каждый день показывают подобные истории), а то просто убить и
выбросить...
- Пора... - прошептал Андрей и стал одеваться...
Через мгновение они стояли, готовые к бегству, возле окна, выглядывая через
тюль цветом в переваренный творог - подарок жены при расставании... По улице
медленно проехала асфальто-моечная машина, обдавая грязью и каплями воды
стекла нижних этажей. Пролетела милицейская с синей лампочкой наверху. Шли
люди, не особенно глядя по сторонам.
-Так, - сказал Андрей. - Мы сейчас... сейчас... - Черт побери, что <сейчас>? Куда
они сейчас? И в каком виде? Модную шляпку с пером ей, конечно, придется снять.
В некоем фильме был сюжет: мужчина закатывает подружку в ковер и уносит на
плече. Но у Андрея нет ковра. В чемодан? И чемодана большого у Андрея нет. Вот,
только размером с портфель, чуть шире. А что, если дать ей свою одежду? Старую
кожаную куртку на плечи... закатать брючины... кепку на голову...
- Нет!.. - простонала Наташа, когда Андрей шепотом объяснил ей вариант ухода.
- Где я потом это куплю?
- Да мы с собой возьмем, сложим...
- Помнется же... если скрипку тоже сюда?
Ах, да, скрипка.. с ней-то в руке Андрей запомнится любому. Ее тоже надо в
чемоданчик... Но скрипка с футляром не лезет. Если вынуть из футляра -
инструмент, похожий на маленькую женщину, по диагонали умещается. А что
делать с футляром? И как потом с голой скрипкой ходить, работать, зарабатывать?
Придется покупать новый? А если в отсутствие Андрея залезут в квартирку, сразу
обнаружат - Сабанов исчез со скрипкой, зачем-то оставив футляр... Значит, сбежал,
по какой-то причине пряча от людей инструмент?..
- Одевайся, одевайся, одевайся... - бормотал Андрей, заминая в чемоданчик вокруг
скрипки дорогие одежды Наташи. - Быстрее! - В голове застучала торопящаяся
изумительная скрипичная мелодия из увертюры Россини к <Цирюльнику>: - Та-та-
та-татта... та-та-та-татта...
На пол из наташиных вещей выпала маленькая записная книжка с золотой
надписью <Афоризмы>.
- Это надо?
- Нет, выкинь!.. Это его...
Он поднял и открыл. < Любовь сильнее смерти, но хрупка, как стекло. Мопассан.>
- Ого, решил приобщаться к ценностям цивилизации... и тебя приобщать?..
Она зарделась, выхватила у него книжечку и швырнула под кровать. И вдруг
полезла за ней:
- Ой, там адрес мамы!.. - Достала, принялась листать, искать нужную страницу.
И в эту минуту в дверь постучали.
- Господи!.. - побелела Наташа и опустилась на стул. - Это он!.. Он!..
- Тихо!.. - прошипел Андрей, схватив ее за плечо.
За дверью топтались. Слышались негромкие голоса. И снова позвонили.
- Андрюша?.. - послышался женский гортанный голос. Это была Аня-<цыганка>. -
Вам плохо? Вам еще не лучше?.. - И Андрей вспомнил - она вчера приходила к
нему, но, не желая ее видеть (после пьянки на концерте чувствовал себя ужасно),
он сказал через дверь, что болит сердце, что отлежится. - Вы в поликлинику не
ходили?
Андрей, естественно, молчал. И было слышно, как солистка <Ромэн-стрит>
объясняет вышедшей на шум соседке-старушке:
- Он аракадиля телай бахтали чергай... родился под счастливой звездой... талант...
я с ним вместе работаю... но не дай Бог инфаркт... Надо бы <скорую>. У вас нет
телефона?
К счастью, у бабули не было телефона. Случайности, вы посланы
судьбой... Как хорошо, что Аня сейчас побежит куда-нибудь звонить.
- Понимаете, у него цветок на окне... значит, дома... - О господи, болван! Что-то
такое ты еще ей про цветок наговорил? Язык тебе вырвать. Вялый, бордовый
цветочек в горшке... герань - память о семейной жизни. Люся уверяла: гасит
нервность. - Да, да... Пойду позвоню. Видимо, без памяти... Надо бы и милицию -
дверь ломать...
И в подъезде стало тихо. Бабушка зашла к себе, а певица и в самом деле унеслась -
вон ее каблучки, цок-цок мимо окна. Надо немедленно уходить! А если бабушка
осталась у подъезда, разинув рот? Или еще кто из соседей увидит?
О, Сабанов, у тебя же в ванной висит на гвозде старый белый халат жены - она в
нем на химическом заводе работала, оставила бывшему мужу на тряпки - посуду
и окна протирать.
- Надевай!.. - подал халат Наташе.
- Зачем? - не поняла она, но Андрей торопливо накинул белую маскировку на нее.
Они сделают вид, что медсестра увозит его на <скорой>. Но чемодан и футляр от
скрипки взял в руки почему-то он.
На лестничной площадке никого. И у подъезда только некая собачонка нюхает
асфальт. Выбежали за угол, на улицу - катится <жигуленок> в желтых <шашках>,
самозваное такси. Наташа, поддерживая Андрея под руку, как бы помогла ему
сесть.
- Заболел? - весело прохрипел толстяк за рулем. - Куда? В БСМП? - он мотнул
башкой в сторону Студенческого городка. И Андрей вспомнил - там же недавно в
березовом лесу открылась новая, большая больница в пять или шесть корпусов... и
даже знакомая девица там работает, Нина... очень любит музыку. Однажды
увязалась после благотворительного концерта в католическом храме - пришла
домой и осталась на сутки... Потом долго молилась перед зажженной свечкой и,
уходя, сказала, что, если он вспомнит о ней, она его будет рада видеть, потому что
он своей музыкой облагораживает даже самое плотское. Но лучше в пятницу
вечером. Нина работает в инфекционном отделении.
Именно туда и надо запрятать Наташу! Именно в инфекционное отделение! А
там посмотрим.
Когда вышли из машины и оказались среди оголенных на ветру берез, Андрей
спросил у Наташи:
- Ты сможешь изобразить больную?
- Я?! Почему я?.. Ты же больной!.. - но тут же возвела очи к небу и губки,
изогнув скобой, оттянула вниз. Получилось очень смешно.
- Годится. Да, сними-ка халат... - И швырнув его в кусты, только сейчас вспомнил:
а не здесь ли должны оперировать сегодня Орлова? Именно сюда, он слышал,
завезли летом из ФРГ какой-то особенный томограф, искусственную почку и
прочую аппаратуру... Господи, не слишком ли много совпадений?! Или, как
сказал бы чуткий к слову Орлов, сов-падений, совместных падений в одну бездну...
А может быть, операция состоится не здесь, а в первой областной, в центре
города, как раз рядом с красным домом миллиардеров - наискосок от памятного
гастронома, через сквер? Даже трудно сказать, как бы должно быть лучше.
Они вошли в темный после улицы холл, к стеклянной отсверкивающей
отгородке регистрации. Как во всех больницах, пахло эфиром и хлоркой. Но если
Андрей найдет здесь Нину, как объяснить ей, кто такая Наташа? Если догадается,
сделает все наперекор, как любая ревнивая женщина.
И снова помог случай - обмолвка пожилой женщины в белом халате, сидящей
за стеклом, с марлевой повязкой на лице:.
- Дочку привезли? - Ее не смутил мальчишеский наряд юной Наташи. Сейчас
молодежь одевается бог знает как.
- Да, да... - обрадовался Андрей. - Знаете... нам бы найти Нину... Нину из
инфекционного.
- Так пройдите к ней... это во дворе, в левый дальний корпус.
Через полчаса красотка была пристроена. Андрей объяснил остроносой,
внимательно слушавшей Нине, что девчонка приехала от мамы, из деревни, что у
нее была желтуха и надо бы проверить, а то и долечить (Андрей сам перенес в
детстве желтуху и знал симптомы)... Наташе выдали пижаму чернильного цвета,
тапки, и под фамилией Сабанова она осталась в двухместной, но еще незанятой
более никем палате номер 3, на стене - эстамп неведомого северного художника:
<Курупатки на снегу>, где действительно нарисованы куропатки на снегу под
звездным небом.
Улыбнувшись малышке на прощание быстрой профессиональной улыбкой, Нина
взяла Андрея под руку и повела в ординаторскую, где, заперев дверь и опустив
жалюзи на окне, чтобы стало темно и не был так явственно виден полуметровый
крест над столом, бросилась целовать обреченного скрипача... Часа полтора тут
никого не будет, так понял Андрей из ее шепота.
- Да что с тобой?
- Сегодня режут моего друга, поэта... - нашелся Андрей, и эта новость, как ни
странно, была очень серьезно воспринята Ниной. Она тут же включила
электрический свет и, позвонив по внутреннему телефону, узнала, что да, именно в
этой больнице, во втором корпусе, в хирургии, готовят к операции больного
Орлова. Но к нему сейчас никак нельзя - во избежание волнения и опять же
инфекции.
- Съезжу в город, куплю яблок...- буркнул Андрея и, оставив у Нины
незапирающийся чемодан со скрипкой и тряпками Наташи, выбежал к воротам
больницы.
- Но ты вернешься? - успела спросить Нина.
- Конечно! - Господи, хорошо, что он вспомнил о ней. Случайности жизни, вы не
случайны... В инфекционной Наташу искать никто не будет. А как быть самому
Андрею? Не ложиться же и ему сюда. Да и заляжет он с помощью Нины в какой-
нибудь палате - не трудно будет сообразить тем, кто ищет Наташу, что неспроста
она вместе с ним в один день исчезла... Значит, любовь, значит, немедленно
объявят и его, Андрея Сабанова, розыск.
Лучше возникнуть сейчас в городе, как ни в чем не бывало. Но без скрипки? Ах,
что-нибудь придумается.
И он сел в подкативший автобус и поехал в центр - навстречу неизвестности,
как написали бы в старинных романах... или, как скажем мы, современники
Андрея Сабанова, - навстречу явной опасности. Ибо мы-то знаем, что везение
обычно кончается неожиданно. Сила ожидаемого невезения нарастает
пропорционально квадрату свершившегося везения... приблизительно так
написано в самиздате компьютерных программистов... Там интегралы, тензоры и
прочие термины высшей математики и физики, но поверьте, что суть мы
постарались передать верно.
10. СОН САБАНОВА
<Случайности, вы не случайны...>, - так думал я в мгновенном сне,
пока бежал кривой, как чайник, автобус по лесной стране.
Он припадал на поворотах на правый бок, на левый бок,
и вдруг меня окликнул кто-то... Иль, может, это сделал Бог? -
Держа детишек на коленях, иль сумки ( там кефир, морковь),
вокруг дремали на сиденьях все, с кем я постигал любовь.
Сидела школьница немая, которую я целовал,
тогда еще не понимая - запомнит по губам слова...
Сидела дурочка из клуба, в веснушках пышка-билетер...
А рядом дылда пялит зубы, из пятиюродных сестер.
Молчала рыжая студентка, зажав в ногах виолончель...
любившая играть раздетой <Полет шмеля>... а я был шмель.
Сидела и жена майора, тайком любившая меня...
Дремала девочка из хора, как конь в ремнях... о ночь моя!
Сплошная <ягода-малина>, чуть с тленным запахом вина,
дремали женщины картинно вокруг меня... так на же, на!
Твои, увы, завоеванья! Смотри и за стояк держись!
А вдруг в томленье, в ожиданье они прожили эту жизнь?
А вдруг же, воздевая руки, они рыдали по ночам?
Ловя о дальнем милом слухи, что где-то ходит по цветам.
Не ты ли обещал им страстно любовь до гроба?.. Ну так что ж,
покуда не найдешь бесстрашно их всех - покоя не найдешь.
И ни при чем тут заклинанья ночного духа - Сатаны.
Прощенье будет на прощанье - тогда тебя отпустят сны.
Но ведь за каждою из женщин, за каждой встречею в ночи
сверкает чертик свой, как жемчуг, и лезет огнь в подол свечи...
Беда, коль дьяволу с бородкой ты продал душу, но страшней,
коль сотня совладельцев бродят, как по ковру, в душе твоей.
Когда снесло тебя теченье... когда хозяин твой - толпа,
а их перстов кривые тени не сгонишь, словно мышь, со лба.
Полуказак, полутатарин, в аду болтаясь, как в раю,
по мелочи ты разбазарил жизнь беззаветную свою.
И если уж искать хромого, заносчивого князя тьмы, -
затем, чтобы он молвил слово: отныне царствуем здесь мы,
чтоб мне средь маяты, напасти, с тяжелым холодом в кости,
одной лишь поклониться власти - и этим силу обрести.
Глава вторая. ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА
11.
Дверь не была взломана. Правда, перед порогом натоптали, но ключ вошел в
замок легко, и я, оглядываясь, как вор, ступил за свой собственный порог.
Здесь было сумеречно - все-таки и в кухне, и в жилой комнатке на окнах
тюлевый полог. Я шагнул ближе, зная - с улицы не увидят, и отпрянул: мимо дома
шли торопливо двое солдат с овчаркой на поводке. Солдаты были в мешковатых
куртках, мятых серых брюках и тяжелых ботинках. Собака же, узкая,
остроголовая, с желтым пятном вроде креста на голове рвалась вперед. И не сразу
до меня дошло - а ведь голубушка идет именно по мою душу, к дверям моей
квартиры - по сладким запахам духов Наташи.
Да быть такого не может - через столько часов учуять! Ведь и ветер дул, и
листья летели, и машины воняли бензином... И к тому же собаки остались на
службе только у пограничников. Да еще, как я слышал, у таможни. А здесь какая
граница? Граница между жизнью и смертью, ха-ха? Конечно же, пес тащится с
хозяевами по делам, не относящимся ко мне. Но почему же то остановится, то
вернется, ткнет носом туда-сюда и - вперед, к моему тротуару, наискосок - к углу
моего дома?
Я отскочил от окна. Да нет же, они что-то другое ищут. Не сошелся же свет
клином на маленькой красотке?! Да и не пограничники это и не таможенники -
знаю я их форму. Скорее, вневедомственная охрана какая-нибудь... или из зоны
хлопчики. Или спецы из армии - им сообщили, что где-то взрывчатка спрятана, а
то и наркотик... Собаки в этом деле первые помощники.
Но нежданные гости завернули за угол, в наш двор - слышу, как заливаются
лаем возле подъездов родные сявки. Все-таки ко мне?! Господи, сейчас
породистые когтистые лапы царапнут коричневый дерматин моей двери - мол,
здесь, сюда она вошла... и пришедшие люди, погладив оскалившегося зверя,
вышибут ногами филенчатую преграду на пути.
Словно кто подсказал - я вырвал из кармана измятую пачку сигарет <Прима> и,
приоткрыв дверь, трясущейся рукой быстро вышелушил, сколько сумел, табака из
оставшихся в наличии трех сигареток на пол перед порогом. Видел в кино - так
делают. И тут же заперся. И услышал - они вбежали в подъезд. Тяжело дыша,
позвонили ко мне в дверь. Не помог табачок.
Я не отвечал. Пес заскулил, ему приказали молчать. Сейчас, сейчас... Сейчас
взломают, ворвутся - и овчарка бросится мне на шею. Выдам я, где прячется
сейчас Наташа или нет? Как будто кто-то другой за меня холодно рассуждал.
Выдам или нет? Жизнь бездарно прожита, но вот такую красоту встретил... <На
мой закат печальный блеснет любовь улыбкою прощальной>. Не выдам, конечно.
А не выдам - на всякий случай прирежут, подозревая, что без меня не обошлось,
коли собака сюда привела. А выдам - мне все равно не жить, Мамин не простит...
За дверью о чем-то негромко говорили. И - о радость! - вдруг затопали прочь,
бренча спичками в карманах, позвякивая кольцом ошейника. И я понял - им дано
было задание найти след, и только. А придут сюда сейчас другие люди. Надо
немедленно смываться. Господи, как же повезло! Явись я минутой позже...
Машинально схватив футляр от скрипки (зачем он мне?), выскользнул в
огромное пространство подъезда - по счастью, ни на лестнице, ведущей вверх, ни
внизу, нигде никого не было... А куда, собственно, бежать? Если он подключил
даже военных... Нам с Наташей надо навсегда покинуть этот город, эту область. Но
как?
Растерянно стоял я возле своего дома - и не мог двинуть ногой. День был
солнечный, почти жаркий, как летом, в Сибири случаются подобные осенние дни.
Летит, поблескивая, паутина, снова набухли почки на кустах вербы и смородины,
высаженных возле ржавых железных гаражей. У кого-то есть машины. Или хотя
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг