долины>, унес наши ворованные паспорта, бумаги и шестьсот долларов в ОВИР.
Теперь надо было ждать. Я обнял Наталью - ее бил страх, так бьет температура. Я
шепотом спросил, найдя губами ее губы:
- Ты еще любишь меня?
- Как можно спрашивать?.. - совсем уже взрослыми словами отвечала моя
спутница, глядя в глаза. - Мне назад - смерть. - И от волнения села к зеркалу
краситься...
Через сутки мы получили из рук Тёпы два красных международных паспорта
серии 41.
- Они действительные? - спросил я у Тёпы. - С ними можно куда угодно ехать?
- Хоть в Штаты!.. - барабанщик подмигнул. - А теперь своди меня с Динкой в
хороший кабак... и больше ничего! Я же понимаю, тебе там башли будут нужны...
- А где Дина?
- Я сказал ей, что она мешается... Мы ей позвоним.
- Она знает про паспорта?
- Конечно, нет! - Тёпа надменно крутнул лысой башкой ( он эти дни был
неузнаваем - тщательно побритый, при галстуке, в ботинках, начищенных черной
варежкой ), постучал ладонями по животу и по коленкам. - Чем меньше женщине
мы шепчем, тем легче бросить нам ее. Пушкин.
Мы просидели вчетвером в новом крохотном ресторанчике <Vector> едва ли не
утра. На столе горели разноцветные свечи. Под <сладкие звуки Моцарта> ( из
<Фигаро>) мы танцевали.
Тёпа был потрясен: быстро меняются наши <едальни>. Появились хорошие вина,
грибы, форель... А мебель теперь какая!
Довольна была и Наташа - ей нравилось вежливое обслуживание мальчиков-
официантов в черном.
Только одно тревожило - Дина вдруг стала загадочно молчалива. Пила, тускло
глядя перед собой. Завидовала нам? Или уже точно догадалась ли и не продала нас
кому надо? Вот вернемся в квартиру Богомолова, а там ждут <менты> или даже в
штатской одежде широкоплечие парни.
Но нет, дома нас никто не ждал. И можно было спокойно выспаться под свист
метели за окном. И все же, уйдя в свою комнатку, мы с Наташей спать не легли.
Подождав с полчаса, убедившись, что Дина уснула, собрали свои вещи уже в
который раз. Привычно и быстро.
- Степан!.. - я шепотом разбудил коллегу и молчаливыми широкими жестами, как
дирижер, поднял. И он вместе с нами поехал в аэропорт.
В такси ему было сказано, что мы с Наташей летим в Москву ( а на деле мы
решили выбираться в Питер). А из Москвы, якобы, купив в первом попавшемся
турбюро путевки, покатим в Анталию. Я попросил Тёпу проводить нас именно для
того, чтобы он поверил, запомнил: первым же рейсом - это через час - мы летим в
Москву... Если его заставит рассказать об всем Дина ( или другие какие люди), они
нас будут искать в Москве.
Угостив Тёпу убийственной дозой виски в баре аэропорта, я заплатил таксисту и
отправил моего коллегу домой, в койку, где его наверняка, проснувшись, ожидала
рыжая женщина со стоячими грудями.
Рейс на Санкт-Петербург ожидался через четыре часа. Билеты мы купили.
Невыносимо хотелось после ночной попойки спать, но все кресла были заняты, да
и не отпускал страх... Нельзя спать, нельзя.
- Ой, - сказала растерянно Наташа, роясь в своей сумочке. - А где мой перстень с
камнем?
Перстня с камнем не было.
- Ты не оставила его опять в ванной?
Наташа задумчиво качала головой. <Дина!..> - подумал я. Только она могла.
Пока мы умывались после ресторана, раздевались и снова одевались, как бы для
сна, Дина шастала по всей квартире в коротком халате Тёпы, шатаясь, как пьяная и
ненатурально хохоча. В ресторане была печальна, а тут развеселилась. Постой-ка,
а деньги?
- Я сейчас, - шепнул я Наташе и, поставив к ее ногам чемодан и рюкзак со
скрипкой, завернутой в наше замечательное пуховое австрийское одеяло), пошел в
мужской туалет. Нашел свободную кабинку с крючком на двери, заперся и,
расстегнув ремень, прощупал кармашек на трусах. Конверт с долларами был на
месте. Я несколько дней назад вложил <зеленые> в почтовый конверт и, загнув
пустые края , втиснул конверт в кармашек. Но словно что-то толкнуло меня -
проверь. Высвободив пуговку, вынул конверт, открыл - там лежала простая бумага.
Я не верил глазам - бумага! В клеточку, из школьной тетради. Аккуратно так
нарезанная. Это шутка?! Это не Наташка сделала?
Я лихорадочно вырвал из кармана куртки бумажник с российскими деньгами.
Когда сегодня покупал билеты, мне показалось: подозрительно мало их осталось
их у меня... Отпер боковое отделение с <молнией> - боже мой, всего три миллиона
старыми... Но я же вчера в ресторане расплачивался. И за такси платил, и Тёпу
сейчас угостил шотландским виски...
Быть не может, чтобы Тёпа мои доллары выкрал. Это, конечно, Наташа пошутила.
И даже не пошутила - вынула на всякий случай, когда я повесил трусы в ванной в
углу, на крайнюю струну, как бы для сушки, кармашком к стене. Чтобы не марать
раньше времени, постирал и, запрятав валюту, повесил. Из элементарной
брезгливости никто не должен был их тронуть.
Бегом я поднялся в зал ожидания к Наташе и рассказал о моем печальном
открытии, искательно улыбаясь ей и дергая за руку.
- Да ты что!.. - обмерла Наташа. - Я не трогала. - И сузив глаза, мстительно
прошептала: - Это Дина. Собака. Недаром у нее такое имя.
Дина? Когда? Да мало ли когда. Из любопытства тронула мои тряпки...
обнаружила... хохотнула, пошла, приготовила стопу бумажек подходящего размера
и заменила. Когда мы сидели вчера в ресторане, плавки висели в ванной. Но денег
там уже не было, это ясно. Вот почему Дина и казалась такой рассеянно-
печальной. Защитная реакция ворюги. Даже Тёпа поразился:
- Ты чё, будто лимон без устрицы проглотила? Ты же у меня ядерная бомба!..
На что Дина дернула уголком рта: дескать, я стараюсь, стараюсь казаться
веселой, но что же поделать, и у меня есть проблемы...
И вот мы с Наташей стояли в аэропорту, ограбленные и растерянные.
- Надо сейчас же к ним! - заговорила Наташа. - Поднимем с постели и - за волосы!
Мол, отдавай.
- А если скажет: не брала? И всю квартиру перероем - не найдем?
Мы сели на освободившиеся кресла - как раз объявили посадку на московский
рейс. Что делать? В милицию не заявишь. А если и вправду не Дина украла? К
Тёпе каждый день ходит столько хохотушек... кто-то и в ванную после туалета
заглянет... Нет, ничего сейчас не докажешь.
И куда мы теперь с нашими жалкими деньгами?
- У тебя ничего не осталось?
Наташа достала бумажник. Там - копейки.
Ну, прилетим мы в Питер. Как раз хватит на обратный рейс. Надо срочно сдать
билеты... Я отдал Наташе ( у нее наивное, честное личико) общегражданские
паспорта Лыкова и Шагуриной и поставил в очередь. Сейчас дежурная по смене
заберет у нас места и вернет стоимость билетов за вычетом неизбежных
процентов. И куда мы дальше?
Голова кружилась. Казалось, все происходит во сне. Но это был не сон, а
жестокая реальность. Даже если мы сейчас вернемся к Тёпе, и он, хлеща свою
рыжую Дину по губам, вырвет у нее признание, что да, украла... она уже поняла
главное: мы как раз и есть беглецы от Мамина, о которых говорит народ. Если она
сама не смотрела телевизионную передачу <Час пик>, но те, кому она рассказала о
золотых украшениях Натальи, наверняка смотрели... сейчас вся страна смотрит
телевизор... Так вот, если она и признается, что украла, и даже вернет деньги, то
уж другого счастья не упустит - за нами будет мгновенно налажена погоня...
Мамин ведь не поскупится, всех отблагодарит. А может, потому она и украла, что
знает: мы побоимся вернуться для выяснения отношений...
Да и наверное, поедем мы сейчас к Тёпе - а ее там уже и в помине нет. Только мы
укатили в аэропорт - и она из квартиры. Она же не дура - скорее всего,
притворялась спящей, готовая к скандалу еще ночью ( вдруг я раньше обнаружу
пропажу!). А уйти после гулянки от Тёпы - тоже могло вызвать подозрение. Итак,
если она украла - ее сейчас у Тёпы нет. Позвонить?
- Да, да!.. - зашептала Наташа, когда я поделился с нею своими мыслями. Она уже
сдала билеты. - Какой ты молодец! Звони!..
Я позвонил. Мне ответил хриплый голос барабанщика:
- Кто?..
- Это я, Андрей. Тёпа, ты один?
- Почему?! Только что с Монблана на лыжах съехал... А что? Секрет? Можешь
говорить, она не слышит...
Какая наглая и страшная баба. Украла и спокойно спит. Если это она украла.
- Ну, что? Что?.. - спрашивал Тёпа. - Рейс отложили? Приезжайте... Турецкий кофе
сварим...
- Нет, нет... я позвонил сказать, что через минуту взлетаем... Спасибо за все.
Обнимаю. - И я дурашливо пропел первые такты из 5-ой симфонии Бетховена. -
Та-та-та-та'-а!..
Мы с Наташенькой прошли в бар, я взял нам по рюмке водки. И чаю. Что уж
теперь, не обеднеем.
А если украл Тёпа? Вполне тоже может быть. Он единственный знал, что у нас
есть доллары. Перед тем, как я ему отдал шестьсот зеленых, мне надо было хоть на
улицу сбегать, якобы в пункт обмена валюты. А я валялся на диване, размышляя о
Мамине. О том, какие он мог предпринять действия, чтобы отыскать бывшую
жену. Надо бы узнать, избрали его в депутаты или нет. Но не спросишь же у Тёпы
и тем более у Дины. Сразу догадаются: не зря спрашиваю... Стало быть, получив
шестьсот в руки, Тёпа понял: деньги у нас есть. Опять-таки, куда собрались ехать-
то? За границу. Не с рублями же туда лететь. Но неужто человек может так пасть,
что вот пил со мной месяц, обнимался, руку Наташе целовал - и нас же обокрал?
Ни за что не поверю.
Дина! Или другая какая женщина.
Будь они все прокляты...
Я обнял Наташу.
- Милая... я не знаю, как быть... куда ехать...
- А ведь у меня есть деньги на предъявителя... - вдруг пролепетала она,
сконфуженно глядя в сторону. - Но нету свидетельства о рождении... у Валеры... А
сберкнижку прихватила. Может, дадут? - Она полезла в сумочку, набитую
красочными открытками и тюбиками.
- Если ты сейчас появишься в городе, тебя тут же схватят.
- Я понимаю. - Она вздохнула. - А если из другого города запросить? С этим
паспортом не получится?..
- Он может быть в розыске...
Мы растерянно посидели в аэропорту до вечера, в сумерках сели в автобус и
поехали на железнодорожный вокзал. Видно, судьба наша такая. А куда еще
деваться? Только на рельсы. Вышли в громе объявлений по радио.
- Ну, что?.. Куда глаза глядят? Только не в сторону дома? Хоть выспимся...
Измученная Наташа кивнула.
Через часа два мы лежали в плацкартном вагоне 76-го поезда, ехавшего на запад...
Вокруг кричали дети, тренькали гитары. Где сойдем? Билеты я взял наудачу - до
Тюмени...
22. СНЫ САБАНОВА
И снится сон, что я проснулся, и в длинном поезде ночном
один лежу - и нету рядом любимой... нету никого...
И я бегу через вагоны, и я кричу, и я зову,
и ни людей, ни машиниста, ни чемоданов - пустота...
Ах, это ты во тьме мелькнула - внизу бежала по снегам,
кричала, мне вослед махая и падая в лиловый снег?..
Я высунулся из вагона - а поезд мой влетел в тоннель...
и он часами, днями длится, и ни сойти, ни спрыгнуть мне...
И снова будто я проснулся - я в самолете... боже мой,
ведь можно так стать сумасшедшим. Я в самолете, я лечу,
но где же милая, где люди... мой самолет пустой насквозь
гремит сквозь сумрачные тучи, и сами движутся рули...
А кто же там - не ангел светлый на облаке?.. стояла ты!
Я закричал тебе в оконце, но разве можно услыхать?
Я вырвал дверцу - в шуме ветра к тебе желая проскользнуть,
но, на крыле стальном повиснув, лечу меж молний и дождя...
И снова я от сна очнулся - иду дорогою в снегу,
вокруг блестят глазами волки и нету светлого окна.
Но здесь ты шла - след узкой туфли мгновенно снегом замело...
Ты здесь была - на голой ветке сверкает золотой твой шарф...
Но кто же там? Не ты ль блеснула, как юный месяц, в небесах?
И подо льдом, как свет, прозрачным - с веселым гребнем в волосах?
И за окном у самовара с чужим мужчиной и детьми?
Где ты, счастливая, смеешься... О, черт возьми! О, черт возьми!
И черт уже стоит, осклабясь: - Ты как всегда нетерпелив.
Что высших тайных знаний кладезь? Тебе вина бы и олив.
Вернее, самогонки с хлебом... и бабы теплой на всю ночь...
А я-то, бегая по склепам, все мыслил, как тебе помочь.
Но у тебя не выйдет счастья - не держишь слово. Как листва
меняется под ветром в чаще - твое лицо, твои слова...
Что за народец воспитали в стране рабочих и крестьян?
Куда смотрел товарищ Сталин? Один обман, один туман.
Здесь Мефистофелю бы горе с его доверчивой душой...
Его бы Фауст объегорил, объехал на козе кривой.
И молодость свою вернул бы, а черта сдал бы в КПЗ.
Ты слышал, как запели трубы, когда я о кривой козе?
Се - истина, и ты напрасно нас затеваешь обмануть...
Отдай свою любовь, и ясно, что твой до звезд продлится путь.
Отдай ее, и слава грянет, и деньги полетят дождем...
И каждый камень будет пряник на розовом пути твоем.
И каждая из лучших женщин твоей готова будет стать...
Но эту - нам отдашь. Я вечен - и я дождусь, е... м...!
Но эта - точно наша. То-есть, ты сам о ней тогда не знал?..
...И я проснулся - темный поезд... в окне - неведомый вокзал.
23.
С нами в вагоне ехала группа студентов: юноша с бородищей не по годам,
юноша с усиками и жиденькой эспаньолкой, как у актера, играющего комическую
роль короля, и три девицы. Все в синих китайских ватниках и унтах. У них не было
ни гитары с собой, ни, к счастью, магнитофона с громкой музыкой. Они читали,
передавая другу, ксерокопии печатных текстов, помечали в блокнотах.
Из их слегка хвастливых разговоров мы с Наташей узнали - они с биофака НГУ,
готовят для всемирной организации <Гринпис> отчет о положении дел вокруг
нефтяных поселков Западной Сибири. Завтра летят на север Тюменщины, на
платформу с названием Южная. Наверное, кто-то в шутку так назвал.
- А полетим вертолетом, - объявила самая строгая на вид студентка, в тяжелых
очках, с тонкими губками. В наши времена несомненно она была бы комсорг.
- А не дорого?.. - спросила вдруг Наташа. - Сейчас же тонна керосина шестьсот
или даже больше долларов...
Я был удивлен - знает о таких вещах. Конечно, от НЕГО знает, который вот так,
время от времени, напоминал и будет напоминать о себе...
- Дорого, но не для таких, как Алик Концевич, - внушительно произнес
бородатый. - У него даже самолет есть. Хочет получить права. Но только не у нас -
в Италии. Там дешевле.
- А кто это? - теперь уже я ввязался в разговор.
- Не слышали про Концевича?! Президент фирмы. Он нас и повезет. Сойдем на
полустанке <Еловка> и - тр-р-р.
Одна из девушек, завистливо смотревшая на браслет Наташи (там как бы две
золотые змейки сплелись, и четыре голубых камушка сверкают), вздохнула:
- Холостой, знает три языка.
- Главное не это! - сердясь, заговорил парнишка с усиками и бородкой. - Не
побоялся пустить на свою территорию. Другие нефтяные бароны от нас, от
экологов, как черт от ладана!..
По вагону шли два милиционера. Я напрягся. Если это люди Мамина, мы пропали
- у них наверное есть наши фотографии. Милиционеры были угрюмы, небриты,
вот остановились возле босого пьяноватого парня, который изображал перед
соседками, что открывает пивную бутылку <глазом> - зажав жестяной колпачок
меж скулой и бровью. Парень поставил бутылку на стол, смирно опустил руки,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг