- То же, что об экипаже: практически ничего. Мы встречались в
столовой и салоне, изредка перекидываясь словами.
- Полет проходил нормально?
- Точно по графику. Если бы рейс закончился благополучно, я сказал бы
- удивительно скучный перелет.
Рой, запрокинув голову, рассеянно глядел на листву. Лето
переламывалось в осень - та особая пора, когда в воздухе глухо и сонно,
листья почти не шелестят, птицы не перекликаются. В парке было пусто -
выздоравливающие, видимо, отдыхали в своих комнатах. Андрей обвел глазами
тронутую желтизной зелень и с удивлением сказал:
- Знаешь, Генрих, хороший же месяц сентябрь, я его всегда люблю, а
тут забыл о нем, мне казалось - еще весна. Нет, до чего же хорошо!
Насмешливая улыбка чуть обозначилась на лице Генриха. Улыбался он
по-новому - сдержанней и суше.
- Это у нас с Роем тоже бывало - забыть, какое время на дворе.
Расскажи о своих достижениях, Андрей. В эфире поминают вашу лабораторию
больше, чем все другие. Значит, вы открыли новую галактическую
цивилизацию? Поразительно!
Андрей о своих работах всегда распространялся с охотой, а сейчас еще
хотелось отвлечь Генриха. И он знал, как и раньше интересовался Генрих
всем, что совершалось в его лаборатории.
- Не новую - единственную. Внеземных цивилизаций немало, но
цивилизация на Кентавре намного превосходит человеческую: еще не доступные
нам методы связи, все на сверхсветовой скорости...
- Не так быстро, - попросил Генрих. - Прежней скорости восприятия я
еще не восстановил.
Как ни был увлечен своим рассказом Андрей, он заметил, что Рой подает
осторожные знаки. Вскочив со скамьи, Андрей оборвал себя на полуфразе:
- Остальное узнаешь, когда выйдешь, к тому времени накопим новые
наблюдения. Выздоравливай! Выздоравливай!
Генрих остался в парке. Рой шел не торопясь, пока Генрих мог их
видеть, потом убыстрил шаг. Андрей недовольно сказал:
- Дикая же спешка! Разве могли повредить мои объяснения, не понимаю,
почему не дал досказать, он же заинтересовался...
- Скорей, скорей! - Рой уже не шел, а бежал к авиетке, оставленной у
входа. - Я получил мыслеграмму от Армана, что уловлены мозговые излучения
такой же характеристики, что у Генриха во время болезни.
- Человек? Машина?
- Человек. И находится в Столице.
4
Когда Арман волновался, его смуглое лицо не краснело, а темнело.
Сейчас оно казалось угольно-черным. Он что-то раздраженно выкрикнул,
увидев Роя с Андреем. Рой догадался, что Арман ругается: Арман гордился,
что знает старинные клятвы, заклятья и проклятья, заговоры и наговоры; он
часто, когда опыты не шли, отводил душу в странных восклицаниях. Рой
считал, что так облегчать себя все же лучше, чем швырять приборы, как
иногда делал вспыльчивый Генрих.
- Я же просил, просил поскорей! Неужели потом нельзя было
наговориться?
- Я не хотел при Генрихе вынимать передатчик из кармана и не все
отчетливо слышал. Значит, нашли?
- Не нашли, а потеряли! Засекли, стали пеленговать - вдруг замолк!
Прерывая себя раздраженными восклицаниями, Арман рассказал, что
институтская МУМ - малая универсальная машина - приняла излучение той же
сумбурной характеристики, что и больные видения Генриха. Электронный медик
санатория информировал, что Генрих мирно беседует с другом и братом в
парке и что его мозг излучает на спокойных частотах. И в этот момент
излучения оборвались, генерирующий их мозг выключился так внезапно, словно
погасили лампочку.
Ничего существенного в уловленных излучениях не было, обычная
мозговая работа - возможно, человек читал книгу, или любовался
телезрелищем, или с кем-то разговаривал. Но что характеристика совпадает с
мозговыми записями Генриха, Рой увидел, едва взглянул на перепутанные
кривые. Он часто с волнением, с тревогой, с восхищением вглядывался в
точно такие же кривые - странные линии, сумятица, судорожные выплески
пиков, стремительность падений: одни были вызваны тяжкой болезнью, другие
свидетельствовали о пронзительных озарениях...
- Если торопишься к себе, я не держу, - сказал Рой Андрею, с
любопытством рассматривавшему изображения. - Завтра продолжим беседу.
Рой постарался, чтобы предложение оставить их прозвучало достаточно
убедительно. С Андреем можно было беседовать о его открытиях, но не
налаживать погоню за каким-то незнакомцем, мыслительная работа которого
так странно повторила болезненные видения Генриха. В сыщики Андрей не
годился. Но он был иного мнения о себе. Бледноватое лицо Андрея
побагровело.
- Ну нет, на самом интересном месте, вот еще что придумал - завтра!
Будь покоен, не помешаю, еще похвалишь!
Рой махнул рукой:
- Тогда сиди и молчи! Будем педантично рассматривать каждый вариант,
Арман. Первая возможность, по-моему...
- Да. Излучающий мозг удалился из зоны, где могут засечь его работу.
- Конкретней - источник излучений улетел из Столицы.
- Отпадает. По мере удаления излучение ослабевало бы постепенно, а
кривые обрываются круто.
- Вторая: человек заснул.
- Те же возражения. Когда человек засыпает, мозг еще некоторое время
работает, ты это знаешь не хуже меня.
- Смерть?
- Маловероятно. Был бы взрыв, перестройка всей картины.
- Сумбура хватает.
- Нормального сумбура, я бы так сказал. Необычная картина, которая
непрерывно продолжается. Смерть - все-таки обрыв непрерывности, а не ее
продолжение.
- Больше я не могу ничего придумать, - сказал Рой.
- Я придумал! - воскликнул Андрей. - Есть еще возможность, теперь
слушай меня, я самым простым и коротким...
- Да, пожалуйста, коротким.
- Переключился на иную мозговую генерацию, вот и все! Подробней
хочешь?
Рой согласился выслушать подробней. Андрей настаивал, что от
человека, умеющего переадресовать свою умственную деятельность другому, да
еще внедрить в чужой мозг способность на величайшие открытия, можно
ожидать и умения менять свои мозговые излучения. Правда, с такими
явлениями пока не сталкивались; считается, что каждый мыслит в
характеристике, созданной генами, теперь удастся углубить наши знания,
только и всего.
- Хорошенькое "только и всего"! - с досадой сказал Рой. - Был
дураком, стал гением, снова обратился в дурака - вот чему равноценно твое
"только и всего"!
- А что? Каждое невероятное явление требует своего объяснения.
- Но вероятного, Андрей! Объяснить - значит свести странное явление к
нормальным причинам. Если принять на минуту твою версию, то это значит:
кто-то в Столице прогенерировал в мозговой характеристике Генриха и,
сменив свой мозг, - иначе я это и назвать не могу, - выпал из нашего
наблюдения.
- Есть возможность проверить, был ли раньше когда-либо среди жителей
Столицы человек с такой характеристикой, - сказал Арман. - Наша машина
сейчас изучает мозговые паспорта, хранящиеся в архиве.
Он набрал вызов МУМ и покачал головой, получив ответ.
- Рой, машина дает справку, что среди постоянного населения города
нет ни одного, кто бы генерировал в этой характеристике. Она проверила
мыслительную работу нескольких миллионов человек с момента рождения -
отождествление исключено!
- А переменное население? - спросил Рой. - Командированные, гости,
туристы?..
- Проверка их сложнее, но делается и она. Машина изучает архивы
гостиниц.
- Мы с Андреем полетим в гостиничный городок, - Рой сделал знак
Андрею, - а ты передашь нам ответ по мыслепроводу.
Андрей, опередив Роя, первым вскочил в авиетку и вынесся наверх. Рой
лишь поднимался над деревьями институтского парка, когда Корытин уже парил
над крышами небоскребов Большого Кольца, нетерпеливо поджидая там
замешкавшегося друга. Андрей не только демонстрировал усердие, но и
захватывал инициативу. Это, впрочем, не показалось Рою неожиданным:
стремление всегда первенствовать было неистребимо в Андрее; он не желал
выделяться, но просто не мог не выделяться - вторые роли были не для него,
за какое бы дело он ни брался. И, увидев, что Рой наконец выбрался на
высоту, Андрей сердито махнул рукой, чтобы он поторопился, и умчался
вперед.
Они проносились над зелеными массивами, над улицами и проспектами;
внизу было много пешеходов, еще больше людей носилось в воздухе. Ни один
из прогуливающихся или летящих не мог быть тем, кого они разыскивали,
перемена характеристики мозга - операция вообще невыполнимая, тем более в
какие-то считанные минуты. Рой понимал это, но несуразная мысль все
возвращалась.
- Крепко же в меня засели невероятные вероятности Андрея! -
пробормотал Рой, усмехнувшись.
Андрей, летевший метров на двести впереди, услышал в передатчике свое
имя и спросил, чего Рой хочет. В это время Арман дважды выкрикнул по
мыслепроводу: "Сектор шестой, корпус первый, двадцать девятый этаж, номер
сто шестьдесят первый!" Рой продублировал Андрею сообщение Армана.
- Высаживаемся на причальном балконе тридцатого этажа! - крикнул
Андрей.
Гостиничный городок, район самых высоких зданий Столицы, располагался
на острове, возведенном в центре Восточного озера. Островок сам по себе
был невелик - всего один квадратный километр, но, заселенный
полукилометровой высоты домами, с воздуха казался собранием гигантских
глыб, взметнувшихся над сравнительно невысоким пейзажем, - жилые дома
вокруг Восточного озера не превышали сорока этажей, лишь на кольцевых
проспектах были повыше. Шесть секторов разделяли гостиничный городок на
равные участки, в центре каждого возвышался двухсотэтажный корпус, номер
его в каждом секторе был первым - шесть гигантских малиново-белых факелов
обозначали своим сиянием секторы. Особенно красочным зрелище было в ночи,
когда верхние этажи, казалось, пропадали среди звезд.
К одному из высотных корпусов и устремил свою авиетку Андрей. Он
подлетел к двухсотому этажу, но не остановился на его посадочной площадке,
а заскользил вниз. Каждый десятый этаж опоясывал гигантский балкон, на
третьем снизу балконе Андрей остановился. Рой добавил скорости и догнал
Андрея, когда тот выскакивал из авиетки. Андрей, прыгая через три
ступеньки, сбежал на двадцать девятый этаж и помчался по коридору к
диспетчеру этажа. Диспетчер - металлический щит, на нем вспыхивали
разноцветные глазки номеров и красные цифры оказываемых услуг, - выпечатал
на приемном окошке лицо миловидной женщины и заговорил приветливым женским
голосом: гостиничные автоматы последней модели были устроены так, что с
мужчинами разговаривали в женском образе, а с женщинами - в мужском: по
утверждению конструкторов, это предохраняло от многих раздражений.
- Федор Ромуальд Гаррисон, да, Федор Ромуальд Гаррисон, - учтиво
говорил диспетчер.
- С ума сойти! - восторженно заорал Андрей подходившему Рою. -
Знаешь, кто живет в номере, мой сотрудник Федя Гаррисон, паренек с
Плутона, чудеснейший мастер по многомерной внеалгоритмике!.. Голубка, вы
не ошиблись, двадцати семи лет, рост двести двенадцать, глаза голубые,
холост, специалист по эн-мерным непорядкам?
Автомат подтверждал все, что выкрикивал Андрей:
- Да, с Плутона, двадцать семь лет, рост двести двенадцать,
восемьдесят девять килограммов, холостой.
- Почему же он не в лаборатории? - вдруг возмутился Андрей. - Черт
знает что, достаточно разок не явиться, все сотрудники разбегаются - он,
правда, неделю хворал, но ведь поправился, неужели опять?.. А вы не
ошиблись, милая, он у себя?
- Он выходил утром, постоял в коридоре и возвратился.
- Задам я ему, пошлите-ка вызов!
- Гаррисон не отвечает на вызовы, друг.
- Как не отвечает? Дайте-ка снова!
- Не надо! - Рой положил на приемный столик жетон - свое
удостоверение: оно выдавалось лишь тем, кто имел право вести розыск в
Столице. Жетон провалился в недра диспетчера и вновь вернулся.
- Слушаю, друг! - сказал автомат совсем другим голосом, такие голоса
называли "информационными" - в отличие от "обслуживающих".
- Ключ к Гаррисону!
На столике появился ключ, его схватил Андрей.
- Я побегу вперед!
Он мигом исчез за поворотом коридора.
Когда Рой подошел к номеру, оттуда выскочил Андрей, он что-то силился
выговорить и не мог. Рой схватил друга за руку:
- Да что там? Что? Не молчи же!
- Доктора! - пролепетал Андрей. - Федя... Федя!..
Рой вбежал в номер, повернул на стене рычажок медицинского вызова -
Андрей в ошеломлении забыл о нем, - огляделся: на кровати лежал прикрытый
простыней человек, на столике была записка. Рой прочитал: "Андрей,
простите меня, не могу иначе!"
- Это и вправду твой сотрудник Федор Ромуальд Гаррисон? - хмуро
проговорил Рой.
Андрей с трудом прошептал:
- Он, он! Такая страшная смерть!
- Мертв?
- Пустил себе разряд в ухо. Из лабораторного разрядника. Восемь тысяч
вольт!.. Мгновенная смерть, абсолютно мгновенная... А твой Арман говорит -
смерть маловероятна...
- Прикрыл его ты, Андрей?
- Я, я! Такой ужасный вид!.. Я набросил простыню и побежал.
Рой отдернул простыню. На кровати неестественно скорчился человек
среднего роста. Рой сразу узнал его. Он десятки раз рассматривал этого
человека, вспоминал его, размышлял о нем...
Андрей в испуге крикнул:
- Что с тобой? Как ты побледнел!
Рой опустился на диван, трясущиеся ноги не держали. С трудом
выговорил:
- Андрей! Повтори - кто он?
- Федор Ромуальд Гаррисон! Разве не ясно?..
- Ты уверен? Отвечай, уверен?
- Абсолютно! Мне ли не знать Федю! Да и записка мне, разве не видишь?
Он, он!
Дрожь в ногах все нарастала. Рой медленно выговорил:
- Человек этот - Василий Арчибальд Спенсер, тело которого я привез с
Марса.
В номер вбежал врач с двумя санитарами.
Глава третья. Обезьянка Олли
1
Сначала надо было совершить дела, не допускавшие промедления: наскоро
объяснить врачу, как они очутились здесь и что увидели в номере; вызвать в
гостиницу Армана; прикрикнуть на Андрея, снова впавшего в отчаяние - этот
человек, несмотря на энтузиазм, с каким вызвался в помощники, решительно
не годился в следователи; объяснить Арману - все с той же косноязычной
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг