дышла, тащила боевой аппарат на колесах. По-видимому, других двигателей
для него, кроме собственных мышц, у хавронов не было. Картина так
напоминала старинные изображения людей, потерявших лошадей и впрягшихся в
свои телеги, что Аркадию стало жалко хавронов. Он сказал об этом Асмодею.
Киборг отреагировал по-своему:
- Поставить один из наших моторчиков? Они повреждены, но на десяток
лошадиных сил каждого хватит. Приказывай!
Аркадий такого приказа не отдал. Неизвестно, куда их везут и что с
ними будет, когда привезут. Глупо самому ускорять дорогу к своей гибели.
Пусть хавроны надрываются, если у них такой обычай - надрываться.
Кругом простирался все тот же унылый мир - перелески мертвых
деревьев, почва, лишенная растений, озерки мертвой воды. На сероватом
мрачном небе сверкали два солнца, голубое и белое. И они не закатывались и
не восходили, как было еще недавно - только поворачивались на одном и том
же небольшом небесном пространстве. Когда отряд хавронов захватил
хронавтов и дилона, Гаруна Белая калилась слева. Теперь на том же месте
сияла Голубая звезда, а Белая переместилась вправо. Аркадий вглядывался в
нерадостное небо и думал, что раз обе звезды описали полный круг на полюсе
и раз они в противоположных временах, то и время должно было описать
полный круг и они должны теперь существовать не в своем прямом времени, а
во времени обратном, а он такого перехода не ощутил, да и вообще такой
переход - полная остановка времени, то есть смерть, а он вроде бы еще не
умирал.
К фургончику подошли Ланна и предводитель отряда.
- Я выполнил твою просьбу, - сообщил Ланна. - Можешь убедиться, что
рангуны подбирают в отряды похитителей только способных к языкам. Поговори
с Клаппой, главным бандитом хавронов: это и чин его, и почетное звание, а
имя Клаппа означает - "несгибаемый". Он очень гордится и тем, что бандит,
и тем, что Клаппа.
Аркадий сообразил, что почетное звание "бандит" представляет собой
результат неверного прочтения Дешифраторами человеческих слов, и не
решился обратиться к хаврону с таким наименованием. Еще меньше он мог
представить себе, что возможен прямой разговор человеческими словами с
обезьяноподобным существом. Его первый вопрос к Клаппе прозвучал довольно
невнятно:
- Я хотел... Короче, надо бы... В общем, куда вы нас ведете?
Ответ был дан на хорошем человеческом языке, только с нечеловеческим
акцентом:
- Куда надо, туда и ведем.
Беседу перехватил Асмодей. Киборга не удивило, что обезьяна
разговаривает по-человечески. Сам он был конструктивно дальше от человека,
чем любая земная или инопланетная обезьяна, но ведь отлично овладел
человеческим языком! И заметив, что Аркадий растерялся, быстро заменил
его:
- А куда надо?
На это Клаппа ответил обстоятельней:
- Обе Гаруны в противостоянии, неизбежен новый хроноворот. Надо
укрыться.
- Есть где укрыться?
- Пещера в скале. Хроновороты в ней гаснут.
Клаппа отошел. Недоумение Асмодея, однако, не было рассеяно. Сведения
по хронистике в него не внедряли. Он знал, что время бывает прямым,
обратным и фазовым, или криволинейным. В хронолете часто спорили о фазах
космического времени, он запоминал такие разговоры. И он умел пользоваться
хроноэкранами и хронотормозами, чтобы отстраниться от опасных скачков
времени, - и пользовался ими даже лучше, чем люди. Но дальше его знания не
распространялись.
Аркадий объяснил жаждущему познания киборгу, что экраны от
хронокатаклизмов бывают не только искусственные, но и естественные. Иные
материалы малочувствительны к небольшим изменениям времени - например,
граниты. Гранит - долгоживущий камень, он числит за собой не годы, а
миллионы лет: тысячу лет назад был такой же, через тысячу лет не
изменится. А человеку небольшое колебание времени в сотни лет гибельно.
Ведь сто лет назад этого конкретного человека не было и сто лет спустя не
будет. Поэтому большая толща гранита, не изменяясь при небольших
перебросах времени с прямого на обратное, тем самым полностью или частично
амортизирует эти опасные для человека хроноскачки.
- Для дилона хроноскачки так же опасны, как и для людей?
- Опасны, но не в такой степени. Дилоны живут тысячу земных лет - что
для них жалкий скачок на сотню лет в прошлое или в будущее! Немного
постареет в одном случае, немного помолодеет в другом. Но перебросы в
пять-шесть тысяч лет гибельны и для них.
- А в хроноворотах убыстрения и замедления времени достигают,
наверно, миллионов лет? Не так? Вот почему наш Ланна так их страшится. Я
рад.
- Чему ты рад, Асмодей?
- Тому, что наш хроноэкран спасал не только тебя и меня, но и Ланну.
Он должен быть нам за это благодарен.
Отряд мохнатых воинов в юбочках, набитых оружием и инструментами,
шагал все быстрей. Хавроны, тащившие повозку, выбивались из сил, чтобы не
отстать от отряда. Аркадий все больше жалел их - его собственный вес
немало отягчал фургончик. Попросив Асмодея помочь, он слез на землю. Ноги,
еще нетвердые, уже кое-как ходили. Почувствовав, что фургон стал легче,
солдаты радостно закивали Аркадию и энергичней поволокли повозку.
- Новая гора. Не в ней ли та пещера? - сказал Аркадий, показывая
рукой на холм впереди.
Холм был таким же голым и унылым, как и тот, где на хронавтов напали
обезьяноподобные воины. Навстречу небольшому отряду Клаппы высыпала группа
хавронов. Два отряда соединились и двигались компактной кучкой. Каталей
фургончика сменила другая четверка. Появился пропавший было Ланна. Левая
рука все больше тревожила его. В ней появилась боль, особенно при быстром
движении. Он сказал, что рассогласование времен в теле опасно
увеличивается. Теперь он и сам понимает, что перевоплощение не надо было
откладывать. Вероятно, и Мат Магону, милому пареньку, еще не достигшему
никаких степеней в иерархии из-за замедленности в мышлении, несладко. Ему
жаль несчастного Мат Магона.
- А себя не жаль? - спросил Асмодей.
Себя Ланне тоже было жаль. Но в своей хвори он сам виноват - затянул
перевоплощение. А в нынешних недугах Мат Магона виноват он, Ланна, это
тяготит его душу. Бедный Мат Магон так ожидал перевоплощения!
В каменистом холме виднелось темное отверстие. Один за другим солдаты
пропадали в нем. Хронавты и дилон подождали, пока в отверстие вкатили
повозку, потом проследовали за ней. Узкий туннель круто спускался вниз.
Аркадий отметил, что каменные стены туннеля светятся, как и стены в
помещениях Ратуши, где их сперва "прозеркаливали", потом объясняли жизнь
дилонов и вели на суд Старейшин. Только свечение стен пещеры было много
слабей, чем в Ратуше. Читать при таком свете было бы трудно, но фигуры и
лица виднелись отчетливо. Аркадий припомнил, что еще не встречал на Дилоне
искусственных светильников, везде применялись самосветящиеся камни, одни
излучали ярче, другие слабее - каждый материал подбирался по силе света,
необходимой для определенного места. Миша Бах, если бы не погиб, думал
Аркадий, наверно, разузнал бы обстоятельней о самосветящихся минералах,
это пригодилось бы впоследствии на Земле. Аркадий грустно усмехнулся:
Земля далека, Бах погиб, а их, пока живых, гибель поджидает неподалеку.
Самосветящийся туннель расширился и превратился в обширную пещеру,
тускло освещенную стенами, затхлую и сырую. К пленникам приблизился
Клаппа.
- Здесь будем пережидать хроноворот. Отдыхайте. Выходить нескоро.
- Одному из нас надо поесть, - сказал Асмодей, показывая на Аркадия.
- Где пакет с запасами пищи?
- Все ваше вон там, - Клаппа показал на дальний угол. - Возьмите что
захочется, кроме оружия и аппаратов.
- Пойдем вместе, чтобы не потеряться потом среди обезьян - их тут
жутко много, а свету мало, - сказал киборг и добавил: - Ну, и дух от
здешнего зверья!
Хавронов было, и вправду, так много, что в просторной пещере они чуть
не лежали один на другом. Духота, показавшаяся такой неприятной Аркадию и
Асмодею, шла от их мохнатых тел. Но это был не так запах зверья, как запах
болезни. Хотя свету было чуть-чуть, хронавты быстро разглядели, что
большинство наполнивших пещеру солдат не отдыхает, а страдает. Это было не
спокойное убежище от налетающих снаружи хроноворотов, а лазарет
искалеченных и умирающих. Отовсюду доносилось жалобное рычание и стоны.
Аркадий спросил Ланну, откуда столько пострадавших, - ведь ни Старейшины,
ни сам Ланна, ни его друг Ронна не говорили, что в этих местах недавно
происходили битвы, а без жестокого сражения не могло бы появиться так
много раненых.
Ланна долго не отвечал - то ли впал в трудное размышление, то ли
телепатически допытывался разъяснений у самих хавронов.
- Здесь не сраженные в битве, а пострадавшие в хроновороте, - ответил
он потом. - Отряд хотел вторгнуться на нашу половину планеты. Но его
покарала природа. Он попал в хроноворот, в солдатах разорвалось время.
Часть погибла, часть спаслась в этой пещере. Здесь время единое, но мало
кто выйдет отсюда. Только два-три десятка не пострадали, они и захватили
нас.
- Разве пострадавшим не оказывают помощи, Ланна?
- Какая помощь, иновременник? От разрыва времени единственное
спасение - восстановить синхронизацию. Но и это уже мало кому помогает,
если разрыв времени велик. А рангуны никаких перевоплощений...
Ланна, вдруг прервав объяснение, страшно завизжал и бросился в
сторону. В полусвете пещеры его невысокая худая фигурка быстро пропала
среди массивных хавронов, слоняющихся между лежащими. Некоторое время
слышался его голос, в нем смешивались радость и отчаяние. Аркадий побежал
на голос. Но Ланна замолчал, и Аркадий остановился, не соображая, куда же
идти в беспорядочном навале раненых и искалеченных. Подоспевший киборг
показал вправо - там особенно густо теснились пострадавшие.
- Он побежал туда. Там споткнулся и упал. Я все видел.
Резко расталкивая ходящих солдат, не церемонясь и с лежащими, Асмодей
поспешил в сторону, где упал Ланна. Кто-то охнул, кто-то грозно зарычал,
кто-то жалобно взвизгнул - Асмодей не стеснялся наступать то на ноги, то
на туловища. Аркадий схватил его за пояс.
- В тебе нет жалости, Асмодей! Разве можно шагать по телам?
- Жалость у меня есть, - с достоинством возразил киборг. - Полный
комплекс жалости к людям. К раненым, к больным, к маленьким, к большим. К
женщинам, детям и старикам - даже усиленная, так меня запрограммировали.
Но ведь это не люди, а обезьяны, да еще враги людей, да еще вооруженные.
Зачем их жалеть?
Аркадий сердито сказал:
- Если мы когда-нибудь вернемся на Латону, я попрошу Марию
домонтировать в тебе еще один комплекс - человеческую жалость ко всему
живому, нуждающемуся в помощи.
Философское мышление у Асмодея запрограммировано не было, но он
иногда собственным старанием прорывался в эту область. Он сказал почти
пренебрежительно:
- У людей, Аркадий, много излишних комплексов, понижающих жизненную
эффективность. Если бы мне поручили сотворить людей, я применил бы более
рациональную программу.
Аркадию вспомнилось, что на Латоне Мария именно так и говорила о
своем искусственном создании: что сотворила Асмодея, освободив его от
множества человеческих недостатков. Он лишь повторял ее мысли как верный
ученик. Надо будет сказать ей, что лучше бы в новых ее искусственных
созданиях она не столько освобождала их от человеческих недостатков,
сколько внедряла побольше человеческих достоинств.
- Он здесь! - заорал Асмодей и большим прыжком перепрыгнул сразу
через троих лежащих. - Ланна! Ланна!
Ланна, стоя на коленях, склонялся над чьим-то распростертым телом. Он
не откликнулся на призыв Асмодея. Киборг повернул дилона к себе. Мордочка
Ланны жалко кривилась, из глаз катились слезы. Аркадий не ожидал, что
дилоны способны плакать. У молодого Различника вдруг отказало умение
телепатировать свои мысли в человеческое сознание, он только громче
обычного повизгивал - мысли не трансформировались в слова.
- Успокойся, Ланна! - твердил Аркадий. - Что так огорчило тебя?
Успокойся и скажи!
- Салана! - дошла наконец до хронавтов воплощенная в слово мысль. - Я
нашел мою Салану. Ей плохо, иновременник, ей очень плохо, моей дорогой,
моей единственной Салане!
Аркадий тоже опустился на колени, всматриваясь в лежащую на полу
фигуру. Сияние стен в этом уголке было особенно скудным, но света хватало,
чтобы разглядеть дилона, резко отличавшегося от всех, кого Аркадий успел
повидать. О том, что дилоны, как и люди, разнополы, Аркадий знал, Ланна
уже вспоминал, что у него была невеста, похищенная рангунами. Но ни на
улицах, где навстречу хронавтам высыпали толпы дилонов, ни в Ратуше он не
видел женщин и уже думал, что если они и имеются, то внешне их не отличить
от дилонов-мужчин.
Но одного взгляда на Салану было достаточно, чтобы понять, что она,
точно, женщина и что до сих пор хронавтам встречались - преднамеренно,
наверно - одни мужчины. Дилоны ростом не брали: Ланна терялся среди
внушительных хавронов, а Салана была еще меньше своего друга. И она
разнилась от него не только ростом, но и всем обликом - тонкая, без
длинных рук, с мордочкой почти вдвое короче, чем у Ланны, она еще имела и
волосы на голове, их было немного - рыжих, мягких, коротких, - но они
всего больше и выделяли ее и, вероятно, всех женщин-дилонок от гологоловых
дилонов-мужчин.
Салана лежала на правом боку, Аркадий видел только один ее глаз. Глаз
жил, в нем было страдание и страх. Она вся сжалась, когда Аркадий
наклонился к ней, еще сильней вдавилась правым боком в пол.
- Она тебя боится, - протранслировал Ланна. - Она всего боится, а
тебя особенно - она еще не видела людей.
- Могу я с ней говорить, Ланна?
- Она не знает, как переводить свои мысли в ваши слова. Она потеряла
три четверти своих мыслительных излучений и почти не понимает меня. Ей
очень плохо, иновременник. Посмотри сам, что сделали с ней отвратительные
хавроны.
Ланна повернулся к Салане, что-то ей внушал, слегка повизгивая, - и в
попутном мыслям визге было столько нежности и горя, что по одному этому
звуку Аркадий понимал, как глубоко он страдает. Она что-то отвечала -
тихий стон сопровождал ответ. Потом она стала поворачиваться на спину,
Ланна помогал, обхватив здоровой рукой ее плечо.
Даже в бредовом видении Аркадию не могло примерещиться то, что он
увидел. Перед ним на спине, беспомощно раскинув руки, лежала маленькая,
тоненькая, изящная дилонка. Но это было не одно, а два существа в одном
теле: одно - правая половина Саланы, другое - левая ее половина. Единое
тело складывалось из двух частей, и две эти части столь разнились, что
невозможно было вообразить, что они вообще могут составить что-то
физически единое.
Левая половина Саланы - та, которую первой увидел Аркадий, - была
телом молодого привлекательного дилона; правая, только сейчас увиденная,
была телом старухи - дряхлой, морщинистой и уродливой. Левый глаз, в
котором Аркадий увидел страдание и страх, излучал все то же молящее,
нежное сияние, глаз правый, тусклый, обезображенный нависшей складкой
века, глядел дико и отстраняюще. Из левого, молодого глаза покатились
слезы.
- Какой ужас! - воскликнул Аркадий.
- Да, ужас! Ты правильно говоришь, иновременник, ужас! И это моя
Салана, самая прекрасная девушка на Дилоне. Вот что с ней сделали мерзкие
похитители!
- Разрыв времени, Ланна? - Аркадий понимал, что никакое оружие не
способно так страшно изуродовать живое существо.
- Разрыв времени! Он был маленький, когда Салану похитили, она могла
прожить еще сотню ваших лет без перевоплощения. Но хавроны, когда их
настиг хроноворот, бросили ее у пещеры, она прижалась левым боком к почве
и так лежала, пока буря не пронеслась. Хроноворот был короткий, это ее
спасло от полной гибели, но вот видишь - жизненное время по-разному
потекло в двух половинах ее тела.
Салана стыдливо прикрыла левый глаз, но правый, старческий, не
закрылся и глядел по-прежнему с дикой безучастностью. Этой половине тела
было уже неведомо чувство стыда. Аркадию вспомнилось, как в годы
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг