высоты окидывал взглядом весь ареал.
Лишь через час далеко в саванне отыскался Саня, Он вынырнул из густых
трав и быстрым шагом приближался к озеру Круглому, к тому берегу, где почти
восемь лет назад произошла его встреча с "колдуном Ваном". Берег этот был
охвачен кустарником, над которым царственно высились два старых тополя.
Свежие листья их шелестели от набегавшего ветра и серебрились под солнцем.
- Что он делает! - встревожился Октавиан. - Ему несдобровать, скоро здесь
появится носорог...
Никто не заметил, как побелели губы Ивана. Никто не мог слышать его
немого крика: "Остановись, Саня!.. Вернись!" Но тут же Иван с кривой
усмешкой подумал, что похож на колдуна, произносящего бессмысленные
заклинания. Остановить ход событий уже нельзя...
- Носорог! - послышалось рядом. - Вон он, идет к водопою... Но Саня
успеет укрыться в кустарнике.
Однако Саня и не думал укрываться. Как только из-за холма выплыла
горбатая спина зверя, он сделал несколько шагов навстречу.
Носорог на миг замер. Потом кинулся вперед, нацелив на юношу свой
страшный рог, способный проткнуть ствол дуба.
В последний момент Саня, видимо, испугался. Он стремительно нырнул в
кустарник. Но зверь не отставал. Ослепленный яростью, он ворвался в заросли,
как танк, Его серая спина скрылась в высоком ивняке, ветви которого трещали
и качались как во время урагана.
- Только бы Саня успел залезть на дерево. Там он спасется... - услышал
Иван чей-то напряженный голос.
Вскочить на тополь Саня, видимо, не успел. Из кустарника выбежал носорог.
На своей бугристой морде он нес обмякшее в скафандре тело юноши. Удар зверя
был так силен, что его крепкий и острый, как штык, рог проткнул полускафандр
насквозь.
- Убит, - глухо прошептал Октавиан.
Носорог сбросил скафандр на землю, и тот почти скрылся в густой высокой
траве. Но зверь не оставил его в покое. Кипя яростью, он начал топтать
скафандр своими чудовищными лапами. Послышался хруст пластикового каркаса...
Этот жуткий звук будто ударил Ивана по голове. Сознание на миг помутилось.
Когда туман рассеялся, он заметил, что сотрудники "Хроноса" уже переместили
хроноглаз на Гору Духов.
- События совпадают.
Сказал это Иван. Не из желания сообщить что-то новое - все и без него
видели, - а для того, чтобы хоть как-то отвлечься, подавить свою боль.
На хроноэкране и на боковом экране события совпадали: синхронно, в такт
раскачивались под ветром макушки деревьев, с ветки на ветку перелетали те же
птицы и пели одинаковыми голосами.
- Это сейчас совпадают, - проворчал Октавиан. - Но как поведет себя
дальше чертов колдун?
Ленивый Фао натурального, текущего времени пока в точности повторял все
движения Ленивого Фао на боковом экране, где прокручивалась пленка,
запечатлевшая события, исторически сложившиеся, - какими они должны быть.
Вот он встал и пошел к седловине горы в поисках топлива для костра.
Наклоняясь, Фао на обоих экранах одинаково постанывал от болей в пояснице,
подбирал те же сухие ветки.
Около кривой сосны Ленивый Фао остановился. Это было видно на обоих
экранах. И вдруг началось расщепление событий. На боковом экране колдун, как
и положено, повернулся и пошел обратно к костру, а на хроноэкране Фао
натурального времени застыл на месте, уставившись на "Скалу". Не сама скала
привлекла его внимание, а зиявшая в ней глубокая пещера, пещера которой -
колдун отлично это помнил - здесь никогда раньше не было.
Октавиан забеспокоился.
- Еще ничего страшного не случилось, - успокаивал сидевший рядом Жан
Виардо. - Постоит да и вернется к костру греться. Человеческая история от
этого не пострадает.
Однако колдун пошел в сторону, противоположную той, которая была
предписана ему историей. Крадучись он медленно приближался к "Скале".
- Черт бы его побрал! - выругался Октавиан. Ленивый Фао подступил к
самому входу и заглянул внутрь. Увидел ли колдун в темноте пульт, осталось
неизвестным, но он отшатнулся и выронил хворост. Постоял немного, испуганно
озираясь по сторонам и принюхиваясь. Любопытство все же взяло верх. Фао
вошел в "пещеру" - и вход за ним замкнулся. Биополе включило автоматику.
"Скала" растаяла.
Октавиан схватился за голову. Натыкаясь на кресла, он бегал вдоль
хроноэкрана и бормотал:
- Браконьеры истории! Такое проглядеть!.. Убить нас мало! Разогнать весь
"Хронос"!..
- Перестань суетиться!
Металлические нотки в голосе Ивана отрезвили "повелителя времени". Он
остановился и воскликнул:
- Надо что-то делать!
- Сначала встретим гостя, а потом решим, что с ним делать, - сказал Иван.
- С ним и с этой дыркой в истории.
- А дырка получилась порядочная, - заметил кто-то. У хроноэкрана остались
лишь дежурные. Остальные через минуту были на холме, имитирующем Гору Духов.
Здесь находились и подоспевшие медики.
- Уверяю вас, - заявил один из них. - Колдун стар и немощен, он просто
умрет в капсуле от потрясения и страха.
Врач оказался прав. Из пучин времени выплыла "Скала", ее зев раскрылся, и
оттуда вывалилась груда грязных шкур. Бесцветные глаза колдуна, широко
раскрытые от застывшего ужаса, немигающе глядели на яркое искусственное
солнце "Хроноса".
- Мертв... - констатировал врач. - Оживить не удастся.
- Но там... - Октавиан побледнел. - Колдун должен работать на историю еще
три дня. И под конец спасти мальчика. Очень важного мальчика!
Октавиан вдруг остановился. В голову ему пришла спасительная мысль.
- Иван! - воскликнул он, умоляюще глядя на своего друга. - Больше
некому... Заменить колдуна больше некому!
- Понимаю, - кивнул Иван и подумал, что лучшей кандидатуры и в самом деле
не найти. Он уже побывал в каменном веке, адаптировался, и хроношока не
будет.
- Ты знаешь язык, - продолжал Октавиан. - Знаешь жизнь племени, обладаешь
актерскими способностями. Рост почти тот же. Колдун, правда, обрюзг и
расплылся. Но мы наклеим пластиковый жирок и на нем, кстати, нанесем тот
самый шрам, которым колдун так гордится. Шкуры дадим чуть почище.
- А глаза? У меня карие, а у колдуна серые, почти бесцветные.
- Ты что? Забыл? - повеселевшим голосом откликнулся Октавиан. - Иные наши
модницы частенько меняют цвет глаз. Один пигментный укол - и на три дня у
тебя будут другие глаза. Времени для подготовки достаточно...
Времени, однако, оставалось не так уж много. К вечеру, еще засветло,
колдун должен спуститься с горы и войти в стойбище.
А пока Гора Духов пустовала, Иван перед хроноэкраном готовился принять
сан колдуна.
- Давай, Ваня! Спасай историю! - посмеивались гримеры.
А Яснову было не до шуток: перед глазами стоял Саня... Не мог, не хотел
он верить, что брат погиб. Не поверит, пока не убедится воочию!..
На боковом экране снова и снова прокручивались кадры, показывающие, как в
недалеком от натурального момента будущем должна протекать жизнь племени.
Иван запоминал каждое слово, каждый жест Ленивого Фао, кое-что тут же
отрепетировал. Запоминать, к счастью, пришлось не так уж много. Колдуну
оставалось жить семьдесят пять часов. И все трое суток он мало бывал на
людях. Почти все время спал в землянке или дремал на священной горе.
Не успело весеннее солнце уйти за бескрайнее болото Урха, как на Горе
Духов бесшумно возникла "Скала". Створки ее разошлись, и на землю каменного
века ступил новый колдун. Он тщательно закрыл вход в пещеру-капсулу и с
этого момента старался ничем не отличаться от своего предшественника.
Кряхтя и постанывая, лже-Фао нагнулся, подобрал хворост, оброненный
прежним колдуном, и не торопясь зашагал по седловине. С частыми передышками
взобрался на вершину, где темнели каменные "духи Фао", оживил огонь под
березой.
Ленивый Фао грелся около костра минут пятнадцать. В стойбище он вошел в
точно назначенное историей время, когда длинные вечерние тени растворялись в
сгущающихся сумерках.
И вот прошли три дня, внешне бездеятельных, но мучительных, потребовавших
от Ивана немалых нервных усилий. Подходит к концу и последняя ночь. Чтобы
отдохнуть, Яснов в эту ночь расслабился, отдался воспоминаниям. Но в целом
роль Ленивого Фао он исполнил, кажется, хорошо, без срывов и отклонений.
Завтра старый колдун должен уйти из мира, утонуть в пенистом водовороте
реки...
Иван взглянул на часы. Нет, не завтра, а уже сегодня. До рассвета
осталось полчаса.
Утро выдалось тихое и безоблачное. Ленивый Фао выполз из землянки, когда
Огненный Еж уже выкатился из-за дальних холмов и вовсю припекал землю
горячими лучами. Добрые духи, говорили в такие дни старые люди, несут на
своих крыльях тепло и удачу.
Удача и в самом деле сопутствовала охотникам племени. Только уселся
колдун под березой, чтобы погреться на солнышке, как в дальнем конце
стойбища послышались крики, радостные детские взвизгиваний. Подслеповато
щуря глаза, Фао долго смотрел в ту сторону и наконец увидел: охотники
принесли из саванны тушу еще одного оленя. Тут же, у крайней землянки,
разожгли костер. К нему спешили люди.
С противоположного берега реки к костру торопился Гзум - тот самый
"важный мальчик", которого в интересах истории необходимо было во что бы то
ни стало спасти. И сделать это мог только колдун.
Привычно и ловко хватаясь за высохшие, а в иных местах и полусгнившие
сучья, мальчик шел по бревнам, перекинутым через поток. На него из-под
насупленных бровей посматривал лже-колдун, знавший наперед каждое движение
мальчика, каждый его будущий шаг.
Шагах в десяти от землянки колдуна кипел водоворот, грохотали камни.
Здесь Гзум поскользнулся и упал. Одной рукой он успел ухватиться за ветку, и
вереща от страха, пытался подтянуться к бревну. Но тугие спирали водоворота
крутили его, тащили в глубину. Рука Гзума слабела, ветка гнулась.
Толпившиеся у костра люди повернули головы в ту сторону, где сквозь шум
воды прорывались отчаянные вопли. Один из охотников бросился на выручку. Но
вряд ли успел бы он спасти мальчика. Было слишком далеко.
И тут Ленивый Фао удивил всех. Видно, охотничья сноровка не совсем еще
забылась и не вся еще сила угасла в его мышцах. В три-четыре прыжка он
подскочил к бревну, на четвереньках подполз к мальчику и схватил его за руку
в тот миг, когда ветка обломилась.
Вытащив Гзума на бревно, Фао сердито заворчал и дал такого пинка, что
мальчик перевернулся в воздухе и упал в неглубоком месте.
Ленивый Фао спас Гзума, но сам не удержал равновесия, покачнулся и грузно
плюхнулся в воду. Рухнул без вскрика, без единого звука. Видимо, он потерял
сознание. Еще какое-то мгновение сухие шкуры крутились на поверхности. Но
вот и они, намокнув, скрылись в пенистых струях водоворота.
СНОВА В САВАННЕ
У самого дна Иван уцепился за каменистый выступ, нащупал в шкурах
кислородную маску и натянул ее на лицо. Чтобы не всплыть на поверхность,
сунул за пояс под шкуры увесистый камень. По песчаному, в мелких камешках
дну прополз несколько шагов, перевернулся на спину и пытался рассмотреть,
что делается вверху. Сквозь взбаламученную воду ничего не увидел, кроме
размытого диска солнца.
Подгоняемый упругим течением, Иван наискось пополз к другому берегу. Там,
в излучине, образовался уютный заливчик со стоячей водой. С песчаного дна в
вязкий ил Иван вполз с предосторожностями, побаиваясь водяных крыс и пиявок.
Их здесь, к счастью, не оказалось. Из водорослей выскакивали воздушные
пузырьки. Приятно щекоча руки и ноги, они стайками бежали вверх.
Раздвинув головой слой ряски, Иван всплыл и очутился в тихой заводи с
редкими кочками. На широких глянцевитых листьях кувшинок сидели любопытные
лягушки и таращили на него глаза. Иван замер и прислушался. Еле слышно
шуршали камыши. Одна из лягушек, приняв его голову за кочку, прыгнула на
самую макушку. Чертыхнувшись, Иван сбросил ее и стал подбираться к краю
зарослей. Здесь он осторожно раздвинул камыши и выглянул.
На противоположном берегу стояли охотники и глядели в водоворот,
поглотивший колдуна. Женщины и дети, крича и размахивая руками, бегали вдоль
берега. Слов Иван разобрать не мог. Но все движения людей, все их жесты были
в точности такими, какими и должны быть по естественному, ненарушенному ходу
времени. Все это он не раз видел на хроноэкране.
Бывший колдун усмехнулся и поздравил себя с успешным завершением
исторической миссии. Последний эпизод он сработал особенно четко и
филигранно.
Теперь надо убраться подальше от стойбища. Иван нырнул и погрузился в
водоросли. Отыскал брошенный камень и сунул его за шкуры. Из отвратительно
липкого ила и тины выполз на песчаное дно с таким облегчением, как будто
выбрался на асфальтированную дорогу. По дну "зашагал" на четвереньках.
Через полчаса он вышел на берег. Только сейчас, на холодном ветру,
почувствовал, до чего промерз. Руки посинели и покрылись гусиной кожей, зубы
мелко стучали.
Стараясь вытряхнуть воду из ушей и одновременно согреться, Иван отчаянно
запрыгал. Потом отжал шкуры, бороду и помчался к Горе Духов. Видели бы
охотники, как лихо бегает воскресший колдун! Но людей поблизости не было и
не могло быть.
На горе слегка дымилось вчерашнее кострище. Но разжигать огонь уже
нельзя. "Исторический" колдун погиб, и долго еще над Горой Духов не будет
виться дым. Иван лишь разгреб кострище, сел на камень и вытянул закоченевшие
ноги над горячими углями. Вспомнив, что в кабине имеется кое-что получше,
быстрым шагом направился к "Скале", нажал кнопку и, не заходя в раскрывшуюся
кабину, дотянулся до пульта, переключив капсулу на ручное управление. Теперь
можно войти, не опасаясь, что биополе включит автоматику... Закрыв кабину,
Яснов скинул амуницию колдуна - шкуры, ожерелье, амулеты. С трудом отодрал
бороду, парик и биопластиковые наклейки, раствором смыл грим. Голый сел в
кресло и включил массажеобогрев.
Вокруг Ивана закружились вихри теплого воздуха, Сверху брызнул волновой
душ, встряхивающий каждую клетку организма. Иван ворочался в кресле, вздыхая
и постанывая от наслаждения. Не хватит, казалось, никаких сил вырваться из
этих теплых объятий, из убаюкивающих волн. Но через минуту он приказал себе:
"Довольно нежиться!" Оделся в костюм, плотно облегающий тело, напялил
комбинезон, сунул в карман пару галет и вышел наружу.
С горы спускался уже давно знакомыми склонами. Наверх, в небо, старался
не смотреть, знал, что в "Хроносе" с тревогой и недоумением следят за каждым
его шагом. У подножия все же задрал голову и увидел, как тихо тлевшая
искорка тревожно замигала. В ответ Иван лишь досадливо махнул рукой:
дескать, ничего страшного с вашей историей не случится. Ни о каком
возвращении не может быть и речи, пока он не узнает о судьбе Сани, пока
своими глазами не увидит, что произошло...
Солнце все выше поднималось к зениту и уже припекало вовсю, жгло почти
по-летнему. От земли и сочных трав поднимались горячие испарения, дрожал
воздух. Все реже слышались птичьи песни - саванна готовилась к полудневному
зною.
Вспотевший от быстрой ходьбы Иван выбрался из низины с негустым ивняком и
поднялся на сухой пригорок, чтобы передохнуть и осмотреться. И вздрогнул:
совсем близко, в сотне шагов, увидел то самое место, где три дня назад
буйствовал носорог. Страшась узнать правду, Иван медлил. Стал думать
почему-то о полускафандре, который был на Сане.
От полускафандра, конечно, мало что осталось. Лишившись биополя живого
организма, он быстро истлевал, распадался на составляющие его элементы - так
было запрограммировано. Ничего, никаких следов будущего не должно
сохраниться в древней степи. Но сам человеческий организм на это не
запрограммирован...
Встряхнув головой, Иван побежал. Вот и та самая ложбинка. Раздвигая
упругие стебли конопли, овсюга и других злаковых трав, внимательно
всматривался под ноги. Вот один дотлевающий кусок полускафандра, в метре от
него еще три клочка, а под самыми ногами почти целиком сохранившийся пояс
и... больше ничего! Как ни всматривался - вокруг ничего больше не было.
Никаких костей!
На Ивана вдруг нахлынуло такое облегчение, что, разом обессилев, он сел
на траву: жив! Хруст, который он слышал с хроноэкрана, не был хрустом
костей! Трещал каркас полускафандра!.. Иван пошарил вокруг и нащупал еще не
распавшиеся обломки каркаса.
Вслед за облегчением поднималось какое-то странное радостно-мстительное
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг