Тил вдруг выступил вперёд и подошёл к пленнику. Все притихли. Мальчишка
протянул руку к пленнику, коснулся шрамов на его лице. Пикт не пошевелился,
остался сидеть, как сидел и лишь смотрел на Телли молча, затаив дыхание, -
глаза в глаза.
- Отпустите его, - сказал Тил. - Он нам не враг.
- А вот это, - вспылил неожиданно Яльмар, - решать не тебе! Может, и
отпустим, но только утром, если на нас не нападут... Что скажете?
Мореходы молчали, в нерешительности поглядывая друг на друга.
- Выставим дозорного? - предложил Хуфнагель.
Яльмар нахмурился.
- Мы не можем доверять кому-то одному: он запросто может заснуть.
Усталость - коварная штука. Пусть караулят трое. Согласны?
Спорить с ним никто не стал. Жуге выпало караулить в третью очередь,
вместе с Вильямом и Сигурдом. Магнус растолкал его, когда пришло время
сменяться, и завалился спать.
Ночь была темна. Поднялся лёгкий ветер. Волны с шорохом набегали на берег.
Наледь на камнях матово поблёскивала в лунном сиянии. Вильям, позёвывая,
выбрался к костру, уселся на бревно и запахнул плотнее плащ.
- Холодно, - пожаловался он.
- Тем лучше, - усмехнулся Сигурд. - Не заснёшь.
Пленник всё так же молча сидел у костра, там, где его оставили. Казалось,
он не чувствовал ни холода, ни боли от верёвок. Глаза его были открыты; он не
спал. Жуга протянул к костру озябшие ладони, посмотрел на пикта, нацедил из
бочонка пива и направился к нему. Сигурд покосился на него. Ничего не сказал.
Жуга опустился на камни возле пленника. Поднёс кружку к его губам. Тот
отвернулся.
- А вот это ты зря, - хмыкнул травник. - У тебя, должно быть, всё горло
пересохло. Зачем ты следил за нами?
Тот не ответил. Травник сосредоточился и медленно принялся перебирать в
уме созвучия, проталкиваясь сквозь пелену непонимания.
- Морн, - позвал негромко он. Веки пленника едва заметно дрогнули и Жуга
убедился, что угадал имя правильно. - Морн, готов поспорить, что ты меня
понимаешь. Я не желаю тебе зла. Но я не верю, что ты мог оказаться здесь
случайно. Ты ведь шёл по берегу за нашим кораблём, я прав?
Пленник коротко взглянул на травника из-под завесы грязной чёлки. Губы его
шевельнулись, однако слов за этим не последовало. Жуга подложил под себя
обломок доски и уселся поудобнее. Поставил кружку на песок.
- Я знал когда-то девушку из вашего народа. Она... была со мной. Её звали
Линора и она была... странная. Я её любил. И наверное, люблю до сих пор. Я
думал, ваш народ давно исчез...
- Ты не норвежец, - сказал вдруг тот. Голос его был хриплым и бесцветным,
но травник всё равно вздрогнул от неожиданности и чуть не опрокинул кружку. -
Ты вообще не викинг.
- Да, я с южных гор, с большой земли.
- Викинги жгут, грабят, убивают. Завоевали всю восточную Англию. После
этого ты спрашиваешь, что я делал здесь? Смотрел.
Он умолк и травник не нашёлся, что ему ответить.
- Среди вас сид, - помедлив сказал тот. - И дракон. Я подошёл поэтому.
- Ты ведь мог убежать, зачем ты остался? Ты и... - Внезапно Жугу осенило.
- Ты был не один? Кто... она?
Тот вскинул голову, и травник снова понял, что попал в точку.
- В тебе огонь, - сказал негромко пикт, - и ты угадываешь имя. Я тебе
верю. Я не стал бы нападать. Её ранили. Я дал себя найти, чтоб не нашли двоих.
Жуга встал и вытащил кинжал. Заметив его движение, Сигурд нахмурился и
положил ладонь на рукоять топора.
- Эй, ты что собираешься делать?
Травник наклонился к пленнику и молча разрезал на нём верёвки.
- Уходи, - сказал он.
- Ты с ума сошёл! - Вильям схватил его за плечо. - Он же приведёт своих,
нас нашпигуют стрелами!
Морн медленно встал, растирая затёкшие запястья. Выпрямился. Сигурд с
топором наголо стоял чуть в стороне, готовый пресечь любую его попытку напасть.
- Надеюсь, ты соображаешь, что творишь, - сказал викинг. - Иначе...
Пикт посмотрел на Сигурда.
- Ты зря думаешь, что мы не ценим честность, - сказал он и повернулся к
травнику. - Оставь моё оружие на берегу, я вернусь за ним завтра. Пусть звезда
освещает ваш путь.
И он растворился в темноте.
Сигурд молча опустился на бревно. Засунул топор за пояс, подбросил дров в
костёр. Поднял с песка оставленную травником кружку и отхлебнул большой глоток.
Покосился на Жугу, затем на Вильяма. Протянул руку к лютне.
- Слышь, рифмач, эта штука у тебя играет? Ты бы спел чего.
- Так люди ж спят.
- А ты негромко, чтоб не разбудить. А то нам ещё до утра сидеть.
Бард настороженно покосился в темноту.
- А если подойдёт кто? Не услышим.
Сигурд рассмеялся и выплеснул в огонь остатки пива. Пламя зашипело.
- Теперь-то какая разница? Если этот парень нас не обманул, никто не
нападёт. А если обманул, то заявится такая куча народа... В общем, не хочешь
петь, так и скажи, я не из обидчивых.
Вильям насупился и потянул из-за спины свой инструмент. Подстроил колки,
прошёлся пальцами по струнам, взглянул на травника, на спящего мальчишку-эльфа,
на остальных мореходов. Откинул кончики волос за уши, опустил глаза.
- Я спою песню, - сказал он. - Один мой друг когда-то написал её... Мне
кажется, она немного про таких, как мы сейчас.
Он тронул струны.
Мне выдоха хватит на пол-оборота
И две полетевших струны.
На пол-оборота - взглянуть на кого-то
И выйти из этой страны.
И выйти из этого мира на волю,
Туда, где ни пальцев, ни струн,
Ни черного поля, ни белого поля,
Ни жадных мерцающих лун.
Кто скажет, зачем поднялась эта песня,
За кем улетела струна?
Нет песни чудесней, и знаешь - чудесней
Всего, что она не нужна.
Пустая работа до смертного пота
Тяни эту ноту, пока
Осталось дыханья на пол-оборота.
На пол-оборота колка.
На последних словах лютня неожиданно сменила ритм, а тихий голос барда
вдруг окреп и подхватил мелодию, и дальше были уже новые слова:
Погоди, погоди,
хоть немного постой!
Ты меня подожди
на дороге простой.
Гравий или песок,
то ли снег, то ли грязь...
"Подожди меня, Бог", -
говорю я, смирясь.
Мне немного не надо
и много не надо,
Я забыл все учебники
жеста и взгляда.
Я забыл все слова
и стою безъязыкий.
Лишь душа надрывается
в каменном крике.
А дорога на Запад,
всё тянет дорога,
К океану жестокой
безрадостной влаги...
Погоди, погоди,
остаётся немного.
Погоди, так немного
осталось отваги.
Погоди, погоди!
остаётся немного -
Только бисер молитв
да единственный запах,
Не забытый в дороге.
Дорога, дорога,
Всё на Запад дорога,
на Запад, на Запад...
Сигурд и Жуга слушали, не прерывая барда ни движением, ни словом. Несмотря
на то, что Вильям пел вполголоса, Тил всё-таки проснулся, приподнялся на локте
и теперь тоже слушал, глядя в огонь. Бард пел песню за песней, про героев, про
друзей, про забытые битвы, про то, как плохо идти одному. Царила тишина, но
травник знал, что где-то там, за границей освещённого костром пространства,
затаив дыханье, их слушают ещё двое, и слушают очень внимательно.
Кровь души сочилась на камни...
Оставшуюся ночь все трое не сомкнули глаз и жгли костры, а наутро
двинулись в дальнейший путь. Когда корабль проплывал мимо скалистого утёса,
Жуга разглядел на его вершине двух человек. Один из них помахал рукой. Варяги,
как они ни были встревожены событиями прошлой ночи, не заметили ничего, и
только Тил, перехватив взгляд травника, на мгновенье понимающе прикрыл глаза и
чуть заметно ему кивнул.
- Они дружили с нами, - сказал он. - И всё ещё грустят от того, что мы
ушли. Ты видел шрамы на его лице? Это сын вождя.
- Я догадался.
В этот миг взгляд Тила упал на странного вида нож из чёрного железа с
глубоко источенным лезвием, который торчал у травника за поясом.
- Где твой кинжал?
Жуга усмехнулся.
- Считай, что я его потерял.
* * *
К исходу седьмого дня после отплытия из Лондона попутный ветер утих, и
моряки взялись за вёсла. Особой спешки, впрочем, не было - здесь проходило
тёплое течение, и даже если не грести, а только править, кнорр так и так
сносило к северу. День выдался необычайно солнечными и ясным. Пригрело.
Разбившись на три смены, мореходы неторопливо работали вёслами. Корабль
постепенно приближался к северной оконечности Британии.
Вильям стоял у борта кнорра, глядя вдаль. Молчал. Похоже было, что в
последнее время барда снова посетило вдохновение. Он вытащил на свет свои
бумаги и теперь частенько черкал в них пером, примостившись на скамейке возле
мачты, где качало меньше всего. Скамейка в результате вся была в чернильных
пятнах, моряки ворчали на Вильяма, но всё больше в шутку, чем всерьёз.
- О чём задумался? - спросил Жуга, подходя ближе.
- Да так, - рассеянно ответил тот, - пришла одна идейка. Стою вот, думаю,
не удастся ли пиесу написать. Про остров, старого волшебника и его дочь. И про
корабль. И чтобы буря была... Да, буря непременно! - глаза Вильяма широко
раскрылись, загораясь вдохновенным огоньком. - И чтобы вызвали её! Знаешь,
забавная такая вещица может выйти - ни драма, ни комедия, а так... И то и это.
- Ты сначала старое закончи, а уж потом за новое берись.
- Тоже верно...
Бард хотел добавить ещё что-то, но в этот миг послышался крик Сигурда.
- Хэй, там баскинг! - закричал рослый норвег, вставая и указывая на воду.
- Глядите - баскинг!
Моряки вдруг разом побросали вёсла и метнулись к правому борту.
Послышались смешки и шутки.
- Экая громадина!
- Греется, зараза...
- Неженка!
Жуга перегнулся через борт и разглядел в холодной синеве неподвижное
продолговатое туловище огромной рыбы, выставившей морду из воды.
- Это что, - спросил он оказавшегося рядом барда, - кит?
- Китовая акула, - отозвался Вильям, из-под ладони глядя на морского
великана.
- Дохлая?
- Живая. Спит. Моряки зовут их баскингами. Это по-английски значит, вроде
как "греющаяся". Повезло нам - в это время года их нечасто увидишь.
- Точно, - Яльмар посмотрел на барда с уважением. - Они на глубину зимой
уходят.
- Зачем?
- А Хёг их знает. Тоже спать, наверное. А по лету любят греться этак вот,
на солнышке. Знатная зверюга, жалко только - несъедобная. Ну, ладно, посмотрели
и будет. Вёсла на воду, ребята! Подналяжем, эхой! Завтра, если доберёмся до
пролива, повернём на запад.
Он повернулся к барду.
- Где тебя высадить, рифмач?
Вопрос был более, чем своевременный. Они прошли и Халл, и Сандерленд,
заливы Ферт-оф-Форт и Мори-Ферт. Остались позади Монтроз и Абердин и все другие
земли скоттов. Британия была не бесконечна; острова Оркнейского архипелага были
последним местом, откуда можно было возвратиться в Лондон без особого труда, а
дальше к северу - на острова Шетландии Яльмар заходить не собирался. Вильям
долго молчал. Взглянул на травника. Потупился.
- Нигде не надо, - наконец проговорил он. - С вами я хочу. Возьмёте?
Жуга нахмурился.
- Это ещё зачем?
- Вильям, - сурово сказал варяг, - хватит ерунду болтать. Мы здесь не
шутки шутим, мы не знаем, чем всё кончится.
- Чем бы ни кончилось, - ответил тот, - я должен знать, что будет. А иначе
не успокоюсь. Вы ведь всё равно потом обратно поплывёте. Рано или поздно, но
поплывёте. А здесь мне какой резон сидеть? Кто по зиме меня в Англию повезёт?
Вильям умолк. Однако же ответа не последовало, и бард почувствовал, что
должен им ещё что-то сказать, как-то выразить в словах свои чувства.
- Я... Ты понимаешь, Лис, за эти месяцы, ну, которые с вами, я больше
написал, чем до того за пять лет. Возьмите с собой, лишним не буду. Честное
слово!
Яльмар и Жуга переглянулись. Варяг поскрёб в затылке, плюнул в воду и
рассмеялся, оскалив жёлтые зубы.
- Ну, умён собака! Как всё ловко рассчитал... Что скажешь, Лис?
- Ну, что я могу сказать? - развёл руками травник. - Не бросать же его за
борт... Придётся взять. А вдруг и впрямь чего хорошее напишет, да прославится?
Варяг кивнул:
- Придётся. В конце концов, недаром мудрые когда-то говорили:
Знает лишь тот,
кто много
объездил земель,
чем другие живут,
что у них на уме,
что у них на душе.
Он сделал паузу и смерил барда взглядом.
- Ладно, Хёг с тобой, пойдёшь с нами. Глядишь, и сделаем из тебя
настоящего викинга. Садись за весло. Только, чур, потом не стонать!
- Не буду!
Вильям уселся на скамью, сменяя Бранда, сбросил плащ, свернул его подушкой
и подложил под себя. Поплевал на ладони и взялся за весло. Жуга расположился
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг