объяснить, как, и через миг внезапно осознал, что голосов тех два. Один голос
задавал вопрос. Другой отвечал.
Снежок-Зимородок, когда ты родился?
Кто первые были враги и друзья?
Когда ты любить, ненавидеть учился?
Кто первый сказал тебе слово "нельзя"?
В зеленом распадке, у старой осины,
Где долго потом снег растаять не мог,
От белого волка у матери-псины
Холодной зимой появился щенок.
Снежок-Зимородок, как к людям попал ты?
Кто первым ошейник на шею надел?
Чего для себя в этой жизни искал ты?
Куда ты бежал и чего ты хотел?
Я вырос на привязи в старом подворье,
Людей повидать я немало успел.
Но сердцем я знал: мое место на воле,
И в лес убежал я, как только сумел.
Снежок-Зимородок, мы вместе до срока,
Из трех выбирать можно только одно.
Природа с тобой поступила жестоко:
Ни волком, ни псом тебе быть не дано...
Ты хочешь сказать, что мне нету спасенья?
Ну что ж, значит мне и не нужно его!
Я сам принимал в этой жизни решенья,
И я не бежал от врага своего.
Враги для тебя в этой жизни найдутся,
Не стоит на голову их призывать.
Пусть двое гонимых одним обернутся:
Попробуй людское обличье принять.
Мне плохо известны привычки людские
И мне никогда не вернуться домой:
Пусть волки и псы для меня не родные,
Средь вас я тем более буду чужой...
Сбежать от себя никуда невозможно,
Хоть ты и решил покориться судьбе.
Но быть человеком хоть сложно, но можно,
И я помогу. Обещаю тебе.
Я знаю, ты прав, но мне трудно решиться,
В крови человечьей таится ответ.
Пускай совершится, что должно свершиться.
И я понимаю, что времени нет.
Все смолкло, и дыханье Зимородка вдруг замедлилось. Был миг, когда он
вовсе перестал дышать, и Дьёрдь, обеспокоенный, рванулся было на помощь, но тут
Жуга, лежавший головой у Дьёрдя на коленях, вдруг вскрикнул страшно и протяжно,
долгим стонущим надрывом. Дьёрдь впопыхах содрал повязку с глаз и застонал от
бессилия - он всё ещё был слеп. Теперь ему на самом деле стало страшно - псы
могли появиться в любую минуту. Он подтянул к себе оружие и замер, вслушиваясь
в ночь.
Крик смолк, и хриплое дыханье Зимородка разорвало тишину.
* * *
Почему собаки не пришли?
Никто не знает.
* * *
К утру у Зимородка затянулись раны. Он встал и даже смог идти. Жуга пришёл
в себя лишь к середине дня, потребовал воды и долго жадно пил, приникнув к краю
котёлка. Откинулся на одеяло.
- Он... жив? - едва шевеля языком, спросил травник.
- Кто? Зимородок? Вроде, даже поправился...
- Ты всё ещё не видишь?
- Нет.
Дьёрдь снова кое-как перемотал глаза тряпицей. Мокрая ткань холодным
обручем охватила голову.
Они подъели старые запасы, и пополудни снова вышли в дорогу. Путь
предстоял к реке. Носилки пригодились снова - теперь уже на них несли травника.
Его мешок взял Дьёрдь. Зимородок шёл впереди. Молчал. Жуга лежал, дыша
прерывисто и редко, без чувств, а может, просто - крепко спал, не откликаясь на
зов, и лишь когда ступили на тугой, звенящий барабаном лед раздувшейся реки,
открыл глаза и вдруг сказал негромко:
- Я сам...
Дьёрдь от неожиданности чуть не выронил носилки.
- Ты как, Жуга? - спросил он. - Идти-то сможешь?
- Смогу. Носилки бросьте, так идите... только осторожно - лед плохой...
трухлявый лед...
- А ты?
- Я потом, - ответил он и повернулся к лесу.
Зимородок хотел было что-то сказать, но промолчал и первым ступил на лед.
Дьёрдь двинулся следом. Лед проседал, потрескивал, но вроде бы пока ещё держал.
И тут, и там сквозь трещины сочилась вода, ноги у обоих мгновенно промокли. Они
миновали уже середину реки, когда Дьёрдь услышал за спиной лай собак и замер,
не зная, что теперь делать.
- Не останавливайся, - глухо сказал Зимородок, почувствовав, как
натянулась меж ними верёвка.
- Где они?
- Не останавливайся, может, успеем...
- А как же... - начал было Дьёрдь.
- Он знает, что делает, - ответил тот, и добавил еле слышно: - Надеюсь...
Шаг, другой, ещё и ещё... Дьёрдь давно уже сбился со счета, когда вдруг
понял, что под ногами земля.
Лай приближался, дикий, заливистый, торжествующе-злобный. И тут раздался
треск. Что-то с шумом и плеском ухнуло в воду. Закричали.
- Да беги же, беги! - отчаянно взвился крик Зимородка.
Терпеть неведенье больше не было сил - ломая ногти, Дьёрдь рывком сорвал
повязку и тоже закричал.
Он видел!
В сумерках уходящего дня бурлила, пенилась река. Трещины на льду
стремительно росли и ширились, а сверху по течению неслась, ломая лед, широкая
- от берега до берега - волна. Лед дыбился, скрипел и скрежетал, седые льдины
наползали друг на дружку, словно жернова, и в самом сердце этой круговерти был
Жуга; без посоха, весь вымокший до нитки, бежал к ним, прыгая неловко, скользя
и оступаясь на ломающемся льду. Упал, поднялся, вновь упал - свалился в воду,
вынырнул и поплыл, хватая воздух синим ртом, отталкивая льдины - здесь, похоже,
было глубоко. Мелькнули в кровь изрезанные руки. Дьёрдь ринулся к нему на
помощь и чуть не рухнул сам - так закружилась с непривычки голова. Вновь
обретенные глаза утратили способность подавать команды телу. Зимородок, тем
временем, уже бежал к воде.
А на том берегу бесновались собаки. Иные псы рванули вскачь вверх по
течению, но лед уж тронулся по всей большой реке, с низовьев до истока. Он шёл
поверх воды, сверкая синевато ломкой гранью в солнечных лучах, крушил, царапал
берега, и талая вода, звеня ручьем, со всех сторон спешила напоить иссохшееся
русло.
Брод скрылся под водой.
Моста здесь не было.
Вожак выбрался обратно, мокрый, злой, и тоже - весь в крови, стряхнул на
снег искрящиеся капли и завыл. И слышался в собачьем лае исступленный и
бессильный крик: "Враги! Враги навек! Найдем тебя! Найдем!!!"
Жуга уже брел по пояс в воде, вяло отталкивая проплывающие льдины.
Шатаясь, выбрался на берег. Обернулся.
- Сочтемся, - хрипло сказал он и тихо повторил: - Сочтемся...
И медленно осел на снег.
* * *
Ночь миновала, и рассвет впервые в эти мартовские дни принес с собой тепло
и тишину. Проснулись птицы. Дым-туман, что выдохом земли родился вместе с
солнцем, медовой патокой стекал теперь к реке, тонул в её высоких мутных водах
и пропадал без всякого следа. Лес словно бы умылся, засверкал зелёной хвоей, и
даже жухлая трава, казалось, золотилась в солнечных лучах. А сверху были
небеса, чистейшие, бездонно-синие, какие видел только в раннем детстве, да и то
потом забыл.
Похоже было, что и впрямь пришла весна.
Дьёрдь опустил глаза. Вздохнул. Так благостно, спокойно было на душе, что
не хотелось шевелиться, не хотелось нарушать то хрупкое мгновенье бытия, когда
чувствуешь, что мир вокруг и ты - одно целое. Дьёрдь помотал головой. Неужели
для того, чтобы это понять, надо было лишиться зрения? Ведь вроде ничего
особенного - река, трава, небо... Почему же он раньше этого не замечал?
Дьёрдь поднял саблю, вынул её из ножен. С придирчивым вниманием осмотрел
клинок, царапнул ногтем ржавое пятно и покачал головой. Запустил, забросил, что
и говорить... Сталь какая-никакая, а всё же смазку любит. Огляделся в поисках
тряпицы.
Тряпки были у Жуги в мешке. Будить травника не хотелось. Жуга и Зимородок
спали рядом, укрывшись старым атанасовым кафтаном, оба бледные, с лица худые и
растрепанные, как два брата, только что волосом не схожие - клокастые рыжие у
ведуна, и белые до седины у мальчишки. Всё наоборот. Вчера Дьёрдь насилу
уговорил обоих оставить его на страже - шутка ли, столько не спать! Глаза его
ещё пока слезились, и Жуга, как ни был слаб, распотрошил свой мешок и запарил
отвар. Наказал почаще промывать глаза, и только после рухнул и уснул. Зимородок
же, ни слова не сказав, устроился у травника под боком, согревая, и тоже вскоре
задремал.
- Дьёрдь?
Тот повернулся на голос. Жуга уже проснулся и теперь сидел, настороженно
склонив вихрастую рыжую голову - прислушивался.
- Собак не видно?
- Да спокойно все.
- Чего не разбудил? Поди уж, третьи петухи пропели. Разнежились...
Он встал, прошёл к реке, зачерпнул горстью воды и долго пил. Умылся, вытер
руки о рубаху. Пригладил волосы.
Заслышав плеск воды, проснулся Зимородок. Дьёрдь вздохнул и молча принялся
раздувать костёр.
- Куда пойдём-то, Лис? - спросил он травника, когда с их скудным завтраком
было покончено. - Как собирались, в город?
Жуга смел крошки с расстеленной тряпицы и отправил их в рот. Задумался.
- Как ни крути, а в город идти придется, - признал он наконец. - Тебе туда
прямая дорога, Зимородку тоже вот помочь надо, пристроить его покамест на
первое время. Да и у меня там дела. Только вот, думается мне, неплохо отдохнуть
бы нам чуток.
- Здесь постоялый двор недалеко, - сказал вдруг Зимородок. - Вот только
дорого, наверно...
- Да не дороже денег... А откуда ты знаешь?
- Так, - он потупился. - Просто - знаю.
Некоторое время они молча собирались в дорогу, чистили котелок, заливали
костёр.
- Жуга! - позвал вдруг Зимородок.
- Что? - обернулся тот.
- Я... я с тобой хочу.
- Ну, так пошли.
Тот долго не отвечал, сосредоточенно о чем-то размышляя.
- Я города боюсь, - сказал он, наконец. - Уж лучше я тут останусь. Там, на
дворе кузнец живет, может, возьмет в ученики.
- Толковый мастер-то?
- Да, вроде бы.
- Ну ладно. - Жуга вскинул котомку. - Был бы только человек хороший, а
остальное... Будь по-твоему.
Парнишка придвинулся поближе.
- Жуга...
- Ну?
Тот помолчал, кусая губы.
- Если тебе не трудно... Погладь меня ещё разок, а?
Жуга помедлил и вдруг влепил мальчишке такую затрещину, что тот лишь чудом
не свалился в воду. Мгновенье Зимородок ошарашенно смотрел травнику в глаза,
затем набросился, вцепился пальцами в рубаху. Два тела, рухнув, покатились по
песку. Парнишка оказался сверху, зарычал, оскалился. Жуга вдруг рассмеялся,
вывернулся ловко и взъерошил пятернёй его белые волосы.
- Ну вот, совсем другое дело! - усмехнулся он. Зимородок медленно приходил
в себя, с недоуменьем глядя на Жугу. Здесь не было ни злобы, ни насмешки, здесь
было что-то новое, сродни всем тем щенячьим дракам и забавам, которые давно уж
стёрлись в памяти, и только изредка вдруг вспоминались с тянущей тоской. И всё
же...
Жуга уселся, подбирая ноги под себя, и долго молчал, глядя на своё
отраженье в холодном зеркале реки.
- Смотри - река, - сказал он Зимородку. - Вчера мы были там, но сегодня
там другая вода. Нельзя два раза окунуться в ту же воду. Вчера я гладил пса,
теперь ты человек, так не ищи пути назад. Назад дороги нет, ты понимаешь?
Зимородок молчал.
- Мир человека темен и жесток. Учись бороться, Снежок, - говорил меж тем
Жуга. - Делай, что хочешь, только другим не мешай. А ласка... Друзья, любимая -
всё само придет. Псы тоже вон тебя не очень-то ласкали.
- Я понял, - медленно ответил тот. - Но ты... Ты ведь тоже мой друг?
Жуга вздохнул.
- Надеюсь, что - да, - ответил он.
Зимородок прищурился в хитрой усмешке:
- И ты больше не ударишь меня?
Жуга пожал плечами:
- Кто знает!
- Ну, тогда - держись!
Снежок вскочил, и Жуга кувырком полетел на песок.
* * *
Никогда не угадаешь, кого сегодня занесет на постоялый двор! Позавчера
прошёл большой торговый обоз, вчера - лишь пара верховых, а вот сегодня - трое
странников остановились погостить. Один чернявый и с клинком у пояса, а два
других - те малость потощее будут, и похожи меж собой, может, братья, а может,
ещё какие родичи. Да кто их разберет. Да всё равно кто, лишь бы платили, да
столы не ломали.
Хозяин вбил пробку обратно в бочку, подхватил наполненные кружки и
двинулся к столу, не переставая говорить.
- Вот пиво, как заказывали! А попозже и ужин приспеет. Откуда идете?
Издалека? Торопитесь, небось? Ну-ну... А то, так оставайтесь на ночлег, сеновал
вам постелю. Дороги нынче опасные, да и ночи холодные. Ну, вам с саблей бояться
нечего... А вот говорят ещё, - придвинулся он ближе, - что будто бы собаки
нынешней весной уж больно озоруют.
- Дело говорят, - кивнул чернявый. Потёр рукой глаза, поправил саблю. -
Видели мы их. Что правда, то правда - совсем озверели.
- Вот и я о том же! - взмахнул рукой кабатчик. - Ночами из дому не выйдёшь
- боязно... Вот у меня, к примеру взять, недавно пёс в хозяйстве был! Ох и пёс
был, доложу я вам! Умный - страсть, не поверите! Да молодой ещё, горячий, вот и
сбежал к таким вот, в стаю... Даст бог, не пропадет, вернётся к лету. Вы,
может, видели его - такой весь белый, словно снег? Тут где-то должен бегать.
Парнишка, что был младше всех, глотнул из кружки, сморщился и опустил её
на стол. Кабатчик усмехнулся понимающе. Пацан ещё. Известное дело - пиво по
первому разу никому не нравится. Чернявый покосился на хозяина и тоже
усмехнулся за компанию.
- А как же, видели! - ответил он.
А рыжий странник вдруг добавил:
- Он не вернётся.
Оправа: ГОВОРЯЩИЙ
8
В маленьких глазах медведя явственно читалось удивление.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг