Людмила СИНИЦЫНА
ПУЗЫРИ ЗЕМЛИ
Я понял, что до базы не дотяну. Мне ничего другого не оставалось, как
приземлиться в Городе.
Я сел в степи, не теряя времени на поиски посадочной площадки, если она
вообще имелась здесь, потому что планета давно перестала быть пересадочным
пунктом.
Насколько затянется ремонт, я пока не знал, но надеялся, что не больше,
чем на неделю.
Слухи о Городе, доходившие до нас, были столь неопределенны, что я
успел о них забыть, и теперь с чистым любопытством вглядывался в едва
различимые здания. Я представил себе, как выйду в Город, познакомлюсь с
новыми людьми... Стало легко и весело от того только, что я тоже могу
пройтись по улицам, на которых будет просторно и тесно одновременно.
От Города отъехала машина, я заметил ее, когда она прошла половину
пути, и с нетерпением ждал ее приближения.
"Первый и Второй Встречные" - как мы на базах называли таких служащих -
буквально вбежали по трапу и влетели в открытый люк так, что я не успел
сделать им навстречу и шага. Вместе с ними в кабину ворвался настоящий
поток слов:
- КакмыРадыСтаринаИэтоКонечноСлучайпоСлучайПриятныйВсеЕрундаИсправится
УнасНетСвоихТехниковНоМыСможемОттудаВызватьИвКакоеСлавноеВремяВыкНамПопали
ТакойДивныйПериод НадеемсяЧтоПоломкаДействительноПустяковая ВкрайнемСлучае
СумеемПридуматьЧтонибудь...
Они говорили одновременно, как мне казалось, без остановок. Они
засыпали, заваливали меня словами, и я погружался в этот поток слов и
предложений с головой. Но как только мне удавалось вынырнуть, они
обрушивали новый шквал, не делая остановки, не давая разобраться, на что
мне отвечать: на вопрос о поломке ли, о погоде или о том, как я тоже рад
их видеть. А они уже дружески подхватили меня под руки, подталкивая к
выходу с явным нетерпением и даже, как ни странно, с каким-то опасением,
которое я каким-то образом все-таки уловил, несмотря на всю сумятицу
встречи.
Они не затихли и после того, как мы вышли. Более того, из машины, где
оставался шофер, ко мне несся новый пенный при" бой.
Я растерялся. Сначала я решил, что меня разыгрывают, что они вот-вот
расхохочутся, хлопнут меня по спине, сделают паузу, и все пойдет
нормально. "А что, собственно, нормально?" Все вроде и было нормально.
"Может, они просто давно не видели новых людей, тем более с Земли, - вот у
них и наступило что-то вроде шока", - успокаивал я себя, хотя ясно видел,
что ничего похожего и в помине нет! Наоборот, они чувствуют себя легко и
привычно, ничуть не затрудняясь таким способом общения.
- ТрудноСебеВообразить, - говорил один.
- ЭтоВсеПростоНеСтоитГоловуЛомать, - в тот же самый момент говорил
Второй Встречный...
Что было "трудно себе вообразить" и что было "очень простым", я не мог
понять, хотя пытался следить за смыслом предложений того и другого, как и
полагается вежливому гостю. У меня все путалось, смысл ускользал, потому
что говорили они одновременно, с очень похожими, какими-то выработанными
интонациями.
- ПослушайЧтоОнТебеСкажетЭтоСовершенноУдивнтельноеДело...
- ЯбыНаТвоемМестеТоропилсяЧтоТыВсамомДеле, - в тот же самый момент
говорил Первый Встречный...
В машине стало душно... За окнами мелькали какие-то радужные искорки,
которые отвлекали меня, я все собирался спросить о них, но не находил
удобного момента, чтобы прервать бредовый поток фраз. Потом за окнами
закружились разноцветные вихри, мои спутники низвергли шквал слов, в
котором я несколько раз услышал слово "пузыри", но понять, в какой связи
они возникли и к чему относятся, не мог. Как они могли говорить с такой
скоростью, уму непостижимо. Я узнавал в каких-то обрывках самые последние
новости, все домашние дела, служебные неурядицы, забывая то, что услышал,
погружаясь в новый беспорядочный водоворот предложений.
К счастью, мы уже въезжали в Город, и я попросил откинуть верх. Мне
показалось, что с того момента, как машина покатила по улице, они
приумолкли, если это можно так назвать. Я уже собирался с облегчением
вздохнуть, как через открытый верх на меня обрушился новый, не менее
мощный шквал шумя: шум Города.
Может быть, я давно не бывал в нормальных городах и не общался с
нормальными горожанами?! Может быть, мы все на базе отвыкли от принятой
жизни, стали молчунами?!
Через каждые сто метров в Городе висели усилители, и все они передавали
разные программы. Мои спутники действительно стали говорить заметно
меньше, но это все не принесло облегчения, я понял, что зря роптал; когда
мы ехали в машине, стояла райская тишина, слышалось только пение нежных
птичек...
Неужели мой приезд причина такого буйства? Неужели я всему виной?! И,
видя, как нам вслед что-то говорят, смотрят, улыбаются, я был готов
поверить в столь триумфальный въезд...
Когда впереди показалась площадь, забитая народом, видимо, так и должна
была состояться ВСТРЕЧА, я приободрился, встряхнулся, пытаясь оправиться
от отупения, которое нашло на меня, чтобы достойно представить нашу базу,
на большее я не претендовал.
Машина подъехала к небольшому помосту. Мы вышли. Нас уже ждали
Официальные Представители Города. Я пытался сосредоточиться, шагая в такт
музыке, может быть, надеялся, что от этого наступит некоторая
упорядоченность. И еще я ждал, как глотка свежего воздуха, ТОРЖЕСТВЕННОЙ
минуты - паузы. Я обнимался с Представителями Города, жал им руки,
улыбался и не слышал ни одного слова, ничего из того, что они говорили,
потому что шум не смолкал ни на секунду, а они тоже говорили одновременно,
как и мои Первые Встречные.
"Нет! - думал я, думал и ждал только одного, хоть самой маленькой
передышки. - Не может же такой гвалт продолжаться бесконечно. Вот сейчас,
сейчас наступит ТОРЖЕСТВЕННАЯ минута, которая отделит суету подготовки от
самого торжества. Сейчас все замолчат, кому-то дадут слово..."
Я ждал напрасно... Как только Официальный Представитель взял в руки
микрофон, на площадь вышел еще один запоздавший оркестрик. Усилители,
стоявшие чаще, чем на улице, тоже не прерывали своей программы, и я
безуспешно пытался выловить голос выступающего. Самое нелепое, что по
одному из ближайших ко мне усилителей в это время шла какая-то детская
передача, я с трудом узнал стишок, который когда-то учил наизусть и теперь
вылавливал его из речи Официального Представителя.
- Мы Счастливы, - слышал я слева от себя отрывок первого предложения,
но тут же переключался на голос справа.
- Заходите в гости. Всегда рад вам буду.
- ИвсегдаМечталиВстретитьЗдесьУнасТехКоторые.
- Дам вам съесть, все, что есть, только не посуду...
- ИмыГордимсяЧтоЗдесьЗаТакойСрокДалекоОтЗемлиМыСами.
- Дам вам съесть, все, что есть, только не посуду...
- СпроситеЛюбогоЗдесьЖивущегоГорожанинаОнРасскажетКакМыСтроили.
- ДамВамСъестьВсеЧтоЕстьТолькоНеПосуду...
В ожидании ТОРЖЕСТВЕННОЙ минуты я пытался представить, какую блестящую
речь произнесу в ответ на их слова. Но когда наступила моя очередь,
бестолково выкрикнул что-то в пространство и без того забитое до отказа,
поймал себя на том, что не говорю, а просто кричу, пытаясь прорваться
сквозь завесу звука, и толком ничего не могу сказать. А потом я
почувствовал, что это, в общем, никого не волнует, никому моя речь не
нужна и вообще я только повод ПОГОВОРИТЬ, - так мне показалось в тот
момент.
Несмотря на явный провал с речью, накал встречи ничуть не остыл, меня с
прежним энтузиазмом довели до машины и повезли - должно быть отдохнуть, -
я в этот момент уже плохо соображал, что происходит.
В комнату я вошел в полном отупении. Единственное, что я сознательно
попытался сделать, - выключить радио, но поскольку выключателя я почему-то
не нашел, а рвать провода в первый день приезда было не совсем удобно, я
завалил его подушкой, одеялом, плотно закрыл окна, замотал голову
полотенцем и повалился на кровать...
Гул затих... И я, молодой и здоровый, проходивший тренировки на
выдержку, провалился в какое-то странное забытье, ощущая в ушах остатки
забившегося шума, как в детстве после промывания уха сильным напором воды.
Было также непонятно: больно это или просто непривычно...
Должно быть, просто непривычно, потому что, когда я проснулся и открыл
окно, прибой снова рванул ко мне в комнату, но он уже не был таким резким,
- видимо, я все-таки успел немного адаптироваться... А внизу, в саду,
гуляли люди чужого, незнакомого Города. И мне стало стыдно, что я так
бездарно валялся, пока вокруг кипела жизнь...
Через несколько минут я был внизу и шел по одной из аллей парка... На
меня поглядывали с любопытством; по каким-то неуловимым признакам даже в
самом большом Городе легко узнать чужого, приезжего... А может быть, меня
уже видели в телевизионной передаче? В роли знаменитости я выступал
впервые, и то, что заслуги в данном случае лично моей не было никакой,
кроме испорченного двигателя, меня смущало. Наконец я скромно присел на
скамью. На другой ее половине сидела молодая женщина с ребенком...
- СказкуСказкуСказку, - ныл ребенок...
"Жил на свете муравей. Он уже несколько дней не ел и был очень
голодный, - без всяких раздумий начала мама. - Полз муравей по дороге,
полз и вдруг увидел огромный амбар. В этот амбар ссыпали всю пшеницу.
Муравей решил утащить из амбара пшеницы - и поесть, и запас сделать.
Пробрался муравей в амбар, взвалил на спину пшеничное верно и потащил
домой. Муравей был маленький и мог унести только одно зернышко. Поэтому он
вернулся в амбар, взвалил на спину еще одно пшеничное зерно и потащил
домой. Потом он вернулся в амбар, взвалил на спину еще одно пшеничное
зерно и потащил его домой. Потом он вернулся в амбар..."
Теперь мне было понятно, почему мама так легко начала "рассказывать
сказку". При этом она спокойно занималась своим делом: вязала,
пересчитывала петли, а сказка развивалась своим чередом. Я все ждал, когда
же малыш соскучится и завопит, но он молчал, прислушиваясь к тому, как
муравей идет в амбар, с волнением ждет, когда муравей взвалит на спину еще
одно пшеничное зерно, с нетерпением жаждет услышать, как он потащит
спасительное зерно к себе домой... Я подивился такому выносливому малышу,
и, поскольку зерен хватало на долгое время, я встал и пошел дальше,
удивляясь все больше и больше уже другому: у нас парк - непременно тишина,
спокойствие. Здесь же наоборот. И все дети почему-то были напичканы
скучнейшими историями, вроде муравья, который тащил зерно, про белого
бычка и про мочало, про старуху, которая пошла в лес...
"Ну, - подумал я, - если к этому приучать с детства, неудивительно, что
потом вырастают Первые Встречные".
Спасаясь от шума, я свернул на совсем крохотную аллейку, где не было
никого, кроме одной-единственной девушки. Я остановился. Это была та самая
девушка, которой так не хватает в чужом Городе. Я замешкался, перебирая в
памяти все известные в таких случаях вопросы, обращения или на худой конец
вежливые восклицания... Девушка дошла до конца аллеи, повернулась и пошла
мне навстречу. Редкая девушка, гуляющая по парку в одиночестве, не бывает
приятной или хотя бы милой - тут не ошибешься. Пока я судорожно
придумывал, с чего начать, она уже стояла передо мной... и смотрела на
меня... и не просто смотрела... Она сама что-то говорила, из-за шума я
сначала даже не расслышал, что именно. Одно только смутило меня, почему я
и замялся: Она говорила что-то, глядя на меня, но выражение глаз, лица -
все не имело ко мне лично никакого отношения, будто вообще Она обращалась
и не ко мне...
Договорив, Она быстро повернулась, смутившись, если не испугавшись, и
пошла обратно...
Я, конечно, поспешил догнать ее...
- Простите, я не расслышал, что вы сказали... И вообще, я здесь в
первый раз, поэтому... Не могли бы вы...
Девушка обернулась с таким искренним изумлением на лице, будто вовсе и
не Она первая заговорила со мной... Но тем не менее на вопросы мои Она
ответила так быстро, будто давным-давно приготовила на них ответ.
- ДаЯпоняла, - сказала Она, - ВасСегодняВстречали. АПочемуКвамНикогоНе
приставили? - Она говорила строго, но было видно, что Она все равно
смущается, потому что понимала: провожатого мне, безусловно, дадут.
В оправдание я забормотал что-то совсем нелепое, именно оттого, что Она
знала, кто я такой. Будь это у нас, я бы вел себя иначе. Но здесь, здесь
мне позволили вольность, которую бы явно не позволили другому... Она
заговорила со мной, потому что в ней "заговорил" долг жительницы Города
перед Гостем...
К сожалению, в ней заговорил не только долг хозяйки Города, но и дух
самого Города. Я почему-то надеялся, что Она-то будет менее говорлива, чем
все остальные... Она должна была быть иной, но, увы!
Понять, что это, я не мог: то ли тексты, то ли стихи, то ли
импровизации на детские считалочки, если не одновременно и то, и другое, и
третье. Она повторяла их независимо от нашей "беседы". И, несмотря на ее
неповторимый взгляд: чуть-чуть надменный и смущенный одновременно, я с
каждым мгновением утрачивал всякое желание ходить с ней по Городу.
Разговор наш, пока мы дошли до конца парка, стал абсолютно бессвязным и
нелепым. Зачем-то я стал объяснять ей причину поломки корабля и все
технические приемы посадки в таком случае, а Она делала вид, что ей очень
интересно (так я и поверил)... Правда, глаза у нее были живые и
внимательные, но тем не менее сама Она по-прежнему говорила без остановки,
а я все хуже понимал, о чем именно... И чем больше Она говорила, тем
грустнее и скучнее становилось мне. Я решил быть твердым.
- Простите, - перебил я ее. - Сейчас мне надо к себе, я очень рад, что
встретил вас. Вот мой телефон... Нет! Лучше дайте мне ваш... А сейчас надо
выяснить, какие официальные встречи... - последнее я врал так безбожно,
что смутился сам и готов был в полной растерянности замолчать, но пауза,
которая могла бы меня выдать с головой там, у нас, здесь не наступила. Она
продолжала говорить вместе со мной. И закончила одновременно со мной; в
руках у меня, к величайшему изумлению, был ее телефон, а Она, не подав
руки, но кивнув, опять смущенно и надменно, повернулась, продолжая
повторять то ли тексты, то ли стихи, которые я, болван эдакий, принял за
обращение к себе... Ну и ну! Раздраженный столь неудачной вылазкой в
Город, я возвращался к себе в комнату и думал, как это я сразу не
догадался, что Она разговаривала сама с собой?! Бр-р-р! Даже трудно себе
представить, какую надо иметь смелость, чтобы нарушить столь
содержательную беседу...
У меня в комнате сидел Первый Встречный и еще кто-то, очень обтекаемый
во всех отношениях, с каким-то застывшим блеском в глазах.
Они, не прерывая своего разговора, обратились ко мне, что я уже принял
как вполне естественное явление. Теперь я заметил, что многое в их способе
разговаривать было беседой с саМим собой, на что не требовалось ни
отвечать, ни обращать внимания. Удивительно, но я начинал замечать оттенки
и закономерности в том, что несколько часов назад казалось мне кашей.
Я начинал злиться. На что?! У каждого Города свои нравы, и мне ли
проявлять нетерпимость?
Весьма кстати я выудил из потока, что Первый Встречный обращается ко
мне, и ответил:
- Вообще-то мне не нужен сопровождающий: Город небольшой, я сумею в нем
разобраться.
(Про себя я думал, что лягу здесь и больше никуда не выйду, пока идет
ремонт, а может, даже уеду к себе на корабль - там спокойнее.) Мне
хотелось отдохнуть, повеселиться, а не ломать себе голову над необычностью
"этнографических" принципов жизни ненужного мне Города...
В это время хозяева энергично опротестовывали мои возражения, заодно
обсудив, куда меня направить в первую очередь. Я невольно проследил, как
за окном проезжает машина с каким-то унылым ноющим звуком, на ней стоял
значок, мне удалось его разглядеть (что-то вроде разноцветного круга,
похожего на мыльный пузырь, зачеркнутого крест-накрест).
- Что это? - полюбопытствовал я.
Первый Встречный кивнул в сторону Словоохотливого, желая мне успешного
знакомства с Городом, потом из него посыпались какие-то дополнительные
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг