Уже когда самолет провалился под облака, заходя на посадку, Билл
растолкал нас. Я уставился в иллюминатор, надеясь разглядеть муравейник из
небоскребов, за крыши которых мы должны были цепляться, но с моей стороны
был виден только океан. Лишь когда лайнер маневрировал, запрокидывая бока,
мелькнуло побережье Лонг-Айленда.
На посадочную полосу мы плюхнулись также неожиданно (но мягко!), как и
взлетели в Шереметьево. Аэропорт "Джей Эф Кэй" (то бишь имени президента
Кеннеди) встретил нас прекрасной солнечной погодой и размеренной суетой.
Первое, что я сделал, ступил на землю, посмотрел на небо. Оно здесь,
действительно, было другим. Последнее русское небо, которое я видел -
пасмурное апрельское над Москвой - было похоже на застиранное плоховыжатое
белье, с которого постоянно капает.
Русское небо было усталым и печальным, медленным и степенным, мудрым и
необъятным. Небо над Нью-Йорком виделось совершенно иным - более щедрым,
это небо работало на людей, оно не заставляло думать о небе, потому что
было солнечно-идеальным. Я потом понял - это даже не небо - это крыша!
Добротная сияющая крыша над сияющей Америкой.
- Я бы сказал, что ты ловишь ворон, - заметил Андрей, когда мы
усаживались в микроавтобус с надписью "Америкэн перпетум мобиле".
- Мыслишь не масштабно, не по-американски, - отшутился я. - Здесь можно
ловить только "боинги".
Билл объяснил, что от аэропорта час езды до М^анхэтэнна. Нью-Йорк нам
предстоит увидеть в другой раз, потому как нас уже ждет другой самолет.
Нужно ехать в другой аэропорт.
И все же минут через двадцать-тридцать Андрей не выдержал:
-Я понимаю, что я в служебной командировке, но если не сейчас, то уже
никогда не почувствую себя русским туристом в Америке.
- Что для этого нужно?
- Хотя бы зайти в магазин! - естественное желание бавшего строителя
коммунизма.
Билл попытался нас отговаривать, ссылаясь на то, что мы проезжаем не в
лучшем районе, но Андрей настаивал на своем, и я поддержал его. Мы
прижались к тротуару где-то в неположенном месте, и Биллу тут же пришлось
объясняться с чернокожим полисменом. Улица вокруг текла человеческими
фигурами и автомобилями, шум казался вечным и неодолимым, и негров было,
пожалуй, больше, чем в Африке. Русский негр Варфоломей показался бы здесь
добродушной снегурочкой.
Андрей все же нырнул в какую-то лавку, где продавали радиоаппаратуру и
компакт-диски, и мне пришлось последовать за ним. В магазине оказались
опять таки негры. Следует сказать, смотри они на нас совсем не в духе
привитого нам интернационализма и антирасизма. Скорее наоборот. Один из
них даже "факнул" что-то про мой джентльменский вид. Но уходить сразу было
позорно и трусливо, я принялся рассматривать прилавки, Андрей же вдруг
проявил интерес к плэйерам и купил самый дорогой, который здесь был. В
довесок он взял две кассеты:
Рэя Чарльза и Тину Тёрнер. Но и этот непонятный мне акт
интернационализма не удался. На нежелательность нашего здесь присутствия
нам "намекнули" по-другому:
здоровенная горилла, перемалывающая своими челюстями полкило бабл-гама,
просто и откровенно бзднула в нашу сторону, дико захохотав. Андрей сквозь
зубы помянул мать этого негра, но невозмутимо надел наушники и вышел на
улицу. Больше он не просил останавливать машину на улицах славного
Нью-Йорка. А я позабыл у него спросить - на хрена ему плэйер, начиненный
негритянской поп-музыкой.
В маленьком частном аэропорту нас посадили на подобие "Як-40" и повезли
навстречу оранжевому закату.
Хеллоуин - городок из ковбойского вестерна. По степени заброшенности он
превосходит наши самые захолустные райцентры, и, судя по той дороге, что
привела нас сюда, более забытого Богом места в Америке не сыскать. И хотя
Билл уверял, что маленькие города Соединенных Штатов самые чистые, на
улицах Хеллоуина словно только что прошла первомайская демонстрация -
ветер нес ворохи пестрого мусора: яркие этикетки, пакеты, кожура и
скорлупа от всего, на чем они могут быть, обрывки рекламных плакатов, афиш
и газет.
Именно мусор делает Хеллоуин пустынным и заброшенным. Здесь будто еще
вчера бурлила цивилизация, а сегодня городок превратился в декорации уже
отснятого и тут же забытого фильма.
Странным казалось то, что "Америкэн перпетум мобиле", которая без
ощутимых затрат могла купить для своих нужд несколько кварталов в
Нью-Йорке или СанФранциско, выбрала затерянный в прериях Хеллоуин, где
жили хмурые неразговорчивые люди, собранные со всего континента по
принципу замкнутости. Казалось, их лица ничего не выражают, кроме
природной, только им понятной суровости. Наверное, такими были лица
освоителей Нового Света. Исключение составлял персонал небольшой, но на
удивление шикарной гостиницы, в которой нас разместили. Здесь царили
профессиональная обаятельность и покупаемая услужливость. Несмотря на свою
видимую заброшенность и провинциальность, городок был цивилизован во всех
смыслах этого понятия.
Отсюда, например, без труда можно было дозвониться до нашего Кологрива.
Попробуйте сделать подобное в обратном порядке.
Судя по всему, достопримечательности в этом городе не прижились, война
и стихийные бедствия обходили его стороной, а экскурсий для нас ^е
предполагалось. Поэтому мы с Андреем предприняли самостоятельную
пешеходную прогулку по главной улице (Хеллриверз стрит), которая тянулась
через весь Хеллоуин с запада на восток и начиналась от стоящей на окраине
бензоколонки. Дватри административных здания, пара пивнушек и несколько
магазинов-лавок - вот далеко не особые приметы Хеллзриверз стрит,
начинавшейся от бензоколонки на одной окраине, и упиравшейся в чугунные
литые ворота огромного серого особняка - с другой.
Дом этот, огороженный черными копьями чугунной ограды с насаженными
внутри нее аккуратно подстриженными кустарниками, издали показался мне
дворянским особняком, перенесенным сюда из России XIX века. Но уже через
несколько минут это "показалось" развеялось. Его рассеяли охранники
(прилизанные мордовороты с рациями и автоматическими винтовками), которые
сонно прогуливались по периметру ограды. На нас они не обратили внимания,
поэтому мы подошли к самой решетке, чтобы рассмотреть дом поближе.
Аллея, начинавшаяся от ворот, обрывалась у лестницы из черного мрамора.
За двумя рядами гладких колонн виднелись двустворчатые двери, мощь и
негостеприимность которых были сродни крепостным воротам средневекового
замка. И ничего нельзя было увидеть в окнах этого дома. Они были такими же
темными, как и камень, из которого бьш построен весь дворец. Два этажа по
высоте можно приравнять к нашей пятиэтажке. Мрачное величие его венчала
высеченная под углом крыши на фасаде шестиконечная звезда с расходящимися
вдоль по стене маленькими пятиконечными. Других знаков и вывесок на здании
не было.
- Логово, - определил Андрей. - Есть у них Белый дом, а это, выходит,
Черный. Готов поспорить, простому смертному легче попасть в рай, нежели за
эти двери.
Я представлял себе, как должен выглядеть этот дворец сверху, с высоты
птичьего полета. Как въезжают в него бронированные "роллс-ройсы", как один
этот дом перевешивает в мрачном пейзаже весь Хеллоуин, и даже получается,
что дорога через весь штат ведет только к нему, чтобы ни с того ни с сего
оборваться у его ворот. А, может, она и проложена ради этого? Андрей
потянул меня обратно, и я вернулся на землю.
- Потолки здесь высокие, - приметил я положительное.
Обедали мы, как в пионерском лагере, в определенное время в гостиничном
ресторане. Присматриваясь к сотрапезникам за другими столиками, я
определил, что кроме нас здесь есть (т. е. питаются) другие русские...
Украинцы, узбеки, белорусы, татары, французы, китайцы, малайцы и прочая и
прочая. Мне показалось, что я видел цыгана, но утверждать не берусь. Так
или иначе можно было подумать, что мы попали на очередное заседание ООН
или в Артек для взрослых.
Билл постоянно сопровождал меня. Пас. Похоже, Андрей интересовал его
постольку, поскольку он оказывался рядом со мной. И Андрей вел себя как
заправский турист. Везде ходил, не расставаясь с купленным в НьюЙорке
плэйером, почти не снимая наушников. Плэйер и еще какую-то чепуху он
таскал в сумке через плечо, отчего был похож на школьника-переростка. Мне
же было не до отдыха. Приходилось ежедневно выслушивать биллионы (от слова
Билл) наставлений, суть которых сводилась к тому, что я поднимаюсь на
новую ступень по иерархической лестнице "Америкэн перпетум мобиле", что я
не должен многому, с чем мне предстоит столкнуться, удивляться. Наоборот,
мне следует привыкать и настраиваться на некоторые, может быть,
символические, но немаловажные акты. В любом случае я должен сохранять
спокойствие и гордиться своей принадлежностью к крупнейшей американской
компании. Большего он не объяснял. Зато многое пытался объяснить для себя
Андрей. В то утро он спросил меня:
- Тебе не хочется выйти на субботник?
- На ленинский? - не понял я.
- У них патологическая любовь к цифре 22! Дом номер 22, быть в
Хеллоуине 22 апреля, у меня так и напрашивается продолжение - 22 июля, 22
декабря...
- А декабрь-то причем?
- Самая короткий день в году. Праздник зимы и темноты.
- Ты утрируешь.
- Черт его знает.
Но день 22 апреля действительно начинался, и нам предстояло удивляться
чем дальше, тем больше.
После завтрака Билл пригласил нас на "небольшую экскурсию",
ознакомиться с некоторыми реликвиями "Америкэн перпетум мобиле" и "совсем
немного поработать". Это "совсем немного", как мы поняли, касалось только
меня.
- Раньше мы не посвящали в это рядовых сотрудников, но теперь многое из
нашей истории деятельности открыто даже для гостей, - рассказывал Билл в
машине. - Это определяется мощью компании, ну и, конечно, изменением,
лучше сказать - просветлением в умах человеческих. Пора темного
средневековья и коммунистической морали миновала. Хотя, следует
признаться, мы неплохо пользовались услугами и той и другой инквизиции.
- Какое отношение имеет инквизиция к современным Соединенным Штатам? -
спросил я.
- Никакого. Она имеет отношение к "Америкэн перпетум мобиле".
Косвенное, разумеется. О вечном двигателе тогда хотя и думали, но о таком
виде топлива даже смутно не догадывались. Тем не менее, о некоторых
прозрениях можно сказать с полной уверенностью.
Нас везли на западную окраину, и я сразу же вспомнил о серо-черном
особняке. Да и увидив его в первый раз, я не особенно сомневался, что этот
дворец принадлежит "нашей" компании. Иначе для чего тогда нужен весь
Хеллоуин со всеми его хмурыми жителями?
- Скажите-ка, Билл, а почему мистер Дэвилз не полетел в Штаты? -
спросил Андрей. Я тоже вопросительно посмотрел на Билла, которому в
общении с нами явно не хватало дьявольской проницательности и нетерпящего
возражений тона Сэма Дэвилза.
- Нынешняя ситуация в России не позволяет директору такого крупного
отдела отдыхать даже положенное время. После смерти Брежнева мистер Дэвилз
только пару раз бывал на родине, и то по неотложным делам.
Андрей присвистнул:
- Преданный делу человек.
- Да. Кроме того, мистер Дэвилз один из совладельцев компании. Именно
для того, чтобы расширить штат сотрудников компании, нам пришлось
организовать здесь нечто вроде сбора, этаких курсов повышения квалификации
для региональных представителей.
- Таких, как Серега? - кивнул на меня Андрей.
- Таких, как Сергей Иванович, - ответил Билл и очень многозначительно
посмотрел на Андрея. Будто выиграл у него партию в шахматы. - Это для Вас
данная поездка является в большей степени увеселительной.
- Ага, - криво ухмыльнулся Андрей, - если забыть, что за подобное
увеселение я заплатил своей биосубстанцией.
- Это был Ваш выбор.
На некоторое время в салоне воцарилось недружелюбное молчание. Андрей
демонстративно нацепил наушники. Неприятнее всего было мне: я вспомнил,
как почти не препятствовал взбалмошному желанию Андрея стать моим
заместителем. Вспомнил, как отбрил Ивана...
Машина вырвалась из города, и водитель добавил газу.
- Это что, главная штаб-квартира "Америкэн перпетум мобиле"? - спросил
я, указывая на выросший перед лобовым стеклом особняк. Спросил просто так,
чтобы заткнуть глотку этой неприятной тишине, но Билл вдруг посмотрел на
меня, как на плохозамаскированного лазутчика.
- Нет. Не главная, - ответил он. - Где-то есть другой дом. Но где - я
не знаю.
- А мистер Дэвилз?
- Мистер Дэвилз знает.
Потолки в Темном Дворце (так я решил его называть, и таким он был
внутри и снаружи) действительно оказались высокие. Арочные.
Мы стояли в просторном зале на первом этаже. Десятки дверей и две
лестницы вели из этого зала в другие помещения. Казалось, чего-то во
внутреннем убранстве этого зала не достает, хотелось видеть на его стенах
фрески ил" какую-либо лепку - мифических чудовищ, профили и могучие торсы
героев, крупнотелых венер... Ничего этого не было. Только задрав голову, я
увидел над собой - в центре равновогнутого потолка - какого-то
человека-козла со звездой во лбу и черными крыльями за спиной. Торс и руки
у него были человеческими, и человеческими были многознающие глаза на
козлиной морде. Правой рукой летающий козел будто благословлял стоящих под
ним, подняв вверх сложенные указательный и средний пальцы, левая рука
указывала вниз - на черный полумесяц, рядом с которым извивалась зеленая
змея.
- Это Бафомет, - пояснил Билл. - Раньше это здание принадлежало
масонской ложе. Они тут игрались в архитекторов Вселенной со своими
циркулями, а в этом зале принимали неофитов. Почти из каждого угла смот^
рел глаз - око Архитектора. Такой же как на долларовой купюре. Сами
понимаете, теперь это мало для кого секрет, в Америке каждый жаждущий
карьеры политикмасон.
- А Вы? - немного насмешливо спросил Андрей.
- Я тоже... Был. Дело в том, что "Америкэн перпетум мобиле" нечто
большее, чем игры в священное братство ради власти над миром. "Америкэн
перпетум мобиле" - это и есть воплощение власти. Это тоже своего рода
служение определенной идее. Большинство масонов, особенно низших градусов,
даже не подозревая того, осуществляют в разных частях света проект
"Америкэн перпетум мобиле". Масоны управляют миром, а кто-то управляет
масонами.
- Почему Вы все рассказываете без малейшей опаски, Билл? - спросил я.
- Потому что Вы так или иначе принадлежите "Америкэн перпетум мобиле" и
не сможете причинить ей даже мало-мальского вреда. Впрочем, многое вы
поймете и увидите сами. Пройдемте дальше.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг