прочности колпаком вместо потолка. Передняя стена, возле которой находился
пульт управления, казалась совсем воздушной-сквозь нее ворвались в Машину
Времени запах свежести и шум деревьев. Этот ветерок освежил Кольку и
Милочку, но окончательно привел их в себя резкий удар-толстая, увесистая
палка ударилась о переднюю стену и отлетела, не причинив никакого вреда
Машине.
Они долго всматривались в незнакомый ландшафт-куда-то исчез ручей, через
который они перебрели какой-нибудь час назад, и песчаная осыпь, и кедры, и
белые березки. За стеной кабины росли теперь незнакомые деревья-лес не
лес, непонятное что-то, и тяжелые птицы, чем-то напоминающие гигантских
летучих мышей, неторопливо кружились над макушками почти безлистых крон.
Колька заметил нечто похожее на дверь и направился было к выходу, но
Милочка удержала его:
- Не ходи. А вдруг там звери! Давай лучше посидим тихонько, понаблюдаем...
- Есть сильно хочется...
На поляне никого не было. Но если бы Колька взглянул попристальнее наверх,
на вершины деревьев, ему вряд ли захотелось бы покинуть гостеприимную
кабину Машины Времени. В ветвях деревьев притаились люди. Они были очень
похожи на обезьян, эти люди, но их темные глаза смотрели осмысленно и
мрачно. На самом близком к Машине Времени дереве расположен был
наблюдательный пункт главаря. Сам предводитель мало чем отличался от своих
собратьев, разве только тем, что мохнатая шкура, темно-бурая, медвежья,
была на нем поновее да сам он потолще других.
Колька и Милочка вышли из Машины. И только захлопнули они дверь, как
увидели: на поляне дерутся коричневые - ух, как загорели!-мальчишки.
А ведь ни брат, ни сестра не догадывались еще ни о чем: не знали они о
том, что путешествуют против своей воли на Машине Времени, никогда не
слышали о странном человеке, профессоре многих наук Николае Тимофеевиче
Спиридонове, и, тем более, не догадывались, что неосторожный поворот
рукоятки занес их в каменный век. Тем более, что мальчишки, дерущиеся на
поляне, очень напоминали некоторых Колькиных одноклассников.
- Эй, ребята! - закричал Колька Спиридонов. - Не знаете, где дом отдыха
"Елочки"? А то мы заблудились...
Но мальчишки, едва увидев его, с дикими криками бросились наутек.
- Куда же вы, мальчики?! - стала стыдить их Милочка. - Разве так
поступают? Это же нечестно!
Но мальчишек и след простыл. И в ту же секунду лес ожил. Главарь дважды
ударил каменным кинжалом по стволу, и множество мохнатых, едва прикрытых
шкурами фигур свалились с деревьев и бросились к Машине Времени.
Колька пытался отбиться, но крепкие руки схватили его так, что он не мог
двинуться с места и только кричал Милочке:
- Беги! Скорее в машину!
Но путь был отрезан.
Колька вспомнил вдруг приемы знаменитой борьбы самбо, изловчился и
перекинул одного из дикарей через голову. Но первобытные, видимо, не знали
правил борьбы, а может быть, им было безразлично, по правилам они
сражаются или нет, и на голову Кольке набросили вонючую, пропахшую потом и
еще чем-то неприятным шкуру. У Кольки закружилась голова, он упал на
землю, и тогда его, как малого ребенка, запеленали в шкуру и связали
кожаными веревками,
Здоровенные детины с дубинками подняли наших незадачливых путешественников
на плечи и под гортанные крики толпы понесли в глубину леса.
ГЛАВА ШЕСТАЯ,
в которой ужин становится несъедобным,
а побежденные превращаются в победителей
Их положили под высоким деревом.
Вечер прикрыл лес синей мохнатой шкурой с блестками рыжих звезд.
Потрескивал костер, и женщины вокруг него, взявшись за руки, мерно
покачивались в бесконечно-длинном танце. Тени их плыли по траве, по
стволам деревьев, по лицам Кольки и Милочки: одна за одной, одна за
одной... И долетали хриплые голоса, и чудилось в непонятных и визгливых
звуках что-то такое, от чего становилось вдруг холодно, зябко, и руки
невольно пытались разорвать крепкие ремни.
А чуть поодаль, у другого костра, собрались мужчины. Один из них-немолодой
уже, обросший почти до глаз седой бородой, вышел на середину круга и стал
чертить на земле- Колька с трудом следил за ним глазами- кружочки и
черточки... "Точка-точка-запятая, минус рожица кривая", - с горькой
усмешкой подумал Колька и вдруг догадался, что старик рисует их с
Милочкой. И едва их весьма условные портреты были завершены, как мужчины
выстроились в одну линию, от нее отделился один, второй, третий. Они
бежали к рисункам на земле и на ходу вонзали в них остроконечные палки,
похожие на копья. Когда пронесся последний, чуть не свалив торчащий теперь
у костра частокол, главарь издал какой-то нечленораздельный звук, и все
собрались около него.
"О чем, интересно, они совещаются?"-подумал Колька, и вдруг, перехватив
взгляд главаря, понял, что дело принимает для них с Милочкой весьма
недвусмысленный оборот.
Милочка, видимо, тоже поняла, что их ждет, задергалась, пытаясь сбросить
шкуру. Но ремни были крепки, и узлы на них надежны.
Два человека подняли Кольку и Милочку и понесли их к костру. Пленники
отчаянно извивались, но это вызывало только восторг у племени, и не было
сочувствующих глаз. Впрочем, нет: один из мальчишек-он был среди тех, что
дрались перед Машиной Времени, - смотрел на пленников с явным желанием
помочь им. Он стоял, крепко обняв ствол дерева, тело его было напряжено,
как перед прыжком. Но Колька его не видел И когда до рисунков на земле и
частокола из копьев остался всего шаг, из кармана Колькиной курточки вдруг
выпал на траву фонарик. Мальчишка ринулся к нему, схватил, стал вертеть в
руках и случайно сдвинул кнопку выключателя, Вспыхнул яркий голубоватый
свет Глаза мальчишки остановились. С диким ужасом, как
загипнотизированный, глядел он на тонкий ослепительный луч, потом
пронзительно закричал и бросился наутек.
Фонарик покатился к главарю, но тот мгновенно вскочил с мамонтового
позвонка, на котором только что величественно восседал, и через секунду
был уже на самой верхушке дерева. За главарем бросились врассыпную и все
остальные, а человек двадцать, ослепленные страхом, очутились на том же
дереве, что и главарь. Непрочный ствол, съеденный изнутри гнилью, хрустнул
и обрушился прямо в костер. К счастью, никто не поджарился-подлетая к
огню, главарь прыгнул в сторону, его прыжок в наши дни мог бы сойти за
олимпийский рекорд, попрыгали и остальные.
Тем временем, Колька, извиваясь, кое-как подполз к Милочке и попытался
перегрызть ремень, связывающий ей руки. В рот набилась грязная вонючая
шерсть, Кольку затошнило. А ремни оказались, как говорится, не по зубам.
От злости и бессилья Колька даже заплакал, И тут кто-то ударил его в
спину, и он почувствовал, что руки свободны. Тот самый мальчишка, что
поднял и случайно зажег спасительный фонарик, что-то шепнул на ухо Кольке
и скрылся в тени. А рядом с собой Колька увидел камень, заостренный с
одной стороны, и понял в чем дело. Он разрубил им путы на затекших ногах.
поднялся, распеленал Милочку, разрезал ремни и только после этого поднял
фонарик.
Мужчины и женщины молча столпились под деревьями. Они смотрели с
напряженным ожиданием на Кольку и, видимо, думали о том, что их сейчас
постигнет та участь, какая только что ожидала этих грозных пришельцев с
неба. Потом, поняв, что "боги" не собираются ими закусывать, по крайней
мере сейчас, немедленно, они двинулись к костру. Но огонь уже погас.
Позабыв о своем страхе и об освободившихся пленниках, они бросились в
пещеры, выволокли оттуда нескольких женщин и детей-тех, кому поручено было
хранение огня. Среди них был и тот самый мальчишка, который несколько
минут назад так выручил наших друзей.
Мужчины схватили копья, выдернув их из ненужных уже рисунков на земле,
женщины подняли камни.
- Не смейте! - закричала Милочка, схватила мальчишку за руку и вытащила
его из толпы. Мужчины зашумели, стали размахивать копьями, но стояли на
месте. Женщины бросили камни к ногам.
Колька вспомнил неожиданно о старой, растрепанной, зачитанной донельзя
книге, где описывалась жизнь первобытных людей, борьба за огонь... И его
осенило: "Или мы оказались на неизвестном материке, где все сохранилось в
первобытном состоянии до наших дней, или... Или мы попали в древние
времена... И значит... Значит странное сооружение, обнаруженное нами в
тайге-Машина Времени?"...
Тогда Колька жестом мага и волшебника достал из кармана спички, чиркнул по
коробку. Загорелся огонек. Маленький-маленький. Но без него-гибель. Без
него нет костра, нет тепла, нет жизни. Он поджег веточку, и первобытные
зажмурились в восторге. А когда вспыхнул костер, они упали ниц перед
нашими путешественниками и, не поднимая лиц от земли, поползли к Кольке на
животе.
Кто знает, возможно, это Колька Спиридонов случайно виноват, что люди
выдумали бога. По крайней мере, этому племени первобытных он и Милочка
показались детьми самой Молнии, сжигающей леса, убивающей людей, но зато
дающей им огонь.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
в которой рассказывается о необычной картинной галерее
и рождается новый воинственный клич
Они спали тут же под деревом, накрывшись шкурами. Новые шкуры не пахли
потом, они были мягкими и пушистыми.
А ранним утром брата и сестру посадили на стулья, если можно назвать
стульями позвонки мамонта. И каждый из членов племени с большой радостью
и-чего скрывать-с большой опаской положил к их ногам подарки - бусы,
выточенные из костей и зубов северного древнего оленя, браслеты из
мамонтового клыка, куски мяса, шкуры...
Так молчаливо племя выбрало Детей Молнии своими вожаками.
Потом вышел вперед старик - его лоб был светлее и выше, чем у других,
глаза смотрели приветливо, но внимательно и чуть настороженно. Он
поклонился, придерживая оленью шкуру, служившую ему одеждой, потом
протянул к незнакомцам руки, показывая, что в них ничего нет.
- Это он хочет, наверное, сказать, что он с добрыми намерениями? -
спросила Милочка.
- Ага! - глубокомысленно произнес Колька. - С добрыми.
- А зачем они нас посадили на эти кости?
- Чудачка, не знает. Не поняла, что ли? Мы у них теперь вожди. Вот
вернемся - я книжку напишу: "Колька Спиридонов - последний из дикарей".
- А что мы теперь должны делать?
- Как что? Руководить!
- Мы еще этого не проходили.
- И мы не проходили. Но надо же с чего-нибудь начать... Колька почесал в
затылке и обратился к старику:
- У вас есть план работы?
Старик развел руками, давая понять, что язык пришельцев ему неведом. Он
прокричал что-то своим столпившимся сородичам - и те исчезли в мгновение
ока, точно растаяли за деревьями и кустами.
- Вот видишь, - улыбнулся Колька, - все в порядке, они до вечера
займутся, чем заняты обычно, а там мы что-нибудь придумаем.
Старик, между тем, тоже отправился к ближним кустам, по шел неторопливо,
время от времени оборачиваясь, точно приглашал Кольку и Милочку с собой. И
когда они догадались в чем дело и поднялись с мамонтовых позвонков, старик
радостно улыбнулся, а друзья наши убедились, что поняли его верно.
Хорошо утоптанная тропа вела их сквозь колючие, липкие кусты, сквозь
заросли папоротника в гору. Она обрывалась у глубоких расселин, через них
были переброшены стволы деревьев. Идти по узким круглым мосткам было
опасно, но и отставать было нельзя.
Старик первым перебегал по стволам на противоположную сторону ущелья или
расселины, останавливался и с нескрываемым любопытством ждал: что же
произойдет. Колька переползал на четвереньках, Милочка дрожала, но
пыталась идти боком, отодвигая одну ногу и медленно приставляя к ней
другую. Внизу пенился поток, у нее кружилась голова. И однажды, когда ей
показалось, что все обволакивается туманом и плывет вместе с бревном, на
котором стоит она, куда-то в тар-тарары, ее поддержала маленькая, но
крепкая рука. Это был все тот же мальчик.
- О-гей! - сказал он и улыбнулся. Потом обменявшись мнением со стариком,
он пошел впереди, за ним еле поспевала Милочка, за ней-Колька, он,
наконец, завязал шнурки и двигался увереннее. Старик шел последним, и
когда приближался очередной ствол-мост, бесцеремонно хватал брата и сестру
под мышки и с необыкновенной легкостью, как цирковой канатоходец,
перелетал через пропасть. Он понял, что надежды его не оправдались: Дети
Молнии или не умели летать, или не хотели делать этого при посторонних.
- Ой, как красиво! - закричала Милочка, едва они оказались на вершине
горы. И в самом деле отвесные стены скал, залитые светом утреннего солнца,
были покрыты необычайными рисунками - заломив рога, во всю прыть мчались
олени, настороженно шагали лоси, мамонты отбивались от тощих, похожих на
палки с руками, человечков. Человечки были воору-жены луками и копьями, и
бедному мамонту, видимо, приходилось нелегко. Лося тоже ждала
неприятность; несколько человечков прятались в засаде там, куда лось этот
должен был вот-вот прийти. На скале рядом плыли какие-то рыбы. И птицы с
длинными шеями, похожие на лебедей, казалось, кричали, подняв к небу
головы с короткими клювами.
- О-гей! - сказал мальчишка, пытаясь обратить на себя снимание. Он стоял у
подножия скалы и сильными ударами, короткими и напряженными, бил по камню,
видимо, очень крепкому: на скале оставался неглубокий желобок.
Старик тоже поднял тяжелый, темный камень, заостренный с одной стороны,
приставил к тому месту, где начиналась рваная волнистая линия, и другим
камнем изо всей силы ударил по резцу. Узкий след-канавка остался на сером,
поблескивающем на солнце известняке. Прошло немало времени, пока Колька и
Милочка увидели, как постепенно волнистые линии приобрели смысл - среди
деревьев пасется лось, а рядом - маленький лосенок.
- О-гей! - радостно закричал мальчишка.
- Знаешь,-сказала Милочка,-ты все повторяешь это слово. Хочешь, я буду
называть тебя Огёй?!
- О-гей! - крикнул мальчишка и хлопнул в ладоши. Потом он подвел Милочку к
скале поближе. Несколько раз пальцем показал на фигуру человека и сказал:
- Мян...
- Мян, - повторила Милочка. И показала на себя, на Кольку, на старика.
- Мен.. - Огей прикоснулся к мамонту.
- Мэн.. - повторила Милочка.
Пока шел этот первобытный урок древнечеловеческого языка, старик закончил
рисунок. Из костяной цилиндрической коробочки насыпал он в углубление,
сделанное в глыбе, лежащей у скалы, красный пылевидный порошок, в ладонях
принес воды из ручья, шумящего рядом, затем стал макать кусок мохнатой
шкуры в краску и заполнять ею линии рисунка. И лось и лосенок стали
красными.
- Да вы же замечательный художник! - воскликнула Милочка.
И хотя старик не понял ни словечка, до него все же дошла восторженная
интонация. Не то испуганный, не то польщенный похвалой он сложил руки на
груди и бухнулся перед Милочкой на живот.
- Да что вы? Что вы? - закричала Милочка. - Я же не бог! Я же пионерка!
Она взяла в руки инструмент - острый камень и камень, похожий на молоток.
Еле-еле подняла их и попыталась тоже что-то высечь. Но "инструмент"
оказался непослушным, упал, больно стукнув ее по ноге. Тогда она мелом -
какая же девочка не имеет в кармашке мела для игры в классы - начертила
свое имя.
- Ми-ла.. - прочла она по складам. - Ми-ла...
- Ми-ла.. - повторил за ней Огей,-Ми-ла...
- О-гей! - сказала девочка, показывая на него.
- О-гей! - повторил мальчик.
И Милочка рядом со своим именем написала на камне - ОГЕЙ.
Колька не слушал их разговора: ему было не до этого. С вершины открывался
широкий ландшафт: но Кольку интересовали не кущи деревьев, качающих птичьи
гнезда, не заросли папоротника, похожего на зеленые кружева, не белая пена
водопадов, летящих с гор. Он искал хоть намек, хоть мало-мальский намек на
Машину Времени. Но ее не было видно ни слева, ни справа, ни позади, ни
впереди.
Они уже подходили к стойбищу, когда старик поднял руку и, жестом предложив
им остановиться, прислушался. На лице его появилась улыбка - он явно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг