Напевая вполголоса тему, которую он напевал в танцзале, Конферансье
входит в подъезд. Поднимается по ступеням, проходит мимо.
Где-то наверху его шаги замирают. Тишина. Звук открываемой ключом двери.
Захлопнулась.
Он кладёт телефонную трубку, он только что говорил с кем-то. Кивает
своим мыслям. Протянув руку к журнальному столику, достаёт из пачки
сигарету. Разминает её в пальцах.
Смотрит куда-то перед собой.
В дверь звонят.
Он поворачивает голову, но не двигается с места.
Звонок повторяется.
Он досадливо качает головой, отбрасывает сигарету и идёт открывать.
Мой голос в прихожей.
Люстра с голубыми пластиковыми чехлами. Одна лампочка перегорела,
осталось три.
Открытое настежь окно с раздвинутыми шторами.
На кухне шумит чайник.
Мы сидим в креслах. Справа от меня, на журнальном столике,
беспорядочной стопкой лежат журналы.
Он читает газету.
- Странно...- говорю я.
- Что?- говорит он, подняв голову.
- Странно, как могут одни и те же слова иметь совершенно разный смысл,
в зависимости от того, произносишь ты их или слышишь, и от того, кто их
произносит, и кто слышит... И ты думаешь, что тебя понимают, а на самом
деле...
На секунду задумавшись, он недоумённо смотрит на меня.
- Вы что, поссорились?
Звонит телефон.
Он снимает трубку: "Алло". "Да". "Ну конечно". "Ладно, не буду. А ты
собралась уже?" "А что такое?" "Да? Ну ладно, только смотри, не
опаздывай". "Ну всё, до завтра. Пока".
Он кладёт трубку.
- Кто звонил?- спрашиваю я.
- Она.
- Кто? Лил? А почему же ты...
- Ну, я же не знаю...
- Так что, она всё-таки едет?
- А что, она собиралась не ехать?
Он играет спичечным коробком, гоняя его пальцами перед собой по
кухонному столу.
Я сижу, поставив локти на стол.
Высохшее пятно от чая на желтоватой скатерти, две пустые чашки на
блюдцах, пепельница.
Уже за полночь.
Завтра ему вставать, но он отмахнулся - ерунда. Тебя не будить?
- Да нет, не нужно.
Тихо.
- Нужно кое-что обдумать,- говорю я.- Наверное... Нужно разобраться во
многом.
- Ну, время у тебя будет.
Я говорю: "Да".
- Когда возвращаетесь?
- Не знаю,- говорит он.- Смотря по тому, как нас примут.
- Понятно.
- Хотя чем другие города, в сущности, отличаются от нашего?
- Ну да,- говорю я.- В самом деле.
- Через пару недель, я думаю. Хотя, может быть, раньше.
- Или позже?
- Ну да.
Мы укладываемся спать. Я - на диване, он - на кресле-кровати.
- Устроился?
Я киваю ему. Он выключает торшер, и комната проваливается в ночь.
Его голос из темноты:
- Если будут звонить, запиши, если что передадут.
Я отвечаю: "Да, конечно".
- Вообще-то, все в курсе, но мало ли что...
Мы лежим молча.
- Так она что, выгнала тебя что ли?
- Да нет.
- Что-нибудь случилось?
- Нет.
- Она что, решила не ехать?
- Да нет, просто...
- Что?
- Просто я не люблю прощаться.
- А. Понятно.
Я лежу, глядя в темноту. Мы молчим.
- Ну что, спим?- говорит он.
- Спим.
- Значит, я не бужу тебя завтра.
- Нет.
- Ну, давай.
- Счастливо тебе со всем этим... мероприятием.
- Ха. - - - - Спасибо.
Ночь. Тишина. На кухне гудит холодильник.
Они уехали.
Утром, проснувшись, я был уже один. На кресле лежала подушка и на ней -
две сложенные простыни.
На кухонном столе была записка. Я смял её, не читая.
Чайник на плите был уже едва тёплый.
Полдня я обследовал ящики письменного стола, всякий хлам, уложенный
стопками или валявшийся как попало - фотографии, письма, записные книжки и
разные бумаги.
Несколько раз я ловил себя на мысли, что боюсь произвести шум.
Может быть, я всё ещё боялся, что он внезапно вернётся, что-нибудь
произойдёт непредвиденное, и он отменит всё это, мало ли...
Но он не вернулся.
Они уехали.
Я дожидался вечера - тянул время.
Уже набирая номер, я понял, что не знаю, что сказать ей, если она
возьмёт трубку.
Она не подходила.
Я лёг на диван, придвинув телефон поближе. Трубка свесилась почти до
самого пола. Я лежал и слушал гудки.
Она всё-таки уехала.
В записке было следующее:
"Ключи на холодильнике. Гараж, если смотреть из окна, второй слева. До
встречи."
Как это я нашёл их сам!
Я неважно почувствовал себя ещё утром.
Барометр уже падал.
А ночью начался шторм.
Два раза пропадал свет. Я не мог заставить себя лечь спать. Ветер
силился разбить стекло. Комната была как аппендикс ночи.
Я сидел в кресле и пил коньяк.
О чём-то я хотел подумать... За окном бушевал ветер, и было темно.
Я не мог сосредоточиться.
Потом начался дождь. Я просыпался, снова засыпал.
Дождь всё лил.
Я спал.
Когда я проснулся, было солнце, и было утро.
Я встал, умылся, выпил кофе,- молотого не нашлось, и пришлось пить
растворимый.
Я подумал: "Так бывает всегда. Сначала я хочу вырваться из круга, а
потом пытаюсь восстановить его. И восстанавливаю себя каждый раз по
памяти, проверяя, всё ли на месте".
Я подумал: "Так каждый раз, я думаю, что сумею обмануть себя, или
время?"
Я подумал: "Что-то каждый раз заставляет меня вернуться. Каждый раз".
И я подумал: "Я не хочу этого больше".
Я уезжал из этого города навсегда.
- Алло, Лида?
- Да. Привет. Откуда ты звонишь?
- Ты звонила мне?
- Да, но никто не брал трубку, я уже начала беспокоиться...
- Они уехали.
- Кто?
- Лил. Она уехала, но скоро должна вернуться.
- А. Понятно. Она что-то говорила мне...
- Я уезжаю.
- Что?
- Я уезжаю. Я звоню чтобы попрощаться.
- Уезжаешь? Куда?
- Совсем. Я звоню чтобы попрощаться с тобой.
Она молчит.
- Алло,- говорю я.
- Может быть, ты зайдёшь? Попрощаться, раз уж решил.
- Лучше не надо.
- Так что, ты решил окончательно?
- Да. Я звоню тебе из автомата.
- И что, навсегда?
- Я приеду ещё. Как-нибудь, когда-нибудь, не знаю, когда, и, честно
говоря, не знаю, зачем.
- Когда-нибудь - это когда?
- Не знаю. Я бы сказал "никогда", но не люблю этого слова.
- Может быть, ты всё-таки зайдёшь?
- Нет. Я звоню тебе чтобы попрощаться и сказать, что... Не знаю.
Что-нибудь на прощанье.
- А что мне сказать ей?
- Не знаю. Что-нибудь. Всё равно. Скажи, что я уехал.
- Так что? Значит, прощай?
- Прощай. И спасибо тебе.
- ...
- ...
- Прощай.
В этом было что-то унизительное. В том, как это застало меня.
Она уже шла на обгон, а я всё ещё ничего не замечал. И только когда она
стала сигналить.
Я так ударил по тормозу, как будто передо мной выросла стена.
Мы вышли из машин.
Она стояла и смотрела на меня. Она ждала, но я не мог заговорить
первым. Ох, Лил!
Я не хотел этого, это глупо, глупо, глупо!
- Так,- заключила она.- Пьяный за рулём, и машину угнал.
Я молчал.
- Ну,- сказала она.- Что делать будем?
Я стоял против солнца и плохо видел её лицо. Глаза чесались.
Она кивнула, хотя я не произнёс ни слова, и направилась к своей машине.
Оглянувшись на меня, как будто приглашая, нырнула за руль. Захлопнула
дверцу.
Я вернулся в машину.
Она развернулась и проехала мимо меня.
Я закурил.
Тянуть было бессмысленно.
Я развернул машину и поехал следом за ней.
Что-то было унизительное в этом.
Это не моя машина, нужно её вернуть, только чтобы вернуть машину,- я
говорил себе,- только чтобы вернуть машину. Но я уже не знал, почему я
говорю себе так.
Почему я так настойчиво об этом думаю.
Почему я всё время думаю об этом.
Эпилог
Они поднимаются по склонам горы, и одни, проделав уже долгий путь, не
имеют силы подняться хотя бы на шаг выше, а другие, едва начав
восхождение, падают, как только лёд выступает у них под ногами.
Я долго искал путь и много дорог видел, но одни извивались и были
подобны лабиринту, и путник забывал о том, кто он, и откуда идёт. Другие
же вели в болота и там обрывались.
Я видел дороги, что спускались от ледников на дно ущелий.
Я видел такие дороги, которые начинались в садах, а терялись в пустыне,
и попавший в пустыню умирал от жажды, и пески заносили его, и не
оставалось о нём памяти.
И многие, кто шли со мной, погибли.
И вот, я перестал встречать тех, кто шёл мне навстречу, и не было
никого, кто шёл бы впереди меня или по моему следу. Никто не окликал меня,
и я никого не видел.
Я почувствовал лёгкость в ногах и возликовал, и тяготы пути покинули
мою память, и я не знал причины этому.
Я увидел великое здание и, приблизившись к его воротам, поразился их
великолепию, но не стал медлить и вошёл в галерею, и шёл по ней, пока не
увидел перед собой дверь.
И перед дверью этой за чёрным офисным столом сидела женщина, и её
красота овладела мной, и я подумал: "Никогда, никогда не видел я такой
женщины прежде, во все дни моей жизни!"
И она посмотрела на меня, и от красоты её глаз я потерял сердце.
Сделав улыбку, она выдвинула ящик стола и извлекла из него чистый лист
бумаги.
- Кто вы?- спросила она у меня.
Не зная, что ответить на такой вопрос, я, на всякий случай, назвал своё
имя.
- Год рождения? Простите, сначала пол.
Я подумал, что неплохо бы как-нибудь пошутить, но в голову упорно не
шло ничего путного.
Удивлённая паузой, она подняла на меня глаза.
- Вы затрудняетесь определить свой пол?
- Напротив,- я глупо улыбнулся.- Я, как никогда, в нём уверен.
- Ой,- со вздохом покачала она головой и достала сигарету. Я торопливо
поднёс ей зажигалку, стараясь хоть как-нибудь скомпенсировать свою тупость.
- Вредные привычки?- продолжила записывать она.
- Люблю прикидываться дурачком.
- Зачем?- снова удивилась она.
- Вредная привычка,- несколько уклончиво объяснил я.
- Хорошо. Я запишу вас в очередь. Вот, возьмите талон.
- Но ведь никого нет,- возразил я.
- Где?- спросила она.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг