согласия. Боги покарали начальника стражи: одна из стрел по-
разила его самого.
Я возвысил голос:
- Старейшины! - сказал я. - Идите и рассказывайте всем,
что делают враги с людьми Бойекунуйи - нашей многострадаль-
ной родины. Пусть гневом наполнится сердце каждого честного
гражданина.
Я назначил нового офицера начальником стражи и приказал
арестовать всех родных и близких Липцефия. Тех старейшин,
которые были со мной. когда я приказал спустить воду, я тоже
велел арестовать. Их обвинили в предательстве. Назначенные
мною судьи разобрали дела изменников.
Потом был последний сон.
Я вижу центральную площадь столицы. Народ празднует се-
годня десятилетие всеобщего счастьядесять лет моего правле-
ния. На середине площади установлен помост. Оттуда я пока-
жусь народу на несколько минут. Меня мучает дурное предчувс-
твие, хотя никакая опасность не может угрожать мне. Вся це-
ремония продумана до малейших деталей. На площадь будут до-
пущены только избранные. Все проходы охраняются войсками
личной стражи. Каждого, кто проходит на площадь, осматрива-
ют-пронести оружие невозможно. На крышах зданий расставлены
охранники. Они вооружены только мечами и кинжалами - дально-
бойных копий и стрел у них нет. Это предусмотрено на тот
случай, если кому-нибудь из них взбредет на ум выстрелить в
меня.
Настало время идти. На мне под плащом кольчуга: грудь и
спина надежно защищены. Отряд телохранителей шагает по сто-
ронам и сзади. Каждый шаг, который я делаю, кажется мне пос-
ледним. Я вымученно улыбаюсь и вижу лица, не отличая одно от
другого. Все-таки их слишком много пустили на площадь. Если
они вздумают напасть, даже вооруженная охрана не сдержит на-
тиска. Да н на охрану нельзя полагаться.
Наконец я приблизился к помосту и поднялся. Здесь я по-
чувствовал себя уверенней. Торжествующий рев толпы не смол-
кает. Он наполняет мое сердце радостью: они любят меня. К
возвышению приближаются девушки - самые красивые девушки Бо-
йекунуйи. В руках у них букеты цветов. Красавицы по очереди
поднимаются на ступени и дарят мне цветы. Я должен сделать
незаметный знак начальнику стражи, и лучшую из них сегодня
ночью приведут ко мне. Я не знаю, на ком остановиться.
Вот самая юная. Может быть, она и не самая красивая, но
меня трогает искренность чувства, с каким девушка прижимает
к своей груди громадный букет. Она медленно и робко поднима-
ется по ступеням. Я подбадриваю ее улыбкой и делаю знак на-
чальнику стражи: сегодня ночью ее приведут в мои покои.
- Как тебя звать, красотка? - спрашиваю я, когда девушка
приблизилась.
- Месть, - ответила она без улыбки.
Я вздрогнул и побледнел.
- Какое странное имя дали тебе, - сказал я.
- Меня зовут Месть, - повторила девушка и резким жестом
протянула мне букет. Я не успел взять его - цветы упали. Под
ними я увидел обнаженный клинок. Лезвие вошло мне в грудь у
верхнего обреза кольчуги:
Кто-то крикнул:
- Измена!
Больше я ничего не слышал. Рядом со мной появились чьи-то
ноги в сандалиях, плащи и разорванное на куски небо...
Для меня настоящего десять лет этой чужой жизни со всеми
подробностями проходили за одну ночь. Я просыпался измучен-
ный. Самое странное, что с моей смертью во сне галлюцинации
не прекращались. Правда, дальше я видел хаотические обрывки.
Многое трудно вспомнить - слишком все это было отрывочно и
бессвязно.
Вот один из этих снов.
Я наклоняюсь и поднимаю с земли затоптанный меховой брас-
лет.
Я отчетливо сознаю, что это и есть амулет Властителя, он
приносит счастье тому, кто владеет им.
Прижимая амулет к груди, я бегу вдоль морского обрыва. За
мной гонятся вооруженные люди, оперенные стрелы тонко поют
над моей головой. Одна из них впилась между лопаток. Я падаю
на колени и пытаюсь рукой выдернуть ее из тела. Страшная
боль раздирает меня. Я вижу: ко мне приближается стражник,
заносит меч над головою. Оттого, что я смотрю на него снизу,
он кажется мне огромным. Последним усилием я кидаю браслет в
море. Я уже ничего не различаю, только слышу, как он ударил-
ся о выступ скалы.
Потом еще сон. На этот раз я - старик. Вижу свои натру-
женные морщинистые руки. С трудом вытягиваю в лодку рыбацкую
сеть. Блестящая светлочешуйчатая рыба заплескалась, рассыпа-
лась по дну лодки, я радуюсь, глядя на нее. Направляю лодку
к берегу. Меня встречает женщина - я знаю: это моя дочь. Я
наклоняюсь, ловлю выскальзывающих из ладоней рыб и бросаю их
на берег. Под руку попалась металлическая пластинка. Я удив-
лен: это что-то необычное и редкое. Я оставляю ее в лодке.
Больше я не видел этого старика.
Мне еще раз пришлось умирать во сне.
Я гибну. Морские волны нехотя удерживают мое тело на по-
верхности. У меня уже нет сил бороться за жизнь. Внезапно
рядом с собой замечаю пустую лодку. Хватаюсь за борт и едва
не перевертываю ее - она почти до краев наполнена водой.
Напрягаюсь из последних сил и переваливаю свое тело за борт.
Потом до полного изнеможения, до немоты в мышцах, пригоршня-
ми вычерпываю воду. Замечаю кровь, это я распорол руку
чем-то острым (металлическая пластинка!) Больше у меня нет
сил, я падаю навзничь на дно лодки и лежу неподвижно, тупо
глядя в пепельно-алое грозное небо...
С этого момента начинается бред жутких бессвязных воспо-
минаний. Вспоминает человек, лежащий на дне лодки.
Гибнет, рушится огромный город - весь мир гибнет. Воздух
раскален и душен, земля раскалывается и колышется под нога-
ми, как морская зыбь. Море тяжелой, невероятно огромной вол-
ной поднялось в небо, с ревом обрушилось на землю. Во мне не
осталось ничего, кроме ужаса. Я - жалкая песчинка, покинутая
богами и брошенная на произвол взбунтовавшихся стихий.
Я лежу на две лодки обреченный и мучительно медленно уми-
раю от жажды и голода...
И еще какие-то сны мучили меня, но эти были уже и вовсе
бессвязны. Я не могу восстановить их в памяти...
Вот что творилось со мной как раз в то время, когда я
встретился с Виктором Захаровым. Более заинтересованного
сторонника дерзкой своей гипотезы ему трудно было найти, а
лучшего ее подтверждения, чем случай со мной, невозможно бы-
ло придумать. Я слушал Виктора с жадностью обреченного чело-
века, у которого внезапно появилась надежда на спасение. Я
верил каждому его слову.
Но, увы, недолго. Скоро я обнаружил в его гипотезе грубые
просчеты. Точнее, не в ней. Просто я понял: мой случай не
подтверждает гипотезу, не имеет с ней ни малейшей связи.
К этому открытию я пришел сам. По непонятному капризу
большая часть моих снов кончалась моей смертью, или, если
признать гипотезу Захарова, смертью моих предков. А этого не
могло быть, наследственная память должна кончаться раньше
смерти, в момент встречи с женщиной, которая также станови-
лась моим предком.
Если я не сумею истолковать эти проклятые сны, дело может
кончиться сумасшедшим домом.
Видимо, я неспособен был рассуждать трезво. Иначе я сразу
обратил бы внимание на одну деталь: она повторялась неизмен-
но во всех снах. Эта деталь - металлическая пластинка.
Вначале она находилась в амулете Властителя. Именно те
отрывки из его жизни я видел отчетливо, когда браслет с
пластинкой был надет на руку. Остальное знал лишь по его
воспоминаниям.
Потом кто-то бросил амулет в море. Старик рыбак случайно,
спустя много времени - уцелела одна только пластина - выло-
вил ее и оставил в лодке. Затем в этой лодке умирал человек,
которого мучили бредовые кошмары.
Потом... Вдруг я вспомнил еще один короткий сон.
Мы вдвоем таскаем тяжелые камни и укладываем их в стену.
Кроме нас, работают еще сотни невольников. Сверху, со стены,
я вижу море. Смутное тоскливое чувство подсказывает мне:
где-то за ним - родина. Говорить со своим напарником, тоже
рабом, я не могу - он не знает моего языка. И снова пласти-
на. Я вижу ее торчащей из морского песка. Я поднял ее и
спрятал в одежде. Из нее можно будет изготовить нож. Я бо-
юсь, что надсмотрщик увидит ее и отнимет, и прячу ее под ка-
мень в кладку стены. На этом сон обрывается.
Едва я вспомнил этот сон, как сразу догадался - понял
все.
...Дело в том, что теперь эта пластина хранится в неболь-
шом чемоданчике, который стоит в изголовье моей кровати. Я
складываю в него грязные носки и белье.
Прошлым летом я шатался по Крымскому побережью диким ту-
ристом. В Евпатории я присоединился к каким-то экскурсантам
из санатория. Несколько часов мы потратили на осмотр достоп-
римечательностей, В их числе были остатки развалин древнег-
реческой колонии Керкинитиды. Нужно было спуститься вниз по
каменным ступенькам, чтобы увидеть заросшую травой древнюю
стену. Ракушечный известняк, из которого она сложена, частью
выкрошился, в кладке образовались довольно большие зазоры. В
одном из них торчал уголок продолговатой металлической плас-
тины. Я ногтями вытянул ее из стены. Она была гибкая и проч-
ная, как стальная пружина. "Должно быть, кто-то из туристов
засунул ее между камнями", - подумал я. Я решил взять сталь-
ную пластинку на память о своем путешествии и о Керкинитиде.
Я влетел на второй этаж и отчаянно надавил кнопку звонка.
- Взбесился, что ли? - спросила квартирная хозяйка, отво-
ряя дверь.
Я шмыгнул мимо нее в свою комнатушку за перегородкой.
Мой чемодан оказался пустым - никакой пластинки в нем не
было. Два раза в месяц хозяйка проводила генеральную уборку
и стирала мое белье.
- Когда вы брали белье из чемодана последний раз? - спро-
сил я, выскакивая на кухню.
- Три дня назад, может, четыре. Потерялось что? - встре-
вожилась хозяйка.
- Нет-нет, - успокоил я ее. - Ничего серьезного. Такая
вот маленькая железка, - руками я показал, какая именно.
- Пугаешь только из ничего, - обиделась хозяйка и повер-
нулась ко мне спиной.
- Анна Семеновна, милая вы женщина, - взмолился я. - Да,
может быть, эта железка дороже всей вашей квартиры, дороже
всего дома. Вспомните: куда вы ее девали?
- Вот уж стану забивать голову. Надо, так возьми вон у
племянника железную линейку, совсем новая линейка. А если
она чего стоит, не пугай меня - заплачу. Не может быть такой
вещи, чтобы за деньги нельзя было купить.
Мы долго еще препирались с нею, но толку от этого не бы-
ло.
Я осмотрел чердак, чулан, мусорный ящик - и все напрасно
- пластинка как в воду канула.
Больше я не вижу никаких снов и теперь жалею об этом.
Слишком много деталей из своих снов я не могу вспомнить.
Вот хотя бы ту карту, которую я видел во сне в руках ста-
рого Бензелена. Земля на ней разделена на два полушария,
совсем непохожих на знакомые мне со школьной скамьи. Я мучи-
тельно напрягаю память, чтобы вспомнить, как выглядели на
них контуры материков. Лучше мне запомнилось полушарие, на
котором располагалась Бойекунуйя. Центр карты занимало ог-
ромное ледяное поле. Я попытался нарисовать карту по памяти.
Неожиданно пришла догадка. На карте была изображена наша
земля и знакомые мне материки, только полушария были разде-
лены не по меридиану, а по экватору. Ледовитый океан со все-
ми морями и проливами полностью был покрыт льдом. Оледенение
захватывало северную половину Европы, Азии и Америки. Поэто-
му на карте нет границ материков - их закрыла ледяная поляр-
ная шапка. Не было видно таких знакомых деталей, как Сканди-
навский полуостров, Северное море, Гренландия, Аляска, Кам-
чатка... Не говоря уже о всяких мелочах. На этой карте стра-
на Бойекунуйя располагалась в Атлантическом океане между Аф-
рикой и Америкой.
Дойдя в своих рассуждениях до этого места, я чуть не зак-
ричал: ведь это была легендарная Атлантида! И я, глазами
Властителя, видел карту Атлантиды, карту нашей Земли, такой,
какой она была примерно двенадцать тысячелетий назад!
Я жалею, что видел ее мельком, и пытаюсь вспомнить точ-
нее, где на ней были города: кажется, в среднем течении Ни-
ла, на Аравийском полуострове, в устье большой реки на месте
нынешнего Китая, и еще в южном полушарии на острове посреди
Тихого океана. Пробую по памяти нанести на карту древние го-
рода и границы оледенения. Городов было так немного - пожа-
луй, не больше десяти на всей планете. И все-таки они уже
были, и была Атлантида. На языке народов, населявших ее, она
называлась - Бойекунуйя.
Обо всем этом пока знаю один я, но когда-нибудь узнают
все: я еще не потерял надежду отыскать металлическую плас-
тинку из амулета царя Атлантиды.
Сборник "Доломитовое ущелье"
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 07.02.2003 15:03
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг