ДМИТРИЙ СЕРГЕЕВ
ПЛАСТИНКА ИЗ РАЗВАЛИН
КЕРКИНИТИДЫ
После школы мы не виделись целую вечность - двенадцать
лет. За это время Виктор Захаров успел окончить биологичес-
кий факультет и шесть лет уже работал в экспериментальном
институте.
Мы встретились случайно на выходе из стадиона в суматош-
ной и крикливой толпе футболистов-боЛельщиков. До трамвайной
остановки нам было но пути. Я опросил, доволен ли он своей
работой. Виктор ответил - нет, сказал, что мечтает попасть в
психиатрическую больницу.
- Надеюсь, не в качестве пациента? - сострил я.
- А хотя бы и пациентом, невозмутимо отозвался Захаров.
Он даже обрадовался неожиданной это мысли. - Именно пациен-
том! - воскликнул он. - Замечательная идея: проверить снача-
ла все на себе.
Мне захотелось узнать, что именно он собирается прове-
рять.
Мы уединились в сквере. Громкий Витькин голос - голос
одержимого - отпугивал влюбленных: на нашу скамейку никто не
решался сесть.
Виктор говорил почти три часа. Суть его гипотезы я попы-
таюсь пересказать короче.
Возникновение жизни могло быть случайным, дальнейшее же
совершенствование ее форм и их воспроизведение уже нельзя
объяснить случайностью. Наиболее ценным качеством биологи-
ческих клеток Виктор считает свойство сохранять, накапливать
информацию и передавать ее по наследству. Не менее важна и
другая способность: отбирать только необходимую информацию,
без которой организм погибнет, а все лишнее - безжалостно
забывать. Иначе никакого развития не будет: организмы начнут
повторять сами себя. За миллиарды лет жизни на Земле подоб-
ные тупики наследственности были и, вероятно, будут еще. Не
они движущая сила эволюции. Какую бы громадную ценность ни
представляли накопленные предками навыки - одного этого ма-
ло.
Мы, люди, оказались продолжением самой счастливой ветви в
эволюции земной жизни: необходимые инстинкты мы получили по
наследству, - но только необходимые - остальное вычеркнуто
из нашей памяти навсегда. Поэтому дальнейшее наше совершенс-
твование безгранично.
Роль от рождения приобретенных навыков мы склонны недоо-
ценивать. А ведь как много мы умеем и знаем, еще ничему не
учившись! Наше сердце само начинает свою безостановочную ра-
боту, мы вдыхаем воздух, не подозревая, как это необходимо,
начинаем жевать пищу раньше, чем вырастают зубы, без всякого
труда научаемся фокусировать свое зрение... Невозможно прос-
то перечислить всего, что выполняет организм совершенно не-
зависимо от собственного опыта - он сам знает, что нужно де-
лать, а не ждет, когда мы обучимся этому.
Но не одни только полезные навыки хранятся в тайниках на-
ших клеток. Всякий живой организм - нераспечатанная кладовая
памяти о прошлом. Природа, создавшая безграничное многообра-
зие жизни, нашла и способ не пускать в наш мозг излишнюю ин-
формацию. Но она, эта информация, и не исчезла - подспудно
хранится в каждой живой клетке.
Человек забывает многое ужасное, нестерпимое из того, что
с ним было. Есть сторож, который оберегает нас от мучитель-
ных воспоминаний - зачеркивает их. Действует он независимо
от нашего сознания - он борется за жизнь, зная, что излишняя
память может погубить организм. Здоровый, нормальный человек
не помнит - не должен помнить - того, что было с его предка-
ми. Но ведь природа допускает и просчеты, дефекты. Живет ка-
кой-нибудь Иванов, Сидоров, не подозревая совсем, какая
опасность подстерегает его. Видит иногда во сне непонятное,
да не придает значения - мало ли что приснится? Да и сторож
тут как как тут, на вахте - торопится вычеркнуть из памяти
то, что случайно прорвалось через заслон. Смутная, неосоз-
нанная тревога наполняет человека. Видел он что-то совсем
необычное, с реальной жизнью его никак не связанное. Об ис-
тине он не догадываетсяне знает, что видел себя в образе да-
лекого своего предка, может быть, даже и не человека еще, а
какого-нибудь земноводного. Видел, как плыл в туманном под-
водном мире, рассекая воду перепончатыми своими лапами, сре-
ди зеленых водорослей, мимо различных ракушек, улиток, чере-
пах, разыскивая добычу и остерегаясь многочисленных врагов.
Но воспоминание это искажается человеческим сознанием и пре-
терпевает неожиданную метаморфозу: подводная зыбь и колышу-
щиеся водоросли превратились в парчу и бархат чьих-то одежд,
проплывающая мимо черепаха возникла в виде ползущего неверо-
ятного танка, круглые глазищи хищной рыбы, затаившейся в
подводных сумерках, явились, как два ослепляющих прожекто-
ра...
Бывает, что подобные кошмары начинают мерещиться уже не
только во сне, но и наяву. Рассудок не в состоянии перева-
рить их. Сознание человека раздваивается, он видит себя в
двух образах: один - он сам со всей своей плотью, второй -
беспокойный и шаткий хаос чужих воспоминаний, искаженных
собственным воображением. В результате - психиатрическая ле-
чебница.
- Не подумай только, что все психические больные такие, -
предупредил меня Виктор. - Это просто одна из причин заболе-
вания, возможно, не такая уж и распространенная.
Виктор долго объяснял, какой лечебный эффект может дать
его открытие. Нужно растолковать больному, что с ним проис-
ходит, помочь ему отделить свое сознание от инородных воспо-
минаний...
Но главное, что привлекало Виктора, это возможность пос-
тавить интереснейшие опыты. Он напомнил мне, что сильная ра-
диоактивность убивает инстинкты-то есть информацию прошлого.
А поскольку есть средство, способное убивать память, должно
бытьнужно только его открыть - средство, способное пробудить
заглушенные воспоминания, дать возможность прорваться им в
мозг. Перспективы открываются громадные: можно восстановить
в памяти и проследить все сложнейшие извивы эволюции наших
организмов за многие миллионы лет. И кто знает, какие неожи-
данные открытия ждут человека на этом пути?
Научные перспективы дикой этой гипотезы, если она подт-
вердится опытами, меньше всего интересовали меня. Говоря о
профилактике психических заболеваний и о лечении больных,
Виктор и не подозревал, что я был его первым пациентом.
О своей болезни я стал догадываться недавно. Со мной про-
исходило точно так, как должно быть по теории Виктора. Вна-
чале я быстро забывал эти проклятые сны - и все было хорошо.
А недавно я вспомнил их все по порядку в жуткой последова-
тельности. Все, что я видел во сне, происходило со мной, но
в то же время это был вовсе не я. Будто чья-то чужая, незна-
комая жизнь проходила через мой мозг. Это не были обычные
сны, в которых события развиваются без логической связи, нет
- то была настоящая жизнь с мельчайшими подробностями, дета-
лями. И человек, которым я становился во сне, был ненавистен
и противен мне.
Вначале память об этих снах не очень мешала - я мгновенно
забывал их. Но они повторялись каждую ночь, и я помнил их
все лучше и лучше. Дошло уже до того, что я в самом деле на-
чал путать себя настоящего с человеком из снов. Это мучи-
тельное и страшное ощущение. Я понимал, что схожу с ума. И
вот неожиданная встреча с Виктором могла спасти меня.
Не было, конечно, ничего приятного знать, что природа,
создавая меня, допустила просчет - выдала брак. Но все же
это лучше, чем если бы я окончательно свихнулся. А шло имен-
но к тому. Я понял: мои сны - это прорвавшаяся через заслон
память о жизни одного из предков. Предок этот не улитка, не
земноводное - он человек.
Сны я запомнил настолько, что могу уже вполне последова-
тельно рассказать их.
Начиналось неожиданно откуда-то со средины жизни того че-
ловека - ему было лет сорок, не меньше.
Я сижу в каменном кресле, оно возвышается в центре гро-
мадного купольного здания с многоугольным отверстием навер-
ху. Была ночь, потому что над головой в отверстие видны яр-
кие звезды и еще потому, что я знал: ночь. На полукруглых
каменных скамьях передо мной сидят люди - их несколько со-
тен. Вторая половина купольного пространства позади меня
пуста. В нишах стены горят факелы, под каждым - стражник в
латах, вооруженный копьем и секирой. Воины стоят молча, нед-
вижимо, как изваяния. Люди, сидящие на скамьях, одеты одина-
ково: в свободные накидки из легкой белой ткани. Под накид-
ками - я это отчетливо представляю, - как и у меня, нет ни-
чего, кроме набедренной повязки.
Многие из людей хорошо знакомы мне. По центральному про-
ходу движутся двое, в руках у них украшенная драгоценностями
корона, жезл и амулет. Я знаю, зачем они идут, но притворя-
юсь, будто не знаю, и разыгрываю притворство неплохо. Среди
сидящих в зале есть люди, враждебные мне. Например вон те
двое в третьем ряду справа от меня: один пожилой, с глубоким
шрамом на виске и шее и другой, рядом с ним - молодой, с
красивым, но ненавистным мне лицом. Эти двое понимают, что я
проверяюсь. Вот они перекинулись между собой несколькими
словами - я знаю: обо мне. Тот, что со шрамом, никак не вы-
дал своих чувств, у молодого на плотоядных губах мелькнуло
подобие улыбки.
Двое, что несли корону, приблизились к возвышению, подня-
лись на него и молча застыли рядом со мной. Одновременно с
передней скамьи, полукругом опоясывающей трон, встали четве-
ро старейшин. Они тоже взошли на помост. Один из них развер-
нул пергаментный свиток, приготовился читать. Двое стражни-
ков сняли со стены факелы, поднесли полыхающие светильники
ближе к трону. Мне слышен запах горящей смолы, слабый теплый
ветер проникает под свободные складки легкого плаща, в ку-
польном проеме надо мной мерцает яркая большая звезда. Толь-
ко я могу видеть ее.
Самый старший в этом собрании - я помню его имя на том
языке, которого настоящий я не понимаю - Бреттий.
Тихо, но отчетливо Бреттий читает то, что написано в
свитке. Сборище людей в купольном зале - нечто вроде собра-
ния выборных старейшин великого народа Бойекунуйи. Бойекуну-
йя - так звучит название страны моих снов. Это огромная
страна, самая большая и могучая в мире. В зале на полукруг-
лых каменных скамьях сидят выборные представители народов и
племен, живущих в стране Бойекунуйи. Такие собрания бывают
один раз в году, на них решаются самые важные вопросы.
Бреттий читает долго. Я делаю вид, будто смущен, и слушаю
невнимательно. На самом деле я жадно ловлю каждую фразу и
мысленно смакую ее. В свитке перечислены мои заслуги перед
народами Бойекунуйи. В недавней войне я одержал несколько
блистательных побед над вреллами, живущими на краю земли за
ледяными горами. Заключил выгодный мир. Корабли вреллов,
груженные мехами я рыбой, ежегодно будут приходить в наши
порты - такова цена моих побед. Дальше в свитке было много
слов о том, что я мудр и прозорлив, беспощаден к врагам, но
снисходителен к ошибкам друзей, перечислено, как много по-
лезных советов давал я на каждом собрании старейшин, говори-
лось о том, что своим процветанием народы Бойекунуйи обязаны
мне.
Нет таких наград, которыми можно было бы оплатить мне все
заслуги. Бреттий читал дальше о том, что я первый из жителей
великой Бойекунуйи по прозорливости ума и величию духа, о
том, что в сердце моем не погасает огонь, зажженный богами
предков. Собрание старейшин, взывая к моему великодушию и
доброй воле, просит меня стать во главе страны. После долгих
лет, когда вся власть в стране принадлежала собранию старей-
шин, ибо не было достойных править страной единолично, боги
послали на землю мудрейшего из мудрых, и собрание с радостью
готово передать мне полноту власти.
Корона и жезл - символы власти. Назначение амулета иное -
он удерживает правителя от необдуманных, поспешных или несп-
раведливых решений, продиктованных корыстью или вспышкой
гнева. Всякпй раз, когда правитель будет утверждать новые
законы, он обязан надеть амулет на запястье руки. По преда-
нию в амулет вшита тонкая пластинка из листа металла, остав-
ленного на земле богом. В чем секрет действия этой пластин-
ки, никто не знает - это было известно только древним.
На меня собрались надеть корону. Мне не терпелось ощутить
ее на голове, но сила, та сила, благодаря которой я считаюсь
мудрым, удержала меня от поспешности. Я поднялся и жестом
отстранил старейшин. Я заметил, как двое моих врагов в
третьем ряду молча переглянулись: они догадались - мой жест
продиктован не искренностью, а хитростью. Но сейчас мне было
наплевать на них. Их бессильная зависть не могла повредить
мне.
- Старейшины Бойекунуйи! - сказал я. - Мне, ничтожному из
смертных, хотите передать власть, которая не под силу была
всем вам, вместе взятым. Смею ли я принять ее?
- Ты должен это сделать, - возразил Бреттий, - этого ждут
боги.
Я встал перед ним на колени и обратился к собранию:
- Если того хотят боги, я, ничтожный, не смею противиться
их воле. Не судите меня жестоко, если власть, которую вы
собрались возложить на меня, окажется непосильной мне. Счи-
тайте: не командовать и распоряжаться вами буду я, но слу-
жить вам и народу нашей славной державы Бойекунуйи. Старей-
шины! - воззвал я. - Надеюсь: в трудную минуту не оставите
меня без вашей мудрости, без ваших добрых советов...
Я надолго растянул сладостную мне церемонию. Потом покор-
но подставил голову. Корона, изнутри обшитая мягким мехом,
оказалась чуть свободной на моей голове.
Это была первая, очень яркая сцена из моих снов. Дальней-
шее возникало с различной четкостью: одни эпизоды из жизни
императора Бойекунуйи я едва мог вспомнить, другие поражали
ясностью видения, будто сам я переселялся в тело императора.
Помню даже запахи, окружающие его, вкус пищи, щекотание
складок одежд, развеваемых ветром, мучительное чувство стра-
ха и ненависти, елейную сладость льстивых речей, восхваляю-
щих мужество и ум.
В один из первых дней своего правления я призвал жреца,
имеющего доступ в подземное хранилище, где спрятаны были
книги, написанные богами и дарованные ими народам Бойекуну-
йи. Жрец, сморщенный горбоносый старик с глубоко запавшими
глазами, вошел, низко согнувшись, как того требовал этикет.
Лицо старика сохраняло независимое выражение. Мудрость и
знания отпечатались на его лбу бесчисленной сетью глубоких
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг