Дмитрий СЕРГЕЕВ
(УРАЛЬСКИЙ СЛЕДОПЫТ, © 8,9 1971 г.)
Завещание каменного века
Фантастическая повесть
За пропастью веков
У нас была мелкомасштабная карта для туристов. Рельеф на ней не обозначен,
нанесены только речки и охотничьи тропы. Позади зубчатых стенок кара мы
рассчитывали увидеть пологий спуск, а очутились на краю пропасти.
Возвращаться не захотели, жаль было потерянного времени, решили обойти кар
поверху. По скалистому лезвию, вонзенному в небо! На одной стороне его
прилепился снежный намет-многотонный голубовато-белый карниз, висящий над
бездной.
...Последнее, что осталось в памяти, - отдаленный тревожный гул. Будто
весь мир рухнул подо мною и тяжеленные горы разом сдвинулись со своих
мест. Я не испытал страха: не понял, что произошло. Спустя немного,
кувыркаясь в снежной пурге, окутавшей меня, хотел крикнуть, но захлебнулся
снегом...
Должно быть, с тех пор прошла вечность,- таким было мое первое
впечатление, когда сознание начало пробуждаться. Снег сдавил мое тело. Я
попытался открыть глаза, но смерзлись ресницы. От резкой и сильной боли в
глазном яблоке я снова провалился в небытие.
....На этот раз я открывал глаза медленно. Спустя долгое время, сквозь
наплывы разноцветных кругов, различил замкнутое пространство, оградившее
меня. Повел зрачками в стороны, вверх, вниз, сколько удалось, - и ничего
не увидел. Я лежал в просторной капсуле, наполненной рассеянным светом и
тишиной,-будто внутри мыльного пузыря.
"Значит, он все-таки есть - тот свет", - спокойно и равнодушно подумалось
мне.
Но тотчас же я вспомнил про веки и про боль в глазном яблоке. Прищурился,
различил смутный гребешок собственных ресниц. Зачем бессмертной душе
ресницы?
И тут я услышал человеческий голос. Слов, правда, разобрать не мог:
говорили на незнакомом языке.
Надо мной склонилось лицо. Пожалуй, это было мужское лицо, хотя полностью
я не был в том уверен.
Рядом возникло второе лицо, ничем не отли-чимое от первого. Я
зажмурился, а когда снова раскрыл глаза, мужчин стало трое. Один из них
что-то произнес. Я отчетливо слышал звуки, но слова были незнакомы. Я даже
приблизительно не мог сказать, на каком языке он говорит, но тем не менее
понял все.
- Как вы себя чувствуете? Испытываете ли желание жить?
"Чувствую неопределенно. Жить? Не знаю",- хотел сказать я, но не мог
пошевелить ни губами, ни языком.
И все же тот, кто спрашивал, понял меня.
- Постепенно все возвратится.
- Где я?
- Вы находитесь в реальном мире.
- Живы ли мои товарищи? Кто меня спас?
- Вам нельзя волноваться.
Я не слышал шагов, когда они уходили. Вокруг осталась неразличимая зыбь
стен и свода - в них упиралось зрение. Похоже, они сделаны из ничего!
Просто я не могу видеть, что же находится дальше, - и этот предел кажется
мне стеною.
Сказанное касалось меня. Это у меня сила эгоистических желаний составляет
полтора миллиона единиц, это я могу представлять опасность для них! Что
они еще надумают?
Придется держать ухо востро: мало ли что им может взбрести на ум.
Интересно знать, как я все-таки очутился здесь? Если это действительно
реальный мир, а не тот свет, то и мое появление на Земтере (так, кажется,
называют они свою планету) должно объясниться без всяких чудес.
Скорее бы уж подняться на ноги да осмотреться: может быть, вовсе никакой
это не Земтер, а обыкновенная психиатрическая лечебница.
Поражаюсь, как эта успокоительная мысль не пришла мне раньше. В самом
деле, нет никакого таинственного Земтера-все это снится. Может быть, не
было и обвала. Через несколько минут Деев скомандует: "Подъем!"-я открою
глаза, увижу прожженный верх палатки, услышу шум речного переката и
потрескивание лиственничного сушняка в костре. Кстати, кто сегодня
дежурит? Чья очередь разжигать костер?
- Моя!-обрадованно воскликнул я и приготовился проснуться.
Но сон продолжался.
Ко мне в палату приходили все те же красавцы-близнецы, не отличимые друг
от друга. Двое, трое, однажды четверо. Или же это был один человек, а у
меня в глазах двоилось, троилось и учетверялось?
Я по-прежнему свободно общался с ними, хоть и не понимал ни одного слова
на их язык".
- Где я нахожусь?
Мне что-то сказали - в воображении возникла пугающая бездна, от которой
зашлось сердце.
- Сколько времени прошло с тех пор, как я упал в пропасть?
Мне ответили, но в моем сознании ответ раздвоился.
- Никто не знает этого,-был один. А второй... Второй не облекся ни в какие
знакомые понятия, - представилось нечто туманное и беспредельное до жути,
до острой боли в глубине сердца. Вообразилось огромное число: семь нулей и
впереди тройка. Тридцать миллионов лет! Целый геологический период в
истории Земли.
- Где же я?! - вскричал я и на этот раз услышал свой отчаянный голос.
Мне сказали, и снова я ощутил холод бесконечного пространства,
наполненного тьмою и небытием.
Они разговаривали между собой.
- Может быть, индикатор не к той клемме подключен?
- Я проверил: прибор исправен. У этого человека сила эгоистических желаний
полтора миллиона единиц.
- Возможно, в их древности это было нормой? Не будет ли он представлять
опасности для нас?
- Т-сс! Мы не выключили бикер: если он не спит, он понимает наш разговор.
Один из них склонился надо мной, и сразу все оборвалось. Я продолжал
слышать голоса, но смысла уже не понимал. Сквозь ресницы тайком наблюдал
за ними. Можно подумать: сошлись двое бездельников и обсуждают, где
провести субботний вечер. Решительно ничего нельзя прочитать по выражению
лиц. А знать, о чем они сейчас говорили, мне было необходимо: все ска-
В палате никого не было. Я решил немедленно бежать отсюда, пока не
свихнулся окончательно. Мне казалось, сил у меня достаточно. Но едва я
попытался встать, закружилась голова, больничная койка закачалась подо
мною, как плоскодонная лодка. Я долго лежал навзничь, не в состоянии
пошевелиться и боясь потерять сознание.
Не слышал, когда открылась дверь,-в палате уже была женщина в облегающем
свитере. По-видимому, медсестра. Она внесла поднос с несколькими пиалами и
блюдами-мой завтрак. Я не успел ни поблагодарить, ни ответить на ее улыбку.
Впервые мне дали нормальную пищу, а не пилюли и порошки. Подрумяненный бок
отбивной слегка дымился и выглядел раздражающе аппетитно.
Мне удалось сесть на койке. С минуту я пересиливал головокружение. Должно
быть, заманчивый вид жареного мяса помог мне справиться с тошнотою. Увы,
то, что лежало на тарелке, только по виду напоминало отбивную - на самом
деле было мягким, как паровая котлета. Пахло карболкой, немного отдавало
тухлой рыбой.
Позавтракав, я вторично отважился встать на ноги, на этот раз-успешно.
Подошвы коснулись пола, но удивительно - я совсем не ощутил прикосновения
к твердой поверхности, как будто встал на облако. С опаской сделал шаг.
Ощупал стены, мебель - все было из того же материала, что и пол: ни
мягкое, ни твердое. В качестве опыта я саданул со всей силы кулаком по
столу, но удара не получилось, хотя под рукою была ровная и неподатливая
поверхность.
На всякий случай прихватил с собою бикер. Это был очень удобный и
компактный прибор- он укреплялся внутри уха и нисколько не мешал.
Длинный коридор тянулся в обе стороны. Всюду пусто. Я побрел наугад,
миновал несколько запертых дверей и почувствовал, что устал. Должно быть,
от напряжения: слишком непривычно было ступать по несуществующему полу.
За поворотом я увидел несколько сестер.
Сбившись в кружок, они о чем-то секретничали. Эластичный пол поглощал звук
моих шагов. Я негромко кашлянул. Они все, как по команде, повернулись.
Мне вдруг захотелось встать на голову, засвистеть, сунув пальцы в рот,
или выкинуть еще что-нибудь столь же нелепое. Посреди больничного коридора
стояли двенадцать красавиц, ничем не отличимых одна от другой.
Бикер оказался включенным, и я понял их, когда, стряхнув минутное
оцепенение, они зашептались между собой:
- Это не он!
- Тот должен быть в треугольниках.
- На этот раз ему не удастся ускользнуть... Ни одна из красавиц не
полюбопытствовала взглянуть мне в лицо - их интересовал только свитер.
Я окончательно заблудился в стерильно чистых и совершенно одинаковых
коридорах, не знал, которая из дверей ведет в мою палату. Ткнулся наугад.
Палата ничем не отличалась от моей, но койка была занята, Я хотел
потихоньку удалиться, но в это время больной открыл глаза и сел. Один из
мужчин, уже знакомых мне? Он мельком взглянул на меня и рукой показал на
стул рядом с койкой. Было что-то располагающее в этом обычном жесте. Я
невольно подчинился. Взгляд незнакомца вернулся к моему лицу, его
интересовал не свитер, а именно я.
Он не мог быть ни одним из тех, кого я уже встречал. По внешности это был
все тот же ангелоподобный геркулес, красивый до приторности. Но внутренняя
сила оживляла его улыбку и взгляд, и этим он казался непохожим на других.
С минуту мы разглядывали друг друга в молчании. Синие, красные и желтые
треугольники дробили на мелкие осколки свитер незнакомца, и меня осенила
догадка.
- На вас готовят облаву, - сказал я. Он не вздрогнул, не заметался в
панике, как я ожидал. Он лишь небрежно оправил на себе свитер.
- Хотите - поменяемся свитерами? - предложил я в порыве великодушия.
- Нет. Не впутывайтесь в эту историю. У вас ведь и собственных забот
достаточно. - Он усмехнулся, как будто в самом деле мог знать мои
мысли.-Больница не лучшее место, где можно укрываться долго. Надежнее была
бы тюрьма, но здесь нет тюрем.
О редкостном самообладании разведчиков - а передо мной, по-видимому, был
именно разведчик,-я прекрасно знал по кинофильмам. И все же я поразился
его хладнокровию.
- Вот если вы не возражаете, я готов поменяться с вами палатой. На время
это собьет их с толку,-сказал он.
- С удовольствием!-воскликнул я.-Только я не знаю своей палаты. Я ведь к
вам попал по ошибке.
- Ну, это очень просто, - заверил он меня. -Найду,
Я лежал на чужой постели. Непонятный восторг охватил меня. Почему я
радовался? Может быть, я помогаю опаснейшему злодею, преступнику? Ради
чего я ввязался в эту историю? Да еще и ликую!
С этой мыслью я задремал,
Меня разбудили громкие голоса. Несколько человек в черных блузах окружили
кровать.
- Встать!
Я неохотно подчинился команде. Черные в растерянности смотрели на мой
свитер.
- Это не он, - произнес один.
- Смотрите! - в ужасе воскликнул второй, показывая пальцем на мое
лицо.-Дикарь!
Их словно ветром сдуло.
Я снова попытался задремать, но почти тут же проснулся от тихого шороха. У
кровати на стуле сидел разведчик.
- Мы забыли познакомиться, - сказал он, протягивая мне руку.-Итгол.
- Олесов, - назвался я.
Терпеть не могу собственного имени - Питирим. Не представляю, в каких
святцах родители раскопали его! Мне приходилось называть себя по фамилии,
даже когда знакомился с девушками. Все друзья так и звали меня-Олесов.
- Мне удалось разузнать кое-что про вас, - сказал Итгол, и я приготовился
слушать.
В недавнее время на Земтере вблизи одного из полюсов пробудился потухший
вулкан. Через жерло из глубины вырывались горячие газы, летели раскаленные
обломки и пепел. Сам по себе вулкан угрозы не представлял, если бы в
соседстве с ним не располагалась естественная кладовая запасов
воды-ледяной панцирь. Газы и пепел пропаривали лед, образуя озера и
временные реки. Вода мгновенно испарялась, возникали облака из
микроскопических кристаллов льда. Ураганной силы ветры обрушивали
размельченную массу на установки энергобашен. Удары ледяных туч были
разрушительными.
На полюс снарядили экспедицию, она должна была заблокировать вулкан. В
ледяном панцире начали пробивать шахту. В ее стволе и был обнаружен
металлический ящик с замороженным человеческим телом, древними документами
и неизвестным снаряжением.
По существующему на Земтере закону, трупы хорошей сохранности, к какому бы
времени они ни относились, полагалось оживлять. Почему-то решили, что в
шахте найдено тело одного из первопроходцев, осваивавших ледяной материк в
каменном веке, - названия геологических эпох были у них примерно такими
же, как на Земле. Контейнер, вместе со всем содержимым, был назван
"Завещанием каменного века". От объяснения, каким образом мое тело
очутилось в ящике и тысячелетия пролежало во льдах на чужой планете,
Итгол, как показалось мне, уклонился.
Большая часть рассказа Итгола осталась непонятной мне. Как можно
заблокировать вулкан? Зачем понадобилось пробивать шахту во льду? Что это
за энергобашни?
Ничего этого я не стал выяснять: если мы отвлечемся на второстепенные
детали, то никогда не доберемся до главного. Главным для меня было узнать
- где нахожусь, сколько времени прошло с момента моей гибели?
- Почему вы планету называете Земтером? Мне известна Земля.
- Земля?..-Итгол внимательно посмотрел на меня.-Нет, мы на Земтере.
- Сколько времени я пролежал в леднике?
- Наверное, не меньше двадцати тысяч лет. Двадцать тысяч лет все-таки не
тридцать миллионов. Мне даже дышать стало легче,
- А мне говорили-тридцать миллионов,- едва выговорил я жуткое число.
- Вам действительно, называли это число?- усомнился он.
Я припомнил вереницу, нулей, которые вообразились мне тогда. А ведь числа
никто не называл вслух.
Я рассказал ему, как было.
- Очень странно!-сказал он.-Это для меня безразлично-минута ли, тысяча
лет. Не для вас...
Я рассмеялся, такой у него был озабоченный вид. Будто ему и в самом деле
не все равно, сколько времени пролежал я во льду.
Из его рассказа я уяснил, что нахожусь в мире, ничуть не похожем на родную
Землю. Люди здесь живут не на поверхности планеты, а внутри. Цивилизация
Земтера насчитывает около двадцати тысячелетий. Во всяком случае, никаких
исторических документов древнее этого времени не известно. (Должен
заметить, что единицы измерения у них были другими, но у меня в уме они
сами собою, без каких-либо усилий с моей стороны, переводились в привычные
часы, килограммы, метры).
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг