одолела городские хитросплетения и замерла у вокзальной платформы. Люди
устремились из вагонов, толкаясь и переругиваясь друг с другом. Большинство лиц
в толпе были русскими, только из одного вагона вывалился целый табор галдящих
цыганок (сплошь беременных либо с детьми на руках), а из самой последней двери,
отстав от других пассажиров, вышел подросток-негр. Он был одет в затасканную
куртку, из которой к тому же явно успел вырасти. Джинсы, давным-давно купленные
в секонд-хэнде, тоже были ему коротковаты, но зато широки. Но он бросался в
глаза не этим - мало ли у нас неухоженных пацанов! Человек с намётанным
взглядом скорее обратил бы внимание на заторможенный, как у сомнамбулы, ритм
движений чернокожего допризывника. Этот ритм не соответствовал ритму толпы на
платформе, подросток торчал из неё, словно тонкий ствол дерева посреди реки, и
толпа, как река, обтекала его. Подросток прошёл через зал ожидания и вышел на
улицу, не вызвав ничьих подозрений.
Если человека с кавказской внешностью, будь то хоть сам воскресший
академик Мамардашвили, стражи порядка готовы останавливать на каждом углу, то
африканцам, по крайней мере в Петербурге, их служебное рвение пока не грозит. В
результате ни одна живая душа не обратила внимания даже на то, что парнишка
время от времени запускал руку под куртку и ощупывал нечто, гревшееся у тела. А
между тем за пазухой у него ждал своего часа здоровенный эсэсовский тесак,
подобранный недалеко от посёлка, на местах прежних боёв.
Пацан долго стоял на площади перед вокзалом. Он смотрел на гаишника,
который время от времени останавливал проезжавшие иномарки, и словно
примеривался к чему-то. Потом побрёл дальше по улицам...
С компанией Пениса он столкнулся нечаянно, когда миновало, не только утро,
но и день, и наступили сумерки. Он вообще-то приехал в Питер не для того, чтобы
заботиться о продолжении своей жизни, но желудку этого не объяснишь.
Засмотревшись на едоков шавермы у ларька - есть-то хотелось зверски, а денег не
было даже на обратный билет, - он наступил на ногу какому-то плюгавому парню с
лицом стареющего мужика.
- Ты, пидор чёрный, по ногам, как по Невскому! - заорал Пенис.
- Да иди ты в...- негр на чистейшем русском послал его туда, куда наш
народ искони посылает любого несимпатичного встречного.
- Ах ты, сука! Пасть разевать? - изумился Пенис. - Тебе тут чё, Африка?
Россия тут! Понял?!!
Негр оскалил белоснежные зубы, ибо не только никогда в Африке не был, но и
папеньку своего, оттуда происходившего, ни разу в жизни не сподобился видеть.
Тем не менее он сдержался, напомнив себе, что разборки с местной шпаной в его
планы опять-таки не входили. Он легко отпихнул Пениса и зашагал прочь от
ларьков. Секунду Пенис смотрел ему вслед, потом за спиной дружно заржала вся
остальная компания - Гном, Кармен, Фарадей. И, наконец, басом фыркнул Плечо:
- Ну что, блин? Так я и знал - рановато вам в настоящее дело...
Ничего не сказал только Олег Благой. Он и не подумал отказываться, когда
его позвали "обкатать" освоенные приёмы в реальной уличной драке. Да и как
отказаться! Он же понимал, что лично для него это означало ещё и проверку на
прочность. Нет, он был ужасно польщён и со вчерашнего вечера ходил именинником.
Но вот добрались до дела... и что-то заворотило у него с души от подобной
проверки. Даже обрадовался, когда затевать ссору выпало не ему...
...Если негр думал, что так просто уйдёт, то он весьма даже ошибался.
Всего через несколько кварталов, на глухой боковой улице, его догнали всей
стаей и окружили под единственным фонарём. Улица проходила вдоль заводского
забора, и к вечеру здесь не бывало прохожих. Плечо остановился поодаль и
прикурил, наблюдая за учениками.
- Ты, обезьяна черножопая, - снова выскочил Пенис. - Тебя предупреждали,
чтоб не нарывался?
Он чувствовал себя опозоренным - тоже, боевые искусства, а пять минут
назад растерялся и позволил отпихнуть себя как щенка! - и жаждал смыть
оскорбление как можно скорей.
Негр огляделся, оценивая ситуацию, потом вдруг быстро расстегнул молнию
куртки, и в руке у него блеснул тяжёлый клинок:
- Валите отсюда, гады! Порежу!..
При виде кинжала компания замешкалась, но совсем ненадолго. Зря, что ли,
Плечо их натаскивал работать против ножа?.. На тренировках, правда, нож был
деревянным, но между собой они пробовали и с настоящими. Гном первым пошёл на
сближение, негр замахнулся, и они увидели, как неумело он обращался со своим
тесаком. Мгновение - и эсэсовская сталь звякнула об асфальт. Пока черномазый
соображал, что случилось,. сбоку - кия-а-а-а! - подлетел Кармен, и африканская
обезьяна опустилась "на четыре кости" у них в ногах. Такого только добивать, и
негра стали пинать уже без всяких приёмов. Особенно старался Пенис - он всё ещё
чувствовал себя оскорблённым, ведь не он первым решился пойти против ножа.
- Жри землю, макака! - выкрикивал он, сам о том не догадываясь,
ругательства белых плантаторов середины прошлого века. - Ползай, гад! Рождённый
ползать летать не может, дошло?!
Один Олег Благой стоял столбом и в избиении не участвовал. Какие боевые
искусства?! Затевать ссору и Драку ради проверки эффективности ударов и
подсечек, когда он сам вычитал в книжке про каратэ изречение старого японского
мастера: "Лучший бой тот, которого удалось избежать"?.. Скрепя сердце Олег ещё
мог пренебречь наставлениями японца ради членства в компании, но это?.. Ногами?
Лежащего?..
Он не бросился выручать негра, потому что натуральным образом струсил. Он
очень хорошо понимал, что не спасёт парня, только окажется рядом с ним на
снегу. И находчивый рассудок подсказал безопасное решение: бежать прочь! За
помощью!..
Когда он повернулся и кинулся наутёк. Плечо шагнул было вдогонку, но
остановился: не бросать же учеников, как бы глупостей не наворочали. А Олег ему
перспективным никогда не казался - всего и проку, что платил за занятия...
Удирая, Олег всё время оглядывался - нет ли погони. В результате, выскочив
в переулок, он не заметил проходившего мимо мужчину - и врезался бы в него со
всего маха, если бы у того не оказалась фантастаческая реакция. Человек успел
не только убраться с дороги, но и сгрести Олега за плечи, останавливая его
отчаянный бег:
- Ну? Что людей тараним? С пожара бежим или на пожар?..
В первое мгновение Олег рванулся что было сил, вообразив, будто за ним
всё-таки погнались и настигли. Но, во-первых, вырваться не удалось, ибо мягкая
вроде хватка оказалась совершенно железной, а во-вторых, в голосе человека была
такая беззлобная и насмешливая интонация, что Олег ощутил неизвестно откуда
родившееся доверие.
- Там... там негра бьют! - вырвалось у него.
- Где? - спросил Саша Лоскутков совсем другим тоном. Резким, решительным
тоном специалиста именно по таким ситуациям. Олегу некогда было об этом
задумываться, но он нутром понял всё правильно и даже набрался смелости:
- Там... давайте я покажу...
Они помчались назад. При виде творившегося под фонарём Саша что-то
досадливо буркнул сквозь зубы. И смёл разошедшуюся четвёрку, как метла мусор.
На таких охламонов ему не требовалось усилий - ногой топнуть как следует... Да
ещё побеспокоиться, как бы кого всерьёз не помять...
Гном, Фарадей и Кармен вскочили сами, Пенис встать не посмел и пополз было
прочь на четвереньках. Саша подхватил его за шкирку и швырнул на руки
остальным:
- Брысь, говнюки...
Олег за его спиной наклонился над негром. К счастью, тот был жив и глухо
всхлипывал, прикрывая руками голову. Он ещё не понял, что его в самом деле
спасли. Олег принялся его тормошить, неумело пытаясь помочь встать...
Четвёрка его бывших (уже ясно, что бывших) друзей маячила поодаль и
постепенно приходила в себя. Вместе они были способны забить насмерть не то что
ровесника-негра - даже и взрослого мужчину, но этот незнакомец был особая
статья. Он стоял и смотрел на них, и подходить к нему не хотелось. Совсем не
хотелось...
Они переминались с ноги на ногу и оглядывались туда, где красной точкой
светился огонёк сигареты и смутно угадывался в потёмках мужской силуэт. Потом
огонёк погас, и в пятно света под фонарём вступил мрачный Плечо.
- Эх вы! - хмуро и презрительно бросил он ученикам. - Щенки!
Сейчас сэнсэй им покажет, как надо.
Негритёнок сидел на земле и пытался утереть с лица кровь, а Олег, ухватив
его под локоть, тянул вверх, думая, что таким образом помогает ему вставать.
Больше всего хотелось снова удрать и не останавливаться по крайней мере до
метро. Он ведь понимал, чем кончится дело, если Плечо побьёт их с негром
неожиданного защитника. Дом и письменный стол с раскрытым под лампой учебником
математики показались ему страшно далёкими и недостижимыми, а разборки с
родителями, ещё вчера крупно отравлявшие жизнь, - мелкими, беспричинными и не
стоившими того. Так происходит всегда, когда встают в полный рост вопросы жизни
и смерти. Потом, правда, всё как-то быстро входит в прежнюю колею... Если
уцелеешь, конечно.
...Сэнсэй (Олег его этим словом тоже никогда больше не назовёт) атаковал
мощно и неожиданно. "И стремительно, как понос", - охарактеризовала бы Катя
Дегтярёва. Будь она здесь, она получила бы истинное удовольствие. Во всяком
случае, сумела бы уследить за тем, как ответил на атаку её командир. Остальные
просто ничего не увидели, поскольку для этого требовалась квалификация, которой
они не обладали. Олег только заметил, что Лоскутков вроде бы чуть отступил в
сторону и развернулся... и сэнсэй, увлекаемый собственным кулаком, пролетел
мимо, и на лице у него успело возникнуть выражение величайшего изумления, а
потом вовсе произошло неведомо что, и обладатель чёрного пояса косо улетел в ту
же сторону, откуда напал. Именно улетел: он пытался удержать равновесие, но его
ноги никак не поспевали за всем остальным. Метров через пять они окончательно
отстали от тела, и сэнсэй пропахал обеими ладонями тающий сугроб под стеной.
Ясное дело, он тут же вскочил, готовый к продолжению боя...
- Уйди лучше, Плечо, - сказал Саша, узнавший тихвинского звеньевого. -
Жалеть больше не буду!
Теперь и Плечо узнал его. Вспомнилось минувшее лето, сумрачная дождливая
ночь... ларёк с пышками на Загородном проспекте. "Охранное предприятие
"Эгида-плюс"! Есть проблемы?.." Тот раз они разошлись мирно. Хотя почётным для
тихвинцев такой мир назвать было нельзя...
- Мать твою, - рявкнул Плечо, вновь бросаясь вперёд. Он многих мог
размазать по стенке, и сам Журба почти на. равных тешил с ним душу. Но ярость -
скверный советчик, и секунду спустя бандит во всех подробностях выяснил, что
такое "третий контроль". Не название, конечно. Что толку в названии? Оно
беспрепятственно пролетает из одного уха в другое, пока не наполнится
смыслом...
Третий контроль - это когда кисть внезапно попадает в тиски, а локоть
беспомощно задирается кверху, и всё вместе скручивается таким образом, что
перепуганное тело сперва взлетает на цыпочки, а потом встаёт раком, ложится на
землю и начинает её есть... вообще делает всё, чего пожелает тот, кто
осуществляет контроль. Тело, оно смышлёное. Оно хорошо понимает, что в случае
промедления или неповиновения конечность ему попросту оторвут...
Саша обошёлся минимумом движений. Его больше занимало, что теперь делать с
топчущимся, еле слышно подвывающим тихвинцем. В участок сдать?.. Так Журба его
сегодня же выкупит... Саша посмотрел на четверых юнцов, потрясение следивших за
унижением своего вожака. Нет, не придётся им с торжеством встречать его у
выхода из кутузки. Пусть-ка лучше забирают его такого, каков он сейчас, -
побеждённого, потрёпанного и злого как чёрт, пусть-ка с ним пообщаются...
Глядишь, что-то поймут...
Когда гоп-компания окончательно скрылась в темноте, Саша обернулся к своим
подопечным и увидел, что негритёнок уже сидит на земле: судя по тому, как он
шевелился, обошлось без серьёзных увечий и даже без переломов. Второй
мальчишка, тот, что бегал за помощью, стоял рядом и, похоже, не знал, как
поступать дальше. Саша присел перед негром на корточки:
- Что случилось-то, парень?..
Темнокожий россиянин ничего не ответил. Саша этому не удивился: избитые
часто так замыкаются, и в особенности те, кто у жизни и без того в пасынках.
Это человек в целом благополучный, внезапно испытав чужую жестокость, стремится
рассказать, посоветоваться, найти утешение. Да и то не всегда. А уж если
доставшиеся побои суть лишь закономерное продолжение того, чего и так привык
каждый день для себя ждать...
- Ты... здорово ты, - вдруг сказал негр и, пошатываясь, поднялся. - Ты по
жизни чей?.. Тихвинских знаешь?.. Журбу?..
- Журбу?.. - хмыкнул Саша. - Э, брат, это ты что-то напутал. Тебя ж
тихвинские только что колотили.
- А ты сам кто? - в глазах негра появилась внезапная настороженность.
- Я-то? Да я, собственно, в охране работаю... В группе захвата...
На тёмном лице стремительно блеснули белки глаз, и негр отмочил то, чего,
казалось бы, следовало ожидать в последнюю очередь.
- Мент, сука позорная...- прошипел он с неожиданной ненавистью. И со всей
скоростью, какую позволили синяки, бросился туда, где блестел на утоптанном
снегу эсэсовский кинжал.
Саша опередил паренька, наступив на клинок:
- Случилось-то что?..
- Сука!..- закричал негр срывающимся голосом и, кажется, заплакал.- Мочить
вас всех!..
Что-то всерьёз предпринять против Саши или отобрать у него тесак он,
понятно, не мог и надеяться. Он отчаянно выкрикнул ещё какие-то проклятия и
побежал, хромая и оступаясь, прочь, в темноту.
- Погоди, парень! - крикнул вслед Лоскутков, но тот не остановился. Саша
подобрал кинжал, спрятал его под куртку и со вздохом повернулся к Олегу. - Ну,
а ты что?.. Тоже тихвинских ищешь?..
Искоренить всё зло мира он давно уже не мечтал.
- Нет,- ответил Благой-младший.- Не ищу... Теперь, когда всё кончилось, у
него противно клацали зубы. И понемногу появлялись нехорошие мысли о том, что
будет завтра, когда понадобится выйти на улицу. Да какое там завтра!.. Даже и
прямо сейчас...
- Тебе к метро? - видя его состояние, спросил Саша.- Надо же, и мне как
раз по пути... Ну, пошли...
Соль рассыпалась - к ссоре
Ветер опять тянул с запада, из того конкретного сектора, откуда в Финский
залив испокон веков "надувает" отлогую волну наводнения. Из Ирининой квартиры
было хорошо слышно, как гремели на крыше листы кровельного железа, а
"Информ-TV" несколько раз показывало Неву. Белый панцирь с треском разваливался
на угловатые льдины, щерившиеся зелёными сколами, а из-под них выпирала наружу
курящаяся морозным паром вода. Льдины с хрустом грызли друг дружку и всё выше
вползали по гранитным ступеням. У парапета стоял учёного вида дядька и злорадно
вещал о теоретически возможных уровнях подъёма воды и о том, что дамбу надо,
пока не поздно, достраивать, а не то... Когда небо залил мрачный медно-рыжий
закат, к Ирине явилась посетовать на своё горе вернувшаяся с дачи соседка. Дача
у неё была где-то на Карельском, и сегодня там повалило ветром сосну. И ведь
нет бы тихо лечь вдоль забора или повиснуть на ветках! Двадцатиметровый ствол
рухнул точно на крышу только что поставленного металлического гаража, в
котором, слава Богу, на тот момент не было автомобиля. Сосне, по словам
женщины, было лет пятьдесят.
У Ирины не нашлось сил как следует посочувствовать соседке. Она-то безо
всяких метеорологов знала, что на город опять навалился здоровенный циклон,
пришедший со стороны Скандинавии. Она почти не спала ночь, защищаясь от страхов
своими новыми книжками, да и теперь чувствовала себя из рук вон. И ещё эта
статья в "Ведомостях", купленных накануне в ларьке!..
Вчера она отправилась на прогулку и как раз проходила мимо уличной
витринки с наклеенной свежей газетой, когда ветер (уже тогда поднимавшийся)
сдул откуда-то с дерева или с карниза ком снега ей на плечо. Она принялась
отряхивать шубку и бросила нечаянный взгляд на обклеенную газетами стену.
Если Ирине приходила охота посмотреть периодику, она листала толстые,
красочные журналы для женщин. Ну, там, ещё в последнее время - о путешествиях и
природе. Серые газеты были скучны, и она не обращала на них большого внимания.
Уж подавно не испытывала желания мёрзнуть на улице у витринки, читая
судьбоносные откровения журналистов.
Но этот напечатанный жирными буквами заголовок сулил полноценный
экологический скандал, а такие публикации с некоторых пор вызывали у неё
болезненное любопытство. Ирина невольно стала читать, а когда добралась
примерно до середины - вздрогнула и быстрым шагом направилась к ближайшему
ларьку, по старинке именовавшемуся "Союзпечать". Теперь "Ведомости" лежали на
кухонном столе, а Ирина бродила по квартире и без конца пила горячее молоко,
спасаясь от несуществующей простуды. На самом деле спастись хотелось от того,
что она вычитала в статье, но как это сделать, Ирина не знала.
Тапиольскую рощу считали заповедной уже в восемнадцатом веке. Каждый
самодержец начиная с Екатерины Второй считал своим долгом издать специальный
указ, запрещавший на её территории какую-либо охоту, рубку деревьев, заготовку
дров и прочие действия, вредящие экосистеме. Учёные ботаники давно пересчитали
не только деревья, но и все сучья на них, и каждому выдали паспорт. Составили
карты и от поколения к поколению передавали ученикам тщательно сбережённые
сосны... Они здесь и вправду великолепные. Они уходят ввысь, прямые, как мачты
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг