с обычными симптомами старости, а кое с чем посерьёзнее. В лучшем случае смятая
крыша и разбитые стёкла. А то и мотор, вдвинутый внутрь до водительского
сиденья...
Выруливая на Московский, Снегирёв мрачно подумал о том, что оптимальным в
смысле душевных ран (да и финансово) был бы вариант с выкупом. В этом случае
Жуков получил бы машину целёхонькой. Зато корыстолюбивые похитители обогатили
бы медицину. И в переносном смысле, и в самом прямом... Скунс разжал руки,
стиснувшие руль, и вздохнул. Если бы да кабы...
Да. А ведь теоретически он бы вполне мог сделать пару тонких намёков. На
толстые обстоятельства. В определённом обществе. И тогда на розыски похищенного
"Москвича" сорвалась бы такая тьма пронырливого и всезнающего народа, что
получилось бы, как в знаменитом анекдоте об Иосифе Виссарионовиче и утерянной
трубке. Сотня арестантов немедленно созналась чекистам в покраже и с
готовностью назвала сообщников, ещё две сотни трубок подобрали в местах давней
ссылки сибирские пионеры...
А кое-кто задался бы вопросом, с какой стати Скунсу интересоваться древним
автомобилем, угнанным у нищего инженера, никоим боком не вмешанного ни в какой
криминал. И чья это серая "Нива" время от времени...
Вот и выбирай. Вот он и выбрал.
Ему открыла совершенно несчастная Стаська. Она, естественно, знала о
чудесном обретении "Москвичика", и несчастье состояло в том, что ей было никак
невозможно поехать с дядей Лёшей и дядей Валей на "опознание". Нынешние школы,
как и государство в целом, дисциплинарными предрассудками не страдают, но
Стаську воспитали в старорежимных понятиях.
- Контрольная по математике, - безутешно объяснила она "дяде Лёше". И
шёпотом, чтобы не услышала тётя Нина, добавила: - Блин.
- Блин, - тоже шёпотом согласился Снегирёв, но про себя вздохнул с
облегчением. "Москвич" мог оказаться в состоянии столь непотребном, что как бы
"опознание" ка всём серьёзе не превратилось в трагедию.
Ну а так можно будет соврать потом что-нибудь подходящее...
Рекс бродил по квартире подавленный, сердитый и беспокойный. Он даже
Снегирёва приветствовал без. обычного энтузиазма. "Что же это творится,
Божественный Хозяин? - спрашивали его глаза. - Что же это творится?.." Пёсий
рассудок, конечно, не постигал причин происходившего, зато очень хорошо
оценивал результаты. У супругов Жуковых был нормальный (читай - невыспавшийся и
тревожный) вид людей, вытащенных из-под одеяла на три часа раньше обычного, и
притом по достаточно невесёлой причине. С такими, как у них, физиономиями
только на похороны собираться. Снегирёв подумал о том, что непоправимые увечья
"Москвича" для них и будут почти эквивалентны похоронам. Они тяготели душою к
той среде и тем временам, когда автомобиль покупали один раз на всю жизнь и
потом много лет холили и лелеяли, и невозможно было относиться к нему просто
как к вещи...
- Алёша, вы завтракали? - заботливо спросила Нина. - Вам кофе сварить?..
- Да нет, подробностей никаких, - сказал Жуков, когда "Нива" выкатилась со
двора и взяла курс в Волосовский район области, на место последнего дорожного
приключения "Москвича".- Сказали, найдена... с серьёзными повреждениями. Это в
переводе с милицейского языка на нормальный. Как в оригинале звучало, мне не
воспроизвести.
От волнения на него, что часто бывает, напала повышенная болтливость. Он
сам это чувствовал и старался помалкивать, но так было ещё хуже. И вдобавок ко
всему отчаянно хотелось курить.
- И небось какая-нибудь девушка-диспетчер передала, - кивнул Снегирёв. -
Которая там сама не была и не видела.
- Точно, - нервно обрадовался Валерий Александрович.
- И вообще эти "серьёзные повреждения" могут означать что угодно, -
продолжал Алексей. - В том числе сущую чепуху.
- Испорченный телефон, - Жуков оттягивал и теребил ремень безопасности.- У
них там небось сообщений таких... а слышимость...
- Ага. И на самом деле "серьёзно повреждён" задний бампер. Или крыло...
За оптимистичными разговорами время шло быстро.
Серая "Нива" проворно одолела сорок километров до Гатчины, потом объездную
дорогу, которой маленький город, не в пример Питеру, давно уже обзавёлся. Сразу
после развязки Снегирёв свернул вправо, на плоховато расчищенное местное шоссе.
Когда приходилось разъезжаться со встречными, "Нива" выпрыгивала из колеи, и
жёсткая подвеска бескомпромиссно докладывала седокам обо всех ямках и ледяных
горбиках, попадавшихся под колёса.
- Интересно, - сказал Валерий Александрович. - Нас с Ниной как-то со
встречи одноклассников на "Саабе" домой подвезли, так её за полчаса укачало. На
"Москвиче" лучше, если на переднем сиденье... А когда ты их со Стаськой,
помнишь?.. Вообще ничего...
- Угу, - сказал Снегирёв. По большей части, если позволяла погода, он
держал врезанный в крышу люк приоткрытым. И вот теперь его тренированное
обоняние улавливало сочившийся оттуда запах. Очень неприятный. И, вполне
возможно, не имевший к несчастному "Москвичу" никакого касательства.
- Это, я думаю, из-за того, что "Сааб", как все они, мягкий до ужаса. Так
это плавно раскачивается, вот тебе и морская болезнь. "Москвич" где-то
посередине, а в "Ниве", я извиняюсь, не раскачивает, а просто трясёт...
- Ты вот что, - сказал Снегирёв. Валерий Александрович ничего ещё не
замечал, но на самом деле запах палёной резины, горелого крашеного железа и
выкипевшего аккумулятора делался всё ощутимее. - Касаемо повреждений. Давай-ка,
знаешь, настраиваться по худшему варианту. На труп. Чтобы радости было
побольше, если там действительно бампер.
- Да я-то... - отозвался Жуков. Он честно старался проявить душевную
стойкость. - Я сразу к той мысли стал привыкать, что он всё... с концами, и не
найдут... А тут хоть в каком-то виде...
Как и предвидел Снегирёв, скоро оказалось, что умозрительно рассуждать об
автомобильном трупе - это одно, а увидеть соответствующий натюрморт своими
глазами - совсем другое. Местность в Волосовском районе вообще-то не слишком
пересечённая, но пологие возвышенности имеют место и здесь, и к тому же дорога
петляет между полями и участками леса, а на открытых местах обсажена
разросшимися кустами - против снежных заносов. Мелькнул мимо названный в
милицейском сообщении километровый столбик, "Нива" проскочила подступивший к
самой дороге лесок, одоле ла подъём и...
- Господи, - простонал Жуков, а Снегирёв покачал головой и стал
притормаживать.
Через поле, уносимый прочь от шоссе сырым юго-западным ветром, тянулся
редеющий шлейф жирного чёрного дыма. Покоившийся в канаве автомобиль никто не
пытался тушить, но всё, что могло в нём гореть, уже догорало. Однажды прямо под
жуковскими окнами подобное несчастье произошло с "Запорожцем", хорошо хоть люди
успели вовремя выскочить. Вспыхнувший автомобиль заливали пеной две команды
пожарных, но пламя рвалось наружу, точно из жерла вулкана. Сгоревший дотла
"Запорожец" и пенные сугробы во весь проспект даже показывали по телевизору, а
Стаська, видевшая всё от начала и до конца из окна, позже созналась, что более
страшного зрелища не припомнит. Жуковы - если выставить за скобки давнюю
поездку в морг к телу Киры - не припомнили тоже.
Однако в тот раз горел совершенно посторонний, неведомо чей "Запорожец".
Который, конечно, было жалко, но примерно той жалостью, которую мы испытываем к
чужим мертвецам из хроники новостей. А здесь, в глубокой придорожной канаве,
изуродованное, скрученное в три узла безжалостным пламенем, лежало СВОЁ. Не
вещь! Живое, а потом злодейски убитое. Родной член семьи...
Снегирёв покосился на Валерия Александровича и понял, что "опознание"
благополучно произошло.
На обочине, на безопасном расстоянии от дотлевающих останков, стояла
машина ГАИ, и по краю дороги расхаживал сотрудник с полосатым жезлом. Он
нетерпеливо помахал Снегирёву: давай-давай, мол, проезжай. Неча попусту
пялиться!.. Алексей зарулил за гаишные "Жигули", вылез сам и вытряхнул наружу
серого, под цвет автомобильных чехлов, Валерия Александровича.
- Здравствуйте, - тупо сказал Жуков инспектору. Тот - не иначе, по такой
вот реакции - сразу определил в нём владельца покойного автомобиля и стал
невозмутимо говорить ему что-то, иногда повторяя дважды, поскольку до Валерия
Александровича явно не всё доходило с первой попытки. Снегирёв подошёл поближе
к кострищу, от которого ещё веяло жаром.
Стаська ему рассказывала о "Запорожце", в котором, слава те, Господи,
никто не погиб. О том, что горящие шины даже на несколько сантиметров прожгли
под собой асфальт, оставив внятные ямки, и те были видны до следующих дорожных
работ. Здесь было то же самое и даже покруче. Снег на несколько шагов кругом
растаял и испарился, по периметру виднелась сухая трава, но вблизи земля
прогорела. Серовато-голубая эмаль - редкостный по красоте цвет, именуемый
"Ладога",- просматривалась сквозь копоть и грязь лишь кое-где в самом низу
корпуса и на дверце, отброшенной прочь при взрыве бензина. И было ясно с
первого взгляда, что автомобиль отбегал своё. Никакой реанимации ЭТО явно не
подлежало...
Примерно через час двое мужчин молча ехали на "Ниве" назад в Питер, и в
багажном отделении брякали один о другой номера, свинченные с погибшего
"Москвича". 38-06 ЛЕЩ. Покрытые окалиной, покоробленные огнём... Когда Жуков
соберётся с духом и пойдёт снимать машину с учёта, он сдаст их в ГАИ.
Валерию Александровичу казалось, будто он насквозь пропитался запахом
палёной резины и никогда не сможет отмыться, и перед глазами будет вечно стоять
серое поле, хвост жирного дыма... и в канаве - труп заживо сожжённого
автомобиля. Инспектор сказал, что "Москвич", судя по всему, нарочно столкнули с
дороги и подожгли. То есть досыта накатались, а потом решили посмотреть, как
горит. Как в американском кино - или как-нибудь по-другому?..
И никакого дела ублюдкам, что их "забава" отольётся кому-то сердечными
приступами и слезами... Жуков тщетно пытался представить, как расскажет об
увиденном дома. Как позвонит бате, которому, до последнего на что-то надеясь,
он и про угон-то ещё не докладывал...
- Значит, вот что, - ворвался в спираль его горестных мыслей по
обыкновению трезвый голос хозяина "Нивы". - Слышишь, сделаем так. Нине скажешь
как есть. Стаське - машину нашли, всё "хоккей", но есть
повреждения, потащили в ремонт. Сможешь, чтобы поверила?
- Что?.. - Валеоий Александрович вздрогнул.
- В ремонт, и надолго, - продолжал Снегирёв. - А мы тем временем
где-нибудь похожий "Москвич"... И к мастеру, который твоего потрошил. Он уж
приведёт в соответствие, а я прослежу.
Он смотрел прямо перед собой, на дорогу, и говорил, как о решённом. Он
взял командование на себя и не спрашивал мнения Жукова, оно его не
интересовало. И можно было не сомневаться - как сказал, так и сделает. Если бы
Валерий Александрович не был настолько ушиблен случившимся, он бы серьёзно
обиделся. Но в своём нынешнем состоянии он лишь почувствовал, как его, на две
трети утопленника, подхватывает сулящее надежду течение, и больше для порядка
трепыхнул плавниками:
- Вы... ты. Это, в общем... как-то... Я от компьютера-то на самом деле ещё
в себя не пришёл...
Снегирёв ядовито фыркнул, оскалил ровные зубы и прибавил газу. "Нива"
миновала мемориальные танки и пошла с Пулковской горы вниз, точно самолёт на
посадку.
Офицеру, гулявшему туда-сюда по площадке перед стеклянной будкой ГАИ,
было, видно, нечего делать, и он скомандовал серой "Ниве" остановиться.
Снегирёв послушно затормозил, про себя вспоминая репутацию "Нив". Согласно
общему мнению, на отечественных вездеходах ездят либо обстоятельные "дяди
Серёжи", садоводы и заядлые грибники, либо отпетые бандиты, любители кровавых
загородных разборок. Говорят даже, будто эти самыб бандиты вначале понакупили
офигенных импортных джипов, но потом, выяснив, что разные там "Гранд чероки"
для российского бездорожья не предназначены, дружно пересели на "Нивы".
Валерий Александрович остался отрешённо сидеть внутри, в четверть глаза
наблюдая за тем, как Снегирёв открывает капот, демонстрирует гаишнику начинку
машины, улыбается и даже, кажется, шутит... Валерий Александрович ощутил лёгкую
тошноту. Он знал, что нынешний тяжёлый момент будет со временем пережит. Так
или иначе настанет завтрашний день, потом послезавтрашний. А потом очень быстро
минуют десять лет. Не такое заплывало, зарубцовывалось в душе. Надо только
мобилизоваться и потерпеть...
Представить, что когда-нибудь он тоже сможет шутить и смеяться, было всё
равно невозможно.
Надо сосредоточиться. Чётко представить, как он сейчас явится домой и что
конкретно скажет Нине. И что - Стаське, прибежавшей из школы и пристающей с
расспросами. Какими словами начать и чем кончить. Что врать, если Стаська
унюхает - а она ведь унюхает - запах горелого, пропитавший его волосы и
одежду...
Вместо мозгов в голове шевелилась мутная жижа, хотелось не
сосредотачиваться, а спать. У Нины со времён недавно прошедшего массового
психоза стояли на полке "Унесённые ветром" и полное собрание разных сочинений о
Скарлетт. "Я не буду об этом думать сегодня. Я об этом подумаю завтра..."
Гаишник тем временем принёс из стеклянного домика какой-то прибор. После
некоторого препирательства (очень вежливого с обеих сторон) Снегирёв запустил
двигатель, а гаишник обошёл "Ниву" и засунул гибкий шланг прибора ей, прямо
скажем, под хвост.
- Не работает? - минуту спустя сочувственно спросил Алексей. Гаишник
отошёл с прибором в сторонку, постучал по корпусу, встряхнул. Выключил и
включил. Снова сунул шланг в выхлопную трубу... Передал прибор Снегирёву и с
озабоченным видом завёл служебные "Жигули", стоявшие неподалёку. Алексей сел на
корточки возле кормы "Жигулей" и почти сразу что-то торжествующе заорал.
Утративший невозмутимость гаишник присоединился к нему, оба склонились над
прибором. Потом вернулись с ним к "Ниве". И наконец Снегирёв снова открыл капот
и стал что-то показывать офицеру...
Как возле серой машины собрались, любопытствуя, почти все дежурившие на
скучном зимнем шоссе, Валерий Александрович уже не видел. Он замученно спал,
откинувшись на подголовник. Когда Снегирёв вернулся за руль и тронулся с места,
Жукову приснилось, что из-под него выскакивает "Москвич", и он, судорожно
вздрогнув, проснулся.
Всё было на месте - и пустота внутри, и неистребимый запах мёртвого
автомобиля... Он не стал спрашивать Алексея, какие вопросы тот решал с
Госавтоинспекцией и чем кончилось дело. Ему было всё равно.
- А номера?..- спохватился он уже у Московской
- Номера, - хмыкнул Снегирёв. - Скажешь, кусок корпуса пришлось заменить,
как раз тот, где цифры выбиты были. Ну, милиция и велела... Делов!..
Акела промахнулся
Семьдесят два часа подходили к концу. В воздухе способном удержать на весу
топор, витал табачный дым пахло хлевом и раздавался ядрёный мат помдежа. Тарас
решил про себя, что тот, не иначе, сподобился послужить на флотах: иными
причинами столь виртуозное владение словом объяснить было трудно. Надрывался,
не смолкая, телефон, дружно ржали над чем-то молодцы из резерва, а со стороны
ружпарка доносился грозный храп - это, перебрав, почивал на стульях сам
дежурный по отделу...
С соседями по "аквариуму" Кораблёву не особенно повезло. Было их вообще-то
не так уж и много, не все как на подбор оказались личностями самобытными И
преисполненными чувства собственного достоинства. Справа скорбел интеллигент в
разбитых очках. Его бормотание вполне соответствовало имиджу народовольца.
выданного невежественными крестьянами охранке:
- Опричники, держиморды, сатрапы... Жаловаться прокурору он, похоже,
передумал. Слева пускал слезу отбуцканный металлист. Он стенал и покачивался,
нежно баюкая подраненную руку. Пальцы на ней чудовищно распухли и почернели.
Что поделаешь: резиновая "демократов" - основа демократического порядка. Тарас
и сам местами выглядел не лучше соседа. А под ногами у них лежал раскаявшийся
хулиган. Раскаявшийся - судя по тому, какое пронзительное зловоние он источал.
По ходу "воспитательной беседы" всё некогда съеденное и выпитое им вернулось
обратно. После чего было убрано его же собственным шарфом и повешено владельцу
на шею...
...Тарас вздрогнул от замочного лязга и узрел знакомую рожу старшины.
Старшина улыбался:
- Давай, Кораблёв, на выход... "Опять бить будут..." - мысленно заметался
Тарас чувствуя, как разом заболели все рёбра, но мент ткнул пальцем куда-то
назад, Тарас проследил направление и... увидел Журбу. Андрея Аркадьевича Журбу!
- Иди, иди, ждут тебя, - поторопил старшина.
- Андрей Ар... - обрадовался Тарас, но атаман перебил:
- Парашник! Иди к машине, проветрись! В его голосе звучала отчётливая
брезгливость. Руки Тарасу он не подал и сразу повернулся к помдежу:
- Давай, начальник, командуй.
"Господи, хорошо-то как, - выскочив на улицу, бывший арестант жадно
глотнул морозного воздуха и, выбрав сугроб посимпатичней, принялся умываться
снегом. - Можно жить, когда есть кореша, которые в беде не оставят..."
Ждать на улице пришлось неожиданно долго, Тарас успел замерзнуть, прыгая у
запертого джипа, когда наконец открылась дверь и на пороге показался Журба -
крутой, суровый и грозный до невозможности. Тарас встретил его влюблённым и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг