присмотрелась внимательнее и увидела, что там красовался роскошный синяк. Он
был умело и с любовью загримирован, но полностью скрыть великолепную гамму
синего, лилового и желтоватого косметика оказалась бессильна.
- Пьяный гоблин попался,- смущённо пояснил генеральный директор. Даша
немедленно вспомнила недочеловека, когда-то напавшего на неё во хмелю. И
Серёжу, уложившего "гоблина" красивым и жестоким ударом. Серёжа...
- Владимир Игнатьевич полностью ввёл меня в курс, - продолжал Храбров. -
Вот, прочтите внимательно. Если с чем не согласитесь, можно внести
коррективы...
Документ под внушающим робость названием "Издательский договор" был
напечатан на двух страницах мелким шрифтом и состоял из множества пунктов.
"Издательство принимает на себя эксклюзивное право по публикации и рекламе
на территории России всех трудов академика Д.В. Новикова..."
- Это очень хороший пункт, - объяснил Даше Георгий Иванович. - Скажу по
секрету, мы далеко не перед каждым берём подобные обязательства. Вы понимаете,
что это значит? Вам теперь ни о чём не придётся заботиться. Мы сами связываемся
с американцами, англичанами, кто там ещё, сами пересылаем им тексты...
Даша согласно кивнула и принялась читать дальше. Потом снова подняла
голову:
- Шесть процентов от отпускной цены тиража... Это сколько? Я не в том
смысле, что подавайте мне сто миллионов, просто порядок цифр... На что примерно
рассчитывать...
- Шесть - это очень хороший процент вознаграждения. Только из уважения к
имени Дмитрия Васильевича, - улыбнулся генеральный директор. - Честно говоря, с
авторами, которые приходят впервые, мы заключаем на два-три процента... но
здесь, конечно, не тот случай. Опять же и Владимир Игнатьевич... А что касается
конкретного порядка цифр... Видите ли, мы продаём тираж оптовикам, в магазины,
там при розничной торговле, конечно, накручивают, но это уже помимо нас.
Мы автору платим из той суммы, которую сами получили. А сколько продадим,
пока неизвестно...
Даша снова согласно кивнула. Было полностью ясно, что какие-либо попытки
разобраться во всех этих пунктах с подпунктами обречены на заведомую неудачу.
Что ж... В "хорошем нашенском издательстве", как назвал его Володя, её вряд ли
станут обижать и обманывать. Она поискала глазами место для подписи...
Минут через двадцать Даша покидала издательство "Интеллект" с чувством
завершения большого и полезного дела.
В портфельчике у неё лежал договор, вечером за чемоданом с рукописями
должен был заехать сам Георгий Иванович ("Да мне что, я ведь на машине..."). В
общем оставалось ждать выхода первого тома. Наверное, это случится ещё через
какое-то время, но Даше казалось, будто книги прямо завтра появятся на всех
лотках и прилавках. Она шла по улице и, естественно, не обратила внимания на
плавно тронувшийся с места большой "Мерседес Брабус". А ведь он стоял возле
входа в издательство всё то время, что она там находилась, и отчалил через
несколько минут после того, как Георгий Иванович поцеловал ей на прощание
ручку.
Внутри, за широкими спинами водителя и охранника, расположился на заднем
сиденье важный господин с одутловатым лицом и в толстых очках. Это был
"непостижимый змей" российских финансов Михаил Матвеевич Микешко. И у него было
настроение, схожее с Дашиным. А в руке он держал ксерокопию списка трудов
покойного академика Новикова.
Так называемый генеральный директор был у Микешко всего лишь наёмным
работником. Подставной фигурой на тёплом местечке. Издательство с потрохами
принадлежало Микешко. Как и ещё многое, многое в Петербурге.
Когда Михаилу Матвеевичу позвонил Гнедин и стал говорить об издании трудов
покойного академика, тот для начала порылся в подшивках журнала "Змеи планеты
Земля", который выписывал из Америки. У финансиста была абсолютная память, и он
без труда отыскал статью о Дашином деде. Казалось бы, какое отношение имели
ужи, анаконды и кобры к берестяным грамотам академика Новикова? Оказывается,
имели. Дмитрий Васильевич, представьте, всю жизнь писал философские статьи
естественнонаучного плана. Писал тайно, сугубо "в стол" - во избежание
конфликтов с режимом. Что-то там такое из области единства живого и неживого. И
неплохо, видно, писал, - если уж то немногое, что просочилось в своё время на
Запад, добралось ажно до таких специальных изданий, как "Змеи". Статья называла
мистера Новикова человеком XXI века, соединившим этику Альберта Швейцера с
логикой Ильи Пригожина и Тейяра де Шардена... О том, что это фигуры мирового
масштаба, Микешко, естественно, знал. И он без колебаний поднял телефонную
трубку, чтобы сказать Гнедину "да". Рисковал он при этом не больше, чем
кабатчик, купивший у Ван-Гога картину за один ужин, а через несколько лет
продавший её за миллионы.
При "Интеллекте" имелась собственная посредническая контора, куда
издательство сбывало тираж по дешёвке, ниже себестоимости, получая доход
"чёрным налом". Небольшой, но всё-таки ручеёк, стекавший Михаилу Матвеевичу
прямо в карман. Издание трудов Дашиного деда грозило превратить ручеёк во
вполне достойную речку.
Самое же смешное, что Вовка Гнедин ещё и собирался устроить презентацию. В
Доме учёных. И пригласить на неё дурачков-бизнесменов, жаждущих угодить в
меценаты... Михаил Матвеевич улыбнулся.
- Давай побыстрей, - сказал он водителю. "Мерседес Брабус" послушно
рванулся вперёд. Струя снежной каши, взвившейся из-под колёс, хлестнула по
ногам молодую женщину с портфельчиком, шедшую по тротуару...
- Эх, было бы двадцать баксов, я бы этот секонд-хэнд в гробу видал! -
Пенис всунул тощие руки в рукава штопаного кимоно. Под его плюгавый рост кимоно
имелось только детское, но детское надевать ему было западло. А взрослое было
безобразно велико, и закатанные рукава со штанинами имели обыкновение съезжать
посреди тренировки, в самый неподходящий момент.
Когда клуб "Факел" только-только ожил и там начались тренировки, у дверей
почти сразу возник мужик с рюкзаком.
- Двадцать зелёных, - потряхивал он негнущимся новеньким кимоно.- Можем и
на заказ...
Ещё у него в рюкзаке имелись пояса всех цветов радуги. Самым
привлекательным, конечно, был чёрный, но его, как и прочие, довелось пока
только пощупать. Когда денег нет, и за погляд скажешь спасибо...
На другой день в их компании появился парень, очень похожий на Пениса, в
том числе ростом. У него было серое морщинистое лицо и золотые передние зубы. В
руках он держал футляр от скрипки.
- Двоюродный братан,- гордо объявил Пенис.
- Вы на скрипке играете? - спросил сдуру Олег.
- Ха-ха! - Пенис хлопнул себя по коленкам. - Покажи, какая у тебя там
скрипка!
- Щас, только не тут, - проговорил двоюродный и жуликовато оглядел пустой
двор.
Они поднялись по лестнице на верхнюю площадку, к самому чердаку, и брат
Пениса раскрыл перед ними футляр. Там, на зелёном бархате, отливал
завораживающей синевой пистолет.
- Газовый? - восхитился Кармен и протянул было руку, но брат Пениса
проворно шарахнулся:
- Какой тебе газовый! Самый настоящий... "ТТ". Слыхал про такой?
- Посмотреть-то дай, - попросил Фарадей. - Не заряженный?
- Сколько? - прямо спросил Гном.
- Мы не жадные, - выставил золотые зубы брат Пениса. - Ерунду просим,
всего триста баксов... потому как для брата. Кто захочет, испытание проведём,
чтобы всё по-пацански... У меня в тире кореш...
- Триста баксов! - мечтательно проговорил Пенис.- Может, снова к этим, к
почтальоншам пойдём?..
Всё зло от баб!..
Голос "Отелло", раздавшийся в трубке мобильного телефона, Плещеев узнал
сразу.
- Сегодня в десять возле СКК, - отрывисто бросил Максим Юрьевич Коновалов.
И тут же запищали короткие гудки прервавшейся связи.
Видимо, выражение лица Плещеева соответствовало проглоченному лимону,
потому что Саша Лоскутков укоризненно покачал головой:
- Не темни, шеф...
- Да что темнить, - буркнул Сергей Петрович. Снял очки и принялся их
протирать. - Класть я на него хотел, вот что.
- Так, - догадавшись обо всём, сказал Лоскутков.- Я, конечно, дико
извиняюсь, Серёжа. Но в одиночку ты никуда не поедешь.
Плещеев вернул очки на переносицу и полминуты, не менее, молча смотрел на
командира группы захвата. Ущемлённая мужская воинственность вступала в
непростую химическую реакцию со жгучим унижением, приправленным осознанием
Сашиной правоты. То есть не пойти на "стрелку" у Спортивно-концертного
комплекса Плещеев не мог. И было полностью очевидно, что Максим Юрьевич явится
туда не один. Повторение токсовской эпопеи Сергею нисколько не улыбалось. Но
впутывать эгидовцев в то, что по всем человеческим законам было его, Плещеева,
интимнейшим делом...
К чёрту.
И самое идиотское, что он ведь так и не выяснил, о какой конкретно даме
шла речь.
Может, неверная коноваловская подруга случайно узрела фотографию Листьева
и вслух восхитилась внешностью покойного журналиста. А подозрительный "Отелло"
потом натолкнулся на снимок Плещеева, действительно мелькнувший недавно на
газетной странице, и где-то в затуманенных ревностью мозгах коротнула
логическая цепочка...
Может, так оно на самом деле и произошло. Но давать голову на отсечение
Сергей Петрович всё-таки воздержался бы...
Понятие "возле СКК" оказалось очень расплывчатым. Бывший комплекс имени
Ленина окружали бесчисленные площадки, площадочки, подъездные дорожки и просто
газоны, не говоря уже об автомобильных стоянках и двух сетчатых загородках,
гордо именовавшихся автосалонами. Какой именно пятачок выберет для свидания
господин Коновалов, оставалось не вполне ясно.
- Как выражается моя дражайшая половина, - прокомментировал Фаульгабер. -
Десять ноль одна у неё "одиннадцатый час". И десять пятьдесят девять - тоже
"одиннадцатый"...
Когда Саша Лоскутков собрал эгидовскую группу захвата и деликатно объяснил
ситуацию, четверо его подчинённых выразили Плещееву полную моральную
солидарность и взялись за дело с азартом, достойным гораздо лучшего применения.
Погрузились в профессионально обшарпанный микроавтобус и прибыли на место
задолго до срока. Естественно, захватив с собой шефа.
Спустя два часа в окрестностях СКК для них не осталось неизученных
уголков. Были просчитаны все подходы-отходы, все выгодные точки для рукопашной
атаки и ("Боже, только не это", - подумал Плещеев) стрельбы. Оставалось
дождаться конкретного варианта развития событий, определить который должно было
появление "Отелло".
Между тем время шло, но никаких признаков неприятельской активности на
театре военных действий не отмечалось.
- Уж Германн близится, а полночи всё нет, - вздохнул Кефирыч.
Из-за бабы муж ревнивый
Приставал ко мне два дня,
И за то, что я не трахал,
Чуть не трахнул он меня...*
* Частушка А. А. Шевченко.
Бортовые часы показывали половину десятого.
- Либо он полный осёл, либо я чего-то не понимаю... - задумался Саша.
"Если кто здесь осёл, так только я", - мысленно уточнил его шеф.
- Всё зло от баб, - хмыкнула Катя.
- Это точно, - откликнулся из рации Игорь Пахомов, засланный на знаменитую
крышу спортивного комплекса.
Багдадский Вор промолчал.
Господин Коновалов изволил появиться без пяти минут десять. Плещеев ожидал
увидеть знакомый "Мицубиси Паджеро", но Максим Юрьевич, должно быть, решил
произвести впечатление и прибыл на "Мерседесе", числившемся за его фирмой.
Игорь Пахомов засёк машину ещё у дальнего перекрёстка. И опознал, что
характерно, не по номерам - по манере езды.
На светофоре "Мерседес" решительно повернул, забыв включить поворотник и
мало не вышибив за поребрик маленькую "Оку". Стало ясно, что Лоскутков не
ошибся в предположении: человек с характером Коновалова едва ли станет ждать
оппонента где-нибудь в закоулке. Нет уж! Он расположится непосредственно против
главного входа. Группа захвата сразу перестала зевать, приободрилась и бесшумно
удрала в темноту - занимать исходные позиции. Лоскутков и Плещеев остались у
микроавтобуса.
Вот иномарка остановилась, и первым наружу вылез "Отелло". Потом ещё трое
таких же мордастых, крепко сбитых парней.
- М-м-м-м...- сказал Саша, наблюдая за тем, как они распахивали тёплые
куртки и что-то поправляли возле левых подмышек. Плещеев молча жалел о том, что
бросил курить.
Приехавшие на "Мерседесе" воинственно озирались, ища взглядами коварного
соблазнителя чужих подруг. Время шло... пять, десять, пятнадцать минут... Парни
начали переминаться. Ёжиться. Застёгивать куртки.
Максим Юрьевич продержался дольше приятелей - полез греться в машину самым
последним...
Когда они выбрались наружу по третьему разу и, сгрудившись в кучку,
принялись совещаться, Саша вытащил рацию.
- Давай, - сказал он негромко.
Прошла секунда - и люди возле "Мерседеса", подскочив от неожиданности,
завертели непокрытыми головами.
- Ребята, бросьте оружие, - раздался совсем рядом с ними спокойный голос,
происходивший, казалось, прямо из воздуха.
У Пахомова, засевшего на краю крыши, был с собой очень узконаправленный
мегафон. Тонкая электроника не усиливала голос, просто подхватывала его и
переносила на заданное расстояние. Такой игрушечкой можно прицелиться за сто
метров, и человеку покажется, будто у него за плечом стоит невидимка. А вне
звукового луча никто ничего не услышит.
- Ребят, вы чё, не поняли?..- обиделся Игорь.- Ну-ка, всем быстренько лечь
и лапки за голову...
Трое коноваловских соратников проявили понятливость. Побросали стрелялки и
сразу, пускай без особой охоты, уткнулись мордами в снег. В собственные окурки,
скопившиеся у "Мерседеса". Благоразумные люди, с которыми уже не грех сойтись
для беседы... Всё дело испортил "Отелло". Мелкий бизнесмен решил быть крутым и
сдаваться не пожелал. Выхватил из-за пазухи ствол и завертелся с ним туда и
сюда, целясь в белый свет, ища хоть какую-то жертву:
- Падлы!.. Всех замочу!..
Краем глаза Плещеев заметил человека, не спеша подходившего к остановке
троллейбуса. Эгидовский шеф, не раздумывая, бросился вперёд. Отвлечь на себя
внимание Коновалова, прежде чем олух царя небесного додумается выстрелить в
пешехода. Или, того не лучше, сам заработает пулю...
Саша Лоскутков догнал начальника в три гигантских прыжка. Плещеев кувырком
полетел в сторону, потеряв при этом очки. Говорили ему, чтобы не снимал их на
тренировках! Так ведь пока жареный петух...
Пятым или шестым прыжком Саша оказался рядом с "Отелло". Ревнивый
влюблённый прицелился было в скользящую тень, но ничего непоправимого сотворить
не успел. Сашина рука снизу вверх врезалась ему в челюсть и тут же, возвратным
движением, шарахнула по правой ключице. Естественно, сломав то и другое.
Коноваловская пристяжь лежала тихо и смирно, не поднимая голов. Эгидовцы,
возникшие кругом "Мерседеса", деловито обыскали поверженных. Цирк состоял в
том, что стволы оказались исключительно газовыми. От греха подальше группа
захвата всё разрядила, забросив обоймы в салон машины, а сами пистолеты - в
багажник. Ключ от которого злонамеренно утопили в баке машины.
"Отелло" лежал с закаченными глазами, раскинувшись в неестественной позе.
Плещеев сидел на снегу и осторожно шарил кругом. Искал исчезнувшие очки.
Кефирыч поднял их и вручил шефу, предварительно подышав.
Одно стекло было всё-таки расколото. Сергей Петрович заправил за уши
дужки, обозрел картину сражения и вытащил сотовый телефон (в отличие от очков,
нисколько не пострадавший):
- "Скорая"? Тут несчастный случай... Мужчина, лет двадцать пять...
поскользнулся, по-моему. Подняться не может...
- Перелом челюсти и ключицы, - квалифицированно подсказал Лоскутков.
- ...Похоже, что-то сломал... нет, не пьяный... нет, крови не видно... но
без сознания точно... У Спортивно-концертного, перед входом... да, где
транспортные остановки... вы сразу увидите, рядом его машина стоит,
"Мерседес"... Нет, стрельбы не было...
Грозные тени, нависшие над невезучими спутниками "Отелло", растаяли в
потёмках так же проворно, как и возникли. Обшарпанный микроавтобус подобрал
спустившегося наземь Игоря Пахомова и повёз всех домой.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг