- Женечка, не надо так кипятиться, капельница выпадет, - предостерёг Осаф
Александрович.
- Узнаваемо,- кивнул Саша.- Где-то мы уже всё это видали...
- И кое-кого из здесь присутствующих... в качестве побочного эффекта...-
выдала Пиновская ритуально незаконченную мысль. Плещеев не выдержал,
обеспо-коенно покосился. "Пиночет" балансировала на жёстком больничном стуле,
уставившись в потолок.
- "Лоскут, бездельник"...- снова процитировал Саша.
- Виртуоз, конечно, - сказала Марина Викторовна. И добавила, ядовито
усмехнувшись: - Опять сто человек видело. И даже общалось. А описать - ax, mon
dieu, шлем зеркальный был, не взыщите...
Плещееву совсем не понравился и тон Пиновской, и такой поворот разговора.
- Хотел бы я знать, - спросил он в пространство, -~ что нашему общему
другу там было на самом деле нужно? Меня ему, надо полагать, действительно
заказали, но здесь?..
Убийство Шлыгина вправду было похоже на заказное в обычном исполнении
Скунса, как дворничиха Фаина Дормидонтовна - на балерину Плисецкую. Скунс,
пришедший за шлыгинской головой, прётся напролом сквозь гараж, вступает в бой с
четверыми и наконец шваркает бизнесмена... ржавым гвоздём? Это после ликвидации
Петрухина, показавшей, на что он способен как профессионал?.. Нонсенс... Женю
взялся выручать? Опять ерунда, так дело не делают, да и с какой бы стати ему...
хотя... Сантименты. Нет, Скунсу в "Инессе" нужно было нечто совершенно иное. Но
вот что его туда привело?
- Месть? - вслух отозвался Саша на мысли начальника.
- Сашенька, ты неисправимый романтик...- поморщилась Марина Викторовна. -
Всюду тебе экзотику подавай. Деньги, родной мой. И весьма большие, скорее
всего.
- Наёмный убийца очень высокого класса, о котором к тому же толком никому
ничего не известно... -проговорил Плещеев.
- Кроме того, что он якобы не делает ошибок и не оставляет следов...-
добавил Саша.
- И вообще, то ли есть он, то ли нету его...- буркнул Женя.
- И внешность, как у хамелеона,- кивнула Пиновская.
- И весь этот мистический ореол...- вздохнул Дубинин.- Нет, тут точно в
чертей верить начнёшь.
- И большой специалист по несчастным случаям,--напомнил Сергей Петрович. -
Вроде инфарктов у вполне здоровых людей...
- Это вы на что намекаете?.. - оскорбился Дубинин.
- И очень хорошо информирован, - вставил Саша. - Знает, я думаю, кто из
нас какую книжку на ночь читает.
- И вот этакий монстр, - подытожила "Пиночет", - вламывается в "Инессу",
где ведёт себя, извините, как обкурившийся, не то попросту сумасшедший...
Женя тем временем беззастенчиво спекулировал на болезненной слабости и в
дискуссии не участвовал по принципиальным мотивам, но тут едва не сорвался.
Почти открыл рот, чтобы спросить: "Сумасшедший, да? А не стал бы меня отбивать,
был бы нормальный?.. Так у вас получается?.." Он вовремя заметил устремлённый
на него взгляд сапфировых глаз Лоскуткова. Командир группы захвата смотрел так,
словно обмозговывал какую-то гипотезу и искал ей подтверждения. И ещё Женя
понял, что на сказку про чёрную масочку Лоскутков отнюдь не купился. Равно как
и на плещеевские утверждения, будто тогда в Токсове он-де тоже ничегошеньки не
сумел рассмотреть.
Женя поспешно закрыл рот и замученно сморщился, поудобнее устраивая руку с
толстой иглой капельницы, торчащей из вены. Пиновская наклонилась к нему,
заботливо поправила одеяло. Краем глаза он видел, как Саша усмехнулся,
отворачиваясь к окну.
Дубинин снял очки и принялся их протирать.
- Мы тут все люди взрослые,- сказал он затем.- И я решился бы поставить
вопрос несколько по-другому. Нам-то что от него в данной ситуации надо? Скальп
снять хотим или на чай с тортом пригласить? Надо бы определиться, ребята... И
не смотрите на меня так, Мариночка, умоляю... Нет тут никаких подслушек, кроме
тех, что я сам прилепил...
Когда эгидовцы проходили мимо поста, там вовсю очаровывал дежурную
медсестру Андрей Аркадьевич Журба. Процессу немного мешал досаждавший тихвинцу
отчаянный насморк. Зато на столе перед девушкой уже стояли красивые дорогие
цветы, которых сорок минут назад не было и в помине, и распечатанная коробка
шоколадных конфет.
- Сергей Петрович, моё почтение, - вежливо поздоровался Журба с эгидовским
шефом.- Как здоровье ваше драгоценное? Марина Викторовна, Осаф Александрович...
Александр Иванович...
Двое его подручных простуженно сопели в коридоре. Обоих, как и главаря,
эгидовцы тоже знали отлично.
- Я-то, спасибо, в порядке,- ответил Плещеев.- А вы, не иначе, костоправам
показаться пришли? Кто ж это вам, бедному, так личико разукрасил?..
В самом деле, Журба прикрывал тёмными, не по погоде, очками устрашающих
размеров синяк. И, если Плещеев ещё не выжил окончательно из ума, видимыми
повреждениями дело не исчерпывалось.
- Да так...- скромно потупился тихвинский лидер.- Поздновато вечерком
возвращался... Шантрапы всякой на улице, знаете ли, развелось... Куда ничего,
отмахался... Я вообще-то здесь знакомого повидать, если не возражаете...
- Боже сохрани, зачем возражать, - пожала плечами Пиновская.- А кого, не
секрет?
- Да какие у меня от вас, Марина Викторовна, секреты? - широко и
обезоруживающе улыбнулся Журба. - Вы сами его только что допрашивали. Крылова
Женю, шофёра шлыгинского. Надеюсь, можно к нему?
Теперь у молодого водителя был совсем не такой бравый вид, как на
Таллинском шляхе, во время памятного выяснения отношений. Теперь он немногим
отличался по цвету от казённой простыни, под которой лежал, только на лице и
голых плечах выделялись страшные кровоподтёки. Были следы и похуже, но их
скрывали бинты. И ему было страшно. То есть он, конечно, пытался не показывать
виду, но у Журбы глаз был намётанный как раз на такие дела. Ишь, заметался,
решил - кончать пришли... Андрей выложил на тумбочку большую кисть аппетитных
спелых бананов:
- Ты не дрейфь, я достойных противников уважаю...- И стянул очки,
хвастаясь великолепной отметиной: - А тебя, значит, вот как за верную службу
отблагодарили?
- Ну...- всё ещё не слишком доверчиво кивнул Женя.- Базар я ихний
случайно... Ну и...
- Вот с-суки..! - возмутился Журба. И даже пристукнул себя кулаком по
колену: - Благотворители, бля!.. А ты, бездорожье, тоже нашёл, к кому...
- Михаил Иванович, покойник, комнатку мне купил, - насупился Женя. И
неуклюже перекрестился забинтованной правой рукой.
- Ага, - кивнул Андрей.- А потом чуть шкуру не снял.
- Он не...
- Вот так и поймёшь, почему нас, русских, отовсюду гоняют,- обречённо
вздохнул Журба.- Шлыгин его, видите ли, лично зажигалкой не жарил, а надо бы...
В общем, слушай сюда. У тебя врач кто? Если лекарствие какое, пусть только на
бумажке напишет разборчиво. А немножко оклемаешься - и к нам. Работу подберём и
в обиду никому больше не дадим...
Женя ответил улыбкой - робкой и слабой, но понимающей:
- К вам, это куда? В ГАИ?.. А спросить кого, капитана Астафьева?
- Ага!.. Его самого!..- захохотал Журба, однако тут же скривился, прижимая
рёбра ладонью. - И попутчиков своих приводи, если вдруг случайно заглянут...
Конкретная публика, нам такие нужны...
Снегирёв шёл через Литейный мост, глубоко засунув руки в карманы и
отворачиваясь от ветра. Его лицо очень редко доставляло ему какое-либо
беспокойство, ибо являлось шедевром замечательного хирурга. Но того
непотребства, в которое он вляпался двадцать седьмого числа, не выдержал даже
шедевр: на нём проступили и двое суток были видны чёткие красненькие полоски.
Тётя Фира, конечно, заметила их, но не стала делать никаких комментариев,
только выставила из шкафа баночку мази "календула". Потом подумала ещё немного
и как бы невзначай разложила в пределах видимости косметику, помнившую фараонов
и египетский плен. Алексей улыбнулся, вспомнив об этом.
Посередине моста он решил не хорохориться попусту. Поднял воротник, стянул
на глаза лыжную шапочку и, точно кисейная барышня, прикрыл нижнюю часть лица
краем шарфа: холодный ветер всё ещё причинял натуральную боль. Мост под ногами
тяжело содрогался и громыхал, пропуская с берега на берег транспортные потоки.
Ветер нёс мельчайшие капельки влаги, и вокруг фонарей, отражаясь в чёрной воде,
дрожали светящиеся ореолы. Сквозь окна троллейбусов и трамваев наружу смотрели
люди, едущие с работы.
Снегирёв, если можно так выразиться, тоже возвращался с работы. У него ещё
держалась высокая температура, когда он от нечего делать включил свой
компьютер... и почти сразу выловил из сети сообщение от Аналитика.
Закодированное послание могло растрогать не то что наёмного убийцу, но даже и
Медного Всадника. Аналитик клялся "дорогому другу" в вечной любви, а заодно от
имени Француза и иных порядочных людей приносил ему глубочайшие извинения за
достойный всяческого сожаления инцидент с дядей Кемалем. Серьёзные авторитеты,
отлично знавшие, чем чревата попытка обманывать Скунса, были очень
заинтересованы в продолжении сотрудничества. Снегирёв снял это письмо с
сервера, физически находившегося в Новой Зеландии. Оно было довольно давнишнее,
но отправители, по-видимому, не теряли надежды.
Часы, помнится, показывали три сорок ночи. Скунс усмехнулся и отстучал:
"Здравствуйте, Аналитик...". Прочувствованный ответ пришёл через пятнадцать
минут, и Скунс обнаружил, что обзавёлся новым Доверенным Лицом. Его это
позабавило. "До сих пор у нас с Вами не было недоразумений", - отбил он и
предоставил Аналитику понимать эти слова так, как ему заблагорассудится.
Собственно, он мог и далее общаться с ним исключительно через сеть, но по
давней и вполне дурацкой привычке назначил личную встречу. Аналитик начал было
объяснять, как до него добраться. "Я знаю",- уведомил его Скунс. Он
действительно знал. Как и то, что новое Доверенное Лицо передвигалось
исключительно на инвалидной коляске. С другой стороны, Ивану Борисовичу
Резникову тоже было отлично известно, что в случае чего Скунса это не остановит
и не смутит.
По счастью, следовало надеяться, что никаких "случаев чего" не произойдёт.
Работа с Аналитиком обещала совсем иной уровень, непохожий на кустарные
поползновения покойного Сиразитдинова. Да и Француз, в отличие от дяди Кемаля,
был не дурак и даже не пытался. установить наблюдение за подходами к даче...
В общем, Снегирёв благополучно съездил туда и назад и теперь шёл с
Финляндского вокзала домой. Поел относительно тёплой электрички на ветру было
совсем пакостно, и он, срезая дорогу, свернул с Захарьевской во дворы. Несмотря
на близость Большого дома, во дворах можно было дождаться на свою голову
приключений. До приключений Снегирёв был не любитель, но и обходить по
собачьему холоду лишних сто метров никакая перспектива встречи с хануриками
заставить его не могла. Ну и что, ханурики... То есть он, конечно, слышал краем
уха, будто какие-то люди боялись ещё лягушек и пауков...
Как скоро выяснилось, на лягушек и пауков было наплевать не только ему.
Едва ли не в первом же дворе его глазам предстала бетонная загородка с двумя
железными контейнерами внутри. В одном контейнере бодро шуровал палкой
обтерханный бомж, чей возраст затруднился определить даже многоопытный Скунс.
Из другого доносилось слабое царапанье.
Снегирёв подошёл. Заметив его, бомж подозрительно вскинул глаза. Опрятный
и уверенный в себе незнакомец никоим образом не мог быть его конкурентом, но...
говорили ж ему, будто кое-кого уже находили в таких же помойках - небрежно
шваркнутыми головой об углы... И бомж на всякий случай со смешком сказал
подошедшему человеку:
- Вона, скребётся... второй день уже... Совсем народ озверел. Увезли бы
уж, что ли, подальше, или пришиб кто...
Снегирёв молча откинул тяжёлую крышку, покоробившуюся от неоднократных
пожаров. Из контейнера сейчас же раздался почти человеческий плач. На грязном,
заваленном мусором дне пыталась приподняться собака. Совсем юный кавказец. Или
дворняга, но мощно замешанная на кавказцах. Задние ноги пса отказывались
работать, передние беспомощно скребли по загаженной стенке.
Бомж снова неопределённо засмеялся и стукнул по контейнеру палкой:
- Ментов, что ли, позвать, пристрелили бы... Снегирёв по-прежнему молча
взялся за металлический край. Плечо, рикошетом вспоротое пулей, немедленно
отозвалось, но всё-таки он слегка подпрыгнул, лёг на край животом и свесился
вниз. Собачий подросток тянулся к нему, умудряясь кое-как привставать на
передние лапы. Алексей различил чёрную "маску" на морде и плотную мохнатую
шерсть, ещё кое-где сохранявшую красивый пепельно-серый окрас. Наёмный убийца
зацепился носками кроссовок за выпуклое ребро, чтобы не свалиться вовнутрь,
подхватил пса "под мышки" и сильным рывком выволок вон.
Стонущий плач тут же сменился совершенно истерическим визгом. Юный зверь,
настрадавшийся на три жизни вперёд, благодарил человека как мог: визжал,
пытался лизнуть. Нос у него был сухой, потрескавшийся и очень горячий.
- На шапку берёшь?..- догадался бомж. Ему, кажется, было обидно, что такая
простая и выгодная мысль не посетила его самого.
Кавказский недоросль был хотя и тощий, но довольно увесистый. Пока
добрались домой, он оттянул Снегирёву все руки. Он очень боялся, что его опять
бросят, и отчаянно пытался объяснить человеку, что делать этого ни в коем
случае не следует. Скоро он совсем выбился из сил и к концу путешествия висел
мешком, закрыв глаза и надсадно дыша Снегирёву в больное плечо. Уже недалеко от
подъезда опять пришлось идти мимо помойки; пёс тут же очнулся, запаниковал и
попытался завыть. Снегирёв строго цыкнул на него, и он пристыженно смолк. Перед
дверью квартиры Алексей без особых церемоний перехватил кобеля правой рукой,
вытащил ключ и смутно припомнил что-то там такое насчёт всеобщего согласия
жильцов на обзаведение живностью. Ой, да гори всё оно тихим огнём...
Пёс был мокр, вонюч и чудовищно грязен. Снегирёв, не мудрствуя лукаво,
сразу поволок его в ванну - отмывать горячей водой. Кирюшка Кольчугин держал
породистого ротвейлера; наверняка он подскажет, где раздобыть хорошего
ветеринара...
- Ух ты! - с уважением сказала Витя Новомосковских, попавшаяся в
коридоре.- Это кто, кавказка? A как нас зовут?
Она держала в руках только что опорожненный детский горшок.
- Рексом нас зовут,- сказал Снегирёв. Кажется, не зря он в этой коммуналке
прожил почти полгода. - Фен не одолжишь потом, шубку нам посушить?..
"Прилетит вдруг волшебник..."
- Наташа! - окликнули её, когда она выходила из дому.
По утрам нынче стояла кромешная темень, однако во дворе ещё сохранялось
несколько фонарей, и под одним из них Наташа увидела знакомые эгидовские
"Жигули". Из машины приветливо махал рукой Лоскутков:
- Залезайте, Наташенька. Вместе поедем.
- Александр Иванович? - удивилась она, забираясь в тёплый салон. На улице
было весьма неуютно, и внезапная перспектива поездки на автомобиле вместо
электрички (до которой, кстати, ещё было идти и идти по длинной пустой улице)
радовала несказанно. - Александр Иванович, а как так получилось?..
- Да просто нечаянным образом, - ответил Лоскутков и тронул "Жигули" с
места.- Мимо ехал, дай, думаю, подхвачу заодно...
Автомобиль, направляемый рукой опытного водителя, уже выворачивал на
шоссе. Наташа смотрела сквозь лобовое стекло, в который раз убеждаясь,
насколько всё рядом, когда есть машина. Минувшим летом, побуждаемая завистью к
Алле и особенно к Кате, она пробовала бегать трусцой. Так вот, расстояние от
дома до этого самого поворота она одолевала за десять минут. А тут - оглянуться
не успела...
Потом по правую руку мелькнул и пропал в темноте приземистый дом, с
которым у Наташи было связано одно любопытное воспоминание. Опять-таки летом,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг