угнаться за ней никакой возможности нет. "Программа для продвинутых!.." -
запоздало сообразила Наташа, с языком на плече выделывая ногами по полу нечто
замысловатое и безнадёжно отставая от темпа. То, что у Аллы получалось легко и
естественно, её заставляло чувствовать себя каторжником с чугунным ядром на
лодыжке. Ей бы продолжать по мере сил, успокоив себя - мол, с продвинутой
программой иного эффекта ждать трудно... Увы, эмоциям не прикажешь. Наташа с
ужасом и насмешкой вспомнила свои вчерашние предвкушения. Боже, какая дура!..
И как хорошо, что Сергея Петровича не было в зале, а Кефирыч и остальной
народ возились во дворе, перемонтируя проколотое колесо...
Картинка на экране сменилась в очередной раз, ритмичная музыка дала
пятисекундную паузу и зазвучала в новом темпе. Алла опустилась на подостланный
коврик и принялась делать "собачку".
Что такое "собачка"? Могучие мужчины, склонные с пренебрежением относиться
к женским спортивным забавам, остерегитесь смеяться!.. Встаньте-ка на
четвереньки да сто раз подряд отведите горизонтально в сторону ногу, согнутую в
колене! А если покажется мало, попробуйте её при этом ещё распрямлять!..
Наташу насчёт коврика никто не предупредил - пришлось стоять коленками на
голом деревянном полу. После десятого раза у неё начало сводить поясницу, после
двенадцатого подогнулись руки и стало страшно неудобно упираться ладонями.
После пятнадцатого она осталась беспомощно стоять на карачках, опозоренно
свесив голову, чтобы не видеть легко мелькающих Алл иных ног, и только чувствуя
дрожь мышц, напуганных непривычной работой. Золотая медаль, филфак, шейпинг,
усатый принц на быстром автомобиле... Господи, на каком свете живём?.. Почему
жизнь считала необходимым по каждому из этих пунктов сунуть её фейсом об
тейбл?.. И не было спасительного якоря, который удержал бы от отчаяния: а я,
мол, зато та-а-акие стихи сочиняю! Или - а я зато экстрасенс куда там
Кашпировскому!.. Или, на худой конец, - а у меня зато сто тысяч баксов в сейфе
лежат...
Алла сменила ногу прямо на ходу, словно так тому и следовало быть, и
продолжала размеренные взмахи. Наташа стиснула зубы и опять включилась в
работу.
Под конец занятия, когда пошли расслабления и растяжки, у неё не осталось
сил даже обидеться, что не выходит ни сесть на шпагат, ни достать головой
заведённую за спину ступню. Когда в дверях появилась Катя Дегтярёва, Наташа
только тупо вздохнула про себя. Добивайте. Смейтесь. Пальцами показывайте...
Катя молча обошла девушек и повесила на дальнюю стену толстый обдранный
щит с нарисованными цветными кругами. Алла в последний раз свернулась спиралью,
выпрямилась, легко поднялась, выключила видео и удалилась по направлению к
душу. Наташа осталась сидеть на полу посреди зала. Она отлично понимала, что
являет собой самое жалкое зрелище и к тому же мешает Кате, явно ждущей, чтобы
она ушла. Наташа вздохнула и кое-как приняла вертикальное положение, опершись,
точно старая бабушка, рукой о колено.
- Извините, пожалуйста,- пользуясь отсутствием мужчин обратилась она к
Кате, - вы бы не могли мне оказать ну... вы понимаете... есть какой-нибудь
приём если в транспорте... трогают?
Перед неулыбчивой и вечно сосредоточенной Катей она робела чуть ли не
больше, чем перед её коллегами из числа сильного пола. Но не к мужикам же, в
самом деле за подобным советом! Катя сунула в карман пригоршню тяжёлых стальных
звёздочек и осведомилась:
- Это как?
Наташа подошла ближе и нерешительно приложила ладошку к задней части её
камуфляжных штанов. Катя понимающе усмехнулась:
- Самый лучший приём - это обернуться и громко спросить: "Ну что, пидор,
потрахаться со мной захотел?" И предложить вместе выйти. От такого они в окошко
выскочить норовят, проверенный факт.
Увы, шустрое воображение уже нарисовало Наташе картину прямо
противоположную: здровенный нахал отвечает радостным согласием и с энтузиазмом
приглашает её в сторону двери.
- Ну а... всё-таки...- покраснев, замялась она.- Если...
Катя пожала плечами и повернулась:
- Давай.
Наташа вновь приложила ладонь к пятнистой хлопковой ткани... Катины пальцы
скользнули под её руку, крепко оплетая запястье. Быстрый разворот... Наташину
кисть безо всякого предупреждения подогнуло вовнутрь, и из сустава шарахнуло
дурнотной, отвратительной болью. Подобной - затмевающей весь мир - боли Наташа,
кажется, в жизни своей ещё не испытывала...
- Мама!..- взвизгнула она на весь зал. Захват тут же исчез, она
обнаружила, что опять сидит на полу, хотя в упор не помнит, как на нём
оказалась.
- Кто ж так падает... - проворчала Катя. - Без руки хочешь остаться?
Наташа смотрела на неё снизу вверх, закусив губы, чтобы не разреветься.
Странное это чувство, физический испуг, обида тела, наказанного незаслуженной
болью. Не зря маленький ребёнок бьёт стул, о который ушибся.
Так ей самой недавно хотелось расколотить кухонный шкафчик, когда она,
вытряхивая что-то в поганое ведро, стала выпрямляться и врезалась головой в
угол доски: "За что?.." Да. По сравнению с этой Бабой-Ягой в камуфляже вагонный
придурок уже казался уютным, безобидным и милым.
- Хотя... если транспорт сильно набитый... не знаю...- проговорила Катя
задумчиво.- Тут лучше...
Она требовательно протянула руку. Наташа встала и снова приложила ладонь,
мысленно готовясь к самому худшему, но про себя полагая, что хуже прошлого раза
уже ничего не случится. Вот тут она ошибалась. На мизинце сомкнулось нечто
вроде плоскогубцев и начало его отрывать, садистски выламывая суставы.
- В-в-вой!!..- взвыла Наташа, подхватываясь на цыпочки и судорожно
выгибаясь всем телом. Будь проклят день и час, когда нечистый дёрнул её подойти
к этой... к этой... за консультацией. Будь проклят день и час, когда она вообще
услышала самый первый разговор про "Эгиду"...
- Только учти,- как ни в чём не бывало продолжала наставлять Катя. - Пока
как следует не попрактикуешься, даже не пытайся, хуже будет... Хочешь
попробовать?
- Нет, - сказала Наташа, крепко держа в кулаке пострадавший мизинец и
глухо удивляясь про себя, почему он ещё на месте и двигается. - Спасибо. Не
хочу.
Ах, вернисаж...
"И ведь правда занят выше головы, ни на что и ни на кого времени нет, но
если очень надо - всегда находится..." - философски размышлял Сергей Петрович,
собираясь на свидание с Дашей. Поразительное дело! На тётю Валю и дядю Лёню
месяцами не удавалось выкроить времени, а тут - пожалуйста. Сколько угодно. Вот
уж действительно - охота пуще неволи...
Даша ждала его у наконец-то открытого выхода на канал Грибоедова.
- Здравствуйте, Дашенька,- сказал Плещеев.
- Может, на "ты"? - улыбнулась девушка.- А то я на имя-отчество перейду!
- Хорошо,- согласился он и с удовольствием повторил: - Здравствуй!
- Привет,- ответила она. И, привстав на цыпочки, чмокнула его в щеку.
От неё едва уловимо пахло дорогими французскими духами. И вся она была
какая-то иная - в светлых узких брючках, в легкой шелковой блузке...
Прозрачная, воздушная, неуловимая, как летнее облачко...
- Какая ты сегодня!..- не смог сдержать восхищения Сергей (хотя и
зарекался, ох зарекался делать комплименты... Чёрт за язык дёрнул!).
- Мы же на выставку собрались. Персональную, между прочим, не хухры-мухры.
Ах, вернисаж, ах, вернисаж!..
- Какой портрет, какой пейзаж!.. А что по этому поводу великий Кант?..
- Он был солидарен с Козьмой Прутковым: "Нельзя объять необъятное".
Дескать, стремиться к абсолюту, сиречь к овладению всеми сторонами человеческой
деятельности, не только неправильно, но даже и пагубно. Кант, увы, живописи не
понимал. Да ещё и теоретическую базу подвёл...
Сергей Петрович посмеялся, но потом прикусил язык, решив от греха подальше
не упоминать не только Канта, но и вообще никого из философов. А то опять
начнётся какая-нибудь трансцендентность с трансцендентальностью...
- Так куда стопы направляем? - уточнил он.
- Помещение Блоковской библиотеки. Невский, двадцать,- ответила Даша.- Там
сегодня новая звезда восходит. По имени Виктор Ляпкало...
- Да? - невольно усомнился Плещеев. - И что, действительно хороший
художник? Неужели ещё не перевелись?..
Даша пожала плечами:
- Так говорят... Сама я не видела...
Когда они подошли к зеленоватому зданию, где проходила выставка, Сергей
обрадовался, что оставил машину на набережной канала - с парковкой здесь
пришлось бы туго. Он даже удивился, что нашлось так много желающих посмотреть
работы этого... как его... Ляпкало.
- Слушай, а он кто? - спросил Плещеев.- С такой-то фамилией?
Они подошли к входу на выставку. Сергей пропустил даму вперед, придерживая
тяжёлую дверь, однако войти сразу за ней ему не удалось. Навстречу вывалилась
развеселая компания, сама так и просившаяся на полотно. Две высокие стройные
девицы, а посередине - толстенький мужичок, росточком им по плечо.
"И никаких комплексов..." - насмешливо подумал Плещеев.
Они с Дашей вошли в белый зал, где висели картины. Вокруг ходили сплошные
знатоки живописи, а у стены на стуле сидел некто, и у него был вид мэтра,
обозревающего плоды своего вдохновения, выставленные на потребу толпы.
Плещеев взглянул на ближайшее полотно и понял, что скоро сравняется с
великим Кантом в непонимании живописи. По крайней мере, современной. Картина
называлась "Полная женщина с оголённым торсом". И действительно, на зрителей
смотрела кокетливая толстуха в голубых брюках. Её "оголённый торс" был поистине
монументален. Обладательница этой роскоши победоносно взирала на зрителей,
закинув руки за голову и восседая на плечах мужчины, который (должно быть, по
контрасту) казался тщедушным и хрупким. Оставалось только гадать, как он под
таким грузом вообще не отдал концы.
В мужчине без труда угадывался сам автор картины...
- Ну прям Рубенс, - сказал Сергей Петрович. - Тициан. Кто там ещё такими,
вдохновлялся?.. Бр-р...
На следующей картине та же женщина, но уже в платье и цветном платке,
стояла возле стола. Рядом блестел пузатый самовар и были разложены всякие
вкусности к чаю.
- Кустодиев, - сказала Даша. Повернулась к Плещееву и посмотрела ему в
глаза: - А ты... какими вдохновляешься?
- А вот такими, как ты, - честно признался Плещеев. Даша ничего не
ответила. На следующей картине был изображён алкоголик средних лет,
почесывающий плечо.
Когда они вновь вышли на залитый солнцем Невский, Плещеев сказал:
- Я тебя подвезу. Даша покачала головой.
- Не хочется домой... Такая погода... Может быть, погуляем?
Сергей Петрович Плещеев уже забыл, когда ему последний раз доводилось
ГУЛЯТЬ. То есть ходить по улицам просто так, без особого дела.
- А что, - согласился он. - Можно!
И тут же подумал: "Господи, ну что я творю?.. Добром ведь не кончится..."
И тем не менее он шёл рядом с Дашей. И ни на что не променял бы эти минуты.
Скоро они оказались у самого Адмиралтейства, в тенистом Александровском
саду.
- В детстве мне жутко нравился памятник Пржевальскому,- сказала Даша.-
Особенно верблюд. Так хотелось на него забраться, но няня не разрешала... Очень
строгая была...
- Забирайся! - решительно огляделся Плещеев. -- Няня не видит.
- Вот так и всегда, - она вздохнула как-то уж слишком тяжело.- Когда надо
было, не пускали, а теперь...
- Что с тобой, Дашенька?
- Да так... А с чего бы мне веселиться? - спросила она вдруг очень
серьезно и остановилась. - Что такого хорошего?..
- Хорошо уже то, что живёшь, - сказал Сергей Петрович. - Тем более ты...
ведь всё при тебе. Красивая, без пяти минут кандидат...
- Забыл прибавить: квартира, дача в Токсове, дедушка-академик... -
болезненно усмехнулась Даша и посмотрела ему в глаза.- Если бы ещё счастье...-
внезапно задохнувшись, прошептала она. Отвернулась и быстро зашагала к
памятнику великому русскому путешественнику.
Плещеев пошёл следом, мучительно подбирая слова.
- Будет и счастье,- не придумав ничего лучше, сказал он наконец.-
Обязательно будет...
Даша молча села на скамейку. Плещеев устроился рядом. Ему смертельно
хотелось сделать для нее что-то очень хорошее, чтобы она снова смеялась, чтобы
перестала грустить. Он обнял её за плечи, и оказалось, что ей не хватало именно
этого. Она вдруг повернулась - так, словно жестоко озябла и искала тепла, -
тесно прижалась лицом к его плечу и замерла.
- Вот встретишь хорошего человека...- начал было Плещеев. И понял, что
сморозил непоправимую глупость.
- А если я его уже встретила? - вдруг спросила Даша. Она подняла на него
глаза, ставшие из голубых тёмно-серыми, и ничего не добавила, потому что больше
не было нужды в словах.
"Господи, да что ж это!.. Люда!.. Люда?!" - ахнул про себя Плещеев, но
было поздно. Его руки уже гладили её волосы, уже поднимали её лицо к своему. Он
хотел дружески поцеловать Дашу в лоб, но почему-то не получилось: губы
встретили губы.
Он хотел говорить, но она прошептала:
- Не надо... молчи... Я знаю, я всё знаю... И мне не нужно от тебя
ничего... Ты только "прощай" мне не говори...
Практическая психология
- А сейчас проделаем маленький эксперимент...- подходя к рабочему столу
Пиновской, с заговорщицким видом сообщил коллегам Осаф Александрович.
Стол этот являл собой полную противоположность его собственному. Он был
почти пуст, а то немногое, что на нём всё же имелось, лежало в идеальном
порядке. У самого Осафа Александровича и на столе, и вокруг (в том числе под)
царил редкостный беспорядок. Злые языки утверждали, что подобного "пожара в
бардаке во время наводнения" другому человеку было бы не устроить даже нарочно.
- Итак, приступим... - жестом фокусника потёр ладони Дубинин.- Видите
папку?
Действительно, посередине стола Марины Викторовны красовалась
пластмассовая жёлтая папка с компьютерной распечаткой.
- Края её абсолютно параллельны краям стола,- продолжал Дубинин.- Что
скажете, Наташенька? Игорь?..
Наташа и Игорь Пахомов согласно кивнули.
- Можете взять точные приборы, они подтвердят. А теперь передвинем папку
так, чтобы параллельность немного нарушилась...
И Осаф Александрович чуть-чуть сместил пластмассовый прямоугольник. Совсем
незначительно.
Не успел он крадучись отбежать от стола, как появилась его хозяйка. По
обыкновению - подтянутая и деловая.
- Добрый день, Марина Викторовна! - хором поздоровались Наташа и Игорь.
- Так виделись вроде, - начиная подозревать какую-то каверзу, ответила
"Пиночет". Молодёжь с замиранием сердца ждала продолжения. Пиновская подошла к
столу, окинула его взглядом и немедленно вернула папку в исходное положение,
сдвинув её на те же миллиметры, только в обратную сторону.
Она не видела, как за её спиной Дубинин показывал всем восхищённое "Во!.."
- кулак с оттопыренным большим пальцем.
- В чём дело? - строго спросила Марина Викторовна, оглядываясь на
неожиданно грянувший хохот.
- Ничего страшного, Мариночка, ничего страшного, - замахал руками
Дубинин.- Маленький опыт по практической психологии. Надо же готовить к жизни
юных коллег...
Пиновская холодно осведомилась:
- А я, по всей видимости, подопытный кролик?
- Я всего лишь рассказывал,- шаркнул ножкой Дубинин, - о том, что в
"Эгиде" есть люди, обладающие феноменальными способностями. Взять вас,
Мариночка. Ваш глазомер идеален. Я тут сдвинул вашу папочку, извините, конечно,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг