В сумке у неё лежала одобренная Колей распечатка командного файла,
призванного вернуть секретарскому компьютеру должное быстродействие. Наташу
брало искушение сразу пойти с ним к Плещееву, испрашивая высочайшего разрешения
на переделки. Однако собраться с духом оказалось неожиданно трудно, да и Сергей
Петрович всё утро был занят... Так что за начальственную дверь Наташа проникла
только к середине дня.
- Слушаю, Наташечка,- любезно сказал Сергей Петрович. Она развернула свой
листинг (Бог с ними там, с техническими подробностями, станет он в них
разбираться, просто ради солидности...), потом стала что-то объяснять про
"персональные" каталоги для документов на каждую тему... и в это время на столе
у Плещеева зазвонил телефон. Сергей Петрович поднял палец - минуточку! - и снял
трубку:
- Алло?
Звонила жена. Наташа поняла это по тому, как сразу переменилось его лицо,
какие появились в голосе интонации. Так разговаривают только с любимой
женщиной, единственной на всю жизнь. Голос в трубке звучал отчетливо и
достаточно громко.
- ... не болит?.. - помимо воли расслышала Наташа. - Ну что ты, - ласково
и как-то очень тепло ответил Плещеев.- Помнишь, что "царь царей" обещал? Месяц
как минимум могу жить спокойно...
Наташа тоскливо подумала, что до неё с её распечаткой у Сергея Петровича
дело уже не дойдёт. И вообще, как-то нехорошо стоять перед человеком и мешать
глубоко личной беседе. Много есть всякого разного, чего не выговоришь при
посторонних. Наташа попятилась к выходу.
- Наташечка!.. Делайте всё, как считаете нужным,- зажав трубку ладонью,
сказал ей Плещеев. Да-да, Люда, слушаю... Это я так, просто секретарша бумагами
заскочила...
- Спасибо, Сергей Петрович,- сказала Наташа и закрыла дверь с той стороны.
Стены "предбанника" показались ей тусклыми и неопрятными, а окно - запыленным и
мутным, совсем как то, под которым она, ревела в больнице. Даже жизнь,
происходившая за этим окошком, выглядела нереальной. Искусственные растения,
никогда не бывшие живыми, навевали мысль о трагической невозможности. Шуршащая
пластмассовая не-жизнь казалась вечной: выкинь в помойку, она и там будет
неувядаемо покоиться, сохраняя никому не нужную зелень... Наташа с отвращением
посмотрела на висевшую в руке распечатку. С каким дурацким рвением она
трудилась над ней, а зачем? Кому будет холодно или жарко от того, что чёртов
компьютер заработает немного быстрей?.. Зачем вообще всё?.. Если так или иначе
придётся состариться и умереть (ничего хорошего в жизни отнюдь не узнав), да
ещё в итоге окажется, что никакого рая там нет, вообще ничего нет, кроме
темноты и червей? Просто секретарша. С бумагами заскочила...
"Понеслось дерьмо по трубам!"
В Летнем саду было тихо и зелено. Скунс свернул трубочкой купленную
четверть часа назад "Рекламу-Шанс" и вытащил из-за пазухи сотовый телефон. По
внешнему виду телефончик напоминал самую затрапезную "Нокию". Но только по
внешнему виду. Как все технические устройства, сопровождавшие киллера по белу
свету, он был неповторимым штучным шедевром. Скунс нажал несколько крохотных
кнопочек и стал ждать соединения.
- Здравствуйте, девушка! - приветливо сказал он, когда на том конце
откликнулся человеческий голос.-Я по объявлению! Замучили вас уже, наверное,
звонят и звонят?.. Миленькая, ну мы-то с вами знаем, что на самом деле
дворняжки гораздо смышлёнее всяких там шпицев и золотистых ретриверов... Ага,
вот видите, как я вас обрадовал. Давайте адресок, может, на днях подгребу.
Невидимая собеседница назвала "адресок" и добавила что географически это
Пушкин. Скунс поблагодарил милую девушку и нажал отбой. Не произнеси он
ритуальную фразу о замучивших звонках и двух породах, превосходимых умными
дворняжками, никакого адреса ему бы не видать как своих ушей. "Номером
ошиблись, - сказала бы ему милая девушка. - Никакого объявления мы не давали".
- Ну, понеслось дерьмо по трубам, - поднимаясь со скамейки, вслух
проворчал Скунс.
Сунул в урну сделавшую своё дело газету, не торопясь перешёл Троицкий мост
и спустился в метро. До станции "Технологический институт" было три остановки.
Хозяина частной автомастерской звали Кириллом. Располагалась его лавочка
на улице Бронницкой, чему замечательным образом соответствовала фамилия
владельца - Кольчугин. Кирилл всегда был большим энтузиастом и романтиком
автосервиса, а с наступлением рыночной экономики, когда всех, как когда-то в
колхозы, призывали вступать в кооперативы, - решил-таки основать своё дело.
На дворе был девяносто второй год. Вдвоём с приятелем, до дна вычистив
бюджеты обеих семей, они отправились в Голландию. Купили там подержанный
автомобиль и погнали его своим ходом домой. Задумка состояла в том, чтобы уже
на месте довести "Мере" до ума и продать его одному знакомому, успешно
богатевшему на банковской службе. Дорога шла через Польшу; в газетах уже
появлялись жуткие истории о беспределе, учиняемом русскими бандитами на дорогах
бывшей братской страны. Однако два молодых идиота полагали, что их-то
расписанный журналистами кошмар ни в коем случае не коснётся. Теперь Кирилл с
содроганием вспоминал свою тогдашнюю наивность, но из песни слова не выкинешь.
Беспечность приятелей дошла до того, что они даже подобрали мужчину,
голосовавшего в проливной дождь на обочине. Тот, оказавшийся ко всему прочему
стопроцентным русаком, благодарно юркнул на заднее сиденье (тощий, не на что
посмотреть, блёклые глаза, ёжик бесцветных волос...), рассказал несколько
бородатых анекдотов и прямо посередине последнего мирно заснул. Парни
снисходительно поулыбались и продолжали себе катить вперёд, не ведая, что
вытащили счастливый лотерейный билет.
Их остановили ровно через сто километров. Звякнуло в боковое стекло
автоматное дуло, и властный голос приказал вытряхиваться к такой-то матери вон
из машины. "Сидеть,- не менее властно велел проснувшийся пассажир. - Сам
разберусь..." Вылез и разобрался. О чём конкретно базарили - Кирилл так и не
понял. Что-то вроде того, что, мол. Некто (в имени присутствовал слог "ку",
остальное ускользнуло от слуха) данного инцидента весьма, весьма не поймёт.
Приросший к сиденью Кирилл видел сквозь заплаканное окошко, как его попутчик
укоризненно качал головой, не обращая никакого внимания на вскинутые стволы.
Зато дорожные разбойники начали переглядываться, утрачивая самонадеянность.
Было похоже, этого "Ку" в их среде знали не понаслышке. И боялись до чёртиков.
Потом стволы опустились: стервятники решили от греха подальше не связываться.
Пассажир весьма хладнокровно залез обратно в машину и, зевнув, сказал
парализованному страхом Кириллу: "Ну, что заклинило? Ехай давай..." И, едва
тронулись, снова заснул, положив под голову валявшееся на задах грязноватое
одеяло.
Он пропутешествовал с ребятами почти до восточной границы, и надо ли
говорить, что весь остаток пути незримые руки сметали перед ними все соринки с
шоссе. По возвращении домой Кирилл выгодно продал любовно вылизанную машину и
основал мастерскую, успешно работавшую по сей день. И что характерно - дань,
которой неизбежно облагались многие его коллеги, Кольчугину оставалась известна
только теоретически. Никто даже не приходил вежливо узнавать, кому он платит.
Витала, значит, над его мастерской какая-то хранящая тень. Когда эта тень
явилась к нему во плоти и пригнала для ремонта доисторический ржавый "Москвич",
Кирилл испытал смешанное чувство. Он был уже не так наивен, как в девяносто
втором, и знал, что бесплатный сыр водится исключительно в мышеловках.
"Москвич" перебрали чуть не по винтику, заварили, отрегулировали, подкрасили, и
Кирилл попытался не взять с Алексея Алексеевича денег. Тот отмёл все его
возражения и расплатился сполна. А буквально через неделю привёл только что
купленную мышастую "Ниву". "Ну вот не верю я отечественной технике, хоть
тресни. Да только по нашим-то буеракам...- проворчал он хлопая автомобиль по
запылённому боку. - Одеть-обуть, брюшко намазать сможешь? А заодно посмотреть,
чего тут вазовские умельцы наворочали?.."
Как раз сегодня автомобиль должен был быть готов окончательно.
Кольчугинский "Авто-Айболит" начинался, самым натуральным образом, в
подворотне. В далёком девяносто втором Кирилл, запасшись всеми необходимыми
разрешениями, законопатил один из двух въездов во двор (тем самым ещё и
преградив, к большому облегчению жильцов, "народную тропу" от винного магазина
к подъездам). Добыл списанный подъёмник и взгромоздил на него самый первый
автомобиль, доверенный ему для ремонта.
Теперь Кириллу принадлежало во дворе многое. И бывший пункт приёма посуды,
и старое бомбоубежище, из которого выкурили бомжей. Появилось даже маленькое
кафе "Четыре свечи". При всём том во дворе, прежде загаженном и заплёванном,
теперь было зелено, хозяйство работало тихо, не производя грязи и вони. Поэтому
возмущённые письма строчили только самые неугомонные местные кляузники, те, кто
был бы недоволен и цветочным магазином, появись он в их доме. Ходил слух, будто
глава районной администрации, на чей стол легли-такн челобитные, инкогнито
посетил мастерскую. Поговорил с мужиками, выпил в "Четырёх свечах" чашечку
отличного кофе. Да и привёл Кольчугину в ремонт свою личную "Вольво", не
выдержавшую российских ухабов...
Когда Снегирёв прошёл под сохранившейся аркой во двор, он сразу увидел
Кольчугина. Вернее, крепкий кольчугинский зад в голубых рабочих штанах. Всё,
что выше, было погружено в обширные недра густо-синего "Мерседеса".
Алексей подошёл и поздоровался, и из-под капота вынырнули две головы.
Рыжая, коротко стриженная - Кирилла - и вторая, принадлежавшая молоденькому
белобрысому парню. Длинные волосы паренька, аккуратно собранные в хвост на
затылке, успели растрепаться и лезли в глаза. Он убрал их с лица тыльной
стороной ладони, оставив на щеке чёрную полосу. Снегирёв обратил внимание, что
он не засучил рукавов спортивной рубашки, предпочитая обтирать ими с двигателя
масло и грязь.
- Привет, Алексеич, - обрадовался Кольчугин.
- Здравствуйте,- робко сказал беленький. Держался он по-девичьи
застенчиво, но твёрдое пожатие Алексею определённо понравилось. Паренёк
представился Женей. Было ясно как Божий день, что агрегат не его, но Снегирёв
решил польстить новому знакомому и окинул уважительным взглядом сперва
роскошную машину, а потом и его самого:
- Трудовой, я смотрю, миллионер нынче пошёл...
- Да что вы, какие миллионы...- окончательно смутился Женя Крылов.- Это я
так... шоферю... Я в "Инессе" работаю, слышали, может, фирма такая?
- Как же,- не кривя душой кивнул Снегирёв.- Как же не слышали. Грамотные,
газетки почитываем... Ну и как работается? Платят-то капиталисты прилично? Не
обижают рабочего человека?
- Грех жаловаться... - покраснел молодой водитель. - Сам я из области, так
даже комнатку мне в квартире купили...
- А с "Мерседесиком" что? - уже совсем по-свойски спросил Алексей. И
улыбнулся: - Искра в баллон ушла?..
Внутри автомобиля негромко работало радио. Звук из маленьких динамиков,
запрятанных по углам, был как не у всякого музыкального центра. Грустный
девичий голос задумчиво выводил:
Ещё я жду тебя, мой синеглазый.
Хоть знаю - не прийти тебе за мной.
Ты быть бы мог полковником спецназа.
А я - твоей красавицей женой...
От Снегирёва не укрылось, как Женя на мгновение насторожился при словах
"полковник спецназа". Длилось его повышенное внимание доли секунды. Кольчугин,
как и все нормальные люди, которые могли бы при этом присутствовать, вообще
ничего не заметил. Снегирёв заметил. И сделал вывод, что дело тут не
ограничивалось естественной реакцией молодого парня, служившего в армии. Ну так
ведь Снегирёв нормальным человеком, таким, как тот же Кирилл, давно уже не был.
Календаря назад не передвинуть...
Давным-давно понять бы мне пора,
Что ты, не встреченный, должно быть сгинул
В далёких, солнцем выжженных горах.
Мне снилось, как ты тщетно ждал подмоги,
Отстреливался и слабел от ран...
На камне тлели чёрные ожоги,
По кручам плыл пороховой туман...
А те, другие, подбирались ближе,
Совсем без страха двигались вперёд...
Быть может, ты ещё успел услышать,
Как стрекотал далёкий вертолёт,
И в тот же миг под край помятой каски
Шальная пуля клюнула? Бог весть...
А я живу. И сочиняю сказки
Про благородство, мужество и честь.
Про то, как помощь всё-таки поспела,
Как кто-то вынес друга на руках,
Про то, как пуля мимо просвистела
В далёких, солнцем выжженных горах...*
Слова М.В.Семёновой.
Больше Женя ничем своего неравнодушного отношения не выдал. Но оно, это
отношение, тем не менее БЫЛО. Часть Снегирёва, отзывавшаяся на кличку "Скунс",
засекла его безошибочно.
- Сейчас твою выкачу, - стал вытирать руки Кирилл.
- Да погоди,- отмахнулся Алексей.- Убежит он куда, мой бэтээрчик?
...Женя, вновь склонившийся над мотором, казалось, даже и ухом не повёл.
Однако Скунс отчётливо уловил некий импульс, сопроводивший упоминание о
бэтээрах. И понял, что, похоже, обзавёлся довольно перспективным знакомством...
Тете Фире опять удалось проникнуть в ванную только в пятом часу дня. Она
наскоро приняла душ и замочила кое-что из белья. О том, чтобы помыться
капитально речи не было - вот-вот другие жильцы начнут возвращаться с работы,
из яслей, из детских садов, ванная будет, нужна... Старая женщина и не
задумывалась о том, что сама она почему-то постоянно старается не мешать
другим, а им и в голову не приходит чем-то поступиться, чтобы не мешать ей.
Нет, всё же грех жаловаться на всех соседей разом. Вот Оленька и Гриша
Борисовы - милейшие люди, всегда такие вежливые, интеллигентные. Гриша
преподаватель - читает педагогику в Герценовском, или, как теперь говорят.
Педагогическом университете. Учит то есть, как надо учить. Магомет Сагитов с
женой Патимат и сыном Джавадом - тоже хорошие люди, скромные, вежливые...
Немного отдохнув (возраст, возраст!.. а какая в молодости была!..), тётя
Фира задумалась, чем бы угостить Алёшу на ужин. Он предупредил, что вернётся
поздно, а значит, наверняка голодный,- днём-то небось в лучшем случае
перехватил бутерброд, а кусочничание, сухомятка - самый прямой путь к язве
желудка... И так вон какой худенький, подкормить бы его... Тётя Фира
целенаправленно выкинула из головы мысли и о Вите, и о Тане с её нынешним
сожителем Лёней, и с чувством собственного достоинства отправилась на кухню -
варить суп из индюшачьих ножек с домашней лапшой. Как говорил её папа,
известный питерский врач, "суп необходимо есть каждый день"...
Производственная гимнастика
Предписание шефа было непререкаемо и категорично: завести на работе
спортивный костюмчик и хотя бы сорок минут в день уделять гимнастике и
тренажёрам.
- "Эгиде", Наташечка, нужны энергичные и подтянутые секретарши,- воздевал
палец Сергей Петрович,- а не дохлые мухи, сонные от сидячей работы. Так что
смелее выгоняйте группу захвата, присоединяйтесь к Алле и...
...И вот сегодня, на первой же тренировке, Наташе пришлось пережить
настоящее потрясение.
Сперва она даже обрадовалась дармовому шейпингу. Некоторые её
одноклассницы (особенно у кого родители были посостоятельней) посещали разные
там залы, укомплектованные саунами и бассейнами. Наташе тоже хотелось, но
каждый раз оказывалась не судьба. То прямо перед носом закрывалась дневная
группа, а с вечерней поздно было возвращаться домой, то внезапно повышали цену,
так что приходилось отказываться. Последнее фиаско было особенно впечатляющим.
Небольшой подвальчик располагался почти рядом с домом, деньги запрашивали не
слишком космические... Но надо ж такому случиться - в ночь перед первым же
занятием на Пушкин обрушился заблудившийся тропический ливень. Несчастный
подвальчик буквально потонул, после чего в нём затеяли капитальный ремонт.
Одним словом, распоряжение шефа вызвало у Наташи немалый энтузиазм. По
прибытии домой она разыскала старенький спортивный костюм и полчаса вертелась в
нём перед зеркалом, предвкушая и пробуя разные телодвижения, подсмотренные в
передаче "Волшебная линия". В школе у неё было по физкультуре "отлично", она
привыкла считать себя достаточно подвижной и ловкой и не сомневалась, что
блеснёт.
Может, даже и перед самим Сергеем Петровичем...
И какой же конфуз её ожидал!.. Когда красавица Алла, облачённая в огненный
"адидас", поставила на видео учебную кассету и нажала пуск, оказалось, что
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг