объяснений, поскольку искусства сражаться это никоим образом не касалось.
Зато не сомневался, что Астамер имел все основания для тревоги. Он-то,
Астамер, уж точно с одного взгляда за борт мог понять, где какое течение и в
которой стороне берег. Может, и вот эта едва заметная зыбь, докатывавшаяся
проливами с полудня, внятно говорила ему о чем-то, грозно зарождавшемся
вдали и еще не явившем себя над горизонтом?..
Эврих развернул у себя на коленях карту и принялся водить по ней
пальцем:
- Так... мы примерно... ага, Золотой Шар уже скрылся, а Старик еще
не... примерно вот тут... и если с юга...
Он неожиданно замолчал. Волкодав снова скосил глаза - теперь уже в
сторону карты. Чуть южнее пальца Эвриха виднелась редкая цепь островов,
протянувшаяся поперек моря, и при ней - маленький рисунок с надписью
аррантскими буквами. Волкодаву недосуг было особо присматриваться. Было ли
там написано что-нибудь нехорошее или Эврих встревожился, сопоставив
расположение островной гряды с движением корабля?.. Но если задует с юга,
тогда почему?.. Он не стал спрашивать. Что толку разузнавать, если все равно
ничего нельзя изменить. Поживем - увидим...
Когда Астамер вдруг принял решение и заорал сперва на рулевого, потом
на гребцов, приказывая повернуть корабль к северу и грести что есть сил,
Волкодав понял: шторма действительно не миновать. Причем бороться с ним
предстояло в таких водах, которые лучше пересекать при тихой погоде. Венн
опять ничего не стал говорить. Сказали - греби, значит, нужно грести. А не
рассуждать попусту о том, в чем все равно не особенно смыслишь.
- А почему здесь всадник нарисован? - услышал он голос Йарры. - Там
что, лошадей разводят? На таких маленьких островках?..
Эврих ответил почему-то с явной неохотой:
- Дело не в лошадях... Видишь ли, с этими островами связана одна
морская легенда. Рассказывают, будто...
Они беседовали на языке Шо-Ситайна, бытовавшем у итигулов. До сих пор
никто на корабле не проявлял знания этого наречия; во всяком случае, с
Йаррой на языке его племени не заговаривали. Но тут...
- Заткнись!.. - прозвучало разом несколько голосов. - Заткнись, аррант,
накличешь! И ты помалкивай, недоносок!..
Настал вечер. Едва различимые волны, с трудом подмеченные многоопытным
зрением Астамера, превратились в исполинскую мертвую зыбь, медленно, с
глухим гулом катившуюся прямо на север. "Косатка" тяжело взбиралась на
вершины, потом устремлялась вниз, и тогда у форштевня вырастали два белых
крыла. Астамер все чаще поглядывал за борт. И с каждым разом заметно
мрачнел. Эврих тоже нет-нет да и смотрел на воду.
- Что там? - негромко спросил наконец Волкодав.
- Течение, - так же тихо ответил Эврих. - Сильное течение. Нас быстро
относит на юг, и на веслах не выгрести.
Теперь они говорили на языке, которому научил их Тилорн, так что
знатоков не нашлось. А на злобные взгляды Волкодав давно уже внимания не
обращал. Он в очередной раз занес весло и спросил:
- Ну и что такого на юге? Непроходимые скалы?
- Хуже, - ответил Эврих. - Там Всадник.
Все стало ясно. И таинственная отметка на карте, и явный страх далеко
не трусливого Астамера. Волкодав вздохнул и подумал о том, как глупо порою
кончаются путешествия. И жизни.
- Он, наверное, взял южнее, чем следовало, и угодил прямо в течение, -
пояснил Эврих. - Карта не случайно советует его избегать. А тут еще зыбь с
той самой гряды... По Салегрину, как раз о таком и рассказывают немногие
спасшиеся с кораблей, погубленных Всадником...
- Хватит болтовни! - свирепо рявкнул Астамер, шагавший на корму по
проходу между скамьями. - Греби как следует, венн!
Йарра тише мыши сидел возле борта, обхватив руками колени. Он дотянулся
к уху Эвриха и еле слышно шепнул:
- Мы все погибнем, да? Корабль разобьется?..
Молодой аррант притянул мальчишку к себе:
- Ну что ты, нет, конечно. Зачем ему разбиваться?
Потом Волкодав увидел, как, нацарапав прочными чернилами на клочке
пергамента некую записку, Эврих уложил ее в непроницаемый мешок со своими
рукописями и насмерть затянул все узлы. У него был вид человека,
завершившего земные дела и готового к смерти. Волкодав подумал: когда придет
пора уступать арранту весло, надо будет так же запаковать книжку Зелхата.
Действительно, вдруг кто со временем выловит...
Закат был безветренным и зловеще-малиновым, и там, где садилось солнце,
по-прежнему не возникало никаких признаков суши. Эврих из этого заключил,
что их отнесло на юг даже дальше, чем он предполагал поначалу, и снова
распотрошил мешок с рукописями, торопясь изложить последние наблюдения,
отпущенные ему судьбой. Строчки получались прыгающими и неровными: Эврих
целый день греб наравне со всеми, а после такой работы руки с трудом
переходят к тонкому делу. Поразмыслив, ученый не стал сразу прятать перо и
пергамент, решившись делать записи до последнего, пока это будет возможно.
Мохнатые тучи висели низко над головами, солнце подсвечивало их снизу
прощальным, холодноватым огнем. Только у самого горизонта еще видна была
полоска чистого неба. Очень скоро заволочет и ее.
Измотанные гребцы все чаще менялись на веслах. "Косатка"
сопротивлялась, точно гибнущее животное, которое продолжает ползти даже
тогда, когда его уже раздирают на части. Гладкие стеклянные волны
по-прежнему катились из-за кормы. Когда корабль спускался в ложбины, сквозь
вершины волн просвечивало солнце. Потом полоску заката окончательно затянуло
и стало быстро темнеть. Эврих низко наклонился над рукописью, поставил
последнюю точку и убрал все в мешок. Однако передумал, вновь вынул перо,
приписал что-то еще и только тогда закупорил и завязал горловину. Он
справедливо рассудил, что воспользоваться светильничком ему вряд ли
позволят.
И почти сразу, как только он это сделал, из морской глубины раздался
стон. В полном безветрии он был отчетливо слышен - невероятно низкий,
нечеловеческий звук, словно там, внизу, мучилось и страдало нечто
непередаваемо громадное. Волкодав чуть не выронил весло - сначала от
неожиданности, потом от удара о соседнее, брошенное гребцом. Кто-то сполз со
скамьи и начал громко молиться, иные плакали. Так, словно подводный стон
прозвучал смертным приговором и кораблю, и всем людям на нем.
Эврих тихо объяснял прижавшемуся к нему Йарре:
- Салегрин Достопочтенный называет то, чему мы сейчас внимали. Зовом
Глубин. Его немногие слышали, и никому доподлинно не известно, что именно
производит столь удивительный гул: то ли течение, то ли морские животные, то
ли что-то на дне. К сожалению, я уже спрятал письменные принадлежности,
чтобы сохранить их от брызг и дождя, и посему лишен возможности составить
достойное описание услышанного...
- Ты завтра напишешь, - прошептал Йарра. - Когда рассветет...
Чувствовалось, что ему самому очень хотелось верить в собственные
слова.
- Обязательно, - подтвердил Эврих. - Обязательно напишу. А ты поправишь
меня, если что позабуду, так что смотри внимательно и запоминай.
Договорились?
Волкодав давно знал арранта и видел, что парню было жутко. Еще как
жутко. Но разве мужчина может позволить себе бояться в открытую, когда рядом
мальчишка?.. Венн поискал взглядом Астамера и увидел его на носу.
Сгустившаяся темнота мешала Волкодаву гораздо меньше, чем остальным, и он
разглядел, что сегван пристально смотрел за корму. То есть смотрел - не то
слово. Его глаза лезли из орбит, волосы, кажется, порывались встать дыбом.
Волкодав только собрался выяснить, что именно привело его в такой ужас, но
тут темень прорезала вспышка молнии, мелькнувшая на юге.
- Всадник!.. - не своим голосом закричал Астамер.
Весь корабль одновременно повернулся в ту сторону. Волкодав стал ждать,
когда же долетит отзвук громового раската, чтобы должным образом
приветствовать Бога Грозы, и начал даже считать про себя (Тилорн научил его
определять, далеко ли ударила молния). Однако вспышка так и осталась
безгласной. Зато из-под воды снова донесся низкий рокочущий стон, и южный
горизонт на мгновение охватило лиловое пламя.
И Волкодав увидел.
На фоне мгновенного зарева одиноким силуэтом вырисовывалась скала. Она
была громадна - это ощущалось даже на расстоянии - и в самом деле похожа на
всадника в просторном плаще, разметавшемся по крупу коня. Так вот ты какой,
подумалось Волкодаву. А ведь родился человеком. "Была любимая, горел
очаг"... Сам любил, и тебя любили...
Венн так и не бросил весла и держал его на весу, дожидаясь, чтобы на
противоположном борту опамятовался и сел грести еще хоть один человек. Он
услышал полный ужаса всхлип юного итигула и торжественный голос Эвриха:
- Приветствуй его как родича, Йарра. Когда он жил на земле, в нем текла
та же кровь, что и в тебе.
Всадник между тем приближался со сверхъестественной быстротой. Волкодав
невольно подумал, что никакое течение не могло столь стремительно мчать
корабль к неподвижной скале и вдобавок безошибочно нацеливать его прямо под
каменные копыта. И еще. Он мог бы поклясться, что всякая новая вспышка
заставала Всадника в ином положении. Так бывает, когда молния выхватывает из
темноты движущиеся тела...
- Приветствую тебя, родич... - судорожно шептал Йарра. - Преломи со
мной хлеба и обогрейся у моего очага...
Венн снова посмотрел на корму и неожиданно понял, что должны были
чувствовать Лута и остальные, когда он, Волкодав, прямо у них на глазах
обернулся большой и очень грозной собакой. Небось долго потом не могли
заново признать в нем подобного себе. А если Боги вправду судили мне участь,
как вот этому Всаднику? И буду я так же скакать по родным веннским лесам,
храня их от злых перехожих людей, и свой же народ станет говорить обо мне
шепотом, суеверно оглядываясь через плечо?..
Был же человек в крашеных полотняных портах, умерший от страха.
Волкодав отчетливо вспомнил его перекошенное лицо и безумные, выпученные
глаза.
Точь-в-точь как у Астамера, вцепившегося в носовой штаг...
В трюме корабля жалобно и протяжно замычала корова.
И Астамер, надо отдать ему должное, все-таки сумел совладать с
обессиливающим испугом. Он встрепенулся и заорал так, что Мыш, устроившийся
наверху мачты, на всякий случай снялся с облюбованного насеста:
- На весла, Хегтово семя! Вы кто, мужики или собачье дерьмо?..
Нашлись и те и другие, но мужиков оказалось больше. Весла "косатки"
заработали снова, хотя и не так стройно, как раньше. Кто-то даже запел.
Спасти корабль могло теперь только чудо Богов, но пусть помнит Всадник, что
ненавистные ему чужаки сражаются до последнего...
Их отделяло от каменного исполина не больше двух верст, и теперь
Волкодав неплохо видел его даже в промежутках между беззвучными молниями,
все так же осенявшими горизонт. Венну случалось дивиться совершенству иных
творений ветра, дождя и морских волн. Вроде бы случайное нагромождение
камня, а чуть отступишь в сторонку, и дух перехватывает: это что же за
скульптор сумел бы подобное изваять!.. У подножия черной громады неистово
клокотало широкое кольцо бурунов: тяжелые волны с разбегу обрушивались на
подводные рифы, вздымаясь косматыми облаками пены и брызг. Могучий конь
вырастал из скалы, занося в бешеном беге чудовищные копыта. Седок не трогал
поводьев - одна рука простерлась вперед, другая тянулась к мечу... Снова
ударила мертвенная вспышка зарницы, и резкие тени вычертили лицо. Такой лик
мог бы быть у Бога Отмщения. Горе и ярость, обретшие человеческие черты...
Смерть неотвратимо догоняла корабль, и не было никакой возможности ни
уйти от нее, ни отвернуть в сторону. Гребля потеряла всякий смысл, поскольку
зыбь и течение, направляемое не иначе как могущественной злой волей, просто
не замечали жалких усилий гребцов. Однако люди сидели по двое на весло и
работали как сумасшедшие. Эврих тоже забрался на скамью к Волкодаву и сказал
ему, устраивая ладони на рукояти:
- А ты знаешь, друг варвар, я ведь прочитал книгу Зелхата, лежащую в
твоей сумке. И должен тебе сообщить, что все, написанное в ней о веннах,
есть досаднейшее заблуждение, поистине "превеликой жалости достойное".
Волкодав в который раз пожалел, что не выучился складно и красиво
излагать свои мысли и не способен подыскать для арранта ответных слов,
достойных только что услышанного. По его мнению, Эврих уходил из этой жизни
с большим мужеством. И если уж на то пошло, перед лицом нешуточной опасности
он неизменно оказывался очень хорош. Настолько же, насколько невыносим бывал
в обычные дни... И почему мы с ним все время ругаемся? - запоздало спросил
себя Волкодав. Вернее, ругались...
- Приветствую тебя, родич... - прижимаясь к их ногам, шепотом, точно
заклинание, повторял Йарра. - Преломи со мной хлеба и обогрейся у моего
очага...
Судя по всему, заклинание было столь же бесполезно, как и усилия
рвавших жилы гребцов, однако остановиться мальчик не мог. Пока человек жив,
он борется. И питает надежду. Даже если это надежда на невозможное чудо.
- А славно они тут, в Шо-Ситайне, встречают добрых гостей, - насмешливо
проворчал Волкодав. Его народ провожал умерших Песнью Смерти. Эту же Песнь
пели веннские воины, идя в бой на верную гибель. Если по совести, правильнее
было бы называть ее Песнью Жизни, ибо смерть предавалась в ней всяческому
осмеянию и хуле. Волкодав сейчас запел бы ее, но было нельзя: она уже
отзвучала по нему три года назад, и повторять не годилось. Зато высказать
вслух то, что он думал о Всаднике, вознамерившемся погубить собственную
родню и других людей, никакого зла его племени не причинивших...
Левзик, чья скамья была как раз перед ними, вдруг обернулся, и Волкодав
увидел на лице молодого сегвана почти ту же ярость, что и на лице
неотвратимо приближавшегося Всадника. Но если черты каменного исполина
дышали жутким величием, то Левзика можно было скорее сравнить с ополоумевшим
животным, ищущим крови. Гарахар тоже косился через плечо, и лицо у него было
не лучше.
- Мальчишка!.. - завопил Левзик, тыча пальцем в сторону Йарры. - Это
все из-за мальчишки! Он оттуда!.. Это он накликал!.. Всадник не пускает
его!..
- Заткнулся бы ты, приятель, - сказал Волкодав. - Греби давай.
Он произнес это со спокойным презрением, зная, что испуганного и
озлобленного человека иногда отрезвляет такой разговор. Однако на сей раз не
получилось.
- Ублюдок во всем виноват!.. - раздались еще чьи-то голоса. - За борт
его!..
Йарра вскочил на ноги, затравленно озираясь. Палуба вздымалась
неровными, непредсказуемыми толчками: чем ближе к страшной скале, тем
беспорядочней делались волны. Со всех сторон на юного итигула пялились
безумные бельма людей, наконец-то распознавших причину всех своих бед.
Кто-то уже лез через скамьи и тянулся к нему скрюченными пальцами, чтобы
принести Всаднику запоздалую жертву и тем, быть может, спастись. Йарра тонко
закричал, незряче метнулся, но палуба ринулась из-под ног, и он упал бы, не
подхвати его Эврих. Ошалевший от страха мальчишка укусил его и принялся
отчаянно вырываться, но аррант удержал.
- Тихо, глупый, - шепнул он ему на ухо. - Никому мы тебя не отдадим.
- За борт! За борт!!! - звучало со всех сторон. Если бы не качка,
угрозу давно бы привели в исполнение. Но "косатку" так кренило и швыряло,
что добраться до обреченного оказалось непросто.
Волкодав покосился на хозяина корабля. Астамер в общем сумасшествии
участия не принимал. Но и останавливать расправу явно не собирался. Вдруг
она и в самом деле поможет...
- Эй, сегваны!.. - звонко и насмешливо выкрикнул Эврих. - Как там звали
того древнего кунса, что не хотел умирать от старости и купался в детской
крови? Не Астамером?..
И расхохотался. Бесстрашно, оскорбительно и нахально. Точно таким
Волкодав когда-то увидел его на помосте, сооруженном для проповедников
Близнецов. Венн и аррант одновременно поняли, что им следовало сделать.
Волкодав вскочил и ударом ноги своротил челюсть Левзику, который крепко
оседлал пляшущую скамью и вознамерился сцапать Йарру за курточку. Левзик
взмахнул руками, заваливаясь навзничь, и очередная судорога "косатки" унесла
его к противоположному борту. Волкодаву ни разу еще не приходилось драться
на мокрой, ходящей ходуном палубе, но ко всему привыкшее тело приспособилось
с радостной быстротой. Венн подумал о Солнечном Пламени, лежавшем где-то в
трюме, в запертом сундуке. Славный меч, выкованный лучшим кузнецом Серых
Псов, уже не раз возвращался к нему поистине чудом. Но среди моря, когда
корабль вот-вот разобьет о ненасытные скалы... в сутках с гаком пути от
ближнего берега... не к кому будет возвращаться, хотя бы и чудом. Венн молча
крутанулся направо и ребром ладони, как он очень хорошо умел, размозжил руку
Гарахара, замахнувшегося ножом. Пусть спасибо скажет, что не по шее. Мыш с
визгом пронесся мимо плеча, вцепился в оскаленную бородатую рожу следующего
противника и тут же свечой взвился вверх.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг