ждет возвращения Князя. Уже без четверти двенадцать, а у
Ульянова "ни в одном глазу". Понимая, что опохмелиться
совершенно необходимо, он решил пока отправиться в "Пушкарь".
"Черт знает, куда Князь запропастился, - подумал Ульянов. -
Выпью пока пару кружечек и вернусь".
Ровно в полдень с Петропавловской крепости выпалила
пушка. Добропорядочные горожане возвращаются из церкви, а
безбожник Ульянов спешит опохмелиться! Свернув на Большую
Пушкарскую рядом с фабрикой Отто Кирхнера, Ульянов торопливо
прошагал еще два квартала и нырнул в "Пушкарь" на глазах у
испуганно перекрестившейся петербургской старушки.
Ульянов любил "Пушкарь". В этом мрачном, почти темном
баре было нечто чинное и торжественное. И эта атмосфера, и то,
что пиво здесь подавали в огромных черных глиняных кружках, и
старинные гравюры на стенах - все напоминало Ульянову таверны
позднего средневековья, красочно описанные в его любимых
авантюрных романах.
Ульянов заказал копченого леща и две кружки пива. Жадно
выпив первую кружку, он удовлетворенно выдохнул воздух и
принялся разделывать рыбу. Только утолив похмельную жажду, он
поднял глаза, чтобы посмотреть на сидящего напротив, и сразу
обомлел, встретившись со злобным взглядом полковника
Бздилевича.
- А, господин адвокат! - злорадно воскликнул
Бздилевич. - Как вас там зовут? К сожалению, я начисто позабыл
ваше имя.
- Иосиф Джугашвили, - представился Ульянов.
Чувствуя, что полковник по каким-то причинам ищет
скандала, Ульянов решил не открывать своего настоящего имени и
назвал первое, пришедшее на ум. Он и сам не смог бы объяснить,
почему это имя оказалось грузинским. Ульянов и представить себе
не мог, какого джина он выпустил в эту минуту из бутылки!
Именно с этого дня имя Иосифа Джугашвили попадет в черные
списки Российского охранного отделения, а мелкий воришка с этим
именем, украв у цирюльника баночку с мазью от мандавошек,
неожиданно получит за это такую трепку от жандармов, что сразу
станет революционером!
- Иосиф, говоришь, Джугашвили? - ироническим тоном
переспросил Бздилевич. - Имя у тебя какое-то странное: не то
греческое, не то еврейское. А бумажник у меня в прошлый раз ты
зачем спер?
"Этого только не хватало," - подумал Ульянов. Он
огляделся вокруг. Посетителей в баре было довольно много, но
никто пока не смотрел в их сторону
- А не слишком ли много вы себе позволяете, г-н
полковник? - тихо спросил Ульянов, подавляя свое справедливое
негодование.
- Вы никакой не адвокат, милостивый государь, а самый
обыкновенный карманный воришка! - прогремел Бздилевич, отрывая
задницу от дубовой скамьи.
Громко произнесенные, эти слова полковника привлекли
всеобщее любопытство. Снова оглядевшись по сторонам, Ульянов
понял, что теперь он должен ответить на оскорбление. Он
медленно поднялся.
Теперь они стояли друг против друга, разделенные лишь
узким столиком. Они не знали правды друг о друге. Ульянов
считал, что перед ним заурядный полковник. Император, в свою
очередь заблуждался, полагая, что перед ним обыкновенный
карманник. Между тем, противостояние этих двух людей определило
целую эпоху в истории государства Российского.
Ульянов широко размахнулся и ударил соперника. Удар был
столь силен, что сбил полковника с ног. Падая, полковник
затылком сбил со стены картину, изображавшую его достойного
предка на строительстве верфи в 1704 году.
Через какое-то мгновенье два дюжих официанта уже
заламывали Ульянову руки, а некий обалдевший от счастья
любитель порядка бросился звать полицию. Воспользовавшись
всеобщей суматохой, полковник Бздилевич скрылся в неизвестном
направлении. Несколько минут спустя на месте происшествия
появились два рослых жандарма. Они посадили г-на Ульянова в
решетчатый экипаж и доставили в охранное отделение.
Охранное отделение располагалось тогда на Петербургском
острове в красивом особняке неподалеку от Биржевого моста. В
приемной за столиком, покрытым бардовым сукном, сидел писарь и
в толстой амбарной книге регистрировал всех задержанных. В ту
самую минуту, когда сопровождаемый двумя филерами Ульянов
предстал перед писарем, входная дверь отворилась, и в приемной
появился рослый красивый франтовато одетый молодой человек.
- Роман! - невольно вырвалось у Ульянова.
Малиновский ничем не выдал своего смущения. Мгновенно
оценив ситуацию, он спросил:
- Что случилось? Почему вы здесь?
- Какой-то идиот затеял со мной ссору в общественном
месте, - ответил Ульянов, не обращая внимания на протестующий
жест филера. - Но почему вы здесь?
- Я проходил мимо, - невозмутимо отвечал Малиновский,
- и увидел, как вас доставили сюда. Весьма вероятно, что я
сумею вам помочь.
- Вы!? Но каким образом? - удивился Ульянов.
Один из филеров встал между Ульяновым и Малиновским и,
обращаясь к последнему, вежливо сказал:
- Извините, сударь, но разговаривать с задержанным
можно только с разрешения начальника отделения или дежурного
офицера.
Малиновский обнадеживающе подмигнул Ульянову и быстро
зашагал по длинному коридору, в конце которого располагался
кабинет начальника Петербургского охранного отделения г-на
Барсукевича.
- Ну-с, - начал писарь, - фамилия?
- Ульянов, - ответил арестант после секундной
заминки. Он решил говорить правду, так как едва ли ему грозили
серьезные неприятности. Никаких компрометирующих бумаг у него
при себе не было, красную книжицу он по счастью забыл дома.
Полковник бесследно исчез, и таким образом даже истца у охранки
не было в наличии. Вероятнее всего, Ульянову грозил небольшой
штраф за нарушение общественного порядка.
- Имя, отчество?
- Владимир Ильич.
- Год рождения?
- 1870-ый.
- Место рождения?
- Симбирск.
- Симбирской губернии?
- Да.
- Где вы проживаете в настоящий момент?
- В Санкт-Петербурге.
- Пожалуйста, поточнее, сударь!
- Гороховая, 61/1.
- Профессия?
- Адвокат.
- Привлекались ли ранее к дознанию и судебной
ответственности?
- Нет, не привлекался.
Ульянова поместили в общую полицейскую камеру. Остаток
дня и всю ночь он провел в обществе пьяниц и уголовников. В
прекрасно сшитом костюме, при галстуке, Ульянов выглядел
сомнительно с точки зрения перспектив общения с подобного рода
публикой. Но интеллект и личное обаяние всегда помогали
Ульянову находить общий язык с представителями низших слоев
общества. Так получилось и на этот раз. Во всяком случае, его
не тронули. Через короткое время он уже принимал активное
участие в общей беседе, а еще через час он уже в основном
говорил, а остальные арестанты с уважением слушали.
Наступил вечер. Поиграв пару часиков в буру со своими
новыми знакомыми, Ульянов улегся на жестких нарах. Его дорогой
костюм был изрядно помят, а галстук он проиграл в карты.
Тяжелые думы охватили его. Как долго его будут держать, чем это
все вообще кончится. Каким образом ему может помочь Роман? Все
это очень странно. Днем ситуация казалась ему вполне
безобидной, сейчас он думал иначе. Днем вообще все всегда
выглядит куда радужнее, чем ночью. По ночам у людей часто
наступает депрессия... А вдруг они обыщут его квартиру.
Оснований для этого вроде бы нет, но что им мешает?.. Ничего
особенного там, правда, нет. Он еще даже не начал работу над
статьями для новой газеты... Но красная книжка не давала ему
покоя. Разумеется, эта книжка не могла входить в список
запрещенной литературы, но Ульянов чувствовал, что разговор с
полицией по поводу этой брошюры будет нелегким... И как-то
странно появился Роман. Что бы это значило?.. И Князь хотел
сообщить ему что-то исключительно важное. Когда он теперь
увидит Князя?..
Мучимый подобными мыслями, Ульянов долго ворочался на
нарах, прежде чем, наконец, забылся тяжелым сном.
Глава 14. ВТОРОЙ СОН ГОСПОДИНА УЛЬЯНОВА
У входа в Петропавловский собор Ульянова поджидала
прекрасная женщина в красном платье и с черным шарфом,
обмотанным вокруг талии. Еще издали Ульянов узнал эту богиню.
Мнемозина взяла Ульянова под руку, и они вместе вошли под своды
собора.
Собор святого Петра и Павла, место вечного упокоения
русских царей, бессмертное творение архитектора Трезини, словно
обрызган эликсиром вечной молодости. Достроенный в 1733 году,
одноглавый собор по сей день поражает своим величием и богатым
внутренним убранством, а его золотой шпиль давно стал визитной
карточкой прекрасного города на Неве. Этот собор уцелел, но
сколько подобных храмов, монастырей стали жертвами
невежественных фанатиков...
Оказавшись под сводами собора, Ульянов был неприятно
поражен. Внутри Петропавловского собора приятно находиться в
одиночестве, в тихой, торжественной обстановке. Но сейчас здесь
была несметная толпа, а в центре зала на высоком постаменте
стоял гроб.
- Зачем здесь все эти люди? - невольно вырвалось у
Ульянова.
- Сегодня в Петропавловском соборе происходит
перезахоронение останков полковника Бздилевича и его
канонизация! - ответила Мнемозина.
- Как!? Эти люди хотят причислить полковника
Бздилевича к лику святых? - переспросил ошеломленный Ульянов.
- Вот именно! - подтвердила Мнемозина.
- Но за что?
- За нанесенные ему вами оскорбления.
- Но как можно канонизировать полковника Бздилевича?
- не унимался Ульянов. - Ведь его невозможно даже считать
порядочным человеком!
- В глазах людей, которых вы сейчас здесь видите,
порядочность отнюдь не является добродетелью. Скорее они
считают ее глупостью. Эти люди всегда ведут себя так, как им
выгодно. У них нет принципов. Они всегда держат нос по ветру.
- А в каком году мы с вами сейчас находимся? -
полюбопытствовал Ульянов.
- В 1995-м.
- Я слышал, что четверть века назад в основанном мною
государстве с большой помпезностью отметили мой столетний
юбилей...
- Совершенно верно, Владимир Ильич, - подтвердила
Мнемозина. - И большинство из тех, кого вы сейчас здесь
видите, активно участвовали в тех торжествах.
- А были эти люди членами созданной мною партии?
- Конечно! - ответила богиня. - Еще какими
активными!
- А если им это сейчас напомнить?
- Они будут глупо улыбаться и нести чепуху типа: "Вы
же понимаете, какое тогда было время!" или "Вы же прекрасно
понимаете, что иначе было нельзя!"
- Но ведь это неправда! - возмущенно воскликнул
Ульянов.
- Разумеется, неправда, но эти люди порой сами верят в
то, что они говорят. Взгляните хотя бы на того дедушку,
замершего сейчас в псевдорелигиозном экстазе. Как вы думаете,
кто это?
- Бывший адъютант покойного полковника Бздилевича? -
высказал предположение Ульянов.
- Нет, это автор текста к гимну основанного вами
государства, - ответила Мнемозина.
- Серьезно!?
- Вполне. Вас это сильно удивляет?
- А чем ныне занимается сей достойный муж? -
полюбопытствовал Ульянов.
- Теперь он доказывает свое аристократическое
происхождение и связанное с ним право на владение некой
собственностью.
- И он действительно аристократ? - осведомился
Ульянов.
- Кто его знает!? - брезгливо поморщилась Мнемозина.
- У подобных типов под матрацем припрятаны разные документы на
все случаи жизни. Смотрите: кажется, ему предоставили слово.
- А кто это помогает ему взобраться на кафедру? -
спросил Ульянов. - Его холоп?
- Нет, это его сын. Но, слушайте!
Старик, наконец, взобрался на кафедру, и кругом
воцарилась мертвая тишина. Он открыл было рот, но снова
задумался. Вероятно он вспоминал, где он находится и что
следует говорить. Наконец, ему это удалось, и под сводами
собора зазвучал его старческий дребезжащий голос:
- Товарищи! В 1943 году Коммунистическая партия и
Советское правительство приняли решение о создании Гимна
Советского Союза. К выполнению этого ответственнейшего задания
были привлечены десятки поэтов и композиторов. Авторитетная
комиссия во главе с Климентом Ефремовичем Ворошиловым в течение
ряда месяцев знакомилась и прослушивала предлагаемые варианты.
Требуется ли объяснять, как я был счастлив, узнав, что именно
мой текст одобрен комиссией. Со временем возникла необходимость
внести в текст гимна изменения. Мне, как автору первого гимна
СССР, была предоставлена возможность создать новую редакцию
текста. И я, конечно, счастлив, что эта работа оказалась
успешной. Не могу не выразить своей благодарности Центральному
Комитету нашей ленинской партии и лично Леониду Ильичу Брежневу
за высокое доверие.
В этот момент старый маразматик взглянул на своего
сына, давно подававшего ему весьма недвусмысленные знаки, и
замолк. Все кругом шептались, но никто не решался подать голос.
После минутного замешательства старик заговорил вновь:
- Простите, товарищи! Я хотел сказать совсем другое. Я
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг