вого.
Рулевого...?
Высокий брюнет в капитанской треуголке, красном камзоле, ботфортах и
при шпаге твердо сжимает позолоченные рукоятки штурвала, не глядя на
компас. Что видит он в безбрежной дали покоя? По каким ориентирам прок-
ладывает маршрут необычного судна?
Или не кораблем вовсе правит брюнет?
Не кораблем...?
Быть может, он управляет тем, что вокруг корабля.
Вокруг...?
Неожиданно я оказываюсь на палубе в виде красивейшей из женщин, оде-
той в бальное платье, сливающееся оттенком с небесами, солнце-волосы уб-
раны на верх, а голову венчает диадема из черных алмазов, наибольший из
которых спадает на лоб.
Брюнет в красном камзоле изящным движением закрепляет румпель и нап-
равляется ко мне. Он чрезвычайно любезен, что-то рассказывая мне о Все-
ленной, о Вечности и своей власти. Он говорит, что корабль, где мы нахо-
димся, ни что иное как центр мира и вокруг него в Океане Жизни разброса-
ны мириады миров-планет и звезд. Он рассказывает так, что я ощущаю на
себе гипнотическое воздействие его власти и силы, и напрягаю до предела
свое сознание, чтобы не оказаться подчиненной, раздавленной, обольщенной
брюнетом в красном.
- Не изволит ли мадмуазель дать свое согласие на то, чтобы стать моей
женой? - обволакивает баритон, - наш союз послужит Вселенной.
- Вы слишком торопливы, сударь, - отзываюсь я в лихорадочном поиске
ответов: зачем я ему? кто я? что я значу во Вселенной, если Его Вели-
чество Сатана предлагает мне брак? Кто, кто, кто? Зачем?
- Не желает ли мадмуазель взглянуть на маленькую часть моих владений,
хозяйкой которых может стать и она, если конечно согласится на первое
предложение? - ни лести, ни улыбки, ни жестов повесы - все сдержанно и с
достоинством, будто во всем происходящем нет никаких чувств, но какая-то
высшая необходимость ... для него. Вот только я этой необходимости не
знаю, что и означает игру в темную.
- С удовольствием, - надеясь на получение дополнительной информации,
произношу я, и мы взлетаем.
С высоты оказывается, что корабль действительно венчает центр океана
жизни, и от него расходятся концентрические волны до горизонта, за гори-
зонт. Я выхватываю глазами какие-то острова на поверхности.
- Это - мои миры, - отзывается на мои мысли спутник, - я их князь.
Через некоторое время он произносит:
- Спустимся. - Мы устремляемся вниз.
Я с удивлением вижу разбросанную на десятки километров золотую решет-
ку, в провалах которой зияют водовороты Океана Жизни. По лентам решетки
в сопровождении классической музыки движутся танцующие пары. Все сверка-
ет и блестит в этом мире. Надушенные, одетые в невообразимо-роскошные
платья, в еще более дорогих украшениях дамы застывшими улыбками одарива-
ют своих кавалеров, изредка бросая цепкие взгляды на наряды, прически и
внешность других дам. Мужчины - чопорные и развязные одновременно -
что-то нашептывают в ушки, украшенные бриллиантами. Все это похоже на
театр, где главными действующими лицами являются куклы, если бы ...
Изредка одна из пар, как бы случайно, проваливается в проемы между
золотыми лентами решетки, но и в этот момент - миг смерти - выражение их
лиц не меняется, будто они думают, что и это игра, но водоворот Океана
Жизни уносит их, разлагая, растворяя без остатка и следов для того, что-
бы позже использовать этот отработанный материал при создании других,
более совершенных форм.
- Печально! - произношу я.
- Закономерно! - отзывается брюнет.
- А как же сострадание и любовь? - не сдаюсь я.
- Им невозможно объяснить это, да и не нужно ... пока, - его взгляд
холоден и расчетлив, - здесь живут играя в представления о том, кто ка-
ким должен быть, но не знают даже себя. Это мир иллюзий. - Брюнет рас-
суждает так, будто сидит за шахматным столиком, - искренность здесь
смешна и опасна.
- Но ...
- Я покажу вам мир искренности. Летим.
Мы снова парим над океаном, пока я не оказываюсь в странном лесу, по
которому туда-сюда ходят самые обычные люди. Внезапно я обнаруживаю, что
брюнет оставил меня.
В мире, куда он меня забросил, светло, и люди спешат по своим делам,
мало обращая внимания друг на друга. На меня никто не смотрит. Я пони-
маю, что здесь никому ни до кого нет дела, искренность тяжела и сопряже-
на с ответственностью, и мало кому удается брать на себя чужой груз, а
также делиться своим, ибо информация о себе - залог зависимости от ко-
го-то. Мне становится зябко от царящего здесь многолюдного одиночества.
Начинает смеркаться. С ужасом я обнаруживаю, что головы окружающих
людей превращаются в волчьи, лисьи и кабаньи морды. Теперь они действи-
тельно искренни: грызутся, рычат, кусают друг друга. Но меня по-прежнему
никто не видит, и я благодарю брюнета за эту милость.
Сумерки сменяются ночью. Оборотни растворяются в воздухе, оставляя
меня наедине с неподвижным лесом. Время здесь кто-то выкрал: час или
вечность не имеют значения. Я сижу на небольшой поляне на каком-то пне и
жду. Но ничего не происходит.
По спине бегут мурашки от жуткой тишины, темноты и неизвестности. Ни
ветерка, ни шевеления, ни звука. Смерть! Одиночество! Никого и ничего,
не для кого и не к кому! Первая вечность проходит.
Никаких перемен. Хоть бы звезды были видны. Я начинаю молиться, но
молитвы валятся в пустоту, в никуда. Вторая вечность прошла.
Сколько должно быть терпения, чтобы сидеть вот так, зная, что идти
некуда, да и не для того оставил меня здесь брюнет, чтобы я могла ку-
да-нибудь идти. Но я пытаюсь. Тщетно! Ноги не слушаются, меня сковало
невидимыми цепями. Третья вечность прошла.
Потекли мысли о брюнете. Показал миры масок и оборотней - все фальшь
и обман. Нет в его царствах Любви-Мудрости, а Вселенная, в которой че-
го-либо не достает, несовершенна. Четвертая вечность прошла.
Я умею любить. Нет, не умею - просто люблю. Уметь любить - значит
напрягать свои силы, любовь же течет как река без сомнений и усилий. Она
и есть сила. Пятая вечность прошла.
Может, для того предложил он брак, чтобы одарила я его миры Лю-
бовью-Мудростью? Но достанет ли у меня сил на это? Что за вопрос:
сколько есть сил, отдам этим холодным планетам. Шестая вечность...
"Забери меня отсюда! Быстрей!". Седьмая...
На корабле все как прежде. Я смотрю вдаль. Закрепив румпель, брюнет в
красном камзоле подходит ко мне:
- Могу ли я услышать ответ на свое предложение? - учтиво осведомляет-
ся он.
- Да. Я не вижу смысла в нашем браке, но если вашим мирам, а значит и
вам самому не достает Любви-Мудрости, я готова вдохнуть Ее в них.
- Как же вы это сделаете, если я Князь этих миров, а вы для них -
никто? - он слегка разочарован и удивлен.
Я смотрю ему прямо в глаза:
- Если я стану вашей женой, вы получите возможность управлять моей
Любовью в своих целях, чтобы не отстать от развития Вселенной, окружаю-
щей ваши миры. И я, как вы понимаете, не могу позволить вам этого сде-
лать, - мой голос спокоен, - но, если вам нужны подлинно-высокие
чувства. не пропущенные через призму вашего Эго, то вам придется усту-
пить мне регентство или вступить со мной в договор по управлению вашими
мирами.
Брюнет молчит, не выказывая своих чувств, затем произносит:
- Я согласен на второе, - его лицо по-прежнему незыблемо, - и поз-
вольте мне, мадмуазель, в честь нашего союза познакомить вас...
На палубу с шумом и смехом выбегают четверо ребятишек. Я с изумлением
вижу на их головах маленькие рожки.
- ... с нашими детьми, - впервые на лице брюнета появляется подобие
улыбки. "Какая глупая шутка!" - думаю я, поднимая на руки веснушчатого
мальчишку.
Шутка...?
ГЛАВА 7.
"Что-то давно не слышно Охо, - думал Пирс, спускаясь пешком с двенад-
цатого этажа дома, в котором он обитал. - За пять месяцев он наверняка
собрал новый прибор, но не мог же он забыть о моем существовании... Лад-
но о моем, есть же еще и "Демиург-1". О нем-то он должен помнить. Приз-
наться, ждать - самое поганое дело... Проклятье: когда же, наконец, сде-
лают лифт?", - выругался он с досадой.
В ту же секунду в лифтовой шахте что-то заурчало, заскрежетало, будто
сопротивляясь постороннему вмешательству, и стало ясно, что лифт рванул-
ся вверх.
Джонатан, давно ожидавший какой-либо странности, с которой могла бы
начаться необъявленная война с Охо, все-таки вздрогнул от неожиданности
и приготовился к встрече с неведомым. Он ощутил, как биение сердца свя-
зывает его с движением лифта: что-то вытягивало, высасывало из него
чувства и мысли, предлагая взамен реальности пропасть неизмеримой пусто-
ты. Лифт еще не доехал до площадки, где его ожидал Джонатан, а он уже
знал, что, а точнее, кто его там ждет. Вечность, вечность...
Дверь лифта начала открываться в вечность, обнажая, сминая, унося
прочь мысли и чувства. Пустота...
В центре лифта стоял он, Пирс полупризрачный, как дым и настойчиво
зовущий к себе: в омут, в пропасть, в небытие, небытие...
Призрак ждал, а Пирс стоял окаменевший, парализованный высшей волей
своего "Я". Интеллект и желания рвались в лифт, раздирая своего хозяина
на части, и только приказ свыше, какая-то неколебимая точка говорила
происходящему "нет!". Он не видел, не мог видеть как над ним, устремив
огненный взгляд на его призрак, возвышается сотканный из марева Египетс-
кого воздуха образ Изиды. Пирсу казалось, что он теряет контроль над со-
бой, размазываясь во времени и пространстве. Он ничего не ощущал вокруг,
кроме слегка колеблющейся, притягивающей к себе пустой формы, и еще то-
го, что Вверху, Вверху...
"Кто ты?".
"Кто я, кто я...", - отзывалось набатом в раздвоившемся сознании.
"Кто мы?..."
"Кто мы, кто мы?..."
"Кто он?..."
"Кто он, кто ..."
Если бы Пирс сделал шаг, там, позади остался бы лишь призрак с его
подлинным "Я", а интеллект, привычки, чувства - все перешло бы к этому
заменителю... черт! заместителю. Эта словесная ошибка в оценке происхо-
дящего, протекающая где-то вдалеке, как река, уносящая свои воды за го-
ризонт, вернули Джонатану четкость восприятия. Он сделал усилие над со-
бой, и зафиксировал сознание в высшей точке напряжения.
"Я!" - мощно и четко раздалось в голове, по спине Пирса прошла прият-
ная волна мурашек.
"Я - центр! Мой путь вращается вокруг меня. Я - центр мысли и созна-
ния! Я - центр влияния и силы...", - Пирс произносил этот древний мант-
рам, ощущая как точка, где было зафиксировано его сознание наливается
силой и энергией. Он улыбнулся этому свету, который нес с собой бла-
женство и успокоение.
Призрак затрепетал, начал размазываться, двоиться, принимать какие-то
убогие формы, но ему пришлось сделать шаг вперед, ибо теперь уже ничто
не могло поколебать волю Пирса. И, сделав шаг, он сделал и второй. Отча-
янно сопротивляясь, извиваясь, протестуя и кривляясь, он шел и шел до
тех пор, пока не слился с человеком вне лифта.
"Демиург-2" не ведал и не мог знать, что такое душа человеческая, а
тем более высшая воля его "Я", и уж тем более не по силам ему была
борьба с Той, Что Пришла На Помощь его противнику. Он был всего лишь ма-
шиной. Он проиграл.
Пирс вошел в лифт и нажал кнопку первого этажа: лифт даже не шелох-
нулся. Выругавшись напоследок, мужчина вышел из него и продолжил путь,
прерванный столь бесцеремонно.
ГЛАВА 8.
Охо без каких-либо усилий стал хозяином долины. Его новый прибор ра-
ботал безотказно. Во избежание неприятностей, ученый "приручил" прибор
только к себе, отдав ряд соответствующих приказов, и "Демиург-2" матери-
ализовывал теперь только мысли своего творца. Охо знал, что Пирс не по-
лезет в драку первым, а потому не спешил с объявлением войны. Лишь по-
кончив все дела с долиной, отработав до тонкостей все команды, адресо-
ванные прибору, ученый решился наконец на месть. Он понимал, что Пирс -
не Дина, которой достаточно было свистнуть, чтобы она прибежала, а кроме
того существовала вероятность, что его бывший друг давно уже уничтожил
доставшийся ему прибор. Это было бы вполне в характере Пирса.
Да и другого выхода у Охо не оставалось. Рано или поздно войну приш-
лось бы начать: не мог же он позволить одновременное существование двух
приборов. Поэтому приказ о подчинение Пирса был все же отдан. Ученый по-
наблюдал за действием прибора, но ничего особенного не заметил, что убе-
дило его в том, что операция по уничтожению Высшей Сущности Пирса прошла
успешно, оставив от Джонатана только интеллект, а остальное - тело,
чувства - вообще не заслуживало внимания.
Охо очень гордился этой своей находкой - душевной смертью. Человек
оставался: его тело, чувства, мысли были прежними, но он был бездуховен,
а потому им можно было управлять с помощью исключительно материальных
стимулов и угроз. Духовные факторы просто переставали интересовать тако-
го человека. И эта разновидность убийства доставляла Охо истинное удо-
вольствие.
Пирс приехал на следующий же день, как ему и приказал ученый. Он был
весел и приветлив, словно забыв о своем прошлом визите. Они с Диной бол-
тали о давно минувших событиях, о кино, об искусстве, а Охо внимательно
наблюдал, но ничего подозрительного не заметил. Если это и была игра, то
первоклассная.
Ближе к двенадцати часам, хозяин дома решил проверить своего друга,
неожиданно сказав:
- Джонатан, послушай. Когда ты был у меня в последний раз, то, оче-
видно случайно, прихватил с собой такую пирамидку из металла.
Реакция Пирса была мгновенной:
- Ха! Дружище! А я-то голову себе сломал: откуда, думаю, у меня эта
железяка. Так она тебе нужна?
- Очень! Очень, Джонатан.
- Нет проблем. Как приеду, вышлю тебе ее. Ума не приложу: как она по-
пала ко мне в чемодан.
- Видимо, случайность, - улыбнулся Охо.
- Конечно, случайность, - подыграл Пирс. - Я чужого никогда не
возьму.
- Так, ты пришлешь?
- Конечно, конечно.
- Вот и ладно.
Ночью Пирс проснулся от какого-то шороха в комнате: Охо искал пирами-
ду. Не мог же он знать, что "Демиург-1" находится в гараже его виллы и к
тому же включен в сеть.
Обыск успокоил Охо окончательно. Теперь перед ним открывалась прямая
дорога к мировому господству. Он не задавал себе вопроса: зачем это на-
до? Он мог господствовать, и этого было довольно. Все прочие вопросы он
считал сентиментальностью и абсурдом сомнений.
Пирса же мало интересовал тот порядок, который собирался диктовать
миру Охо. Основой взаимоотношений между людьми он считал партнерство, но
не диктат. Он понимал, что его недавняя победа - результат духовного
развития, но на Земле нашлось бы немного людей, сознание которых подчи-
нялось душе, а не земным чувствам и мыслям. Поэтому, мировой порядок Охо
в любой форме не мог быть лучше существующего, ибо иерархия власти была
ба создана еще более искусственно, чем прежде, лишая людей всякого выбо-
ра, понимания происходящего, а значит и ощущения свободы.
Пирс решил ошеломить успокоившегося Охо превосходством своего созна-
ния. Он отдал приказ "Демиургу-1" о восстановлении психики Дины и взаи-
моотношений в долине.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг