Вы спросите: "Где?",
Вы спросите: "Как?"
К вашим услугам
Наш "Кибермаг"!
На противоположной стороне площади прилепился к ножке дома-рояля черный
брезентовый балаган; кибертонцы с любопытством и недоумением читали
рекламную надпись:
"ТОЛЬКО У НАС!
ТОЛЬКО СЕГОДНЯ!
ТОЛЬКО ОДИН СЕАНС!
ВЫ ПОЛУЧИТЕ НЕЗАБЫВАЕМОЕ НЕРВНОЕ ПОТРЯСЕНИЕ В КОМНАТЕ УЖАСОВ ГРАУЭНА.
К ВАШИМ УСЛУГАМ:
ГОВОРЯЩИЙ ЧЕРЕП,
УЛЫБКА ДРАКОНА,
СОБАКА БАСКЕРВИЛЕЙ,
САМОВЫПАДАЮЩАЯ ЧЕЛЮСТЬ
И ПРОЧИЕ РОСКОШНЫЕ ЛЮКСУСЫ,
ДЫБ ВОЛОС ОБЕСПЕЧЕН!
ЖЕНЩИНАМ И ЛЫСЫМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!"
Билеты продавал сам господин Грауэн, высокий человек с лицом мертвеца.
Он растягивал тонкие белые губы в улыбке, но от этого людям становилось
еще страшнее, и они переминались с ноги на ногу, не решаясь подойти к
кассе.
Наконец рискнул закованный в латы рыцарь; он отсалютовал толпе мечом и
скрылся за черной дверью. Снаружи стало очень тихо, внутри тоже стояла
могильная тишина. Вдруг из балагана донесся короткий вопль, и что-то
упало, громыхая, как ведро. Зрители шарахнулись назад, двое здоровенных
служителей выволокли сомлевшего рыцаря, прибежали санитары, вскрыли
плоскогубцами панцирь и сделали укол.
- Больше никто не желает? - осклабился Грауэн.
И в этот момент, разгоняя зевак Я лютым собачьим лаем, к балагану
подъехал автомобиль. Человек без маски, одетый в траур, захлопнул за собой
дверцу и купил билет. Кибертонцы протерли глаза. Не может быть!
Человек вошел в балаган" и оставался там несколько минут, а люди
стояли, окаменев, пока он снова не появился на пороге. Сомнений больше не
было: это Тракатан. Вытянутый вперед и книзу подбородок, запавший рот,
близко поставленные глаза с недобрым блеском... Доктор тьма-тьматических
наук подошел к владельцу балагана, пожал ему руку и что-то прошептал в
большое вялое ухо; Грауэн кивнул головой и приказал помощникам запереть
дверь. Все четверо уехали в машине Тракатана, оставляя после себя легкий
запах бензина.
Он быстро рассеялся, и кибертонцы заставили себя поверить, что все это
привиделось, - ведь никому не хочется в праздник думать о странных и
неприятных вещах.
Ровно в двенадцать часов распахнулись двери Весеннего Дворца, и оттуда
под звуки фанфар вышла процессия. Впереди выступали Дон Кибертон со шпагой
и Синьорина Кибертина, голову которой украшала корона из радиоламп, за
ними следовали члены жюри в масках древних мудрецов, а далее в простых
черных домино шли кандидаты и кандидатки. Несмотря на маску, кибертонцы
сразу узнали профессора Сурдинку. Его выдавал большой, толстощекий
портфель, постоянно набитый бумагами и леденцами. Леденцами профессор
охотно угощал детей, но все знали, что, когда никто не видит, он с
наслаждением лакомится ими сам. Дон, Синьорина и мудрецы расселись за
столом жюри, домино остались стоять у помоста. Профессор Сурдинка вынул из
одного кармана бумажку с нотами, из другого губную гармошку и исполнил
перед микрофоном краткое музыкальное приветствие. Площадь отвечала ударами
в литавры.
Первыми на помост пригласили кандидаток. По сигналу профессора они
скинули свои домино, и по площади пронесся - до-ре-ми-фа-соль-ля-си! -
медноголосый гул восхищения. Это были самые красивые девушки страны или
те, которые считали себя самыми красивыми; одна за другой подходили они к
Машине и с улыбкой заглядывали в ее внимательные зеленые глаза.
- Милые девушки! - выговорила Избирательная Машина, собравшись с
мыслями. - Все вы хороши собой, но этого недостаточно. Синьорина Кибертина
должна иметь ум конструктора и сердце феи. Вам придется сдать два экзамена
- по уму и по сердцу. Месяц назад каждая из вас получила домашнее задание
- сконструировать умную машину. Сейчас мы увидим, как вы с ним справились.
Профессор Сурдинка взмахнул платком, и из дворца вырвалась Я орава
механических существ, которые покатились, поскакали, поковыляли по
ковровой дорожке.
Взобравшись на помост, они выстроились, рассчитались на первый-второй и
временно отключились. Чего здесь только не было - Машина, которая обжигала
горшки, машина, которая садилась только в свои сани, портняжная машина,
которая прежде чем отрезать, отмеряла семь раз. Был очень интересный
домашний автомат для мытья и битья посуды, - он бил посуду при крике
"Изверг!" или "Я тебе покажу!" и мыл ее в остальное время. На левом фланге
шеренги механизмов стояло что-то маленькое, похожее на киноаппарат.
- Это чей такой? - удивился профессор.
- Мой, - выступила вперед кандидатка по имени Айя. - Его зовут Поки -
помощник кинозрителя. Если вы хотите, чтобы у фильма был хороший конец,
чтобы злые герои были наказаны, а добро победило, захватите его в кино, не
пожалеете!
Мудрецы сделали какие-то пометки в своих блокнотах, и механизмы
наперегонки устремились обратно во дворец. Ассистенты профессора в
черно-белых шапочках и таких же халатах выкатили на помост деревянный
столик.
- Перед вами, - сказала Машина, - маленький цветок высокогорных лугов.
Он появился на свет слишком рано, сильно озяб и наверняка погибнет, если
его не спасти. А спасти его может только музыка. Сыграйте для него, мои
милые, разумные девушки!
Первая кандидатка подошла и столику и сняла с бледно-розового пятнышка
хрустальный колпачок.
- Аккордеон! - приказала она ассистентам и заиграла что-то бодрое,
веселое, похожее на физкультурный марш. "Вставай, расправь лепестки -
раз-два, три-четыре! Не гнуться, держись ровнее - вдох-выдох, раз-два!.."
Она играла все быстрее, громче, повелительнее, но цветок даже не
шелохнулся, и кандидатка, высоко подняв голову, возвратилась на свое место.
Следующая девушка попросила скрипку. Она очень жалела бедный маленький
цветок, такой больной, такой одинокий; ей так хотелось, чтобы он скорей
поправился и рос у нее на балконе в красивом просторном ящике.
Третья кандидатка села за рояль и стала возмущаться слабостью цветка.
"Будь же ты мужчиной, бери пример с лопуха! Посмотри на крапиву - она
женщина, да и то не даст себя в обиду!"
Девушки утешали цветок, льстили цветку, командовали цветком, а он
лежал, озябший и безжизненный, на грудке сырой земли... И вдруг он
вздрогнул, как вздрагивают от неожиданности люди, - это запела над ним
пастушья свирель. О луге в горах, где растут такие же цветы, как он. О
солнце, которое будет греть с каждым днем все теплее. О многих других
понятных цветку вещах. Люди, слушая игру Айи, начинали верить, что цветок
вырастет красивым и высокий, он сам начинал в это верить и выпрямлялся,
выпрямлялся, выпрямлялся, а старые мудрецы не дыша следили за ним и, когда
свирель смолкла, с облегчением вздохнули; "Будет жить!"
Покинули помост кандидатки, заняли их место юноши; у профессора
Сурдинки затекла рука, которую он поднял, требуя тишины, а кибертонцы все
еще ликовали. Даже семейство Неверьушамсвоим, которое пришло сюда в
надежде увидеть провалы и конфузы, порезало на части заранее
приготовленные транспаранты "Ай-я-яй!" и составило из этих частей "Айя!
Айя! Айя!".
Наконец площадь утихла, но ненадолго. Кандидаты сняли домино, и все
увидели, что на помосте среди других стоит Тирляля. Тот самый Тирляля!
Всем известный Тирляля! Ой, потеха!..
Машина что-то говорила, но ее никто не слышал - все утонуло в смехе
саксофонов. А Тирляля сцепил большие обветренные руки и смотрел на солнце,
- оно тоже смеялось, хоть и само было рыжее.
Изобретения кандидатов занимали так много места, что жюри решило
показать их на экране. Под крышей Весеннего Дворца натянули белое
полотнище, и по знаку профессора демонстрация гигантов началась. Показали
машину, делающую из мухи слона, и машину, превращающую стадо слонов в стаю
мух. Показали механическую гору, которая шла к Магомету, и автоматического
Магомета, который шел к горе. Было там кибернетическое чудо-юдо,
полукит-полуспрут, передняя половина которого имела очень умный вид, но
ровно ничего не делала, а задняя, чтобы привлечь всеобщее внимание, била в
медные колокола.
С каждым кадром нетерпение зрителей росло, всем хотелось узнать, что же
придумал голубятник, но вот экран погас, а его имя так и не было упомянуто.
Тут профессор встал из-за стола, подошел к Тирляле, вынул из кармана
маленькую коробочку и высоко поднял ее над головой.
- Последний кандидат, - возвестил он, - порадовал нас изобретением
компаса!
Площадь радостно захохотала:
"Ну изобретатель! Ну и голова!", но профессор был совершенно серьезен,
и инструменты мало-помалу умолкли.
- Этот компас, - продолжал профессор, - не простой, а голубиный. Ему не
страшны магнитные бури и аномалии. Человек с таким компасом не заблудится,
не собьется с дороги. Он будет чувствовать себя в пути так же уверенно,
как голубь в небе.
Сурдинка хотел еще что-то сказать, но только похлопал Тирляля по
широкой, сутулой от смущения, спине.
|Кибертонцам стало очень стыдно, но они взяли себя в руки и дружно
исполнили песенку "Он не парень, а просто клад". Они играли и плакали,
потому что больше всего на свете боялись незаслуженно обидеть человека; в
воздухе от их слез стало так сыро, что электронно-вычислительная машина
бюро прогнозов чуть было не предсказала дождь. А потом на помост вышел
самый старый человек Кибертонии, Дед Фальцет, и сказал, что народ хочет
иметь Тирлялю своим Доном, потому что выдумывать из головы умеет всякий,
но придумать что-то нужное людям может только душевный человек.
- Конкурс еще не окончен, - возразила Машина.
- Ну и не надо! - осерчал Дед. - Разве так не видно, что это за парень?:
И он с размаху расцеловал голубятника в обе щеки...
Машина сказала:
- Я вношу протест. То, что происходит, находится в противоречии с моей
программой.
- Протест отклонен, - ответил профессор. - Жюри присоединяется к мнению
большинства.
Торжественно запели фанфары, и Тирляля с Айей рука об руку приблизились
к столу жюри. Бывший Дон Кибертон вручил Тирляле остро отточенную шпагу, а
Кибертина наградила Айю улыбкой и короной. Ассистенты профессора с криками
"три-четыре!" выкатили на помост сверкающий аппарат, очень похожий на
рентгеновский. Это был Киберзагс, самый умный и приятный загс в мире. Он
просвечивал жениха с невестой невидимыми лучами и, если они были созданы
друг для друга, выдавал брачные свидетельства, а если в ком-то из них зрел
очаг эгоизма или зияла каверна равнодушия, ставил соответствующий диагноз
и назначал лечение. Первым просвечивался Тирляля. Включили рубильник, и на
матовом экране вспыхнуло такое огромное пурпурное сердце, что Айя
зажмурилась, ассистенты отпрянули, а на площади заиграли арфы. Очарованные
кибертонцы играли, как никогда, но инструменты почему-то перестали их
слушаться. Мелодия звучала все тише и, казалось, вот-вот оборвется совсем.
Налетел ветер, со звоном посыпались стекла, и только тут люди
почувствовали, что стало трудно дышать.
Профессор Сурдинка спрыгнул с помоста, выхватил у продавца надувных
шаров разноцветную связку, и она понеслась, увлекаемая воздушным потоком,
а профессор в маске мудреца с длинной развевающейся бородой бросился
следом.
Почуяв недоброе, побежал за профессором Тирляля, устремились вдогонку
ассистенты, и спустя минуту на площади осталась одна Машина, которая
твердо ре-жила, что кибертонцы сошли с ума.
Связка вывела людей за город и полетела напрямик. Они бежали,
задыхаясь, через кусты и овраги, а над их головами отчаянно били крыльями
обессилевшие птицы, Спуск - подъем. Спуск - подъем. Главное - не потерять
связку из виду.
Неужели она направляется в горы? Нет, нырнула, Нырнула и скрылась за
каменной стеной, принадлежащей доктору тьма-тьматических. наук Тракатану...
Первыми достигли цели Тирляля и ассистенты. Ассистенты, крепкие ребята,
выстроили пирамиду, и Тирляля привычно, как на голубятню, вскарабкался по
ней на стену. Перед ним был сад, в котором росли черные, будто обгорелые,
деревья; в глубине сада притаился дом с наглухо закрытыми ставнями.
Посреди главной аллеи, на месте "центральной клумбы, громоздилось сложное
сооружение с многочисленными трубами, воронками и мехами; оно шипело, как
сто тысяч гадюк, и Тирляле все стало ясно. Тракатан построил машину, чтобы
высосать весь воздух Кибертонии! Это единственный способ покончить с
музыкой, которая так его раздражала.
Придерживая шпагу, Тирляля спрыгнул в сад. Скорей туда, к этому
ненасытному чудовищу! Он покажет ему, на что способен Дон Кибертон! Но что
это?
Кибернетическая черепаха? Она мчится наперерез, высунув ядовитое жало?
Тем хуже для нее, придется принять решительные ме...
В следующее мгновение Тирляля взлетел на дерево, а черепаха с ходу
врезалась в ствол. Удар не произвел на нее ни малейшего впечатления, - она
отползла в сторону и прилегла, всем видом показывая, что спешить ей
некуда. Тирляля сжал кулаки. Эта скотина из нержавеющей стали весила не
меньше хорошего быка! Тракатан, наверное, давится от смеха, глядя в
щелочку на незадачливого тореадора... Тореадора? А почему бы в самом деле
не устроить маленькую корриду? О гей! О-ля-ля!.."
Тирляля снял рубаху, нацепил ее на кончик шпаги и мягко соскочил наземь.
Вытянув клинок, пританцовывая, он медленно приближался к черепахе.
- Ну, моя милая, торро! Будь же умницей, ну!
Глазки черепахи налились ртутью, но она не спешила с атакой. Под ее
панцирем раздавались громкие щелчки - это счетно-решающее устройство
тщетно пыталось разгадать замысел человека. Наконец зверь рванулся и
пронесся мимо, ослепленный на момент плотной тканью. Тирляля, лавируя
между деревьями, побежал туда, где сверкала полоска воды. Через двадцать
шагов атака повторилась, и снова Тирляля отвел смерть движением руки.
Выпад, шаг в сторону, перебежка. Выпад, шаг в сторону, перебежка. Выпад,
шаг в сторону - и черепаха с разгону бултыхнулась в бассейн, распугивая
маленьких крокодильчиков.
Машина заработала в ответ с удвоенной силой, черные раструбы со свистом
пожирали воздух, и Тирляле показалось, что сейчас да они проглотят Айю,
его, всех. Широко расставив ноги, чтобы не упасть под напором ветра, он
рубил какие-то кабели, шланги, провода; они корчились, как обезглавленные
змеи, извивались в предсмертных судорогах, но машина по-прежнему свистела,
грохотали невидимые моторы, и Тирляля рубил прямо, вкось, наотмашь, пока
не услышал спокойный голос профессора: "Остановитесь, Дон Кибертон, вы
победили".
Тирляля вложил шпагу в ножны. В саду стояла звенящая Тишина.
Запыхавшиеся кибертонцы с опаской ходили вокруг умирающей машины. Она была
раскалена и тихонько потрескивала. Кибертонцам очень хотелось выразить
свое негодование, но их инструменты остались на площади, и они молча
направились к дому Тракатана.
Профессор долго стучал в холодную стальную дверь. Никто и не думал
открывать. Тогда за дело взялись ассистенты. Дверь под их куланами
заходила ходуном.
- Открывай, лишенный слуха! Открывай, не знающий ватной грамоты!
Наконец что-то лязгнуло, заскрежетало, и на пороге появился Тракатан.
Он был в халате и мягких домашних туфлях.
- Чем могу служить?
- Вы преступник, - выступил вперед профессор. - Вас надо судить.
- Так вы по делу? - поднял бровь Тракатан. - Деловые разговоры я привык
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг