мигом, мигом!
- Веди!
- Кастрюльку... можно взять?
- Бери, - сказал Джип с ледяной свирепостью. - И - марш!
Суперимператор поднял кастрюльку, и они вошли в столовую. Цезарь-Адольф
II снова поставил кастрюльку на плитку, включил ее.
- Брось ты эти штучки, - сказал Джип, мрачно наблюдая за монархом. -
Веди, куда ведено.
- А мы... пришли! - пролепетал суперимператор. Достал из кармана,
пришитого под подолом фартука, связку ключей и направился к дверце
вделанного в стену сейфа. Открыл ее. За ней оказалась вторая такая же -
бронированная. Цезарь-Адольф лязгал ключами и говорил заискивающе:
- Они у меня за семью замками... в целях обеспечения безопасности... их
драгоценных жизней... Уф, все! - он, пятясь, вылез из квадратного
отверстия в стене, шагнул в сторону. Джип крикнул в темноту:
- Эй, старина, выходи! - но никто не вышел. Пип посветил фонариком.
Сказал:
- Старикашка в книгу уткнулся. А трактирщик лежит без памяти.
- Вынеси его, - сказал Джип. - А старикана за плечи потряси, легонько
этак. Иначе не дозовешься.
- Тесновато, ч-черт! - ругнулся Пип, влезая внутрь сейфа за самой
диковинной добычей, которая только попадалась ему в течение долгой жизни.
И оттуда послышалось:
- Кончай, кончай, очкарик! Нашел читальню! Выкатывайся! Ах ты!.. Джип,
и он без памяти! Тут дышать нечем!
- Тащи! - велел Джип.
Пип одно за другим выволок из сейфа два неподвижных тела, поглядел с с
сомнением:
- Кончились, похоже?
Джип кивнул на суперимператора.
- Погляди за этим. Если они... уже, то... я его...
- Туда же и засунем, - заявил расхрабрившийся Пип, с презрением
покосившись на худосочного монарха.
Джип схватил лейку, обрызгал почерневшие лица. Цезарь-Адольф опустился
рядом с ним на колени.
- Позволите? - сказал он робко. - Я ведь когда-то начинал на
медицинском факультете...
- Давай, - сказал Джип. - Что с ним будет, то и с тобой.
Суперимператор принялся довольно ловко делать искусственное дыхание
профессору, а Джип тут же повторял то же самое над трактирщиком. Огромное
тело трактирщика дрогнуло, в горле послышался хрип. Но старый ученый
все-таки первым пришел в себя. Тощий, сухонький, он не так пострадал от
недостатка воздуха. Открыв покрасневшие глаза, профессор уставился в
потолок. Потом сказал слабым голосом:
- Ага, светло! - и потянулся за своей книгой. Он разозлился:
- Да ты хоть поздоровайся... интеллигенция!
Профессор приподнялся.
- Да, - сказал он, - верно. Я несколько... - и тут он заметил, что
перед ним стоит суперимператор. - Адольф?!
- Хе-хе! - суперимператор щедро улыбался. - Да, это я. Как поживаешь?
- Адольф? - повторил Пип, пораженный тоном разговора.
- Хе-хе! - снова хихикнул суперимператор. - А вы, ваша светлость, не
знали? Мы же старые друзья. На одной парте сидели... и потом - в бывшем
университете...
- Друзья?! - повторил профессор.
- Да, - настаивал суперимператор. - Правда... позднее между нами
возникли некоторые недоразумения, но... они теперь разъяснились. Мир, мир,
старина! Вот моя рука!
- Какой же ты негодяй. Издеваешься перед допросом? Все равно ведь зря.
Сам знаешь, ничего я тебе не скажу.
- Что ты, что ты! - забормотал суперимператор. - Зачем так?
- А, пытать будешь, - сказал профессор.
Цезарь-Адольф обиделся.
- Странное у тебя мнение обо мне... А что с моим другом трактирщиком? -
он наклонился.
- Не тронь его! - сказал профессор с тревогой. - Он чуть не задохнулся,
но скоро сам очнется... к сожалению.
В это время трактирщик, наконец, пришел в себя и шумно, взахлеб
задышал.
- Воздуху... - бормотал он. - Воздух... Ох! Ох! Хорошо-то как! - и
заметил Цезаря-Адольфа. - А-а... Ваше величество...
- Да, - сказал суперимператор. - Какой радостный для меня день! Сколько
встреч! Вы помните, - сказал он трактирщику игриво, - эх, бывало!.. За
мной, кажется, остался должок?
- Сорок семь монет, - угрюмо отвечал трактирщик.
- Верну, верну с процентами! Забывал, знаете, как-то за
государственными делами.
- На могилку мне положите, - шумно выдохнул трактирщик.
- Ах, трактирщик, - сказал суперимператор, - к чему этот грустный тон!
- Не морочь, ваше величество, мне уже все равно, - сказал трактирщик в
смертной тоске. - Кто в твои лапы попал... - тут он заметил Пипа и Джипа,
приподнялся. - Вот только этих мне задавить бы!
- Вы это про кого? - спросил профессор.
- Не смотри туда, старик! - грубо сказал трактирщик. - Не на что тебе
там смотреть. - И он попробовал помешать профессору поглядеть в ту
сторону, где стоял Джип. Но для этого он оказался слишком слаб.
- Мой друг, я вас не понимаю, - сказал профессор и все-таки обернулся и
увидел Джипа. - Здравствуй, мальчик!
- Мальчик! - обрушился на него трактирщик с бессильной, но все еще
грозной яростью. - Эх ты, голова! Вчера они ходили, вынюхивали. Я-то сразу
смекнул, что к чему! Королевским золотишком платили, а уж это... У-у... -
проревел он. - Эй ты! Все про тебя думал: и что мошенником ты станешь, и
головорезом, но чтобы ты в полицию подался и _такое_ сделал...
- А что он сделал? - спросил профессор.
- Жандармы-то ко мне с адресом приехали, - сказал трактирщик, - на
бумажке адрес был написан!
- Это еще ровно ничего не значит, - сказал профессор, с трудом
поднимаясь с ковра.
- Вы в самом деле из полиции? - с проблеском надежды спросил
суперимператор. Он сразу подтянулся, построжал.
- Дожидайся, - бросил ему Джип, помогая профессору встать.
- Как ты долго! - сказал ему профессор. - Как вырос! У тебя был
отличный, попросту первоклассный мозг. Ты хорошо использовал свои
способности? Преуспел?
- Да вот, - смущенно сказал Джип, - стал королем, - он показал корону.
- Но...
- Всегда говорил, что малый пойдет по дурной дорожке! - заорал
трактирщик.
- В самом деле... - растерянно проговорил профессор. - Зачем это ты, а?
- Да пустяки все... - выкручивался Джип. - Жениться, понимаешь, хочу,
ну и... для конспирации. Слушай, старик, не донимай. Потом объясню, тут
неловко.
- Еще бы! - сказал трактирщик, глядя с ненавистью. - Ты за крендель
этот золотой каким товаром заплатил? Кого живьем продал, шаромыжник?
- Послушай, - сказал профессор Джипу, - то, что он говорит, это...
Об суперимператоре за разговором забыли. Поняв это, он со всех ног
кинулся к двери. Джип настиг его одним прыжком.
Колотясь у него в руках, Цезарь-Адольф II непослушным языком закричал:
- Помогите!
- Ого! - сказал трактирщик. - Это что-то новенькое!
- Простите... но в чем дело? - сказал профессор.
Пип, наконец, взорвался.
- А в том, - заорал он, - что мы вдвоем захватили эту берлогу, чтобы
вытащить двух старых хрычей. А они... они...
- Пип, возьми ключи и запри все двери, - прервал его Джип.
- Раз плюнуть и без ключей, - буркнул Пип. Запер двери, подошел к
накрытому столу, поднял графинчик, поглядел на свет и через секунду у него
в горле что-то забулькало.
- Совесть! - сказал Пип трактирщику, промочив горло. - У тебя она есть,
а у других нету. А сдачи кто нам вчера не дал? Или ты нас здорово
накормил?
- А правда, - весело сказал Джип, - давайте-ка все за стол. И поговорим
заодно, никто не помешает, - он усадил профессора в кресло, потом уселись
остальные, Пип пристроился к своему графинчику, уже на треть пустому.
- Можно мне тоже поесть? - жалобно спросил суперимператор. - Я очень
голодный.
- Садись, тут на всех хватит, - великодушно сказал Джип.
- Нет, у меня свое, - сказал суперимператор. Снял с плитки кастрюльку,
устроился на уголке и стал быстро и жадно пожирать горячую дымящуюся репу,
вытаскивая ее из кипятка прямо пальцами.
- Вы, мистер суперимператор, на диете? - сказал Пип, с любопытством
наблюдая за ним. - Репу-то даже не посолили!
Суперимператор, давясь, ответил:
- Соль тоже может быть отравлена.
- И вы ни-че-гошеньки больше не едите? - спросил ошарашенный Пип. -
Одну репу? Без соли?
- Одну репу, - обжигаясь, с полным ртом, проговорил монарх.
- Противно же!
- Зато безопасно. Я ее сам посадил. Когда репа кончается... я голодаю,
иногда даже грызу семена, но мало остается на посадку, понимаете?
- Нич-чего себе! - Пип даже присвистнул. - А мне всегда охота было
поглядеть, как эти короли да императоры питаются. И чем. Вот уж, думал,
кто жрет так жрет. Нет уж... Был бы я императором... - он окинул стол
победоносным взглядом. И, подумав, придвинул себе другой графин.
- А чего ты так боишься, Адольф? - сказал профессор.
Суперимператор даже поперхнулся горячей водой из кастрюльки - он как
раз пил через край.
- Как - чего? Врагов своих...
- Где они, твои враги? Врагов тебе и на год не хватило. А после...
- Ты о казнях? - торопливо перебил Цезарь-Адольф. - Я казнил для блага
империи! - он обвел взглядом лица. - Не верите... Подумай: чтобы
остановить этот ненужный вредоносный прогресс, надо было истребить науку.
Как же с ней покончишь, пока живы ученые? Ты вон в камере задыхался, а в
книжку глядел. Чтобы твоя голова перестала думать, ее надо отрубить! Да, я
рубил ваши головы, и правильно делал: вы довели бы мир до сумасшествия, до
вырождения. Человек как биологический вид катился по наклонной...
- Старая чушь, - сказал профессор. - Если бы не мешали, человек давно
стал бы совершеннее всех созданий природы. Человек только начинается!
Разум бога, сила и ловкость тигра объединятся в одном теле - вот его
будущее. А такие, как ты, не хотят этого, потому что боятся. В том мире,
который придет, суперимператору Цезарю-Адольфу много чести стать и
швейцаром. Вот почему, когда человек открывает глаза, вам хочется их
выколоть! Покончить с цивилизацией. Но захочет ли человек стать голой
бесхвостой обезьяной?
- Стать ровесником планеты, - сказал суперимператор. - Сыном солнца...
Братом травы и деревьев. Вернуться к золотой весне, к детству... На что
нам, людям, твой черный космос, твое всемогущество в пустоте? Допустим, мы
уже стали всемогущими. И что? Пресыщение, а дальше? Мировая апатия.
Смерть.
- Жаль, что это не пришло в голову той обезьяне, которая слезла с
дерева и пошла на двух ногах, чтобы положить начало вашему царствующему
дому, - сказал Джип, зевнув. Трактирщик фыркнул.
- Нам невозможно вообразить, какова будет эта всемогущая раса, - сказал
профессор. - Не стоит судить по себе, говорить о ее пресыщении, об
угасании творящей силы. Те люди будут нам так же непонятны, как мы
непонятны обезьяне. Может быть, это и грустно. Но лучше честно послужить
ступенькой эволюции, чем ямой на ее дороге.
- Вот каково с вами спорить, - сказал суперимператор. - Можно
проговорить всю жизнь и ровно ничего не сделать ради идеи, великой и
единственной идеи, в которую я верю... по-прежнему! Ради нее стоит
пожертвовать кое-чем, нет, правда! Когда я отдал приказ относительно вас
всех... у меня было такое чувство, что я решился вырубить прекрасный
старый плодовый сад, но... Вы - или я, иначе решать было невозможно. И не
мой эгоизм решил этот выбор, а убеждение: я полезней, нужней, моя дорога -
правильнее! - он помолчал. - Да и народ... поверил уже, что вы все
колдуны... Буря, разве ее остановишь? Ты ведь помнишь собственную казнь,
это было... Кстати, как ты ухитрился воскреснуть?
Профессор с досадой протер очки.
- Что вы все твердите о моей казни? Никто меня не казнил.
- Нет, вы поглядите только! - угрюмо сказал трактирщик. - Он взаправду
все позабыл. Но я же собственными глазами...
- Постойте... - сказал профессор. Он снял очки и сидел, близоруко
помаргивая. - Что это значит? - очки снова очутились на носу. - Боже, где
зеркало? - профессор вскочил, озираясь. Хотя... прошло столько лет и
тогда... Значит, это он под меня загримировался! - все в волнении
приподнялись, силясь понять эти мучительно бессвязные речи.
- И его... вместо меня! - задыхаясь от слез, от волнения, профессор
повернулся к Джипу, закричал:
- Мальчик, зачем ты это сделал?
Джип с досадой дернул плечом.
- Ну, откуда я знал, что тебя уже спрятали? Откуда? Вспомни-ка: я дома
не ночевал, а потом на улице меня встретил Грогут, сказал... Ну и...
- Так это тебя... тридцатого? - сказал трактирщик.
- У вас в тот день был скверный кофе, - поддразнил его Джип.
- Пригорел, - угрюмо сказал трактирщик. - Я всегда говорил, что этот
парень что-нибудь да выкинет.
Профессор перевел дух и закричал на Джипа!
- А кто тебе разрешил это сделать, а? Ты почему, а?
- Вечно раскричится, - пробормотал Джип. - Отстань, ладно?
- Ну, не буду, - сказал профессор, - не буду, не сердись. На чем мы
остановились?
- Да, - сказал суперимператор задумчиво, - сперва это было необходимо.
А потом... стал я бояться. Подумай: у каждого родственники, друзья. По
ночам спать перестал. Одно думаю: кто-нибудь да отомстит. Утром отдашь
приказ насчет этих... родственников и прочих... А у них свои друзья, свои
родственники. Значит, начинай сначала, - он сделал безнадежный жест рукой.
- И кому верить? - суперимператор говорил будто сам с собой. - Уж личная
охрана через какое сито проходила... Глядит на тебя преданными глазами. А
может, проморгал какой-нибудь чиновник, недопроверил... и у него, может,
брат казнен или отец... только и ждет, когда отвернешься... - гримаса
ужаса исказила его морщинистое лицо. - Не знаете вы, как я живу. Все меня
боятся, а я, - он прокричал это, - я-то как боюсь! Такого страху...
никто... никто!
Пип следил за ним с прищуром, громко посапывая. Достал из кармана
портсигар, вынул сигарету, почиркал спичкой, шумно затянулся.
Трактирщик угрюмо сказал:
- Во-от оно как... А я все думал: зачем зря губит людей?
У Цезаря-Адольфа вырвался сдавленный смешок.
- Ничего себе - зря! Думаете, вы один такой догадливый? Один понимали,
что я их... зря? - он махнул рукой. - Пожалели бы вы меня... увели
отсюда... спрятали! - это вырвалось у него искренне, в какой-то смертной
собачьей тоске. Пип громко вздохнул и выпустил огромный клуб синего дыма.
- Послушайте, - просительно сказал суперимператор, - а можно мне закурить?
Двенадцать лет мечтал о папиросочке!
Пип протянул ему портсигар с русалкой. Суперимператор трясущейся рукой
взял сигарету, но не донес ее до рта, спросил боязливо:
- А они у вас... не отравленные?
- Я же курю, мистер суперимператор, - сказал Пип с упреком.
- А спичку? - сказал Цезарь-Адольф.
Пип тряхнул коробком.
- Спички кончились, прикуривайте так, - он покосился на сигарету. - Э,
погасла...
- Да вот вам вместо спичек, - сказал Джип, протянув суперимператору
зажигалку. Увидев перед носом пистолет, тот коротко, жалобно вскрикнул:
- О-о! - и упал в кресло.
Через минуту, осмотрев тело, профессор сказал:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг