- сказал Дамло, сдвигая каску на затылок. - Тебе приказано - действуй!
Взять след! - Пес был, в общем-то, на все согласен. Но что от него
требуется, по-видимому, не соображал. - Бутерброды кто слопал? - попрекнул
его Дамло. Оглянулся - не подсматривает ли кто. - Ладно, гляди!
Он опустился на четвереньки, почти уткнулся носом в землю, показывая
псу, как берут след. Огромная черная морда возникла перед ним, носы
встретились.
- Ну, понял?
Пес радостно гавкнул, решив, что с ним играют, снова толкнул Дамло
мокрым носом и отскочил.
- Дубина!.. - сказал Дамло, но не поднялся с четверенек. Его
заинтересовал какой-то предмет, запрятанный в щели под клеткой.
Он подобрался, засунул руку под днище, извлек промасленный
продолговатый сверток. Одна его тяжесть говорила достаточно...
- И у этого автомат? - сказал Дамло шепотом. - Та-ак!..
На дознание он не имел времени. Изъять - насторожить, то есть, по
существу, предупредить владельца?
- Проспал! - сказал он свирепо. - И это проспал! Ну больше я никогда
ничего не просплю - это уж дудки!
Придав свертку прежний непотревоженный вид, Дамло снова сунул его под
клетку. Встал, отряхнул руки и коленки, произвел глубокий вздох.
- Еще и цветочками воняет! - сказал принюхиваясь. Зря только
израсходовал бутерброды. Пес, наверное, умеет брать след и делать все
прочее, это Дамло не умеет с ним обращаться. Например, - тут Дамло хлопнул
себя по лбу: с какой стати он требует от собаки выполнения приказа насчет
следов здесь, на этом дворе, где мог наследить один паршивец-косоротик? (С
косоротиком и его автоматом разобраться при первой возможности! Сигнал
Эстеффана о наличии подобного оружия у сторожа морга проверить! Думать и
думать!) Дамло думал.
Пес ждал.
Незнакомец со своей телепатической командой, прокрутившейся всю ночь
возле соседней усадьбы, с любопытством дожидался, что Дамло предпримет.
Сценка обучения собаки поискам следов чрезвычайно ему понравилась, он
хохотал над ней беззвучно, зато от души, впервые с той минуты, как его, на
собственную беду, порыв к исполнению служебного долга и повышению престижа
отдела занес в этот распроклятый городишко!
Сержант наконец ухватил недостающую мысль, дернул поводок и приказал:
- Пошли!
Как лучшие друзья пересекли они двор, высокая трава смочила росой
глянцевые бока пса и запыленные сапоги полицейского, каковые, спустя
несколько минут, загремели подковами по крыльцу участка, прервав чуткий
сон заключенных - г-на Эстеффана и пасторов! Бедолаги подумали, что за
ними явились, чтобы повлечь на обещанное аутодафе, - вот до чего
накалились страсти, пока патер вел с Даугеталем накануне свои абстрактные
дискуссии! Дамло ничего ровно не знал, удивился тому, что наружная дверь
не заперта, удивился и взял на заметку отсутствие постового кругом
непорядок! Щелкнул выключателем в коридорчике, гаркнул во всю мочь:
- Э-эт-то что?!
Добровольная стража из католиков повскакала на ноги.
- Господин Дамло!.. - робко начал кто-то.
- Мо-олчать! Выметайтесь! Нет, стоп: становитесь в очередь, я вас
перепишу! Сейчас перепишу, а после разберемся! - И действительно
переписал, хотя очень спешил. Пес стоял рядом, увеличивая власть Дамло, и
прежде грозную. Стражники разбредались, позеленев. Затем сержант выпустил
из камер вероучителей, принял жалобы по установленной форме, вдаваться в
подробности, однако, не стал.
- На вас мы подадим тоже жалобу, - пригрозил ему пастор, приходивший
накануне с требованием пресечь деятельность г-на Эстеффана и не
удостоившийся внимания.
- Ладно, ладно, отче, - отозвался Дамло, - делайте как следует свое!
Будьте здоровы!
Пасторы удалились, унося ощущение прочности миропорядка. Г-н Эстеффан
улизнул, разумеется, первым.
- Уф! - вздохнул Дамло, оставшись, наконец, один. - Если платочек не
сперли, сейчас поработаем!
Забытый Даугенталем скомканный платок по-прежнему белел в углу камеры.
И тут на башне католического собора внезапно затрезвонили колокола.
***
Молодой человек проснулся в слезах: ему пригрезилось прощание навек.
Он вскочил как встрепанный, второпях оделся и умылся, но помедлил,
полагаем, над листками письма - чужого письма, которое разрешено было ему
прочесть...
Это письмо и причудливейший разговор в мастерской посреди ночи
довершили дело: странник знал теперь все, что возможно знать о
предстоявшей ему участи. Надеялся ли он все же ее избежать? Ведь это было
в его воле!
Толстая тетрадь сохранила два слова: прощание навек...
Очень скоро покинет он эти страницы, на которых под конец только
молча присутствовал, ни в чем не участвуя. Предвидя упреки, отвечаем: чем
богаты, тем и рады. Улучшить нашего героя, украсить его чем-нибудь мы не в
силах; читатель был предуведомлен, что мы располагаем о страннике
сведениями самыми недостаточными и не намерены ничего измышлять.
Кому хочется знать о нем больше, пусть вглядится в события, в которых
он будет участвовать, не присутствуя. Сказанного пока довольно.
Кому он не пришелся по душе, ответим: он был молод, и это -
достаточное для него оправдание. Прекрасна юность; если бы она умела
оставаться прекрасной, может быть, она оставалась бы юностью навсегда. Не
эту ли цель преследовала смена поколений, не было ли каждое новое
поколение новым усилием эволюции создать личность или расу, заслуживающую
вечного существования? Но пропускался благодатный поворот, скупое сияние
мудрых лысин обозначало путь к безобразию, старости и смерти, идущие
следом наступали на пятки...
В прихожей он впопыхах едва не налетел на деревянный диванчик, где,
скорчившись, дремал г-н Аусель. И помчался на площадь к фонтану - ждать,
когда позовут. Прекрасна юность - но глупа... Впрочем, юность
благоразумная - не прекрасна.
***
Тысячей глоток ревомый, гремел под сводами собора "День гнева".
День гнева!
Звон колоколов плыл в утреннем воздухе медленно, как градовая туча.
***
Эти звуки и грохот захлопнувшейся за молодым человеком двери
разбудили г-на Ауселя, который вообще ложиться не собирался, но
нечувствительно задремал.
Г-н Аусель увидел возле себя аккуратную стопку почтовых листков -
письмо, которое странник вернул, прочитав.
Он мигом вспомнил все и вскочил на ноги...
***
О возникшей опасности первым узнал и сразу доложил президентше
начальник оккультного отдела.
- Через несколько минут начнется бунт, ваше превосходительство! Они
готовят нападение на дом!
- Что за причина?
- Вчера они угомонились, но среди ночи кто-то услыхал голос свыше:
мол, наступает день святого Варфоломея, а вы, мерзавцы...
Переговаривались они по-прежнему через реципиента.
- Почему не сообщили мне насчет этого голоса?
- Из моих никто его не слышал, ваше превосходительство! Войдите в
положение: все вокруг что-то думают, говорят, видят во сне, за всеми не
уследишь, выловить нужное труднее, чем...
- В скверном положении рискуем оказаться мы все, кто несет
ответственность перед обществом и государством, - отчеканила президентша.
- Они еще не вышли из собора?
- Да, но вот-вот... Догадываюсь, очень сложный план, не пойму,
известен ли он весь и попу.., с его распроклятой тонзурой! - тут
президентша поморщилась: темпераментная фраза, воспроизведенная
реципиентом с точнейшими интонациями, звучала особенно омерзительно. -
Голова всему этому делу не там, не в соборе, это мое убеждение!
- Словом, вы считаете угрозу серьезной.
- Очень уж их много!
- Что муниципалитет?
- Как ни в чем не бывало: собираются на заседание...
- Нашли время! А гражданская гвардия? Впрочем, куда вам!.. Я сама
потолкую с мэром. Можно вызвать войска, да не хочется шуму... Где вы сами?
- Как приказано: около дома!
- Кто входил, выходил?
- Прибегал посыльный из мэрии... Вышел только ваш молодой человек..,
ох!., прошу извинить!..
- Вы... - начала и не договорила президентша, но, видать, додумала:
голоса оккультиста, передаваемого реципиентом, сделалось не узнать...
- Остальные на месте! - еле слышно доложил этот вконец помертвевший
голос.
- Продолжайте наблюдение - приказала президентша. - И не прерывайте
связь!
Она поглядела в окно. Нежность, смешанная с досадой, промелькнула на
лице. Молодой человек стоял у фонтана, а г-н сыщик делал на своем
велосипедике круги по площади, будто тренировался в езде.
- Как много лишних! - не помнит, сказала или подумала она.
Размышляя об этом, она не услыхала, как за ее спиною отворилась и
вновь затворилась входная дверь: Марианна сквозь щелку показала сановнице
нос!
***
Собравши в ризнице небольшую группу самых надежных и телесно крепких
прихожан, патер дал им последние наставления и отпущение грехов заранее.
- Призывайте духа святого! - так закончил он обращенную к ним
короткую речь. Затем благословил их.
***
Заревела сирена - и ревела долго, сотрясая, кажется, кровлю, пока из
двери не вышел Биллендон, сильно озабоченный чем-то.
- Аусель тебе не попадался? - спросил он Марианну. выплясывающую на
крыльце.
- Нет, - сказала она. - А вы куда? Тоже бунтовать?
- Заседать, - сказал он, - под угрозой штрафа! Но куда же он мог
подеваться?
- Я принесла Рею браунинг, - сообщила она. - Будем отстреливаться,
так что не беспокойтесь!
- А? - спросил он, обшаривая глазами кусты. - Ну ты заходи, они в
мастерской!.. И подался к калитке.
***
В ратуше, похоже, ничего еще не знали: тоже удивлялись трезвону.
Почти все олдермены, спозаранок оповещенные, сошлись на заседание, но
пришлось дожидаться мэра, он выскочил в приемную, поправляя в кармане
платочек, извинился: его вызвали к супруге г-на президента, это очень
срочно, через пяток, минут вернется, и можно будет приступить!.. Умчался.
***
Оккультист доложил, что ударная группа получила пастырское
благословение, когда телохранитель впустил в апартамент явившегося к ее
превосходительству г-на мэра.
Этот последний с живейшим любопытством слушал безжизненную речь
реципиента, вглядывался в сонное лицо. Читать об этом в газетке - одно
дело, знакомиться воочию - совсем другое. "Полезные люди, весьма
полезные!" - подумал г-н мэр.
- До прихода гвардейцев, - сказала президентша незнакомцу, - оборону
держать будете вы, оккультный отдел!
- Но мы не вооружены, ваше превосходительство! - безжизненно передал
реципиент слова и тревожную интонацию собеседника.
- Черт знает что! Военная разведка! Оружие доставят личные мои
агенты, пускай и останутся, я сама о себе позабочусь!
- Не надо, ваше превосходительство! Я не хочу иметь дело с людьми
Тур...
- Придержите язык! Можете оставить их за дверью, они одним видом
распугают эту шваль. Национальная гвардия пусть тоже займет наружную
оборону. А вы в дом, и немедленно! Сумеете хотя бы войти?
- Да, ваше превосходительство! - и тут голос реципиента механически
передал злорадную нотку. - Мадмуазель забыла закрыть дверь!
- Какая?.. Какая мадмуазель?! - спросила президент, ша, не веря ушам
и оборачиваясь.
- Ваша дочь мадмуазель Марианна, - подтвердил оккультист, чересчур
скрывая и тем подчеркивая, что не слишком огорчен. - Ах, ваше
превосходительство, не изволили заметить ее отсутствия?..
- В дом! - закричала она. - Вызываю десант! Так хотелось обойтись без
шума... - Она закусила губу. - И о чем вы только здесь думаете? - это
относилось уже к мэру. - О чем думает этот субъект? - спросила она
реципиента.
Тот склонился над редкой макушкою г-на мэра и почти что его голосом
заговорил после напряженной продолжительной паузы:
- Полезные люди, весьма, и весьма, и весьма... - И вдруг запел
тоненько, пронзительно, фальшиво. - Ах, мой милый Августин, Августин,
Августин!..
- Ну и ну! - только и сказала президентша.
***
Заслышав колокольный трезвон, Дамло погодил отвязывать пса от ножки
стола, о которую юные крысы повадились оттачивать зубы. Он решил, что в
городе пожар, но не шелохнулся узнать, кто горит, на то имелся
брандмейстер. Верно, следует проследить за порядком, но вот явится
постовой за указаниями, ею и отрядить. У Дамло после заточения в клетке
ломило все кости, не до зряшной ему беготни!.. Суматоха уляжется -
приступать к операции.
Постовой вскоре затоптался на крыльце, робея войти;
Дамло его окликнул, спросил:
- Где был ночью? - чтобы, проявив сперва суровость и заодно проведав
обо всем, чего еще сам не знал, затем смягчиться. Но постовой вместо
ответа затрясся. - Что это у тебя? Покажи! - Сержант выхватил из-под мышки
подчиненного сверток. - Гм, свечи! Зачем тебе целая пачка? Электричества,
что ли, не будет?
"Все знает! - в благоговейном ужасе думал постовой. - Все как есть
видит насквозь - и хитрит!" - Ну, - сказал Дамло, - выкладывай! Тут сквозь
неплотно закрытую дверь донеслись звуки музыки и многоголосый гул.
- Это что? - озадаченно спросил Дамло.
Постовой высунул голову наружу.
- Идут! - сообщил он.
- Кто идет?
- Наши!..
- Я тебя учил рапортовать или кого?
- Так точно: меня! - выдохнул постовой и шмыгнул за дверь.
Шум приближался, он был довольно строен за счет оркестра г-на Доремю.
Происходил не пожар, нечто иное, так же, а то и более чрезвычайное.
"Бунт?" - подумал Дамло, холодея, стал припоминать инструкцию на случай
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг