- Пыпин, я за вас заплачу! - крикнул я, высунувшись в окошко.
- Все равно я никому не нужен. Я пешком по шпалам пойду. Несчастный и
одинокий, - пожаловался Пыпин и, как мне показалось, даже всхлипнул.
У меня так и сжалось сердце. Все же он мне не чужой.
- Вы ошибаетесь, Пыпин! Вы мне нужны! Мы ведь с вами как бы родные. Я
сейчас выйду к вам. Подождите!
- Езжай, езжай. Такие родные хуже чужих, - обидно ответил Пыпин. Он зорко
посмотрел по сторонам и вдруг как провалился сквозь землю.
Мы приехали в центр Краснодара, я представил делегацию планеты Скромной
городским властям и, не дожидаясь конца официальной церемонии, помчался в
ближайший писчебумажный магазин.
Но там меня поджидала первая неудача. Стоило мне открыть рот, как продавец
тут же сказал, что только что заходил босой старик в джинсах и оранжевой
футболке и скупил все пачки писчей бумаги. То же самое повторилось во
втором магазине, в третьем, в четвертом... Я обежал все торговые точки, и
везде мне отвечали, что бумагу забрал какой-то старик, назвавшийся детским
писателем.
- Он сказал, что пишет роман для плохо воспитанных детей, и ему может
понадобиться вся бумага планеты, - уважительно пояснила молоденькая
продавщица.
В это время с улицы долетел шум мотора, и за витриной прокатил самосвал,
нагруженный пачками писчей бумаги. За рулем сидел Пыпин. Он беспокойно
выглянул из кабины и посмотрел назад, будто опасался погони.
- А вот и он сам, писатель, скупивший всю бумагу, - восторженно сказала
продавщица.
Я выбежал на улицу, но машина успела скрыться, оставив вместо себя темное
едкое облако пыли. Я немедля остановил первое свободное такси и бухнулся
на сиденье рядом с водителем.
- Вам куда? - спросил пожилой седоусый таксист.
- На ту дорогу, по которой обычно у вас удирают отрицательные герои, -
сказал я.
Водитель внимательно взглянул на меня и, понимающе присвистнув, ответил:
- Все ясно! Вы гонитесь за Пыпиным.
- Вы его знаете? - удивился я.
- Кто же не знает Пыпина? - усмехнулся таксист. - Он был грозой всех наших
отличников. Из-за него у меня в аттестате зрелости появились две тройки. А
ведь я считался способным ребенком. Ну ладно, мое дело прошлое. Отчасти я
сам был виноват. Ложная романтика улицы: курить и не слушаться взрослых, и
поступать только наоборот. Но что он сейчас натворил? Этот Пыпин?
Я вкратце рассказал о последних событиях. Преисполнившись справедливым
возмущением, таксист сразу включил самую большую скорость и вывел машину
на загородное шоссе.
Оно лежало перед нами, ровное, как стрела. И по шоссе, отчаянно пуская
клубы сизого дыма, удирал самосвал, нагруженный бумагой.
Пыпин вновь выглянул из кабины, и ветер принес нам его недовольное
восклицание:
- Ну что ты поделаешь? Опять он меня нашел! Пыпин прибавил газу, надеясь
уйти, но наше стремительное такси неумолимо приближалось к его самосвалу.
Когда нас разделяли всего лишь считанные метры, Пыпин тоскливо запел:
- "Позабыт, позаброшен с молодых юных лет!.." Мы поравнялись с его
кабиной, я крикнул:
- Пыпин, остановитесь! Чего уж теперь?
- Сейчас! Все равно от тебя никуда не денешься, - согласился хулиган и
начал постепенно сбрасывать скорость.
Но именно в тот момент, когда беглец надавил на педаль тормоза, у нас
зачихал мотор. Я поспешно крикнул:
- Будьте здоровы!
Мотор, подбодренный моим добрым пожеланием, заработал было опять. Но
простуда, видимо, проникла глубоко под капот. Он чихнул еще раз, потом во
второй и третий. И остановился. Вид у нашей машины был очень несчастный.
Ей было неудобно передо мной.
Пыпин вначале не поверил своему везению, а потом крикнул нам:
- А теперь догоняйте! Привет! - и помчался дальше.
- Все! Ушел! - с горечью ответил таксист, глядя вслед удаляющемуся
самосвалу.
- Не волнуйтесь. Теперь Пыпин от нас никуда не уйдет, - возразил я
невозмутимо.
И, встретив недоуменный взгляд бывалого таксиста, пояснил, что самосвал
попал в ловушку.
- Посмотрите вдаль, куда уходят боковые линии автострады. А теперь
скажите: вы ничего не заметили? - спросил я с улыбкой у водителя.
- Как же! Там, у горизонта, линии сходятся в одной точке! - воскликнул
таксист, начиная понимать, что я имел в виду.
- Ну конечно! - подтвердил я, радуясь сообразительности своего нового
товарища. - И самосвал в конце концов упрется в эту точку!
Вылечив такси, мы отправились вдогонку за Пыпиным и вскоре обнаружили
самосвал. Он стоял, уткнувшись бампером в точку. Его кабина была пуста. А
сам Пыпин, перетащив за кювет пачки бумаги, уже стоял обеими ногами на
чистом листе. Увидев меня, он лихорадочно выхватил из пачки второй лист, и
в ту самую секунду, когда Пыпин сунул его себе под ноги, я изловчился,
прыгнул и встал рядом с ним.
Нас окружали звезды и глубокая космическая тишина. Нам было тесно на
маленьком листе белой бумаги. Мы стояли, прижавшись друг к другу,
отделенные от Земли уже миллионами километров.
- Ой, страшно, - сказал Пыпин, поеживаясь.
- Вы еще можете вернуться. Пока не поздно, - напомнил я.
- А кто же тогда будет хулиганить на Скромной планете? Искушать Толика
Слонова? - спросил Пыпин, стуча зубами.
- Никто не будет, - просто ответил я.
- Вот то-то, - укоризненно сказал Пыпин. - У меня тоже есть понятие долга.
Я снова изловчился и подсунул под ноги целую пачку бумаги, и мы оказались
за пределами Солнечной системы. Когда стопка под нами выросла до двадцати
одного метра, можно было подать рукой до ближайшей звезды. Мы сделали
короткую передышку, выбрав одну из ее планет, пригодную для жизни, и я
снова принялся за работу.
И вот наконец наш бумажный столб достиг высоты в пятьсот метров - мы
стояли на краю родной Галактики. Перед нами сияло Простецкое-Свойское
созвездие, и там вокруг одной из звезд вращалась Скромная планета, от
которой нас отделяла толщина всего лишь одного листика бумаги.
Я, волнуясь, подержал этот листок в руках - по случайному совпадению он
оказался последним - и потом положил его под ноги. И мы, подняв над
головой руки, тотчас уперлись ими в поверхность Скромной планеты. И я, и
Пыпин как бы стояли на руках посреди незнакомой улицы.
- Мама, мама, посмотри, какие нескромные люди! - послышался звонкий голос
невидимого мальчика.
- Батюшки, и ходят на руках! Вот до чего падают нравы. А ты не смей на них
смотреть, они ничему хорошему тебя не научат, - откликнулась невидимая
мать малыша.
Я решился, сделал кульбит и удачно встал на ноги. И, не теряя времени,
огляделся по сторонам.
Мы находились на широком проспекте посреди огромного странного города.
Город казался вымершим. На тротуарах не было ни души.
По асфальту разъезжали пустые автомобили и троллейбусы, и можно было
подумать, будто они разъезжают сами по себе, как большие заводные игрушки.
Но по плотности окружающего нас воздуха я догадался, что мы очутились в
центре огромной толпы, и когда в нее вливался новый зевака, воздух
пружинил, становясь еще плотней.
Я увлекся знакомством с чужим далеким миром, и не заметил, что Пыпин для
невидимок все еще стоит на руках, вызывая их осуждение.
- А этот совсем потерял стыд. Так и старается показать: вот, мол, как я
умею, - говорили про него скромняги.
Им было невдомек, что Пыпину, который уже полвека пренебрегал утренней
зарядкой, не так-то просто сделать и обычный кульбит.
- Чего ругаетесь? - обиделся Пыпин. - Может, это не я, а вы ходите вниз
головой? Может, я держу на руках вашу планету? Вот возьму и перестану
держать, и пусть она летит в тартарары. - И старый хулиган, кряхтя,
перевалился на ноги.
Среди невежественных скромняг, считавших, как известно, знания проявлением
зазнайства, поднялась такая паника, что Пыпин перепугался сам.
- Ладно, не бойтесь. Вашу планету держит другой наш человек. Скромный, а
потому и невидимый, как и вы, - солгал хулиган, вдруг неожиданно пожалев
скромняг.
- И ему при такой нескромности удалось остаться невидимым? - изумился
кто-то из толпы.
- Я бы ни за что не решился на такую потрясающую нескромность. Это же
надо: держать на себе целую обитаемую планету! - произнес и с ужасом и с
восторгом другой скромняга.
- Они, наверно, тщеславцы, - предположил кто-то еще.
- Да на тщеславцев-то, пожалуй, не похожи. Они напоминают землян. Разве
что возрастом немного постарше.
Я обернулся на этот голос и заметил, что его обладатель не был полным
невидимкой. Там, где он стоял, на высоте человеческого роста, сверкало
круглое врачебное зеркало. Я обрадовался этому человеку, потому что он не
являлся образцовым скромнягой и с ним, наверное, можно было поговорить.
- Доктор, - сказал я, шагнув к нему, - а где сейчас эти земляне? Девочка и
мальчик?
- О, лучше бы вы не спрашивали о них! - воскликнул врач-скромняга. - Это
была печальная история. Первой появилась девочка Маша. Мы до сих пор не
можем понять, как она попала на нашу планету, хотя над этой загадкой
ломали умы самые никудышные скромняги. Девочка пыталась нас убедить, что
быть чрезмерно скромным очень плохо.
Едва доктор повторил Машины слова, как послышался дружный удаляющийся
топот, и я понял, что толпа разбежалась, испугавшись Крамольных речей. И
мы остались втроем.
- И тогда ей тоже никто не поверил, - продолжал врач свой рассказ. -
Трудно сказать, что бы еще предприняла эта настойчивая школьница, если бы
о девочке с Земли не узнали тщеславцы. Они похитили Машу и унесли ее в
лес. А вскоре появился мальчик. Узнав, что Машу похитили, он тотчас
отправился в лес за Машей, и с тех пор о них ничего не было слышно.
Я попросил отвести нас в лес, но врач, смутившись, сказал:
- Я бы вас отвел, если бы знал, что это такое. Мне говорили, что лес - это
место, где обитают тщеславцы, и что оно находится где-то за городом.
- Интересно, как вам удалось построить свои дома и эти автомобили, если вы
даже не знаете, что такое лес? - спросил я, подумав, что, может, туземцы
шутят, разыгрывая нас, землян, притворяясь излишне скромными.
И тут я заметил, что дома иссечены трещинами и стоят кое-как,
скособочившись, того и гляди рухнут от слабого дуновения ветра. И машины
тоже ползают как-то боком, задыхаясь и кашляя.
- Мы уж и сами не знаем, когда построили город, - смущенно пробормотал
врач, и под зеркалом в воздухе появилось розовое пятно.
Врачу стало так неловко за себя и своих сограждан, что он даже не сумел
скрыть краску стыда.
"Если так будет продолжаться и дальше, то эта страна превратится в руины,
- с горечью подумал я. - Я должен спасти скромняг и их страну от верной
гибели. А Маша и Толик, отважные ребята, еще продержатся час-другой".
Но как излечить туземцев от чрезмерной скромности, этого я не знал. И уже
было отчаялся, да неожиданно вспомнил слова эполета о том, что его земляки
вернутся к нормальному образу жизни, когда кто-нибудь из людей наконец-то
достигнет предела скромности. Это был ключ к спасению скромняг. Ах, если
бы кто еще научил, как им пользоваться! Но нас было только двое, а вернее,
я остался один. Пока я был погружен в свои размышления, Пыпин исчез.
Видимо, начал действовать, плести против меня новые сети.
Словом, на мудрый совет нечего было рассчитывать, и я, доверившись судьбе,
- что будет, то будет, - сказал врачу:
- Ладно, отведите меня к президенту страны. Может, мне, как всегда,
удастся что-нибудь случайно придумать.
Президентский дворец оказался в двух шагах от места нашей высадки на
планету. Я распрощался с врачом у порога приемной, и невидимый секретарь -
авторучка и блокнот - ввел меня в огромный, но запущенный кабинет и
доложил о моем прибытии. Навстречу мне из-за широкого письменного стола
вышли строгий черный галстук, белоснежные манжеты и лакированные туфли с
острым носком. И сейчас же заиграл оркестр невидимок, и невидимый хор
торжественно пропел:
Я - скромный,
Он - скромный,
Мы скромные все!
Кроме тебя!
- Это наш гимн, - пояснил президент и приветствовал меня как представителя
далекой, но дружественной цивилизации, сказав, что недавно здесь уже были
двое землян и тут же исчезли, еще до начала официальной встречи.
Затем мимо меня промаршировал почетный караул. Я узнал его по бряцанию
невидимого оружия и нестройному топоту сапог.
Когда ритуал был исчерпан, президент предложил мне сесть в широкое пыльное
кресло и жалобно сказал, имея в виду прошедшую церемонию:
- Каждый раз как нож в сердце торжественная шумиха, необходимость
произносить уж очень громкие слова! Не обижайтесь, это я говорю всем нашим
гостям, - и, оживившись, с надеждой: - Ну, как там наш эполет? Удался ему
контакт? Или он... так и не решился?
Я красочно рассказал об успешной миссии экипажа "Скромняги".
- Слава нашей скромности, наконец-то я скоро отмучаюсь! - радостно
воскликнул президент. - Теперь-то эполет не отвертится! Теперь-то он точно
займет мое место! А меня снова будут считать простым и скромным человеком.
- Это ты-то скромный? - послышался издевательский голос Пыпина.
Матерый хулиган сидел на широком и пыльном подоконнике и открыто
надсмехался над президентом страны.
- И вообще, никакие вы тут не скромные, - продолжал Пыпин. - Если уж кто и
в самом деле до отвращения скромен, так это вот он. Наш юнга! Верно я
говорю?
Хвалить себя очень плохо, но еще хуже скрывать явную правду. И я понял,
что Пыпину все-таки удалось поймать меня в ловушку.
- Ну, ну, не может быть, да он и сам несогласен, - сказал президент,
неверно истолковав мое затянувшееся молчание.
- Отчего же, я в самом деле несколько скромен, - вынужденно признал я.
- Не несколько, а очень, - нагло поправил Пыпин.
- Да... очень, - подтвердил я, краснея, потому что это уже напоминало
настоящее хвастовство, это была как бы хвастливая скромность или скромное
хвастовство.
- Он самый самый... он скромнейший из всех скромных. Ну, скажи сам, - не
унимался безжалостный хулиган, понимая мое ужасное состояние.
Я молчал, крепился изо всех сил, но президент беспокойно заерзал в кресле,
спросил у меня:
- По-моему, он слишком хватил?
- Не слишком, - возразил Пыпин. - Он предел скромности. Его апофеоз! Хотя
я и не знаю этого слова. Но точно: апофеоз! Дальше скромничать некуда.
- Но такой человек еще не родился на свете! - сказал президент, огорченно
покачав головой.
- Ну конечно, не родился! Я пошутил! Вы же видите: это обычный хвастун. Ну
кто еще будет так расписывать свою скромность? - пояснил Пыпин, вредно
хихикая и потирая руки.
- Нет, родился! И это я! - сказал я, багровея и вправду чувствуя себя
отъявленным хвастунишкой.
- Если бы это было так, - вдруг мечтательно вздохнул президент. - Если бы
это случилось, все бы скромняги снова вернулись к прежней нормальной
жизни. Признаться, наше общество приходит в упадок. А ведь когда-то у нас
была страна умных, трудолюбивых людей. Именно еще в те времена мы
построили тот самый межзвездный корабль. Но потом началось увлечение
скромностью, и вот к чему это привело. Ах, если бы вы на самом деле
помогли нам вернуться к старому доброму времени. Но как вы докажете, что
уже достигли предела? Как он сделает, а? - спросил президент, повернувшись
к Пыпину.
Но тот снова исчез, очень довольный тем, что наконец-то уронил меня в моих
же глазах.
- Доказать очень просто, - сказал я, с трудом приходя в себя. - Пусть ваш
президентский совет составит пять самых важнейших условий, из которых
состоит настоящая скромность. И мы устроим соревнование по пятиборью: я и
сборная вашей планеты.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг