вернулся на базу, когда моя ледяная баржа еще только приблизилась к
плотным слоям атмосферы. Обнаружив, что нет ни меня, ни долгожданных
запасов воды, экипаж и друзья майора Стенли пришли в справедливый гнев и
стали обличать хулигана. Но Пыпин только усмехался и грыз лед,
прихваченный перед уходом с айсберга. И вдруг на головы участников этой
сцены хлынул спасительный ливень. Именно в этот момент моя ледяная гора
вошла в плотные слои атмосферы. Лед таял подо мной, нагреваясь от трения,
и я опустился на наш экспедиционный космодром, можно сказать, на последней
капле воды.
ГЛАВА IX,
в которой юнга уже в который раз, в как всегда совершенно случайно,
находит выход из очень сложного положения
После невиданного дождя климат в этом районе Сахары стал почти что
морским. Мимо наших палаток побежали широкие ручьи, и в них заплескалась
рыба. Обеспечив себя водой, мы энергично включились в
научно-исследовательскую жизнь экспедиции, и каждый день приносил
какое-нибудь замечательное открытие. Но больше всего меня радовало
превращение, происшедшее с Толиком за время моего путешествия за водой.
То, чего не удалось добиться мне, легко получилось у Фыровой Маши. За
короткий, но очень плодотворный срок ее шефства маленький авантюрист стал
маленьким серьезным человеком. И при этом Маша, по словам майора Стенли,
не сделала ничего особенного. Просто сказала Толику несколько слов.
- Толик, так поступать нельзя, - сказала Маша. - Юнга Иван Иванович -
самый обыкновенный человек. И у него когда-нибудь может не получиться, он
не сумеет спасти. И вообще, на свете не бывает сверхъестественных людей.
Это во-первых. А во-вторых, отвага уже не отвага, если ты знаешь, что есть
человек, который явится в последний момент и тебя избавит. Это нечестно,
вот что я тебе скажу, как девочка мальчику. В-третьих же, настоящая слава
приходит только к тем, кто борется за правое дело. У тебя же сплошные
приключения ради приключений.
Она произнесла это с таким терпением, словно осталась с Толиком в классе
после занятий и объясняла не понятый им урок.
- Это правда? - встревожился Толик.
- Толик, ты же понимаешь, как я добросовестно учу. Не зубрю, а вникаю в
самую суть материала, - напомнила Маша.
- Маша, я подумал: ты абсолютно права. Я больше не буду, - ответил
искренне Толик.
После этого он ходил за Машей по пятам и прислушивался к ее каждому слову,
вызывая у Пыпина сильное чувство досады. Признаться, мне тоже было обидно.
Ну конечно, я самый обыкновенный человек, простой смертный. Я и сам это
подчеркивал не раз. И все же и мне хотелось надеяться в душе на свою
некоторую необычность. Но если уж так отличница говорит, какие тут можно
питать надежды. Это, выражаясь ее словами, во-первых. А во-вторых, я то же
самое Толику внушал, но мне-то мальчик почему-то не верил.
Я было решил с Машей поговорить, - выяснить отношения, но в последний
момент не посмел. С детства испытываю перед отличницами этакую робость. А
вот у Толика я не удержался и спросил: почему он меня не послушал.
- Иван Иванович, вы взрослый, - ответил вежливо Толик Слонов. - Взрослые
всегда так говорят, потому что они взрослые. И детство у них было давно. А
если уж так моя сверстница говорит, значит, так и есть на самом деле. Вы
понимаете?
Я ничего не понял, но скрыл это. Главным ведь было другое: Толик совсем
ушел из-под влияния Пыпина.
- Все равно он далеко не уйдет! Это дело моей чести! - грозился Пыпин,
когда мы оставались одни.
Так прошло несколько дней. Инопланетяне постепенно смирились со своей
нескромностью и однажды вечером, когда в нашем лагере разожгли костер и
пили чай из чистейшей родниковой воды, они перебороли смущение и подсели к
нашему огню. Мы угостили их чаем и попросили рассказать о своей родной
планете.
Пришельцы отошли в сторонку, посовещались, и потом командир с веселым
отчаянием произнес свою присказку:
- Эх, пропадать так пропадать! Ладно, слушайте, земляне. Планета наша, как
я уже говорил, называется Скромной. Ну, а мы, ее обитатели, зовем себя
скромнягами. Вы уже, наверное, поняли, что главной добродетелью у нас
является скромность. Совершенствуя с веками это достоинство, мои
соотечественники стали невидимыми. Потому что показываться кому-либо на
глаза считается крайней степенью нескромности. И в таком случае можно
подумать, что человек воображает, считает себя необычайно красивым.
- А почему у вас немножко не так? У одного виден сапог, у другого
пуговицы. А на вашем плече и вовсе красивое украшение, - строго спросила
наша отличница.
- Вы правы, - согласился капитан, невидимо краснея. - Я и мои люди
недостаточно скромны. Нам так и не удалось достичь совершенства. Нас
собрали со всей планеты, потому что ни один стопроцентный скромняга ни за
что не решится вступить в контакт с другой цивилизацией. И как видите, мы
вступили. Теперь мы безнадежно нескромны. А лично я еще боюсь и того, что
меня за этот удачный полет изберут президентом страны.
- Вас президентом? - удивился Толик. - Но ведь на этот пост избирают самых
достойных!
- А у нас наоборот, - с сожалением произнес капитан. - Президенту
оказывают такие почести, что их не перенесет ни один настоящий скромняга.
И главе государства необходимы хоть какие-то знания. А стопроцентный
скромняга учится в школе на двойки, чтобы не подумали, будто он всезнайка,
будто бы он считает, что знает все.
- Значит, на вашей планете нет ни одного отличника? - нахмурилась Маша.
- К сожалению, есть. Но к счастью, они большая редкость. На свою беду, я в
свое время учился только на четыре и пять, - признался капитан с тяжелым
вздохом. - С этого и началось мое падение.
- Вот бы где я развернулся. Среди своих-то, - сразу размечтался Пыпин, -
не надо читать и писать. Не планета, а рай. И еще при этом считаешься
скромным. Ух и натворил бы я дел!
Но всем нам, остальным землянам, было жаль скромняг, зашедших в погоне за
скромностью так далеко, что теперь им ни в зеркало на себя посмотреть, ни
сфотографироваться в семейный альбом из-за отсутствия внешнего вида.
И больше всех была озабочена Маша. Ее взволновала низкая успеваемость
скромняг.
- Скажите, капитан, и давно у вас это началось? Я имею в виду стремление к
скромности? - спросил майор Стенли с дотошностью истинного ученого.
- Я точно не знаю, - сказал капитан. - Может, на этот вопрос ответят
пуговицы. Они имели неосторожность прочитать дюжину книг по истории.
Пуговицы, молчавшие, как и другие его товарищи весь вечер, шумно вздохнули
и произнесли:
- Это началось очень давно. Точная дата не установлена по причине того,
что никто у нас не занимается хронологией. Во всяком случае, однажды некий
человек, личность которого не установлена по известной уже причине, сказал
другой неустановленной личности: "А я, между прочим, самый скромный
человек на нашей планете". - "Ты ошибаешься, - возразила вторая
неустановленная личность. - Самый скромный я!" - "Нет, я! И я тебе это
докажу!" - "А я докажу тебе!" В это время к ним подошла третья
неустановленная личность и, узнав, о чем спор, подумала и сказала: "Не
спорьте! Вы оба скромны, в этом сомнений нет. Но самый скромный на планете
я!" Потом в этот спор включился четвертый, пятый... Люди старались
доказать на деле свою скромность. И постепенно началось соревнование за
звание "Самого скромного", которое продолжается до сих пор.
- И кто же стал самым скромным? - спросил я, признаться, немного задетый
претензиями инопланетян. Уж кому, как не мне, знать, кто скромнейший из
скромных.
- А в том-то и дело, что Самый Скромный еще не известен, - не выдержал и
разговорился лампас.
- Видимо, это выяснится только тогда, когда скромняги достигнут вершины
совершенства. То есть предела скромности, - вставил словечко сапог.
- Значит, - спросил я, осененный внезапной идеей, - значит, если скромняги
узнают, что место Самого Скромного занято, то стремление к совершенству
исчезнет? И скромняги вернутся к обычной жизни?
- Пожалуй, это так, - признал капитан. - Если место Скромнейшего будет
занято, предел достигнут, нам придется совершенствоваться в другом.
Сапог присвистнул и сказал:
- Но когда это будет! Для совершенства практически нет границ!
И тут мной овладел азарт.
- Ну, а если бы нашелся...
Но меня перебила Маша, задумчиво сказав:
- Простите, Иван Иванович, по-моему, я вижу совершенно другой сон. Как
будто я на планете...
И, не договорив начатой фразы, Маша исчезла...
- Она уже на планете Скромной! - пояснил я, почему-то догадавшись раньше
других.
Майор Стенли и его соратники по экспедиции тотчас заволновались.
Инопланетяне молчали, но я чувствовал, что они тоже озабочены.
- Маша там пропадет! Она же принципиальная! Мы должны ей помочь! -
закричал Толик Слонов.
- Толик, подожди, - сказал я, зная горячий нрав мальчика и его стремление
к безрассудным поступкам.
Я хотел ему объяснить, что за Машу опасаться не нужно. Что с ней, лично,
все это происходит во сне. Маше стоит только проснуться, и она избавится
от самой, казалось бы, непоправимой беды. Но я не успел сказать все это
Толику. Он, не дослушав меня, тоже исчез.
То есть взял и оказался на планете Скромной. Его внезапное исчезновение
вызвало новый прилив растерянности в нашем стане.
- Иван Иванович! Я бывалый путешественник, видел всякое, но это, знаете...
- пожаловался майор Стенли, не найдя даже названия происшедшему.
- Это что же в самом деле? - подхватил Пыпин. - Только мне захотелось
снова сбить мальчишку с правильного пути, а он взял да исчез? Так не
пойдет! В погоню!
В погоню!
А скромняги вообще не знали, что и сказать. Так их ошеломило все,
происходящее на Земле.
Я случайно оказался единственным в лагере, кто не потерял голову и
сохранил полное самообладание.
- Итак, какие опасности существуют на вашей планете? - быстро спросил я
капитана "Скромняги".
- Опасность у нас, пожалуй, одна, но очень серьезная, - тщеславцы, лесной
народ. Всех, кто попадает к ним в плен, они заражают ужасным тщеславием, -
сообщил капитан.
После этого я развеял тревоги, охватившие лагерь, объяснив, где сейчас
Маша и Толик Слонов и каким образом они туда попали. Но беспокойство за
судьбу мальчика у нас не прошло.
Признаться, вначале я было опять рассердился на Толика, но тут же подумал,
что мальчиком на этот раз руководило не сумасбродство, а благородное
желание спасти Машу Фырову. Конечно, ему следовало отпроситься у взрослых.
А может, с другой стороны, Толик боялся опоздать на помощь.
Может, он считал, что Маша уже попала в беду. А теперь наступила моя
очередь спешить на помощь, но в отличие от Толика я не знал, как попасть
на планету Скромную. Земные обитаемые корабли пока еще только летают в
районе нашей планеты.
- Зачем ломать голову? - сказал майор Стенли. - Не лучше ли нам
воспользоваться способом Толика Слонова. Взять и просто перенестись на
планету.
- Во-первых, я отправлюсь один, - уточнил я, покачав головой. - У вас еще
не закончены важнейшие исследования в Сахаре. А я, если верить вам,
управлюсь и своими силами. А что касается способа, которым воспользовался
Толик, то нам он не поможет.
- Почему? - дружно в один голос воскликнули члены экспедиции.
- А чем я хуже какого-то мальчишки? Почему у него выйдет, а у меня нет? -
вмешался опять задетый за живое Пыпин.
- Да потому, что это уже будет не интересно! - сказал я, слегка удивляясь
недогадливости окружающих. - Потому что этот вид транспорта работает
только на интересности!
- Я слышал, юнга, что вы всегда правы, но не ожидал, что до такой степени,
- сконфуженно пробормотал майор Стенли.
- В конце концов, мы можем прервать путешествие и вернуться с вами домой,
- вмешался эполет и поспешно добавил: - Только не подумайте, что мы
гуманисты. Мы случайно, нечаянно вам поможем.
- У вас еще много дел на Земле. Контакт только лишь начинается, -
отказался я, решительно отвергая единственное верное средство перенестись
на планету Скромную.
До сих пор я шутя пересекал моря и океаны. Но сейчас передо мной лежали
неизведанные просторы Вселенной, которые мне предстояло преодолеть в самый
кратчайший срок. По ночам я выходил из палатки и смотрел на звездное небо,
чувствуя себя маленьким человечком, проплававшим юнгой какие-то пятьдесят
лет.
Видя, как моя смекалка терпит одну неудачу за другой, майор Стенли и
другие члены экспедиции впали в отчаяние. И я уже было сдался сам и решил
принять предложение эполета, но тут в моей памяти всплыла страница одной
научно-популярной статьи, которую однажды занесло ко мне на необитаемый
остров.
- "Вообразите, что толщина листа бумаги - расстояние от Земли до Солнца.
Тогда длина пути до ближайшей звезды будет выглядеть как груда бумаги
толщиной примерно 21,5 метра. Поперечник нашей Галактики - это уже
бумажный "небоскреб" высотой метров в пятьсот7", - процитировал я вслух
особенно яркое место из статьи.
Когда я закончил, эполет восхищенно воскликнул:
- А если... а если к этой стопке добавить еще один листик, вы окажетесь
прямо на нашей планете! Ну и голова у вас, Иван Иванович! Значит, не зря
говорят на Земле, будто вы самый находчивый!
Сам не ведая того, он нанес сокрушительный удар по моей скромности, в
самый ее центр. И она, бедная, беззащитная перед откровенной похвалой,
покачнулась, зашаталась, и я еле удержал ее на достойном уровне.
- Ну что вы, просто меня на этот раз не подвела моя отличная память, -
пояснил я, справившись с замешательством. - А сама идея уже была заложена
в статье. Как видите, слухи о моей находчивости несколько преувеличены, -
добавил я с горькой улыбкой.
Майор Стенли хотел утешить меня, возразить, но я, оберегая свою скромность
от новых испытаний, сказал, что нужно спешить, и попросил позаботиться о
баллоне с драгоценным грузом. Благородный путешественник пообещал с первой
же оказией переслать его на буксир, и таким образом тысячи лежавших на мне
важнейших забот уменьшились на одну единицу.
После этого я сердечно пожал руки майору и его отважным товарищам и
повернулся к Пыпину.
- Ну, а каковы ваши планы? Может, вы отправитесь со мной? - спросил я,
ежеминутно помня о своей ответственности за его проделки и боясь, как бы
он вновь не скрылся из вида.
Но Пыпин обвел ищущим взглядом скучные пески Сахары и жалобно ответил:
- Что делать бедному хулигану в пустыне? Вот построят здесь детскую
площадку, тогда уж обязательно вернусь и так навлияю!.. А пока доберусь с
тобой до ближайшего города и уйду до твоего возвращения на покой, -
пообещал Пыпин, отводя глаза.
И я поверил, помня, что доверие - это козырь педагога.
Мы поднялись в звездолет, который уже потихоньку жужжал включенной
аппаратурой.
Я отметил на штурманской карте ближайший к нам маленький алжирский городок
Ин-Бельбель, но эполет постеснялся блеснуть своим профессиональным
мастерством, и "Скромняга", описав длинную параболу, приземлился на
цветущей окраине Краснодара, посреди фруктовых садов.
Мы оставили звездолет под охраной здешних мальчишек, сели в трамвай, и я
повез инопланетян в гости к городским властям. Пыпин доехал с нами до
первой остановки, но потом в трамвай вошел контролер, и хулиган, не взяв
как всегда билета, выпрыгнул в заднюю дверцу вагона.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг