Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
                                   Части                         Следующая
Виталий Ручинский. 

                         Не ищите кролика Кузю

   -----------------------------------------------------------------------
   Журнал "Химия и жизнь", 1977, N 5.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 10 August 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   - На этом, уважаемые дамы и господа, разрешите закончить. Благодарю  за
внимание!
   Пухлые босоногие женщины в развевающихся одеждах - то ли  музы,  то  ли
нимфы - внезапно отделились от небесно-голубого плафона и закружились надо
мной  в  стремительной  пляске.  Шквал  аплодисментов  разнес   в   клочья
напряженную тишину зала. Защелкали вспышки блицев. Репортеры  ринулись  на
сцену. "Мистер Кукушкин! Мистер Кукушкин!" - надрывались они, почему-то  с
ударением на последнем слоге, и выбрасывали змеиные головки микрофонов.
   Зал - сплошь профессура - бушевал. Ликующие  негры  в  белых  шапочках.
Бородатые  индусы  в  факирских  чалмах.  Пугающие  загадочной  учтивостью
японцы. Председатель - позвольте,  да  ведь  это  же  институтский  вахтер
Евстигнеев! - бесполезно тряс колокольчиком...
   И   вдруг   все   смешалось:   зал,   репортеры,   председатель-вахтер.
Промелькнуло распаренное, точно после бани,  лицо  Бурова-Сакеева.  Он  за
что-то меня отчитывал. С какой это стати? Да я!..
   Но я так и не узнал, в чем дело, потому что проснулся.
   Звонок аварийной сигнализации трезвонил вовсю. Пахло горелым: очевидно,
где-то замкнуло обмотки. Надев  соскочившие  во  сне  очки,  я  пробежался
взглядом по панели с  приборами  и  сразу  все  понял  -  проклятое  реле!
Программное устройство отказало, и центрифуга в камере "Бурсака" вращалась
с сумасшедшей  скоростью  -  стрелку  зашкалило.  Я  бросился  к  главному
рубильнику и выключил установку.


   Теперь пора объясниться.
   Вы, разумеется, наслышаны о профессоре Бурове-Сакееве, авторе УКОМФИГа?
Понимаю: водопад, он же лавина информации - проскочило.
   Универсальная Комбинация Физических Генераций - вот что такое  УКОМФИГ.
Своих кузнечиков Буров-Сакеев облучал рентгеном, токами  высокой  частоты,
вращал  в  центрифуге,  держал  в  магнитном  поле,  бомбил  ультразвуком.
Скажете, все  уже  было?  Не  торопитесь!  В  УКОМФИГе  соль  в  том,  что
сочетается несочетаемое.
   Впрочем, продолжим.
   Через  установку  "Бурсак-1"  было  пропущено  свыше   тысячи   зеленых
кузнечиков. Трое приобрели невиданную  прыгучесть  -  остальные  бесславно
погибли. Рекордистом оказался кузнечик, выловленный на заливных лугах  под
Костромой. Буров-Сакеев, ничего не скажешь, шутник, назвал его  Бимоном  в
честь знаменитого  негритянского  прыгуна.  Исторический  прыжок  зеленого
Бимона на пятьдесят три метра семьдесят  семь  сантиметров  на  специально
оборудованном  полигоне  близ  деревни   Елыкаево   привел   в   изумление
наблюдавших за экспериментом  специалистов,  включая  знаменитого  Джорджа
Аткинса, гостя из  далекой  Австралии.  "Фэнтэстик!"  -  так  отреагировал
доктор Аткинс.
   Под результаты была  подведена  теория,  которую  кое-кто  воспринял  с
ухмылкой:  ничего  не  знаем,  что  за  УКОМФИГ?  И  тут  доктор   Аткинс,
путешествуя с супругой по Европе, остановился для  заправки  автомобиля  в
княжестве Лихтенштейн и  между  делом  дал  интервью  местным  репортерам.
Прыжок кузнечика Бимона был им причислен к наиболее выдающимся событиям  в
современной биологии. Помощь подоспела кстати - скептики стали затихать.
   А Буров-Сакеев подбрасывал угольку в топку. Дайте только срок  -  будет
вам и молниеносное обучение школьников любому иностранному языку,  включая
японский и  суахили,  и  новая  порода  коров:  две-три  буренки  заставят
бесперебойно работать молочный завод средней мощности. И  даже  чудо-рыбы:
сегодня малек, завтра - килограмма в два, не  меньше.  И  все  -  УКОМФИГ,
УКОМФИГ!
   Еще студентом биофака я заболел методом Бурова-Сакеева. А когда добился
распределения в его лабораторию, то пел и плясал от счастья.
   К опытам на стандартных "Бурсаках"  меня  не  допустили,  а  заслали  в
Елыкаево измерять прыгучесть обработанных кузнечиков, которых доставляли в
опломбированном контейнере.
   Честно сказать, мне скоро прискучило мотаться изо дня в день по полю  с
вешками и рулеткой. Немедленный переход  на  крупные  объекты  -  вот  что
занимало мое воображение. Выбор пал на кроликов.
   Ах, как трудно  оказалось  открыться  Бурову-Сакееву  в  своих  дерзких
планах! Пропаганда грядущих  достижений  УКОМФИГа  отнимала  у  него  уйму
времени.  К  тому  же  заседания  разнообразных  комиссий,  подкомиссий  и
комитетов,  научные  командировки  в  сильно-  и   слаборазвитые   страны:
заполучить аудиенцию у профессора было практически невозможно. А  его  зам
Фугасов встал насмерть. "На наш век,  дорогой,  хватит  и  кузнечиков",  -
отвечал он каждый раз, когда я пробовал заикнуться о кроликах.
   Но я не сдался. Мне удалось подкараулить Бурова-Сакеева после заседания
Ученого совета в институтском буфете. В продолжение моего  рассказа  он  с
неимоверной скоростью поглощал сосиски, не забывая, однако, обмакивать  их
в горчицу. Выложиться я не  успел  -  в  буфет  с  криками  ворвались  два
бородача в джинсовых  костюмах,  схватили  Бурова-Сакеева  и  поволокли  к
выходу.  Его  увозили  на  телестудию:  несмотря  на   жуткую   занятость,
Буров-Сакеев безотказно появлялся на голубом экране.
   Профессора затолкнули в микроавтобус, ожидавший у  подъезда.  Казалось,
все было кончено. Но когда машина, обдав меня черным выхлопом, резко взяла
с места, Буров-Сакеев неожиданно распахнул дверцу и прокричал:
   - Передайте Фугасову: я - за!
   Семафор был открыт, и я, не жалея сил,  принялся  за  монтаж  "Бурсака"
невиданных до сих пор размеров.
   Я толком не знал, чего  хочу  добиться  от  кроликов,  применяя  к  ним
УКОМФИГ. Может, чтоб они, подобно кузнечикам, стали на редкость прыгучими.
Или вырастить у  них  новую  шерсть,  длиной  и  шелковистостью  -  чистый
мохер...
   Три месяца непрерывных опытов не дали результатов:  кролики  дохли,  не
выдержав полной программы УКОМФИГА. Фугасов мурлыкал танго "Кумпарсита"  и
таял от счастья, словно масло в  июльский  полдень,  а  я  начинал  терять
надежду.
   Однако кролик, за которого я принялся на прошлой неделе  -  я  окрестил
его  Кузей  -  повел  себя  молодцом.  Оставалось  последнее  -  опыт   на
центрифуге. И надо же, такая досада: заснул! Проклятое реле!


   Вой вращавшейся по инерции центрифуги, наконец,  смолк.  Я  поднялся  и
дрожащими руками открыл дверь камеры. Смотрю - Кузя живой!  Сидит  себе  в
центрифуге,  передними  лапами  прикрыл  капустный  кочан,   от   листочка
отщипывает. Вот молодец! Вот спасибо! Протянул руку, хотел  погладить.  Но
кролик издал странный звук, словно запела детская дудочка. Верхняя губа  у
него задралась, из-под нее выползли два желтоватых резца.  Задними  лапами
он принялся выбивать о борт центрифуги дробь.  Все  чаще,  чаще.  И  вдруг
хвать за палец!  Зубами!  Отпрянув  назад,  я  врезался  затылком  в  угол
магнитного генератора. Все поплыло, в глазах завертелись радужные обручи и
в каждом - оскаленная кроличья морда.
   Наощупь я выбрался из камеры. Зажмурился, снова  открыл  глаза  -  нет,
непонятное: видение не исчезло. Где-то далеко под порывом ветра с  треском
захлопнулось окно. И тут мое сознание неожиданно пронзила простая мысль  -
зачем? Зачем я все это делаю? Кроличьи морды в обручах разом  исчезли,  но
то, что подспудно зрело во мне, сметая шаткие препоны, хлынуло  наружу.  Я
выбежал в коридор и громко закричал:
   - Идите все сюда! Слушайте!
   Потом мне рассказывали, что, в сущности, произошло.
   Из комнат повыскакивали сотрудники, меня окружили, а я во  всеуслышание
стал называть эксперименты над кроликами сплошной авантюрой: расчет был на
авось - а вдруг? Терзаю, каялся я, ни в  чем  не  повинных  животных,  все
думаю на эффект наткнуться, чтобы моим именем назвали: "Эффект Кукушкина".
А дальше пойдет - покатится: конгрессы с симпозиумами,  ковровые  дорожки,
портреты, непременно портреты, и чтобы в  профиль  -  в  профиль  я  лучше
получаюсь!
   Я исповедовался до тех пор, пока в мое плечо не впилась чья-то железная
рука. Блеснули стекла очков в квадратной оправе - Фугасов! Свободной рукой
он с профессиональной ловкостью отвернул нижние веки моих глаз и, заглянув
в них, прошептал:
   - Ну что ж, все понятно!
   - Может, позвонить ноль три? - произнес чей-то догадливый голос.
   Но Фугасов уже подал знак - меня подхватили  под  руки  и  повели.  Как
оказалось, в мою комнату. Усадили в кресло  оператора  "Бурсака".  Фугасов
велел  всем  выйти,  подошел  к  телефону  и  набрал  номер.   Он   звонил
Бурову-Сакееву, просил его немедленно прийти  -  произошло  "че-пе",  надо
разобраться, принять меры. Остатками сознания я понял, что у профессора не
было никакой охоты мчаться разбирать "че-пе". Но  Фугасов  был  настойчив.
Наконец он положил трубку и с нескрываемым торжеством объявил:
   - Идет!..


   - Что у вас тут происходит? - крикнул Буров-Сакеев еще с порога.
   Я вскочил на ноги и протянул руку в направлении "Бурсака":
   - Там! Там!
   Фугасов попытался загородить дорогу, но профессор легко его отодвинул и
скрылся в камере.
   Через несколько секунд оттуда послышался крик,  с  лязгом  распахнулась
дверь, из камеры, шатаясь, выбрался Буров-Сакеев. Правая рука его с  двумя
выпрямленными пальцами - указательным и безымянным - была воздета,  как  у
боярыни Морозовой  на  бессмертной  картине  Сурикова.  Между  пальцами  -
тоненькая  струйка  крови.  Блуждающий   взгляд   профессора   сошелся   с
фугасовским, и тут Буров-Сакеев с глухим рычанием бросился на своего зама,
явно намереваясь схватить его за горло. Фугасов увернулся  и  выскочил  из
комнаты.
   Тогда, обратившись ко мне - я вжался  всем  телом  в  спинку  кресла  -
Буров-Сакеев приказал:
   - Стенографистку! Живо! Пусть документально, по всей форме!
   ...Пройдут годы. Я состарюсь,  выйду  на  пенсию.  Буду  придерживаться
рационального режима питания. Регулярно следить за прогнозами  погоды.  Но
никогда, - вы слышите, - никогда не выветрится  из  моей  памяти  то,  что
диктовал мой учитель.
   - Записывайте, - вещал Буров-Сакеев  несуществующей  стенографистке,  -
Бимон был прыгуч от природы. Остальные - не я. Ей-богу, не  я!  Фугасов  -
его штуки! Прыгучих  специально  отбирает,  процент  завышен!  В  Сан-Ремо
привязались с вопросами - еле выкрутился.
   Дальше пошло непонятное.
   - Жена Лариса. С прежней было проще. Халатом от "Диора" по морде -  это
как прикажете понимать? А обувь? Покупаешь  -  руки  дрожат.  С  размерами
путаница...
   Он умолк на полуслове. С удивлением уставился на меня, пожевал  губами.
Дыхание стало ровным. Буров-Сакеев взглянул на часы, хлопнул себя  ладонью
по лбу и пробормотал:
   - Черт возьми, у меня же прием делегации!
   И выбежал из комнаты.
   Некоторое время я находился в оцепенении. Потом бросил взгляд на камеру
"Бурсака" - дверь была распахнута. Я заглянул внутрь, там было пусто. Кузя
исчез.
   Я обегал весь институт, спрашивал встречных, не попадался  ли  кому  на
глаза кролик. Меня вынесло к проходной.
   - Дядя Вася! - закричал я  в  ухо  вахтеру,  тому  самому  Евстигнееву,
которого видел во сне  председателем  ученого  собрания.  -  Тут  случайно
кролик не пробегал?
   - Как же! Сию минуту! - с тихой радостью ответил вахтер. - Я  ему:  "Ты
куда, серый?" А он - прыг через барьер!
   Я выбежал на улицу. И сразу увидел Кузю. Кролик сидел на краю  тротуара
у пешеходного перехода. В светофоре горел красный свет. Я начал  красться.
Неожиданно  Кузя  обернулся  и  увидел  меня.  В  тот   же   миг,   сильно
оттолкнувшись лапами, он распластался в воздухе и приземлился на  проезжей
части улицы. Прямо на него мчался автофургон с косой надписью "Мебель"  на
борту. Кузя снова взлетел вверх и опустился на крышу. Автофургон наддал  и
проскочил на желтый увозя моего кролика.


   Ночь я провел без сна. Сомнений не  было  -  Кузя  после  обработки  на
"Бурсаке" стал феноменом. Один  укус  -  и  человек  выплескивает  то  что
глубоко погребено  в  тайниках  его  сознания.  Правда,  действие  эффекта
скоротечно, но тем не менее факт, научный факт... Стоп! А  как  трактовать
профессорскую исповедь?.. Если УКОМФИГ - фугасовские штуки, то  почему  же
Кузя? Или УКОМФИГ тут не при чем?..
   К  утру  стало  ясно  одно:  главное  -  отыскать  Кузю.  Отправлюсь  к
профессору, выложу все. Он поймет. Сделает все  возможное  и  невозможное.
Город будет поднят на ноги. Будьте уверены - Кузю найдут!
   - Да вы  что?  -  удивилась  секретарша,  когда  я  наутро  ворвался  в
приемную. - Он же сегодня улетает на конгресс в Мар-дель-Плата!
   ...Аэропорт! Последний шанс! Перехватить! Во что бы то ни стало!
   Я поймал такси и объяснил шоферу, что будущее науки зависит от него.
   Мы успели. Буквально перед нами к подъезду аэропорта  подъехала  черная
"Волга". Из нее вышел Буров-Сакеев в  сопровождении  незнакомой  девицы  в
голубом парике и изогнутых темных очках. Позади с профессорским  чемоданом
в руках плыл весело улыбающийся Фугасов.
   - Пожалуй, назовем так: УКОМФИГ - программа на завтра,  -  провозгласил
профессор, обращаясь к своей спутнице. - Ну как? Подходит?
   - Гениально! - отозвалась девица, делая пометки в блокноте.
   - А? А? Нравится? - наседал на нее Буров-Сакеев. - То-то! Во мне вообще
погиб первоклассный журналист, а может быть, даже писатель!
   - Нет, в самом деле гениально! Но как быть с текстом? Рука мастера!
   - После  Мар-дель-Плата  все,  что  угодно,  -  пообещал  профессор.  -
Го-то-о-ов на все!  -  пропел  он  неожиданно  бархатным  басом  фразу  из
"Фауста".
   Я забежал вперед и встал на ступенях подъезда с раскинутыми  в  стороны
руками.
   - Имею сообщение исключительной важности! Только вам одному!
   - Самолет, голубчик,  лечу!  -  парировал  мой  выпад  Буров-Сакеев.  -
Валяйте телексом - отель "Континенталь". Пламенный привет!
   Он отсалютовал складным зонтом в черном чехле и  вместе  со  спутниками
скрылся за зеркальными дверями подъезда.
   Оставалось одно - дождаться возвращения Бурова-Сакеева. И тут произошло
неожиданное.


   Спустя неделю, вернувшись  с  работы,  я  включил  телевизор.  Советник
юстиции рассказывал с экрана о борьбе с нарушениями Уголовного  кодекса  в
торговой сети нашего  города.  Через  десять  минут  я  понял,  что  такие
преступления скоро будут изжиты. Примета - участившиеся в последнее  время
явки с повинной.
   Среди прочих  историй  советник  рассказал  о  продавце  из  мебельного
магазина N_15 по фамилии Трикин. Переполненный сознанием собственной вины,
он прямо в магазине публично покаялся, что берет "в  лапу"  за  дефицитную
мебель.
   В  виске  застучал  молоточек  догадки:  Кузя  -  мебельный  фургон   -
раскаявшийся продавец!
   Не теряя времени, я  поспешил  в  мебельный  магазин  N_15  на  окраине
города.
   На выставленной мебели были разложены картонки  с  надписью  "Продано".
Продавцы в синих халатах с фирменными значками на  лацканах  философически
рассматривали редких покупателей. Набравшись духу, я подошел к  одному  из
продавцов - его лицо показалось мне добродушным.
   -  Если  насчет  "Клариссы",  то  не  мечтайте,  -   сказал   продавец,
уставившись на плакат "Спасибо за покупку".
   Я объяснил, что меня заинтересовал удивительный случай с Трикиным.

Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг