Рэдчелл:
- Неправда, генерал!
Председатель:
- Депутат Рэдчелл, вторично предупреждаю вас. Будьте осмотрительнее в
выборе выражений.
Рэдчелл:
- Передо мной номер газеты "Рабочий", где профессор Чьюз опубликовал
договор. Давайте сверим текст и даты. Другого договора Чьюз никогда не
подписывал. Но и от этой вынужденной подписи он отказался. Военный министр
торжественно зачитал здесь письмо Докпуллера, а почему от парламента, от
народа скрывают то письмо Чьюза, где он снова опровергает обвинение против
коммунистов?
Ванденкенроа:
- Какое письмо? Письмо профессора прочитано.
- Другое письмо...
- Никакого другого письма нет.
- Ложь!
Возглас этот раздается с верхней галереи. Все поворачиваются, часть
депутатов встает. Наверху шум. Человек пробирается к барьеру и, свесившись
в зал, кричит:
- Ложь! Отец прислал такое письмо!
(Шум, крики: "Чьюз-младший!", "Выведите его!", "Оскорбление парламента!")
Председатель (стучит молотком и старается перекричать шум):
- Приказываю удалить мешающих работе парламента.
(На галерее возгласы: "Насилие!", "Где свобода слова?", "Прочтите письмо
Чьюза!")
Председатель (в ярости):
- Удалите постороннюю публику! Всех! Немедленно!
(Невероятный шум, крики. Охрана выводит публику с галереи.)
Через полчаса Рэдчелл получает возможность возобновить речь:
- Я требую, чтобы было прочитано письмо, о котором говорил сын Чьюза.
Председатель:
- Депутат Рэдчелл, в третий раз призываю вас к порядку. Вы не имеете права
ссылаться на безответственные выкрики посторонней публики.
Рэдчелл:
- Профессор Чьюз-младший отвечает за свои слова. Я требую...
Председатель (раздраженно):
- Депутат Рэдчелл, немедленно прекратите пререкания с председателем.
Извольте подчиниться!
(Крики: "Гоните красного!")
Рэдчелл:
- Хорошо, господин председатель. Вы правы. Такова свобода в нашей
Великании. Она, эта свобода, означает, что прокурор может свободно
клеветать на коммунистов, военный министр может свободно расстреливать
рабочих и свободно устраивать провокации, чтобы разжечь мировую войну,
господин председатель может свободно удалять постороннюю публику из
парламента. Но ведь "посторонняя публика" есть и за стенами парламента. Ее
вы не удалите, потому что это весь трудовой народ, это рабочие. Они не
позволят ни расстреливать себя, ни гнать на бойню ради интересов
докпуллеров. И что бы вы тут ни решали, господа депутаты, рабочие
отвечают: долой поджигателей войны!
(Громовой рев. Крабы и раки вскакивают с мест. В воздухе мелькают сжатые
кулаки. Под общий шум Рэдчелл сходит с трибуны.)
Через полтора часа непрерывного рева председатель, основательно
поработавший молотком, заявляет, что перед голосованием закона о создании
комиссии по лучистой энергии депутат Лудвер желает внести дополнения от
имени левых демократов ("люди").
Лудвер предлагает назвать комиссию так, как ее называл Рони, и включить в
закон "план оздоровления", а также указания об использовании энергии в
сельском хозяйстве.
- Развернувшиеся прения, - продолжает Лудвер, - в особенности выступление
депутата Рэдчелла, а также оговорка в письме профессора Чьюза о мирном
использовании лучей требуют принятия специальной статьи, категорически
запрещающей использование лучистой энергии в военных целях.
(Новый взрыв негодования среди раков и крабов. Крики: "Люди продались
коммунистам!", "Красный подпевала!")
Через полчаса выступает генерал Ванденкенроа с решительным возражением
против всяких дополнений, в особенности последнего, по следующим причинам:
во-первых, в названии комиссии сказано: "в мирных целях" - это значит, что
ни в каких иных целях комиссия работать не имеет права;
во-вторых, профессор Чьюз в своем письме пишет, что он будет работать лишь
в области мирного строительства - это ограничение действительно лишь для
него самого, а не для лучей;
в-третьих, если профессор Чьюз передает лучи для мирного строительства, то
господа Докпуллер и Мак-Кенти передают их для укрепления военной мощи
страны, что дает правительству юридически обоснованное право всесторонне
пользоваться ими;
в-четвертых, возражения коммунистического депутата против письма господ
Докпуллера и Мак-Кенти не обоснованы, так как с юридической и деловой
точек зрения договор при всех условиях есть договор;
в-пятых, военное министерство не считает себя вправе оставить страну
безоружной перед лицом красной измены и готовящегося нападения
Коммунистической державы; уважая, однако, требование профессора Чьюза,
военное министерство согласно, что комиссия будет работать лишь в мирной
области, всю же иную работу с Y-лучами военное министерство берет
непосредственно на себя.
Председатель предупреждает, что необходимо ускорить темпы работы.
Переговоры со стачечным комитетом результатов не дали: электрический ток в
парламент подан не будет, а свечи получены в ограниченном количестве - на
всю ночь не хватит.
Крабы и раки требуют прекращения прений и немедленного голосования.
Рэдчелл заявляет, что он будет голосовать против закона в настоящем его
виде. Рони говорит, что его фракция от голосования воздержится, но в
случае принятия закона внесет те дополнения, о которых говорил Лудвер.
Голосами раков и крабов закон принимается в настоящем виде, дополнения
отвергаются.
(Очередной взрыв. Председатель что-то отчаянно кричит, его не слышат, он
поднимает над головой свечи. Депутаты понимают намек и через двадцать
минут умолкают.)
Служебный персонал разносит свечи. Их так мало, что каждую приходится
разрезать на несколько частей. В зале нет ни канделябров, ни подсвечников,
ни люстр - свечи устанавливаются прямо на пюпитрах. При столь необычном
освещении зал принимает фантастический вид.
Министр труда оглашает законопроект о беспрепятственном восстановлении
возвращающихся на работу и о запрещении преследований за участие во
всеобщей забастовке. Министр отмечает истинно демократический характер
закона. Но в то же время он указывает на то, что для продолжения
забастовки теперь уже нет никаких оснований, продолжать ее могут лишь
красные заговорщики. Поэтому на лиц, в течение двух ближайших суток не
явившихся на работу, действие закона не распространяется.
(Овация. Но многие свечи гаснут, и аплодисменты быстро смолкают.)
Рэдчелл заявляет, что этот "либеральный" закон, в сущности, является
грубым приказом закончить забастовку в течение двух суток. Распоряжение о
прекращении забастовки может дать только стачечный комитет. Вместо этого
закона парламент должен потребовать смещения и наказания министра
внутренних дел, военного министра и начальника полиции, виновных в
расстреле рабочих.
(Шум, крики: "Долой красных!" Отчаянные вопли: "Осторожно, свечи!")
Голосами крабов и раков закон принимается. Принимается также обращение к
рабочим с призывом прекратить забастовку, ввиду того, что утвержденный
парламентом закон о лучистой энергии принесет всем благоденствие.
Несмотря на общую усталость, по залу пробегает оживление, когда
председатель сообщает, что на очереди законопроект о запрещении
заговорщических партий. Министр юстиции разъясняет, что закон относится не
только к тем партиям, которые, подобно коммунистам, непосредственно
помогают иностранной державе, но и к тем, которые поддерживают эти
заговорщические партии.
- А мы сегодня были свидетелями, - грозно говорит министр, - как люди,
вместо того чтобы поддержать раков и крабов, во всем поддерживали
коммунистов.
(Голоса: "Позор!")
Рони просит министра наконец ответить, что же фальшиво: так называемая
секретная коммунистическая директива или так называемый договор между
Докпуллером и Чьюзом?
Рэдчелл (с места):
- Оба фальшивы!
(Крики: "Заткните красным глотки!", "Вон заговорщиков и их помощников из
парламента!", "Раки и крабы, объединяйтесь против людей!")
Разъяренные раки и крабы бросаются на своих противников. Людям угрожает
серьезная опасность: раки и крабы подавляют их количеством. Общая свалка.
Страсти разгораются, но в это время гаснут свечи. Отчаянный крик:
- Господа депутаты, свечи кончились!
Насмешливый возглас Рэдчелла:
- По домам, господа депутаты, ваша игра не стоит свеч!
26. Рабочее место ученого
Если наука хочет помочь человечеству, она должна найти нового хозяина.
Проф. Д.Д. Бернал. "Наука и промышленность"
Профессор Чьюз с нетерпением ждал сына. Он счел неудобным лично явиться на
заседание парламента, где должен был разбираться вопрос о создании
комиссии по лучистой энергии.
То, что сын не вернулся вечером, не удивило старика: заседание, очевидно,
затянулось. Но когда сын не явился и на следующее утро, Чьюз начал
волноваться.
Эрнест Чьюз запаздывал не по своей вине. Охрана грубо вывела его из зала и
составила акт об оскорблении парламента. Затем он попал в руки полиции,
которая на всякий случай продержала его до утра, пока не явился начальник.
Узнав о том, что перед ним сын знаменитого ученого, изобретение которого
обсуждалось в парламенте, полицейский чиновник, в конце концов, отпустил
"нарушителя порядка".
Чьюз, между тем, в нетерпении шагал по кабинету. Роберт принес утренние
газеты. Теперь в связи с забастовкой их было совсем немного. Чьюз вынул из
пачки первую попавшуюся. Это оказалась "Свобода".
Чьюз надел очки, и залп заголовков ударил в него с газетного листа:
ВЕЛИКИЙ ДЕНЬ НАЦИОНАЛЬНОГО ТОРЖЕСТВА И ЕДИНЕНИЯ
ВСЕМОГУЩИЕ ЛУЧИ - СОБСТВЕННОСТЬ ВЕЛИКАНИИ!
ИХ ПЕРЕДАЛИ НАРОДУ СЛАВНЫЕ ПАТРИОТЫ И НАЦИОНАЛЬНЫЕ ГЕНИИ ДОКПУЛЛЕР, ЧЬЮЗ И
МАК-КЕНТИ
ИЗ РУК ЭТИХ ВЕЛИКИХ ВЕЛИКАНЦЕВ ПАРЛАМЕНТ ПРИНЯЛ ЧУДЕСНЫЙ ДАР
ОТНЫНЕ ВЕЛИКАНИЯ ИМЕЕТ ДЕШЕВУЮ ПИЩУ
ОТНЫНЕ ВЕЛИКАНИЯ НЕ ИМЕЕТ БОЛЕЗНЕЙ!
ОТНЫНЕ ВЕЛИКАНИЯ ВСЕМОГУЩА!
ЛЮБАЯ СИЛА В МИРЕ ПОДЧИНИТСЯ ВОЛЕ ВЕЛИКАНИИ!
ТАК СКАЗАЛ ВОЕННЫЙ МИНИСТР ГЕНЕРАЛ ДЖЕМС-АРЧИБАЛЬД ВАНДЕНКЕНРОА
ПОРА ОБУЗДАТЬ КОММУНИСТИЧЕСКУЮ ДЕРЖАВУ, ГОТОВЯЩУЮСЯ НАПАСТЬ НА НАС
НАПРАВИМ НА КОММУНИСТИЧЕСКУЮ СТОЛИЦУ ВЕЛИКАНСКИЕ ЛУЧИ!
УМЕРТВИМ ДЕТЕЙ В ИХ КОЛЫБЕЛЯХ, СТАРУХ - ЗА ИХ МОЛИТВАМИ, РАБОЧИХ - ЗА ИХ
РАБОТОЙ!
Чьюз вскочил из-за стола. Что это - бред? Он нажал кнопку звонка и
одновременно закричал:
- Роберт! Роберт!
Прибежал запыхавшийся Роберт.
- Машину! Быстро! Сейчас же!
Он разложил газету на столе и склонился над ней. Его душил гнев. Он
скомкал газетные листы и с силой швырнул их на пол... Подлецы!
И вдруг Чьюз зло рассмеялся: лучей у них нет! Лучи уничтожены.
Чьюз поднял газету, разгладил ее листы и снова принялся читать. Каждая
строчка источала яд ненависти, вражды, насилия, смерти!
Роберт доложил о приезде сына. Слуга таинственно прошептал:
- С профессором Эрни этот... коммунист...
И многозначительно посмотрел на хозяина.
С профессором Чьюзом-младшим действительно приехал Гоувард Рэдчелл,
коммунистический депутат парламента.
Старик бросился к ним.
- Послушайте, что же это такое? Обман, наглый, подлый обман средь бела
дня. Ведь это же не правители, а какие-то мелкие жулики!
- Положим, крупные, - возразил Эрни.
Эрни и Рэдчелл рассказали Чьюзу о вчерашней парламентской комедии.
- Особенно хорош был генерал Ванденкенроа, - усмехнулся Рэдчелл. - Вы
знаете его, профессор?
- Имел сомнительную честь...
- Кандидат в фашистские диктаторы. Все эти "золотые рубашки", "легионеры",
"рыцари", "вольные тюремщики" только и мечтают о том, чтобы генерал въехал
в столицу на белом танке и чтобы они под его командованием уничтожили
обветшалую демократическую бутафорию. Тогда они могли бы выступить во всей
своей фашистской красе, без всяких фиговых листков. Сам Докпуллер
подкармливает генерала. И знаете, почему выбор пал именно на него? Широкие
плечи, могучая грудь, трубный голос...
- Вряд ли Докпуллер поблагодарит его за вчерашнюю болтливость, - заметил
Эрнест.
- Докпуллер, конечно, был уверен, что у генерала хватит ума не оглашать
его письма, - сказал Рэдчелл. - Но когда господа генералы входят в раж,
они окончательно теряют способность соображать и выбалтывают самые
сокровенные секреты. Теперь этот кукольный кандидат в диктаторы получит
хорошую нахлобучку! Может быть, даже Докпуллер прикажет подыскать другого
генерала - этого товара, сами знаете, вдоволь.
- Да, отец, - сказал Эрнест, - все дело в том, что ты породил великана.
Наше же государство, пока им командуют докпуллеры, может называться
Великанией - увы! - только в ироническом смысле. Конечно, страна наша
велика. Докпуллеры, оседлав ее, возомнили и себя великими. Самая нелепая,
самая смешная мания величия! Именно они-то, докпуллеры, мешают и нашей
стране и нашему народу стать по-настоящему, по-человечески великими.
Великания! Нет, они превратили нашу страну в "Великоманию", в страшилище и
посмешище для всего культурного человечества. Тюрьма даже в сто этажей -
все-таки тюрьма. Вот почему душно тебе, отец, почему твоему изобретению,
этому настоящему великану, тесно в Великании докпуллеров. Они могут
применить его только для войны, чтобы поработить весь мир, чтобы
превратить всю нашу планету в тюрьму...
- Так что же делать? - с тоской спросил старик.
- Мне не хотелось воскрешать нашего старого спора... Вся беда в том, что
ты аполитичен.
- Я аполитичен? - Старик вскочил как ужаленный. - Да, было время, я
многого не понимал, я ошибался... Но теперь, ты же видишь, Эрни, все
изменилось...
- И все-таки ваш сын прав, - спокойно сказал Рэдчелл. - Вспомните, как вы
пришли к ученым и бросили свой призыв. Вы думали, что все сейчас же пойдут
за вами. Вы думали, что стоит лишь вам прозреть, как прозреют и все ваши
коллеги. А они взяли и не прозрели... - Чьюз молчал. - А когда вы
убедились в том, что они не прозрели, то сразу впали в панику. Я был на
собрании и слышал вас. Вы заклинали их, вы предупреждали, что мир без них
погибнет. Но вы забыли о миллионах простых работающих людей, которые не
собираются погибать.
- Ради них, ради их спасения я только и говорил, - перебил Чьюз.
- Но вы видели в них лишь объект для спасения - вот они беспомощно ждут,
пока их спасут учёные. А эти люди спасут не только себя, но и вас и все
человечество. Конечно, ученые могут помочь им, и еще как помочь! Но без
миллионов простых людей ученые - просто нуль.
Чьюз молчал. Но, странно, прямые и резкие слова Рэдчелла не обижали его.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг