- Да, я знаю, вы всё взвесили. И кому-то действительно нужно на это
пойти,- сказал Артур Кондратьевич и слабо пошевелился на ложе,
вмонтированном в КД.- Но опасность слишком велика.
- Опасность?- Я вздернул брови и придал лицу недоуменное выражение.
- А вы подумали о том, годится ли организм человека для
усовершенствования, есть ли основа?
У меня мелькнула подлая мысль, что он говорит так потому, что с его
организмом уже все покопчено. Но не превращаться же всем людям в таких вот
КД, но оставлять же человечеству продолжать свои дела кибернетическим
механизмам!
- Неиспользованные возможности,- сказал я,- миллиарды незадействованных
нервных клеток, резервы мышц, неизвестные сигнальные системы. Да и мало ли
чего еще...
- Я говорю об основе, о принципах,-напомнил он,- Может ли дождевой червь
выйти в космос, жить в космосе? А ведь человеческий организм построен на
тех же принципах, что и организм дождевого червя. Получение энергии,
переработка информации...
Он поморщился, видимо, от боли и умолк,
- Если я снова начну доказывать вам...- сказал вместо Артура Кондратьевича
КД.
- То я приведу новые контрдоводы,- засмеялся я.
- Но, по крайней мере, начиная опыт на себе и своих товарищах, оставьте
пути для отступления,- продолжал КД.
- Хорошо, я оставлю. Но отступления не будет.
- Вы слишком молоды для руководителя института,- проговорил Артур
Кондратьевич.- Никогда не нужно говорить о будущем так категорически.
Будущее нельзя подогнать под мерку нашей сегодняшней уверенности.
Я молчал, думал о том, что уже все сказано. Он понял.
- Прощайте,- сказал Артур Кондратьевич. Он поднял руку ко лбу тем
неопределенным жестом, который означает: то, о чем надо вспомнить, совсем
близко, не подходах к станции. И его поднятая рука превратилась в подобие
семафора, открывающего путь.-Впрочем, до свидания. Мы ведь еще не раз
встретимся.- Он заметил растерянность на моем лице и засмеялся. В его
горле булькало.- Нет, это будет не машина, а я. Сохранится главное - образ
мышления. Какая разница, из чего я состою: только ли из белков или из
белков, пластмассы и металла! Ведь и сейчас во мне почти вся периодическая
таблица, в том числе и металлы. Зато когда мое тело будет проще и надежней
устроено, мозг станет во много раз мощнее.
Он внимательно посмотрел мне в глаза, словно читая в них упрямое неверие и
жалость к нему - к человеку, которому понадобилось утешать себя таким
образом.
- А в доказательство моих слов мы с вами тогда продолжим разговор о том,
каким путем должен идти человек к бессмертию. К тому времени у меня
накопится, к сожалению, достаточно доказательств, чтобы убедить вас.
Он сказал "к сожалению", давая еще один повод не верить ему.
2
Контрольный механизм предупредил меня во второй раз, что я веду тоноплан
слишком рискованно. Я раздраженно щелкнул выключателем, и экран контроля
погас. Далеко внизу зажигал огни вечерний город. Мимо меня сверкающими
искрами проносились другие машины. Я включил вертикальный винт, настроил
автопилот на волну видеофона и нажал кнопку вызова.
На экране возникло лицо Майи. Я пытался отыскать на нем то, из-за чего
меня вызвал профессор Пирин,- следы опасной болезни, но с боязливой
радостью не находил их. Возможно, профессор ошибся? Если бы так!..
Последовал легкий толчок: "ЭР-5" сел на крышу моего дома. Я спустился по
лестнице на круговую тропинку, быстро шел, почти бежал, стараясь сдержать
свой шаг.
Нажал кнопку предупредительного звонка и отвел пластмассовый занавес. Я
увидел двух женщин, похожих на сестер-близнецов: жену и дочь. Но Альта
выглядела старше своей матери, хотя ей исполнилось двадцать три, на два
года меньше, чем было Майе, когда та получила бессмертие. (Я упорно не
употреблял более осторожных слов, вроде "долголетие", "равновесие
процессов" и т. д., которыми пользовались другие.) Альта унаследовала от
матери не только внешность, по и движения, и походку - 1 к счастью,
бьющейся стеклянной посуды теперь было совсем мало. А вот характер у нее
иной, чем у матери,- его мягкость напоминала о мягкости кошачьей лапы, а
упрямство было непробиваемым. В минуты ссор Майя утверждала, что у дочери
мой характер.
Во взгляде Альты, устремленном на меня, я уловил беспокойство и скрытый
упрек. Но почему упрек?
- Профессор сейчас прилетит,- сказала Альта.
Я сел на постель Майи, рассказал о событиях дня, о том, что начали новую
серию опытов по классификации памяти. Иногда переводил взгляд со
спокойного лица жены на напряженное лицо Альты. Ее гибкие пальцы
выстукивали какой-то ритм. Прошло двадцать пять лет с начала нашего опыта
бессмертия, а академия все еще не разрешает проводить массовые испытания
на людях. Больше того, она не разрешила мне пока включить в число
подопытных собственную дочь. Но не может же Альта стариться на глазах у
нестареющих родителей, знающих, что они могут отвести от нее это проклятие
природы!
Я чувствовал, что во мне просыпается раздражение. Услышав легкий шум
моторов, поспешил навстречу профессору - наконец-то хоть одна
неизвестность закончится.
- Давно вас не видел. Выглядите неплохо!-приветствовал он меня.
Я молча вопросительно смотрел на него. Он отвел взгляд и сказал:
- К сожалению, это очень серьезно. У нее начиналась ангина. Чтобы
прекратить болезнь, я омыл миндалины. Боюсь, что это послужило толчком...
Он говорил слишком медленно, с резиновыми паузами. Я резко спросил.
- Толчком к чему?
Он съежился, голова ушла в плечи.
- Видите ли, когда вы выводили линии связи наружу, к прибору "С", то
вызывали мутацию ткани...-Он шумно прочистил горло.- Поймите меня
правильно. Я не ставлю это в прямую зависимость. Больше всех виноват я:
предварительно не посоветовался с вами. Ведь не было бы толчка, примени я
не радиактивный раствор...
Он был невыносимо медлителен. Догадка созрела. Очевидно, мои губы
шевелились в лад мыслям, и профессору ничего иного не оставалось, как
подтвердить:
- Да, перерождение... Никогда не видел такого бурного...
Теперь я все понял.
- И переродились именно те участки ткани, где мы вызвали мутацию?
- Началось с них.
- Захватывает весь организм?
Он в ответ наклонил I олову, так и не сумев взять часть моей вины не себя,
и от этого ноша показалась ему еще тяжелея. Я почувствовал благодарность к
нему.
Мы вошли в дом. Теперь я понимал, почему Альта смотрела на меня с упреком.
Ведь я мнил себя победителем природы. Кретин, не сумевший предвидеть даже
первые последствия опыта! Экспериментировал несколько лет на морских
свинках, на обезьянах - и решил, что все сделано. Единственное оправдание
в том, что опасность нависла и надо мной. Но я же выбирал ее добровольно,
был готов к ней, а Майя верила мне почти как богу... Я посмотрел на
бледное лицо жены с легкими синими тенями под глазами и подумал, что раз
природа создала ото существо, то должна была создавать навечно. В моей
голове мелькали разные мысли и воспоминания. Я вспомнил название старой
книги "Мертвые остаются молодыми" и по аналогии подумал, что я хотел
перешагнуть это правило. Я хотел, чтобы и живые оставались молодыми. Ведь
природа вначале и создала жизнь бесконечной. Простейшие организмы
бессмертны: они передают по наследству всю свою сущность. Бессмертные
споры микробов путешествуют в айсбергах и даже в метеоритах.
И только наиболее сложные создания, такие, как человек, не вмещают свою
великую разнообразную сущность ни в какие гены, никакой химический язык не
в силах передать всю личность. Именно поэтому они смертны больше всех
остальных.
А быть может, личность не имеет для природы никакого значения и важно лишь
то, что остается в генах? Абсурд! Со дна моей памяти, моего существа
поднялась ненависть к судьбе, безмолвно завещанная предками. Я подумал о
людях, о моих братьях по несчастью. В какую тьму мы ввергнуты
матерью-природой с самого дня рождения! И только одну свечу - разум - она
дала нам в странствиях по лабиринту: то ли сжалившись, то ли потому, что
не могла не дать. И он служит нам и слабым огоньком и компасом в стране,
где север и юг условны и где путь из тьмы не обязательно является путем к
свету.
А мною ли природа дала другим своим созданиям - животным, кроме
бессмертной муки? Мне страшно захотелось погладить лошадь с выпирающим
каркасом ребер, впряженную в тяжелую телегу. Такую конягу я видел когда-то
на картинке.
Так я утешал себя, отвлекался, юродствовал - лишь бы не думать о своей
личной вине. Ведь это я, а не природа, вовлек Майю и других людей в опыт,
который не был достаточно подготовлен. И я должен нести за это
ответственность.
Опять юродствую - ответственность. Прикрываюсь красивыми словами, когда
надо действовать, искать выход, подавить в себе боль, отчаянье, страх и
вспомнить цифры, схемы реакций...
Вот так сквозь весь хаос путаных мыслей пробилась и оформилась одна, очень
простая и четкая; надо взять себя в руки. Ока приходила ко мне всегда как
спасение. Может быть, именно поэтому я и слыл волевым человеком.
Я выбросил из головы все ненужные сейчас воспоминания: название книги,
картинку, слепую ненависть. Насильно, как воду по трубам, смывая накипь,
погнал по нервам приказ спокойствия. И стал иным человеком - не таким,
каким знал себя сам, а каким знали меня другие. И каким, возможно, я и был
на самом деле.
Я взял у профессора показания электронного диагноста и отвез их в
институт. Оттуда позвонил в Объединенный центр космической биологии,
которым руководил Степ Степаныч. Мне ответили, что директор сейчас в
Лунном филиале, и посоветовали, как с ним связаться. Затем я вызвал по
видеофону Юру и попросил его поскорее прибыть.
Теперь каждая минута моего времени была рассчитана и предназначена для
действия или для обдумывания его. Через несколько дней перерождение
захватит настолько большие участки, что будет уже поздно спасать организм.
Это оставшееся время сверкало в моей памяти, как светящееся табло на
спортивных соревнованиях.
Пока прибыл Юра, я успел задать программу вычислителям. Я вытеснил из
своего мозга боль и растерянность, и все же их место не было заполнено.
Оставалась сосущая пустота. Дело в том, что у меня не было уверенности, а
обманывать себя я не умел.
Вычислители рассчитали развитие болезни на ближайшие двадцать шесть часов.
Теперь я видел врага в лицо.
- Я вызову Первый медицинский,- деловито предложил Юра, выслушав
сообщение. В его прозрачных глазах блестело все, что он хотел бы скрыть.-
У них сильны биофизики. Потом моя лаборатория начнет поиски среди
нуклеопрепаратов. Ты возьмешь на себя остальное, идет?
Я внимательно посмотрел на него. Он уже успел по-настоящему успокоиться -
так же как и я. То, что случилось с Майей, угрожало нам всем, и это
придавало спокойствие в борьбе. Ничего другого нам не оставалось.
*
Я ответил на вызов видеофона. На экране показалось овальное сооружение с
антеннами, полупрозрачными круглыми окошками, за которыми что-то мерцало и
пульсировало.
- Кто меня вызывает?- спросил я.
- Вас вызывает ДАКС,- послышался знакомый голос, но на экране застыли все
те же аппараты.
Я не мог вспомнить, как расшифровывается ДАКС, что это за организация, и у
меня не было времени решать головоломку. Поэтому я еще раз спросил:
- А кто говорит от имени ДАКСа?
- От имени ДАКСа говорит он сам,- четко прозвучал ответ.
Я вспомнил человека, умершего свыше тридцати лет назад. Этот голос
принадлежал ему. Я понял, как расшифровывается "ДАКС"-двойник Артура
Кондратьевича Степанова.
Он сильно изменился за несколько лет: достроил у себя блоки памяти,
переделал отдельные узлы, создал новые органы-аппараты.
- Здравствуйте,- вежливо поздоровался я, вспоминая, что ДАКС выступает
консультантом по вопросам синтеза белка.
- Здравствуйте, мы давно с вами не виделись,- ответил он.- За это время вы
почти не изменились. Отрадно.
- Но моя жена...- начал я, не зная, как лучше сообщить о случившемся и
попросить помощи. - Я уже все знаю,- проговорил ДАКС.- Получил результаты
анализов и заключение от электродиагноста. Что вы предпринимаете?
Он тактично облегчал мою задачу и устранял смущение, сразу же показывая,
что не интересуется интимной стороной дела, оставляет это людям.
Я рассказал о том, что уже успел сделать. Он одобрил мои действия, обратил
особое внимание на необходимость исследования энергетического состояния
пораженных участков.
- Может быть, использовать узел "С" для того, чтобы послать сигналы,
прерывающие болезнь?- предложил он.- Я подберу полный код сигналов
восстановления клетки, и вы пустите их через узел "С" на перерождающиеся
участки. До свидания.
Экран видеофона погас. Я опустился в кресло и пребывал в оцепенении.
Неужели все решится так просто? Чувствовал свое тело, дрожь мускулов левой
руки, пульсацию артерии на виске. Так же слабо в моем усталом мозгу начала
пульсировать надежда. Я забыл о неприятном чувстве, которое когда-то у
меня вызывал ДАКС. Сейчас он мог спасти мою жену - этого было достаточно...
Я вспомнил символическую фигуру Артура Кондратьевича, как бы уходящего в
своего двойника, его спокойную, добрую улыбку. Мне начало казаться, что он
передал двойнику не только модель своего мозга, но и чувства, например
расположение ко мне.
*
Когда приехал Степ Степаныч, болезнь Майи уже начала отступать. Я услышал
зычный голос, заполнивший коридор института, и поспешил навстречу. Степ
Степаныч шагал вперевалку, покрякивая, излучая озабоченные улыбки и
разгрызая на ходу орешки-шуточки. Он выглядел помолодевшим, лицо покрывал
темный загар, седина совершенно исчезла. Стиснув меня в медвежьих
объятиях, приговаривал:
- Здравствуй, здравствуй, брат! Наконец он отпустил меня, слегка
отстранив. В это время из кармана его куртки появилась блестящая голова с
усиками. Она взглянула на меня изумрудным глазом.
Степ Степаныч уловил мой взгляд, сунул руку в карман и вытащил миниатюрный
карманный автомат. Такие кибернетические игрушки теперь были у многих
людей. Их дрессировали, вырабатывая условные рефлексы, обучали, а затем
они выполняли всякие мелкие поручения.
- Ее зовут Рита,- сказал Степ Степаныч.- Эта кибернетическая черепашка
умеет причесывать меня, отлично выводит пятна на одежде, производит
несложные расчеты. Хочу сделать ее еще спортивной болельщицей.
Кибернетическая Рита поползла по куртке Степ Степаныча: ей, видимо, что-то
не понравилось и она поспешила к карману. Рита ползла забавно, с короткими
остановками, замирая, как будто ей что-то могло грозить.
- Расскажи, как живешь,-попросил Степ Степаныч. Я начал рассказывать, а
мысль почему-то возвращалась к "черепашке", сидящей в кармане моего
давнего приятеля.
Прибежал Юра, с лета остановился, приглядываясь к Степ Степанычу.
Несколько секунд они стояли молча, и худощавый Юра выглядел действительно
"этакой скелетиной с ушами", как его дразнили, на фоне могучего Степ
Степаныча. А затем "смешались в кучу кони, люди", затрещали Юрины кости в
горячих объятиях, и я вспомнил, что они не виделись почти два года.
Я рассказал Степ Степанычу о случившемся. Втроем мы прошли в комнату к
Майе. Она сразу заулыбалась, села на постели, протянула навстречу обе
руки. Короткие рукава легкой кофточки затрепетали; я заметил легкую
припухлость на левой руке, в месте вливания. Подумал, что всего этого,
мимолетного, нельзя воссоздать ни в каком двойнике: ни кибернетическом, ни
биологическом.
Мы делились воспоминаниями, перебивая друг друга, рассказывали о разных
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг