Николай РОМАНЕЦКИЙ
КАЗАКИ-РАЗБОЙНИКИ
______________________________________________________________________
Романецкий Николай Михайлович (Ленинград)
Выдумки чистой воды: Сборник фантастики, т.2, с.163-203
ВТО МПФ при ИПО ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия", 1990
(c) Составление А.Г.Бачило, 1990
OCR и редакция Dauphin, июнь 2003
______________________________________________________________________
Посетительница была еще вполне хороша собой. Этакая начинающая
увядать красавица, в былые времена сводившая парней с ума и до сих пор
знающая себе цену. Время от времени она игриво проводила рукой по
волосам, чисто по-женски, легко и стремительно, и сразу становилось
ясно, что она и сейчас не прочь понравиться. Но стоило ей начать
говорить, как это впечатление мгновенно исчезало.
- Доктор, - говорила она дрожащим голосом. - Вы представить себе
не можете, как я о нем беспокоюсь! И я бы не обратилась к вам, члену
Мирового Совета, если бы...
- Извините, - сказал Калинов. - Я не вполне понимаю, что вас
взволновало... Для его возраста это совершенно нормальное явление...
Все очень просто! Они где-нибудь собираются, слушают музыку, решают
проблемы бытия... Вы не помните, какими мы были в их годы?
Женщина смотрела на него, широко раскрыв глаза, даже кивала, вроде
бы соглашаясь, но Калинов чувствовал, что слова, сказанные им,
совершенно ее не убеждают. И было ясно видно, что, и слушая, она не
перестает думать о чем-то своем.
- Нет, доктор, - сказала она. - Вы не понимаете... Вы просто не
можете этого понять!.. Игорь - мой единственный ребенок. Другого у
меня уже не будет... Вы понимаете?.. Я всю жизнь чувствовала то, что
в этот момент чувствовал он...
Ей явно надо было дать выговориться, и Калинов стал просто
слушать, даже не пытаясь вставить в этот монолог ни одной своей
реплики. Он слушал, анализировал и старался понять, чем же он может ей
помочь.
- Когда ему было плохо - было плохо и мне, - говорила она. - Когда
он чему-то радовался, моя душа пела от счастья... Когда ему было
больно, я корчилась от боли... - Она вдруг всхлипнула, и голос ее
задрожал еще сильнее. - Совсем недавно все изменилось... Все-все-все!
Он больше не мой... Он стал скрытен, ничего мне не рассказывает... Я
не нужна ему... А совсем недавно он стал исчезать...
Она достала носовой платок и высморкалась. Калинов вытащил из бара
бутылку минеральной воды, наполнил стакан. Она судорожно схватила его,
поднесла трясущейся рукой к губам. Стало слышно, как часто-часто
застучали о стекло зубы.
- Спасибо, - сказала она, отпив несколько глотков и вытерев
платком рот. - Вы понимаете, я боюсь... Я просто боюсь! Он уходит, и
я боюсь, потому что совершенно перестала его чувствовать. Как будто
что-то оборвалось... Вы понимаете?
Калинов кивнул.
- Я не знаю, в чем тут дело... Я не понимаю...
- Кто вы по профессии? - спросил Калинов.
- Кулинар... Но при чем здесь моя профессия?.. Это совершенно
неважно! Он исчезает, доктор, вы понимаете?!
Калинов опять кивнул. Конечно, он понимает. Разумеется, он все
понимает. Да и понимать тут нечего!.. Ситуация хоть и не часто, но
встречающаяся. Наверняка не замужем... И не была. Ожегшись на молоке,
дуют на воду... И вот смысл всей жизни, всего существования - сын,
единственный и неповторимый, кровиночка родная, плоть от плоти, никто
нам с тобой больше не нужен, нам и вдвоем хорошо, правда?.. А годы
уносятся, и вот уже ошалевшая от любви мама не может заменить ему мир.
И он уходит. Они все уходят... Ничего не поделаешь: юность, как
правило, бессердечна. И ничем не поможешь, потому что это жизнь... Вот
только как ЕЙ все это объяснить?
- Вы напрасно так волнуетесь, - сказал Калинов. - Я тоже в юности
сбегал из дома. И не один раз... Мы собирались где-нибудь на Огненной
Земле, жгли костер и до хрипоты спорили... Или отправлялись в
Экваториальную Африку, танцевали там под палящим солнцем и целовались
с девчонками звездной ночью...
Ее передернуло, и он тут же пожалел, что заикнулся о девчонках.
Материнская ревность... Самая темная ревность в мире! Сколько же горя
эта женщина может принести и себе, и сыну, и еще кому-то... И что
теперь с ней делать? Не предлагать же ей сеансы эмоциотерапии, в самом
деле! Это для молодых, а в ее возрасте может оказаться уже и не
безвредным для психики. Конечно, если бы ревность грозила сдвигами...
Он вдруг ощутил полнейшее бессилие. Это иногда случалось, правда,
чрезвычайно редко, и тогда он, один из лучших специалистов планеты,
начинал жалеть, что не пошел, скажем, в кулинары. То ли дело! Никаких
тебе поражений.
- Как вас зовут?
- Нонна Крылова. - Она снова всхлипнула.
- Послушайте, Нонна... Не надо так отчаиваться. Все это пройдет,
поверьте... Очень скоро пройдет. Надо только немножко потерпеть.
Придет время, и ваш Игорь перестанет убегать на свою Огненную Землю.
Надо только чуть-чуть потерпеть...
Она вдруг высокомерно посмотрела на него и гордо вскинула голову
с шапкой разноцветных волос.
- Доктор, - сказала она. - Не надо меня учить терпению. Я начала
терпеть давно, еще с тех пор, когда он в первый раз забился у меня под
сердцем. - Она положила руку на грудь. - Все эти годы я терплю и жду,
когда он вырастет. - Она с тоской, протяжно вздохнула. - Вот вырастет
он, думала я, и обязательно сделает меня счастливой, самой счастливой
на свете. Не зря же я отдала ему свою жизнь!.. Впрочем, не в этом
главное. - Она махнула рукой. - Вы понимаете, в чем дело?.. - Она
замялась.
- Внимательно слушаю вас, - сказал Калинов.
- Я уже говорила, что чувствую его. Так вот... Я просто уверена,
да-да, уверена, что, когда он исчезает из дому... Как бы это
выразиться?.. В общем, его в это время на Земле нет.
Паркер был, как обычно, пунктуален. Он вышел из джамп-кабины ровно
в семь часов вечера.
- Рад вас видеть, коллега, - прогудел он. - Очень рад.
- Давненько мы не встречались, коллега, - ответил Калинов.
Они обнялись.
- А вы почти не изменились, Алекс, - сказал Паркер, оглядывая
Калинова с головы до ног. - Разве что седины добавилось.
- И волос поубавилось... Вы мне льстите, Дин. Хоть и говорят, что
старый конь борозды не портит, но не тот уже конь, не тот...
Они двинулись прогулочным шагом по старинному узенькому
тротуарчику. Справа за высоким гранитным парапетом неспешно катила
свои воды Нева. На другом ее берегу уверенно раскинулась между мостами
Петропавловская крепость. Впереди, у Зимнего, змеилась очередь
жаждущих попасть в волшебные залы Эрмитажа. Паркер с удовольствием
вдыхал аромат красивейшего из городов Европы.
- Как моя сегодняшняя просьба? - сказал Калинов.
Паркер остановился, перевесился через парапет и посмотрел в чуть
колышущуюся воду.
- Не скрою: я удивлен, - сказал он. - Адрес по индексу любой
гражданин Земли может определить в течение полуминуты...
Он вдруг резко повернулся к Калинову.
- Слушайте, Алекс... Может быть, вы объясните мне, чем вызвана
ваша просьба?
- Конечно, Дин, конечно. - Калинов помолчал, собираясь с мыслями.
- Видите ли, в чем дело... Вчера ко мне обратилась одна дама и
пожаловалась, что ее сын каждый день куда-то исчезает, причем, как она
сказала, его вообще в этот момент нет на Земле. Я, разумеется, счел
все это чепухой, но дама эта так просила, что отказать я ей не мог...
- Калинов помялся. - Короче говоря, я подбросил ее сыну рубашку, в
пуговицу которой был вмонтирован видеорекордер...
- О-о-о, коллега! - Паркер неодобрительно покачал головой.
- Да-да! - сказал Калинов. - Поступок, конечно, не слишком... С
душком поступок, но что мне оставалось делать?.. Она меня уверила, что
расспрашивать сына о чем-либо совершенно бесполезно... В общем,
рисковать я не стал.
- И что же вам удалось подсмотреть?
Калинов поморщился.
- Да ничего! - сказал он. - После того, как парень набрал индекс,
сигнал рекордера исчез. Парень отправился из джамп-кабины около своего
дома, но ни в одну из других кабин на Земле не прибыл.
- Сказки бабушки Арины, - прогудел Паркер. - И где же вы его
обнаружили?
- Во Внеземелье его тоже не было...
- Ничего удивительного, - сказал Паркер. - Туда с помощью обычной
кабины не попадешь.
- Да, я знаю... Парень вернулся через шесть часов, в целости и
сохранности, правда, без рубашки и, следовательно, без рекордера, но
зато с вполне различимым фонарем под левым глазом. Полагаю, это
доказывает, что в нуль-пространстве он не растворялся. Такой фонарь
можно заработать, только находясь в контакте с физически ощутимой
силой.
Губы Паркера тронула недоверчивая улыбка.
- К счастью, - продолжал Калинов, - я успел проконтролировать
индекс, которым он воспользовался перед исчезновением из джамп-кабины.
- И куда вы попали?
- Увы, Дин, увы... Я сделал два десятка попыток, прошел шесть
кабин, но так никуда и не попал. Сразу же зажигалось табло "Ваш индекс
занят". Тогда я сунулся к ближайшему пульту Информатория... Каково же
было мое удивление, когда он ответил, что информацией об этом индексе
не располагает.
Паркер пожал плечами.
- Чепуха какая-то...
- А может, какой-нибудь засекреченный индекс? Вот я и решил
обратиться к вам... Как к члену Транспортной комиссии Совета.
Паркер снова неопределенно пожал плечами.
- Хорошо, - сказал он. - Ждите меня здесь.
Он зашагал к ближайшей джамп-кабине. Калинов проводил его взглядом
и уселся на скамейку. Набережные были полны народа. Тысячи туристов со
всех краев света, ощетинившись камерами, группами бродили вокруг
архитектурных чудес старинного города. Сердца их трепетали при мысли
о том, какими шикарными голографиями украсят они стены своих
коттеджей. Калинов взирал на них с некоторым превосходством, удивляясь
раздражению, которое они почему-то вызывали в его душе.
Впрочем, пусть их, сказал он себе. Пусть проводят ежегодный
отпуск, как хотят, лишь бы с пользой для интеллекта. Хотя бы своего...
Вот только детей с туристами почему-то крайне мало. Не любит почему-то
турист своего отпрыска, с некоторых пор он стал ему в тягость. И это
тоже проблема, достойная специального исследования. Не мешало бы
заняться... Как члену Социологической комиссии.
Он вдруг пожалел, что согласился помочь этой Нонне. Тоже мне,
детектив на старости лет! Шерлок Холмс нашего времени! Делать ему
нечего, кроме как искать великовозрастных деток, сбегающих от
любвеобильных мамаш!.. Но ведь Крылова так просила!.. Ладно. Можно раз
в жизни отвлечься от глобальных проблем. Скажем, в качестве отдыха.
Только бы выловить место, куда исчезает этот парень... Остальное -
дело техники! Уж для него-то, Калинова, проблем нет. Пришел, увидел,
победил - и никаких гвоздей!
Паркер вернулся через несколько минут. Он плюхнулся на скамейку
рядом с Калиновым и с трудом перевел дыхание.
- Действительно, чудеса, коллега, - сказал он. - Вашего индекса я
не обнаружил.
- Как это? - удивился Калинов.
- А вот так! Нет такого индекса в памяти компьютеров Транспортной
Системы.
- Странно! - сказал Калинов. - Ведь я же своими глазами...
- Это еще не все! - перебил его Паркер. - Дело в том, что с таким
вопросом к нам уже обращались... Полгода назад в Манчестерский Сектор
явилась некая Консуэла Салливан и попросила дать ей адрес по индексу,
который она нашла у своей дочери. Тамошний наш представитель сказал
ей, мол, она что-то перепутала.
- Вы мне дадите адрес этой Консуэлы? - спросил Калинов.
- Разумеется, коллега... Салливан наш ответ вполне удовлетворил.
Похоже, что с вами будет иначе, не так ли?
- Да уж конечно, Дин! Я ведь ни у кого никаких номеров не находил.
Как этим индексом пользовались, я своими собственными глазами видел.
Так что, сами понимаете...
Паркер тяжело вздохнул.
- Все очень просто, Алекс! - тихо сказал он. - На одном из уровней
Транспортной Системы возникли неполадки. - Он поморщился. - Когда они
возникли, я просто не знаю... Вероятность появления сбоев такого
характера близка к нулю, и поэтому охранные автоматы на них
запрограммированы не были. Одним словом, при наборе вашего индекса
происходит виртуальный прокол нуль-пространства. Реального адреса у
вашего индекса нет.
- Вы хотите сказать, что индекс фиктивный?
- О! - радостно сказал Паркер. - Очень удачный термин!.. Именно
фиктивный.
- По-моему, коллега, вы упрощаете. Куда же тогда этот парень
бегает по вашему фиктивному индексу?
Паркер промолчал. Замолк и Калинов, уставившись куда-то в
пространство. Паркер посмотрел на него. Калинов думал.
- Контроль над ситуацией ни в коем случае не утерян, - сказал
Паркер. - И пусть вас не беспокоит то, что неизвестно, где находится
адресат. Хотя это, конечно, для нашей обжитой и исхоженной вдоль и
поперек планеты звучит несколько фантастично...
Было видно, что Паркеру не по себе оттого, что в его любимом
детище произошло нечто непонятное.
- Все это не главное! - сказал он и тронул Калинова за локоть.
Калинов вздрогнул.
- А что тогда главное? - спросил он.
- А главное - то, что мы можем закрыть этот несуществующий индекс.
И ни одна живая душа никогда не сможет им воспользоваться.
- Да, - сказал Калинов. - Это мы сможем. Это мы всегда можем.
Этому мы хорошо научились!
Как просто, думал он. Взять и закрыть!.. И думать не надо. Меры
приняты и, заметим, меры своевременные и энергичные, требующие смелых
решений... А потом вдруг выясняется, что надо было не спешить, что
надо было подумать, осмыслить проблему со всех сторон и только после
этого... Видимое безделье всегда дается нам труднее, чем видимое
действие: могут не так понять. И потому мы сначала делаем, а потом
думаем. И напускаем на свои физиономии глубокомысленный туман, и с
утробным удовлетворением заявляем: "Не ошибается тот, кто ничего не
делает!"
- Нет, Дин, - сказал он. - Закрыть - это слишком просто и слишком
глупо... уж во всяком случае, преждевременно!.. Надо сначала
разобраться, что это такое и с чем его едят, а то как бы снова
открывать не пришлось... В еще больших масштабах и с большим расходом
энергии.
Паркер молчал.
- Судя по вашей первой новости, этим индексом пользуется не один
мой беглец, - произнес Калинов.
- Разобраться, - сказал Паркер. - А как разберешься? Разве что
шпиона послать?..
Калинов усмехнулся и встал со скамейки.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг