бунтующего алкоголика.
- Думаю, Казанова у меня выйдет лучше... Надеюсь, шефа еще
нет? - спросил я заговорщическим полушепотом.
- Ожидается с минуты на минуту, - смущенно откатилась она
от меня на кресле на колесиках.
- За минуту мы как раз успеем проиграть кульминационную
сцену обольщения молодой графини, - хлопнул я в ладоши, явно
переигрывая.
- Боюсь, здесь не тот антураж, - поджала она ноги под
кресло.
За моей спиной ударилась об стену дверь, и в приемную
влетел, руша на ходу пикантную мизансцену, сам президент
Занзибаров.
- А, это вы! - стукнул он меня кулаком по плечу, как
давнего приятеля. - Уже успели затерроризировать Наташу? Ну,
проходите, проходите... Наташенька, сваргань чайку, будь ласка!
Занзибаров впихнул меня в свой кабинет и усадил в
воздушно-мягкое кресло, а сам побежал к столу и схватил жалобно
звякнувшую трубку телефона:
- Всего один звонок, - затрещал он наборным диском. - По
делу чрезвычайной важности... Егор Егорыч? Я только что
оттуда... Плохо, очень плохо, хуже некуда! - вдохновенно
прокричал он. - Белкина свалить не удалось, как мы ни
дрались... Да, опять эти демократы-плутократы и
центристы-пацифисты. Нет, Раков не выступал, молчал как рыба: в
последний момент наделал в штаны. В кулуарах радикалы опять
болтали о том, что хорошо бы вырезать коммунистов... Что вы
говорите? Да, да, Егор Егорыч, проголосовали и приняли, здесь
мы их переиграли, но радикалы, экстремисты и необольшевики
грозятся в нарушение моратория на митинги и демонстрации
устроить через десять дней свой стотысячный шабаш. Да, в
субботу... Они явно хотят конфронтации, желательно для них
- кровавой. Они крови хотят, чтобы потом тыкать нас носом в
дерьмо, вы поняли меня, Егор Егорыч? Да, да, патронов ни в коем
случае не выдавать, иначе мы сыграем им на руку. ОМОНовских
головорезов запереть в казарме, не то они сгоряча таких дров
наломают, что еще 72 года разгребать будем. Что? Нет, это я
так... метафорично. Да, буду держать вас в курсе... Всего
доброго! Бестолочь, -последнее слово Занзибаров сказал,
разумеется, уже повесив трубку.
- Как же это вы так неуважительно о своем партийном лидере?
- съязвил я.
- Бросьте, ерничать, Сергей, вы же умный парень и прекрасно
все понимаете. Из Проскудина такой же лидер, как из меня =
инфузория туфелька. Да, он честный человек и истинный патриот,
но без моих мозгов он бы действовал только на руку
коммунистофобам. Партии как никогда нужен мозг!
- Ваш? - уточнил я.
- Не только мой: время теоретиков-одиночек прошло =
наступает эра коллективного разума. Для этого я и создал свой
концерн, а все эти шальные миллионы - просто побочный продукт.
У вас, друг мой, острый критический ум, и я хотел бы видеть вас
в своей лаборатории идей.
- Какую же роль вы отводите мне в своем политическом
спектакле? - задал я Занзибарову вопрос - домашнюю заготовку.
- Роль пристрастного критика. Вы - типичный представитель
технической интеллигенции, а я питаю очень большие надежды на
пролетариев умственного труда, поэтому мне небезынтересно
знать, что думает о моих идеях эта категория.
- Сколько вы мне будете платить за правду-матку о ваших
мыслительных испражнениях? -не очень деликатно поинтересовался
я.
- А сколько вы хотите? - улыбчиво прищурился Занзибаров, и
мне почудилось, будто онспрашивает: "Сколько ты хочешь,
проститутка, чтобы я заплатил тебе за твою вонючую тещу?"
- Десять тысяч, - ответил я, не моргнув глазом.
- В год? - испытующе посмотрел он на меня.
- В месяц.
- Хорошо, что не в день, ха-ха-ха! - захохотал Занзибаров,
хлопая себя по коленкам. - Ладно, договорились, приходите
завтра к 9.30, я вам выделю кабинет.
"Хер тебе, я приду!" - мысленно ответил я ему, но вслух
сказал, по инерции доигрывая дурацкую роль:
- До завтра, хозяин.
- До завтра, до завтра, - мягко вытолкал меня Занзибаров из
своего кабинета.
"Идиот! - обругал я себя, выйдя из занзибарского ВТЭКа. =
Совсем забыл сказать, что вышел из партии... да и вообще ничего
не сказал из того, что собирался. Хотя, от Занзибарова все
равно просто так не отговоришься: ему нужна моя теща, чтобы
использовать ее газетенку в качестве рупора для своих великих
идей, так что его ничем не прошибешь... А я и прошибать не
буду, просто не пойду к нему больше, и всех-то дел! А с Аленой
как-нибудь разберусь - она у меня отходчивая, долго злиться не
умеет".
На улице, тем временем, густо валил, как из разодранной
перины, крупный мягкий снег; автобуса было ждать бесполезно =
водители не любят ездить в такую погоду, - и мне пришлось
пройти две остановки до опорного пункта милиции, где собиралась
наша дружина. В общем, прибыл я на место сбора уже без чего-то
там семь, когда все давно разошлись по постам.
- Опаздываете, - бесстрастно констатировал милиционер,
глядя не на меня, а на только что извлеченную из уха спичку.
- Обещаю наверстать, - ответил я как бы виновато.
- Пойдете в подкрепление к женщинам, - засунул он снова в
ухо свое орудие, - на бульвар Клары Цеткиной.
- И много их там?
- Две штуки, - серьезно ответил он, поворачивая на
несколько оборотов спичку.
"Хорошо бы среди этих "двух штук" оказалась Ларек, -
подумалось мне. - С ней хоть поприкалываться можно, не то что с
остальными кикиморами". И мне повезло: на бульваре я
действительно встретил Ларька.
- Ты здесь одна? - с ходу спросил я ее.
- Как видишь, - мило шмыгнула она носиком, поправляя
красную повязку на рукаве белого кроличьего полушубка. - Со
мной сначала Митрофанская была, но она домой греться убежала,
ей здесь рядом, а меня даже не пригласила, поганка, одну тут
бросила.
- Убежала - и хрен с ней, - не стал я скрывать своей
радости, - вдвоем нам веселее будет, - подмигнул я Ларьку
обоими глазами.
- Слушай, - придвинулась она ко мне, понижая голос, - а что
это за типчик с тобой притащился?
- Какой еще "типчик"? - я оглянулся и увидел у газетного
стенда метрах в десяти мужчину среднего роста в сером шерстяном
пальто и фетровой шляпе со снежным сугробом на полях. - А,
этот... это "хвост", - сказал я как бы безразлично, а про себя
подумал: "Неужели, и правда "хвост"?! А если хвост, то кто
приставил? Занзибаров? Инопланетяне? КГБ?"
- Врешь, Сизов! - Ларек придвинулась ко мне почти вплотную,
любопытно заглядывая в глаза.
- Придется конспирироваться, Ларочка, - доверительно
сообщил я ей.
- А как? - расширила она глаза, возбуждаясь от любопытства.
- Будем изображать влюбленную парочку, - я аккуратно взял
Ларька за пушистые отвороты воротника и, притянув к себе,
присосался к ее упруго-мягким губам.
- У-у-у! - возмущенно загудела она полной грудью.
- Что ты говоришь? - отпустил я ее губы.
- У меня нос заложен, - отпихнула она меня, часто дыша. =
Ты мне последний кислород перекрыл!
- Тот тип еще стоит?
- Стоит, - шмыгнула носиком Ларек, кладя мне подбородок на
плечо и выглядывая из-за моей головы. - А почему за тобой
следят? Что ты натворил?
- На тебя можно положиться?
- Это как? - рассмеялась Ларек.
- В переносном смысле, - успокоил я ее.
- Тогда можно.
- Я участвую в подготовке терракта, - прошептал я ей на
ушко, отстраняя от губ выбивающиеся из-под вязаной шапочки
душистые локоны.
- Вай! - вскрикнула Ларек.
- Что, уже страшно?
- Нет, пока только щекотно, - засмеялась она. - А что это
за акт?
- Твое любопытство может тебе дорого стоить, - предупредил
я ее.
- Ой-ой-ой, скажите пожалуйста, какая трогательная забота!
А все же неприятно, что этот пенек на нас все время глазеет...
Ы-ы-ы, - показала она "хвосту" язык.
- Будем отрываться, - решительно сказал я.
- Как?
- Сейчас мы подойдем к "хвосту", и я сыграю с ним маленькую
шутку, а когда закричу "ноги!" - беги за мной, поняла?
- А что ты с ним сделаешь? - серьезно спросила Ларек.
- Не беспокойся, убивать не стану, - обещал я ей.
Я взял Ларька за руку, и мы направились в сторону "хвоста";
при нашем приближении он обошел газетный стенд и спрятался за
вчерашним номером "Правды" - мне только это и нужно было: почти
поравнявшись со стендом, я резко пнул ногой облепленную снегом
одинокую березку и, крикнув "ноги!", дернул Ларька за руку.
Вдогонку нам послышался шуршащий шумок снежного обвала...
Проехав с разбегу по заледеневшей луже, мы выскочили с бульвара
и устремились в арку ближайшей подворотни, а потом дворами,
дворами - и очутились на параллельной бульвару улице. Ларек
хотела было остановиться, но я потащил ее к ближайшей
телефонной будке. Там мы присели и, спрятавшись за глухой
нижней половиной стенки, стали осторожно наблюдать через
застекленную верхнюю половину. Буквально через несколько секунд
из подворотни выбежало на тротуар, преследуемое громким
собачьим лаем, забавное существо в белых снежных перьях: ни
дать ни взять - пингвин-альбинос. Существо завертелось,
оглядываясь по сторонам, но тут на него с рычанием набросился
преследовавший диковинную дичь рыжий дворовый пес, и оно,
коротко взмахнув крыльями-руками, пролетело, теряя на ветру
перья, мимо нашей будки. "Отстань, сука!" - послышалось сквозь
лай прощальное курлыканье.
- Можете дышать, - разжал я рот Ларьку, которая
захлебывалась смехом.
- Ой, мамочки! - повисла она на мне, обессилевшая от
хохота.
- Присядьте - вам будет легче, - усадил я ее на заснеженную
скамейку возле трамвайнойостановки.
- Слушай, - сказала она, вытирая перчаткой слезы, - а кто
это был?
- Как кто?! Я же тебе сказал, - недоуменно пожал я плечами.
- А если серьезно?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг