Опять Ом-Канлу пришлось удивляться: ведь только люди, постигшие тайную
власть слов, способны говорить подобным образом.
Лэ-Тонд тем временем выложил из своего дорожного мешка связку сладких
кореньев криага и несколько плодов лийумы. Ом-Канл отметил, что довольно
внушительную полоску вяленого мяса учитель оставил в мешке, хотя
заподозрить его в жадности молодой охотник не мог.
Отшельник с благодарным жестом принял дары.
- Это - новый охотник - Ом-Канл.
Старик внимательным взглядом изучил молодого ятру:
- Всегда моя смиренная обитель открыта для тебя. Я буду рад, когда смогу
хоть чем-нибудь помочь тебе, Ом-Канл.
- Благодарю, отец, - и молодой охотник изумленно осознал, что только что
ответил сообразно словам мудреца.
Тот кивнул, словно это было обычным делом.
Потом все трое пересели так, чтобы видеть Солнце, и помолились ему, а
после наставник и ученик отправились обратно.
По дороге в селение Лэ-Тонд рассказал молодому охотнику об отшельнике.
- А почему ты не дал ему мясо? - не утерпел Ом-Канл.
Лэ-Тонд пожал плечами:
- Он не ест мясо. Во всяком случае, никогда не берет его в качестве дара.
...Сегодня Ом-Канл взял с собой коренья криага. Наставник говорил, что
отшельнику ведомо много такого, о чем остальные люди даже не имеют
представления. Возможно, ему ведома и тайна лечения укусов каменной
гадюки.
Небеса по-прежнему изливали свою скорбь разлуки с землей; Ом-Канл
огляделся, пытаясь сориентироваться на местности. Кажется, обитель
отшельника была где-то рядом.
Наконец он нашел нужную тропинку и побрел по ней; ночь трескалась на куски
желтыми разломами-молниями, высвечивая дорогу.
Площадка перед пещерой была неровной, так что кое-где образовывались
лужицы, но Ом-Канл не обратил на это внимание и сел прямо в воду. Ждать.
Здесь спешить нельзя, ибо - Ом-Канл это понимал - отшельник волен
поступить как захочет и заставить его переменить решение не удастся.
Время тянулось медленно; Ом-Канл почти видел, физически ощущал, как немеет
тело малыша Са там, в селении. Стиснув зубы, он обещал себе, что
обязательно дождется, пока отшельник выйдет, что не будет сам вызывать
его!..
Дождь закончился.
Похолодало. Ом-Канл вымерз, он дрожал всем телом, но старался держать
спину ровной и плечи расправленными.
Старец вышел с рассветом, едва лишь Солнце бархатными лучами огладило лицо
Ом-Канла, к тому времени слегка задремавшего. Как ни в чем не бывало
отшельник сел рядом с молодым ятру - и они вдвоем вознесли молитву светилу.
Потом старец подхватил потерявшего сознание Ом-Канла и понес в пещеру.
* * *
"И когда Ом-Канл пришел наконец к отшельнику, молвил тот: "Тебе наверняка
известно, что укус каменной гадюки неизлечим". "Я надеюсь на чудо, -
смиренно ответил Ом-Канл, - ибо больше, мудрец, не на что мне надеяться".
Улыбнулся отшельник: "Есть такое чудо. На самой вершине горы, там, куда не
под силу взлететь горным орлам-царям, - там растет Каменный Цветок, чьи
корни пронизывают всю гору, доходя до ее сердцевины, - ибо растет он из
самой ее души. В нем - свет и мощь земли, которые способны излечить твоего
сына. Для этого нужно сорвать Цветок и принести в селение - но ни на миг
не должен ты отнимать, пока будешь нести, Цветок от тела своего, ибо в
противном случае навсегда покинет его целительная сила. Потом же приложи
Цветок к телу ребенка - и окаменение покинет мальчика".
"Как мне найти нужное место?"
И опять улыбнулся старец: "Гора должна позволить тебе дойти туда. Иначе -
никогда не отыщешь Цветок".
Поблагодарил Ом-Канл отшельника и отправился в путь".
* * *
У него был тонкий стебелек толщиной с палец ребенка и изящные пушистые
лепестки. Цветок рос у самой границы снегов - здесь, где, как и
предсказывал отшельник, не было ни одной проторенной тропки; куда пришлось
карабкаться, прижимаясь к горному склону, словно молодожен - к любимой в
первую брачную ночь. Теперь понятно, почему в селении никто никогда не
говорил о Каменном Цветке. Там просто о нем не знали, ибо кому придет в
голову взбираться невесть куда и невесть зачем.
Ом-Канл поневоле опустился на колени - Цветок казался... нет, он был
священным! Он был живым.
Но Ом-Канл все же должен сорвать его, ради спасения сына. И еще - он
должен торопиться.
Охотник с внутренним трепетом приблизился к Цветку, осторожно коснувшись
пальцами стебелька. И тотчас отдернул их, ибо почувствовал в камне
медленное, растянутое на годы движение.
Коснулся снова. Взялся сильнее, обхватывая вдруг вспотевшей ладонью
стебелек, рванул на себя изо всех сил.
Цветок не поддался. Удивительно ли - ведь он из камня!
...Тем не менее, до вечера Ом-Канл тщетно пытался сорвать Цветок. Тот даже
не шелохнулся, не сдвинулся ни на волосок.
Устав от этих попыток, молодой охотник присел, чтобы поесть и подумать,
что же ему делать дальше.
...А может, прав был вождь Элл-Мах, когда запрещал Ом-Канлу уходить? В
конце концов, чего он добился? Того, что отыскал Цветок? Но ведь ему
никогда не унести его с собой, ибо чудо невозможно сорвать, как невозможно
загасить великое Солнце.
В селении же существует строгий закон: никто не может вольно распоряжаться
временем, отведенным на общие дела. Ом-Канлу следовало отправиться на
охоту, а не уходить в одиночку в горы. Элл-Мах был непреклонен, он и
слышать ничего не желал о том, что молодой ятру "кажется, отыскал выход"!
Тогда Ом-Канл взбунтовался. Он даже не размышлял над последствиями своего
поступка (которые, кстати, были столь же несомненными, сколь зыбкой
являлась вероятность удачи в поисках лекарства для Са). Ну что же, сказал
тогда Элл-Мах, иди, охотник. Ты знаешь, что делаешь. А я не сторож тебе.
Старые ятру глядели на Ом-Канла с неодобрением, сверстники - с жалостью
или непониманием (зачем разрушать собственную жизнь, когда все равно
ничего не исправить?). И тем не менее он ушел.
Теперь, даже если все получится, он - изгой и ему придется покинуть
селение и жить отшельником, где-нибудь в горах. Или отправиться в другое
селение и стать там человеком-без-имен. Возможно, лет через пять ему
позволят "родиться" и дадут первое имя. А еще лет через десять - отправят
на инициацию с юношами, чтобы он получил второе. До тех же пор он будет
оставаться бесправным, как овца - разве что на убой никто не поведет...
В таких размышлениях миновала ночь. Едва Солнце начало всходить, покатив
волну света по снежному покрывалу горы, Ом-Канл опустился на колени, чтобы
почтить светило молитвой.
Стремясь к нему мыслями, Ом-Канл решил, словно по наитию, обратиться и к
горе, чтобы попросить ее позволить сорвать Цветок. Он умолял гору помочь
спасти жизнь сына - и, показалось ему или же на самом деле - та
откликнулась. Не голосом и не видением, но ощущением гора ответила
Ом-Канлу, благословляя на сей поступок.
...Когда охотник дрожащими пальцами сорвал Цветок, тот засветился изнутри
мерным сиянием, которому, как помнил Ом-Канл из наставлений отшельника, ни
в коем случае нельзя было дать погаснуть.
* * *
"Сорвав Цветок, Ом-Канл прежде всего крепко-накрепко привязал его к своей
груди, чтобы тот постоянно прикасался к телу. Иначе свет в Цветке мог
погаснуть - и ничто тогда уже не спасло бы Са.
Сделав это, отправился Ом-Канл в обратный путь. Многое довелось испытать
ему в дороге, ибо рос Цветок, как уже говорилось, высоко, в месте
недоступном. Ом-Канл едва пережил небольшую лавину; рискуя жизнью,
спускался по отвесным склонам и наконец вернулся в селение.
Только пока ходил он за Цветком, там случилась еще одна беда. Единственная
дочь мудрого вождя селения гуляла у ручья, и та же самая гадюка, что
укусила ребенка Ом-Канла, напала на девочку".
* * *
Они ждали его на подходах к селению; Ом-Канл предчувствовал это. Чуть
раньше он встретился с группой охотников, и те уже рассказали ему о
случившемся.
Об остальном нетрудно было догадаться.
Вождя среди них не оказалось, но стоял, безразлично глядя куда-то поверх
Ом-Канла, Лэ-Тонд. Неужели наставник тоже на стороне Элл-Маха?
Ом-Канл подошел к ним вплотную и встал, стараясь не шататься и внимательно
следя, чтобы грудь его поднималась и опускалась ритмично.
...Пылающий Цветок жег кожу на груди в течение всего путешествия. Поначалу
было больно, теперь же это жжение воспринималось как камешек в обуви:
мешает, но в конце концов перестаешь обращать внимание. ...Вот только
засыпать было сложно. Лежа на спине, Ом-Канл старался расслабиться, забыть
о том, что далеко внизу, в селении, умирает-окаменевает малыш Са. Пылающий
Цветок не позволял забыть.
Теперь он, казалось, прожигал грудь Ом-Канла насквозь, и было очень трудно
стоять перед соплеменниками с непроницаемым выражением лица.
- Увенчались ли успехом твои поиски? - спросил один из них, Ста-Гэрл.
- Хвала Богам, да.
Ста-Гэрл понимающе улыбнулся:
- Боги прозорливы, они услышали мольбы всего селения.
Ом-Канл согласно кивнул. А что говорить?
- Ты, наверное, знаешь, что единственную дочь Элл-Маха укусила каменная
гадюка, - решил больше не медлить Ар-Слаг. - Сам понимаешь...
Ом-Канл понимал. "Малыш Са умирает". Он стоял молча, устало глядя на
соплеменников, бессознательно сжав руки в кулаки.
- Пойдем, - молвил Ста-Гэрл. - Так надо, ятру.
Ом-Канл медленно покачал головой. Они, вероятно, решили, что он
отказывается, но он просто пытался отогнать вставшую перед мысленным
взором картину: малыша Са, превратившегося в живую статую.
- Послушай, ятру... - начал было Ар-Слаг.
- Оставьте нас одних! - неожиданно вмешался Лэ-Тонд.
Они переглянулись между собой, эти ожидавшие, и все-таки подчинились. Было
видно, что им не по душе то, что приходится делать, но по-другому
поступить они не могли.
Отошли, оставили вдвоем.
Ом-Канл смотрел на наставника, силясь постичь причины того, почему Лэ-Тонд
оказался здесь. Остальные - понятно; но он...
- Садись, - молвил пожилой ятру, опускаясь на нагретый солнцем валун. -
Садись и послушай.
Но молодой охотник продолжал стоять и в упор, сверху вниз, смотреть на
Лэ-Тонда.
- Разумеется, ты уже перестал быть моим учеником. Но... - Наставник поджал
губы.
- Селению нужнее Ри-Даль, - завершил за него Ом-Канл.
- Скорее, селению нужен Элл-Мах.
- А Элл-Маху нужен Каменный Цветок.
- Да.
- Но еще совсем недавно вождь был другого мнения по этому поводу. Тогда
Каменный Цветок был ему не нужен.
- Давай не будем вести бесцельных разговоров. Всё селение просит тебя...
- ...пожертвовать собственным ребенком?
Лэ-Тонд склонил голову:
- Да.
...И вот эта откровенность сбила молодого охотника с толку. Чего он ждал?
Лжи? Долгих лицемерных уговоров? Во всяком случае, не признания
наставником того, что селение готово убить его, Ом-Канла, ребенка ради
дочери Элл-Маха. Молодой охотник понимал, каким позором для чести Лэ-Тонда
является подобное признание. Почему же наставник?..
- Прежде, чем примешь решение, подумай о том, что Ри-Даль ни в чем не
виновата - как и твой сын. Они равны в своей беде. И ты - тот
единственный, кому решать их судьбу. Только ты. Забудь про Элл-Маха, про
меня, про селение - все равно будет так, как ты решишь. Своим деянием,
своим желанием спасти сына ты - хочешь или не хочешь - взял на себя ношу
ответственности за эти две жизни.
Ом-Канл, превозмогая боль, опустился перед Лэ-Тондом на колени:
- Я все еще твой ученик, о наставник!..
* * *
"И сказал тогда благородный Ом-Канл: "Сильно я люблю своего единственного
сына. Но если умрет дочь вождя, тот впадет в отчаяние. Что станется тогда
с селением?"
И он отнес Цветок в шатер вождя".
* * *
Молчали. Смотрели и молчали.
Главное, что куда-то дели Ир-Мэнь. Если бы она сейчас выбежала к нему и с
криками упала на колени: "Не губи сына!" - нет, не удержался бы, не смог...
Но селение было тихо и недвижно. Оно таращило глаза и ждало - и словно
боялось спугнуть Ом-Канла.
Шаг за шагом, он как-то преодолел расстояние, отделявшее его от шатра
вождя (жжение Цветка почти не ощущалось). Элл-Мах стоял у входа, гордо
подняв голову - но на приближающегося к нему молодого ятру старался не
смотреть.
И все-таки когда Ом-Канл нагнулся, чтобы пройти в шатер, над ухом охотника
тихо прошелестело (или только показалось, что прошелестело?): "Спасибо..."
Внутри было тягостно-душно, горел огонь, но света почти не давал, только
невыносимо чадил; дым собирался у отверстия в потолке, клубился там,
гадюкой свивался в кольца. Девочка лежала у самого очага, и Ом-Канл
поневоле удивился, что ребенок не потеет, хотя ей, должно быть, невыносимо
жарко. Потом догадался: дело в болезни. Омертвение тела, конечно же, не
позволяет ей что-либо чувствовать.
Опустившись на колени, Ом-Канл напряженно всматривался в лицо Ри-Даль.
Похоже, хворь одолела девочку не до конца: она услышала посторонние звуки
и открыла глаза с воспаленными покрасневшими веками. "Плакала", - понял
Ом-Канл. Ну да, она ведь, в отличие от маленького Са, понимала, что
происходит. И сейчас, наверное, понимает. "Интересно, ей говорили про
Цветок? Или смолчали, чтобы не расстраивать? В конце концов, они ведь не
могли быть уверены, что я соглашусь".
Однако по расширившимся зрачкам Ри-Даль молодой охотник догадался: она
поняла, она знает - ей говорили!
Но никто же не мог наверняка поручиться, что он даст свое согласие!
Разгневанный, Ом-Канл вскочил, чтобы уйти. Он накажет этих самоуверенных
наглецов, которые считают, будто способны управлять другими людьми! Он...
Он осекся, порезавшись о взгляд Ри-Даль. Девочка догадалась о решении
охотника - и уже считала себя мертвой. Глазами она указала на горку
подушек: хоть убей, чтобы не мучаться! Задуши - тихо, и никто никогда не
заподозрит тебя в причастности.
Ятру сцепил зубы, проклиная каменную гадюку, себя, Лэ-Тонда, отшельника -
всё на свете! И начал снимать одежду.
Мерное свечение Цветка озарило внутренности шатра - и, похоже, оказалось
настолько сильным, что его заметили даже снаружи. Обеспокоенный Элл-Мах
заглянул сюда, но тотчас, едва сообразил, что происходит, убрался прочь.
...Труднее всего было разбинтовывать грудь, к которой Ом-Канл привязал
Цветок. Ведь нельзя ни на минуту упустить его, тогда все усилия пропадут
зря.
"Может, это и есть выход? Чтобы не отдавать предпочтения никому, не
терзаться потом от выбора..." Но в сознании Ом-Канла тотчас же прозвучал
голос наставника: "Это тоже твой выбор: смерть для двух вместо смерти для
одного".
Ри-Даль неотрывно следила за ним, в глазах стояли слезы - замерли в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг