тело львенка, еще покрытое темными размазанными пятнышками, которые с
возрастом неизбежно исчезают; хвост, крылья и голова - орла. Стоя на
четырех лапах, он доставал мне до пояса. Впрочем, меня грифончик и не
заметил; он выбрался из развороченной груды дров и жалобно пискнул, глядя
наверх.
- Дружище, у тебя все в порядке?
При звуках чужого голоса звереныш испуганно подпрыгнул и зашипел,
топорща одновременно шерсть и перья. Стараясь максимально сохранять
строгость и не расхохотаться, я велел:
- Ты это брось! - и принялся собирать раскиданный хворост.
Грифончик смущенно сложил крылья и начал помогать мне, бережно перенося
ветви в клюве и складывая их в общую кучу. Когда беспорядок был устранен,
я уселся на тот же самый валун и скомандовал:
- А теперь рассказывай.
Грифончик растерянно поморгал, опустился на задние лапы и жалобно
признался:
- Заблудился я.
А потом он шмыгнул носом. Ну вот. Я понадеялся, что Ренкр не станет
слишком нервничать, да, впрочем, тут уж я не мог ничего поделать. Альв за
последнее время значительно повзрослел, так что можно было за него не
волноваться. Почти не волноваться. Наказав грифончику стеречь охапку
хвороста, я стоически пожал плечами и полез наверх, туда, откуда свалилось
на мою голову это несчастье. Где-то же они должны быть, его
родители-растеряхи. Немного поднявшись, я обернулся и увидел, как
Грифончик устроился поудобнее прямо на груде нарубленных ветвей, сунул
голову под крыло и заснул.
СТРАННИК
Когда восторги и благодарности закончились, когда малыш наконец улетел
на спине своего растроганного родителя, я вздохнул посвободнее, подхватил
секиру, охапку ветвей и поволок все это к пещере. Уже рядом с ней до моего
слуха донеслись чьи-то голоса. Пришлось отложить в сторону хворост и
перебраться поближе к пещере, чтобы самым неприличным образом подслушать,
о чем же идет речь. Сделал я это очень вовремя. Оттуда как раз вышли два
гнома, изволившие волочить в наших дорожных мешках наспех напиханные вещи.
- Поторопимся, - предложил один из них другому. - Торн с пленником
небось уже в городе.
Меня словно обдало мощной дурно пахнущей волной, от которой разум тает,
как воск свечи, и оплавляется, застывая причудливыми, пугающими и
уродливыми изгибами.
- Проклятье, - сплюнул другой гном. - Завтра снова будут дракона
вызывать. Придется сидеть в городе, дожидаться, пока прилетит. Нынче мой
черед жертву отводить.
- Не повезло, - хмыкнул его собеседник. - Ну ладно, пошли. - И они
направились вверх по тропе.
Преодолевая внутреннее сопротивление, я проскользнул
/в ловушку/
в пещеру. Словно и не было в ней никого. Даже выметенный мусор занесли
и разбросали снова, правда не так уж и достоверно, но все-таки мастерски.
Я спрятал здесь секиру Ренкра, выхватил меч и припустил вдогонку за
гномами. После небольшой ожесточенной схватки я позволил им себя
разоружить и связать. Все мое естество протестовало против этого
/сумасшествия!!!/
поступка, но на сей раз мне удалось его перебороть. Я знал, что путь к
Гритон-Сдраулу не так просто пройти, поэтому предпочитал не рисковать - и
рискнуть, сколь бы парадоксально это ни звучало.
Как только мы миновали ворота (небо уже серело в предчувствии скорого
утра, стражники в эти часы были особенно мрачны и недовольны собой вкупе
со всеми окружающими, дико ругались и вяло двигались), я разорвал веревки,
прорегенерировал израненные руки и обезоружил своих любезных проводников.
Потом связал их, снабдил каждого персональным кляпом и уложил в кустиках,
но так, чтобы не могли развязать друг друга. Для подобного случая как раз
сгодились заросли дыродела. В общем, гномы остались сторожить наши с
Ренкром вещи, а я отправился спасать паренька.
У каждого города, кроме главных ворот и великого множества потайных
дверец в стенах, есть еще как минимум два хода: трубы для слива отбросов и
забора воды. Гритон-Сдраул стоял, окруженный рекой, которую смирили
местные хитроумные инженеры. Разумеется, водозабор должен был находиться
выше по течению, и я отправился туда, надеясь, что мне повезет. Не
хотелось бы влезать в трубу для слива отбросов, но если ничего другого не
найду - придется. Слава Создателю, нашелся водозабор. После долгого
/как и в тот раз. Ты помнишь, как это было в прошлый раз?!/
путешествия по трубам я наконец всплыл в городском колодце.
Рассвело. Я выглянул наружу, узнавая внутренний двор казарм,
расположенных около крепостных стен. Только было собрался выбраться и идти
на поиски парня, как раздались шаги и тихий разговор - меняли ночную
стражу, и ночные дежурные возвращались к себе в постели. Мне же не
оставалось ничего другого, как вернуться в колодец.
Я погрузился в холодную воду, оставив на поверхности только голову.
Воины подошли, и один произнес:
- Подожди-ка, напьюсь воды.
Нырнув как можно глубже, я почувствовал волну, рожденную упавшим в воду
деревянным ведром. Цепь, державшая его, натянулась, и наполненное ведро
рванулось вверх. Я - следом за ним, чтобы вдохнуть в легкие очередную
порцию воздуха. Наверху жадно пили воду. Потом на меня выплеснули остатки.
- Идешь завтра в город? - спросил второй стражник.
Первый крякнул, отирая рукавом рот:
- Куда уж! Тролля лысого!
Немного успокоившись, объяснил:
- Идти-то я иду, но на дежурство. Завтра прилетает дракон, чтобы
забрать пленника, которого сегодня вечером поймал Падальщик. И вот тебе -
ни с того ни с сего приказано окружить всю площадь тройным кольцом охраны.
Вечно он наловит таких, что потом...
Второй оборвал говорившего:
- Осторожнее. Торн имеет множество ушей, и не все расположены у него на
голове.
- Верно, - кивнул стражник. - Пойдем-ка отсыпаться, нечего здесь
торчать.
Они ушли. Вокруг меня плескалась холодная вода, над головой просыпался
Гритон-Сдраул, а я... А что я?! Что я?! Однажды уже мне...
Нет, не о том. Ведь все равно мне не удастся вытащить его оттуда.
Тройное кольцо охраны. Куда уж мне, муха не пролетит. Довольно! - прочь
отсюда, прочь, потому что сейчас все проснутся, кто-то обязательно
заглянет в колодец, и тогда позовут Падальщика, и он... и я... а-а-а...
Что-то больно ударило по голове, и Ренкр проснулся. Оказалось, дверь
его камеры открыли, и он попросту выпал оттуда, рухнул на каменный пол
коридора - потому что спал, прислонившись к этой самой двери. Грубым
рывком ему помогли подняться на ноги. Оказалось, вчерашний горбун. Как
бишь его? Ах да, Вари.
- Пошли, красавчик, - хмыкнул гном, - тебя ждут.
Горбун долго вел пленника полутемными коридорами с дверьми в стенах.
Из-за некоторых доносились дикие вопли, когда Ренкр и Властитель проходили
мимо; кое-где слышались проклятия, стоны, хохот. С ужасом альв подумал о
том, какие звуки издавал бы он сам, просиди некоторое время в этих
каменных гробах. Наконец они вышли на свет. Узкая площадка перед грязными
воротами была заполнена стражниками. "Сразу шестеро - это за что ж такая
честь?" Тюремщику отдали причитавшиеся ему деньги, после чего повели
пленника по улочкам Гритон-Сдраула. Повели быстро, но организованно, и вот
- оказались на огромной площади. Она была оцеплена четверным (в последнюю
минуту Торн смог на этом настоять, хотя спорить и убеждать пришлось долго)
кольцом воинов, теснивших горожан к стенам домов. На самой площади стоял
небольшой, наскоро изготовленный помост, куда поднялся Ренкр в
сопровождении конвоя. Все остальное пространство оставалось свободным, и
парень уже начал догадываться зачем. Все это напоминало ему Хэннал. Не
хватало только главного актера, и тот уже приближался, роняя тяжелую тень
на крыши домов и на тех гномов, которые не побоялись выйти на улицы.
"Что тянет нас всех приобщиться к тайне смерти, увидеть, как улетает,
чтобы погибнуть где-то вдали от родных, живое разумное существо? В детстве
мы отчаянно рубим высокий бурьян и, глядя, как он падает, взмахивая на
прощание мягкими зелеными листами, представляем, что это вовсе не бурьян,
что это - альв, гном, тролль, дракон - кто угодно, но обязательно чтобы
живой. Потом мы начинаем давить муравьев, мучать стрекозят, до смерти
загонять испуганных цыплят - и при этом хохочем, весело размахиваем
руками, зовем друзей, чтобы похвастаться своими подвигами. Какими-то
ущербными ты сделал нас, Создатель, какими-то неправильными. Вот и сейчас
собрались здесь, как на представление, словно детишки, чтобы послушать
страшную, но от этого только более притягательную сказку. А потом, когда
все закончится, разойдутся по домам, будут цокать языками, качать головами
и додумывать, что же со мной произошло потом. Дети. Большие жестокие дети,
играющие во взрослых, разумных, мудрых. Но за игрой - все те же
растерянные лица. И поэтому бьют: в детстве - бурьян, в юношестве -
одногодка-соперника, сейчас - чужеземца. Бьют, потому что можно ударить
безнаказанно, можно ударить, а потом попытаться убедить себя, что ты -
самый сильный, самый взрослый, самый правильный. И ведь знают, что не
убедить, догадываются, что где-то есть другой путь, на самом деле верный
путь, чувствуют, что творят зло, - и все-таки творят. Потому что так
спокойнее. И потом - так же все поступают. Дети". Ренкр поднял голову,
чтобы посмотреть на дракона, и внезапно понял, что существо, летящее к
нему, необычайно красиво. Золотистая с различными оттенками чешуя играла
бликами в лучах солнца. Вытянутые челюсти были крепко сжаты, большие бугры
глаз сзади прикрывались ажурными треугольными щитками. В месте соединения
черепа с шеей покачивался островерхий воротник лилового цвета. Огромные
лапы были поджаты, а крылья пребывали в недвижности, пока дракон
планировал к площади. Хвост на конце, сплющенный в вертикальной плоскости,
видимо, помогал рулить при полете.
Дракон сел на булыжник, устилавший площадь, и внимательно посмотрел на
эшафот. Сопровождаемый конвоем, Ренкр подошел к левому боку существа и
взобрался на его шипастую спину. Не нарушая молчания, дракон взлетел и
направился на северо-запад, набирая высоту. Толпа вдали ахнула.
Дальше, дальше, выше... Внизу мелькнул и исчез город горных гномов с
окружавшими его со всех сторон скалами. Было очень трудно удерживаться на
спине дракона со связанными руками, и Ренкр сообщил ему об этом. Тот
поднял правую переднюю лапу, осторожно просунул коготь за спину парня и
перерезал веревку. От сильного рывка Ренкра бросило назад, и он заскользил
вниз, но дракон поддержал его левой передней лапой и водворил на место.
Вновь очутившись на спине чудовища, долинщик прежде всего исследовал
разбитый рот. Кровь уже спеклась, и раны покрылись корочкой, а вот слева
коренные зубы были выбиты почти все. И то и другое не смертельно: раны
заживут, так что вскоре он сможет благополучно о них забыть. Ренкр
мысленно выругал себя. Конечно, оптимизм - это великолепно, но у него было
маловато шансов на то, что появится время лечить раны. Юноша подумал о
дожде. В прошлый раз именно благодаря непогоде ему удалось спастись... Но
небо оставалось безоблачным и не подавало никаких надежд.
Долинщик решил заговорить с драконом.
- Скажи, - произнес он, ощущая во рту боль от рвущихся корочек
спекшейся крови, - почему ты все время молчишь?
- Мне не о чем говорить с жертвой, - угрюмо ответил крылач - и далее
безмолвствовал в течение всего полета.
Ренкр подумал, что, раз дракону так хочется, пускай себе молчит на
здоровье. У альва имелись заботы поважнее - ему предстояло сбежать из
Эхрр-Ноом-Дил-Вубэка, хотя бы потому, что он в ближайшее время умирать не
собирался. Внизу один за одним проносились горные кряжи, но Ренкр не
обращал на них внимания - он пытался найти выход, хоть какой-нибудь... А
был ли он, этот выход? Где-то внизу прохохотала одинокая мантикора,
прохохотала и замолкла, убоявшись тяжелой драконьей тени. Зря. Сегодня
дракон летит с добычей.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Города драконов сильно отличались от того, что принято звать городом у
эльфов или гномов. Драконы не строили домов, ибо дома таких размеров было
бы слишком сложно возвести. Драконы отдавали предпочтение полостям в
горах. Разумеется, количество подходящих пустот в каждой горе бывает
различным. Большие скопления полостей и назывались драконьим городом, а
горный массив, заселенный драконами, носил имя страны -
Эхрр-Ноом-Дил-Вубэк. Границы страны не были четко очерчены и никогда не
охранялись - это было просто ни к чему. Драконы, существа по своей природе
плотоядные, держали на луговинах, прилегающих к горам, огромные стада
животных, которые опять-таки не охранялись. Легенды играли роль и оград, и
стражников. Вопреки царившим среди горян и долинщиков преданиям, по ночам
драконы спали, а днем занимались своими драконьими делами. Три горных
пика, стоящие друг подле друга, были наиболее плотно заселены драконами, и
поэтому звались стольным городом, Эндоллон-Дотт-Вэндром. Правил столицей,
а также и всей страной, дракон Король. Когда Первая Драконица в Начале
Времен облетала мир, откладывая яйца, она оставила кладку и в этих горах.
Король вылупился раньше своих сородичей. Испокон времен он правил
драконами, и постепенно его настоящее имя забылось. С тех пор его так и
звали - Король. Он был очень стар и очень мудр, но не нажил наследника и
всегда оставался одиноким.
Создатель задумал драконов хранителями мудрости, а также некоторых
великих предметов, назначение которых иногда было сокрыто даже от них
самих (некоторые же утверждают, что даже и от Создателя). И уж никогда в
замысел его не входило, что драконы станут добывать кровь разумных
существ, дабы омыть ею Камень жизни. Но Создатель покинул Нис. Пришедший в
мир Темный бог не пожелал принять Нис таким, каким тот был, и стал
изменять согласно своим вкусам. Особенно же ему досаждали драконы с их
глубокой древней мудростью, благодаря которой Нис следовал замыслам
Творца. Темный бог не мог повлиять сразу на всех драконов мира - он был
еще слаб и только копил мощь. Но справиться с Эхрр-Ноом-Дил-Вубэком
оказалось ему по силам - и на местных драконов пало кровавое заклятье.
Отныне для того, чтобы продолжать жить, драконы вынуждены были ежеткарно
добывать кровь разумных существ и омывать ею Камень их жизни. Когда Темный
бог творил это заклятье, он знал, что Создатель вложил в драконов слишком
большую тягу к жизни, чтобы они могли от нее отказаться. Вот так все и
произошло. Одним хмурым утром - собирался дождь, тяжелые усталые тучи
бесцельно тыкались друг в друга влажными носами, но никак не могли
разродиться - в Зале Короля вдруг неизвестно откуда взялся, будто вырос,
большой многогранный кристалл. Камень был установлен в огромном
чашеподобном углублении, а по внешнему кругу этого углубления выжглись -
черные на сером - страшные слова. "Отныне ежегодно чаша сия будет
наполняться кровью существ разумных, в противном же случае все вы умрете".
И больше ничего.
"Вы умрете"... Это было самое страшное, это было невозможное,
неслыханное, это... было. Король не стал никому показывать ни кристалл, ни
надпись. В Зале жил он, он один, и поэтому старому дракону удалось
сохранить все в тайне. Он ждал, понимая, что это только начало. Слишком
туманной была надпись, слишком расплывчатыми угрозы - и вместе с тем
слишком страшными, чтобы их просто игнорировать. Разумеется, он дождался.
В Зал начали слетаться драконы. Всем им приснился один и тот же сон - сон
о рождении Камня - и сон о рождении проклятья. Его народ обладал
способностью ощущать такие вещи - к своей беде. Что можно было объяснить,
зная даже меньше, чем они? Выяснилось, Король оказался единственным из
драконов, кто не видел этого сна. Зато сейчас он слишком отчетливо видел
другое - его народ за одну ночь преобразился, стал нервным, издерганным,
испуганным, жалким. Только несколько драконов восприняли известие спокойно
и взвешенно, их Король попросил задержаться, всем же остальным предложил
уйти, чтобы он мог подумать. "Над чем, старик, над чем подумать, когда
тебе ничего еще не известно?.."
Так они и порешили - дожидаться, пока ситуация прояснится. И ситуация
не замедлила проясниться, да так, что душа Короля заныла в предчувствии
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг