- Не знаю. Просто вы так улыбаетесь.
- Разумеется.- Я развел руками. - Меня держали целый день голодного, а
потом допустили до стола. Не плакать же мне.
- Что же, приятного аппетита.- Она ушла.
Я покачал головой и выругал себя: нужно держать собственные эмоции под
более жестким контролем. Если и Мугид видел меня улыбающимся... Хотя... не
приписываю ли я ему слишком уж большую проницательность? Да и потом, я
ведь не завтра собираюсь это сделать. А, скажем, послезавтра. В конце
концов, остановить он меня не сможет - уж я постараюсь, чтобы все
выглядело правдоподобно...
"Академик" тоже пожелал спокойной ночи и ушел. За столом стало свободнее,
и проклятый журналист придвинулся поближе ко мне, отчаянно сверкая
глазами. Я сдержался, но всерьез подумывал о том, чтобы заехать ему по
наглой морде. Ну какого демона так на меня смотреть?!
- Заткнитесь! - велел я ему, стоило Данкэну только раскрыть рот. - До тех
пор, пока я не доем - не говорите ни слова.
Он замер, боясь пошевелиться, кажется, даже задержал дыхание, но потом
хрипло расхохотался и произнес:
- Подайте мне, пожалуйста, вон тот салат.
Наверное, я выглядел со стороны больным. Но салат подал. Проклятье! И что
сие означает?
Он преспокойно наложил себе грибов и чего-то еще, потом с благодарностью
вернул тарелку мне. Я поставил ее на место и удивленно уставился на писаку:
- Что все это значит?
- Потом.- Он взмахнул вилкой. - Дайте же поесть.
- Немедленно прекратите паясничать и объяснитесь! - прорычал я.
К тому времени людей за столом уже не осталось, а слуги были слишком
далеко... да и плевать я хотел на слуг.
- А не пошли бы вы, - небрежно предложил Данкэн, ковыряясь в своей
тарелке.
Я, конечно, не пошел. Я смирился и стал жевать, дожидаясь, пока этот хлыщ
соизволит заговорить. Держать новости в себе он долго не сможет; я же
видел - его просто распирало от волнения.
Наконец он завершил трапезу и повернулся ко мне. По лицу журналиста было
видно, что он испытывает глубочайшее облегчение.
- Не ожидали?
- Да уж, меньше всего! - свирепо ответствовал я. - Ну и что сие значит?
- Видимо, вы лишились своей... способности воздействовать на меня
посредством голоса.- Данкэн развел руками. - А я... я приобрел другую
способность.
- Какую же? - Все внутри почему-то похолодело и сжалось.
Он усмехнулся:
- Не бойтесь, Нулкэр. Просто я могу видеть сквозь стены.
- "Просто"! - возмутился я. - "Просто видеть сквозь стены"! Да вас
подобными пустяками не удивишь, верно?
- Оставьте этот тон! - неожиданно твердым голосом велел мне Данкэн. -
Если вы думаете, что я нахожусь от счастья в краях Богов, то вы
ошибаетесь. Это очень неудобно... иногда. Крайне трудно заснуть, знаете
ли, когда одна из ваших стен... когда там вместо камня - пропасть.
- Так вы обнаружили это не теперь?! - воскликнул я. - И молчали все это
время?!
- Я пытался вам объяснить, но вы же не давали мне и слова сказать!
Следовало признать его правоту.
- Простите, - промямлил я. - Ну так что же вы намерены делать теперь с
этим своим умением?
- Не знаю.- Он усмехнулся: - Кажется, именно такой ответ вы давали мне не
так давно. Тем более, - напряженно добавил журналист, - что я уже... я
снова вижу все, как нормальный человек.
- Д-демоны! - прошептал я. - Кажется, начинаю понимать...
- Что?
- Ничего, - ответил я, чувствуя, как все внутри обрывается. Вещие сны,
видение сквозь стены, управление голосом... А если - убийство одним
взглядом?..- Я внимательно посмотрел на него: - Послушайте, Данкэн. Вы
никому не должны говорить об этом ни слова. Слышите?
- Слышать-то я слышу, - проговорил он. - Но почему?
- Завтра, - пообещал я ему, - завтра все объясню. Если доберусь до
библиотеки. И...
- Да?
- Будьте осторожны.- С этими словами я встал из-за стола и почти бегом
отправился в свою комнату.
Хотелось бы знать, кто следующий? И чем все это закончится?
Работать было невозможно, но, пересиливая усталость и испуг, я сел за
диктофон. Писать не стал, разделся и забрался под одеяла, предчувствуя,
что не смогу заснуть. Но заснул.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
Когда все собрались за завтраком, я прежде всего изучил лица внимающих.
Но ничего не обнаружил. Только у Данкэна под глазами чернели круги -
видимо, ему плохо спалось этой ночью.
После завтрака, спускаясь по лестнице, мы успели переброситься с ним
парой фраз.
- Ну что? - спросил он, приглушая голос.
- Пока ничего, - ответил я. - А почему вы выглядите так, словно вам
приснился дурной сон?
- Демоны, это не мне приснился дурной сон! - возмущенно прошептал
журналист. - Моя соседка всю ночь кричала, как будто к ней в постель
забрались все мыши из "Башни". Впрочем, нет - думаю, даже в этом случае
она не кричала бы так оглушительно.
- Стены здесь толстые и звук пропускают плохо, - заметил я. - Вы что,
обрели способность слышать сквозь стены?
- Да нет же. Я вам серьезно говорю, а вы не верите! Между прочим, ее с
нами нет.
- Кого?
- Моей соседки. Может, помните, такая полная женщина с крашеными
кудрявыми волосами?
- Помню, - кивнул я. - Ну и что...
- Не имею ни малейшего представления, - предвосхитил мой вопрос Данкэн. -
По любому поводу - ни малейшего. Оставим это на потом, хорошо?
Мы уже сидели в комнатке повествований.
Я кивнул:
- Хорошо, но только...
ПОВЕСТВОВАНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
- Хорошо, но только позаботься о том, чтобы каждую фигурку запаковали
отдельно.- Принц критически осмотрел слуг, которым предстояло этим
заняться. - Домаб, будь добр, проследи за этим лично. Все остальное,
думаю, они соберут и без твоей помощи.
Управитель низко поклонился, и вепри на его халате изогнулись, готовясь к
прыжку.
- Как прикажет Пресветлый.
Талигхилл покинул веранду и направился в парк, дабы не путаться под
ногами у слуг. Они готовились к переезду принца в Гардгэн, и сегодня с
раннего утра весь дом был поставлен с ног на голову.
А ночью Талигхиллу опять снились черные лепестки. Он догадывался, что это
как-то связано с... Нет, думать о подобном было невозможно!
Принц прошелся по мягким хрустящим дорожкам, наблюдая то там, то здесь
всеобщее увядание. Воду в усадьбу возить слишком накладно - в тех
количествах, которые требовались для поддержания жизни в засыхающих
растениях. Поначалу все же пытались это делать, но потом перестали - когда
поняли, что затея бессмысленна.
Он спустился к пруду и снова присел на корточки, как делал это несколько
дней назад, перед своей поездкой на рынок и покупкой махтаса. Как сделает
это, наверное, еще не раз. Карпы тяжело ворочались где-то в центре пруда,
порождая мощные волны. Пару раз квакнула лягушка, но потом замолчала,
испугавшись собственного одиночества, и грустно плюхнулась в воду.
Тоскливо. Талигхилла мучила необходимость вести себя с Домабом как с
обычным слугой. Он слишком привык к другому, он считал управителя своим
вторым отцом. Но тот не имеет никакого права вмешиваться в жизнь принца!
Тем более с этими своими разговорами о Богах и вещих снах. Сны у
Талигхилла, конечно, необычные - на то он и Пресветлый,- но уж никак не
вещие. А то, что цветки сохнут и роняют на землю черные от солнца
лепестки, - что тут особенного?
/Но они липли к твоим туфлям./
Да! Потому что рано или поздно прольется дождь.
Внутренний голос, преследовавший его последнее время, замолк.
Карпы лениво шевелили плавниками и ждали, пока к ним сверху упадет муха.
Желательно пожирнее.
Вот одна упала - и спокойная вода пруда превратилась в дрожащее
сумасшествие. Схватка за муху была отчаянной и безрассудной.
Через несколько минут все успокоилось. Предмет сражения был всеми забыт и
утерян. Лягушка, выбравшаяся к тому времени на одинокий лист кувшинки,
задумчиво посмотрела на сучащую лапками муху и пошевелилась. Муха исчезла.
Талигхилл мысленно поаплодировал лягушке и поднялся, чтобы идти в беседку
- от долгого сидения на корточках затекли ноги. Он прошагал по дорожке,
усеянной разноцветными камешками, но на полпути к беседке свернул и пошел
в дом. Мысль о том, что неуклюжие слуги могут случайно уронить и разбить
одну из фигурок махтаса, тревожила, и Талигхилл решил лично проследить за
тем, чтобы игру запаковали как следует.
К тому времени, когда он пришел, на веранде уже лежали готовые свертки,
слуги постепенно выносили их и грузили в паланкин. Второй паланкин стоял
рядом и предназначался для принца. Остальные вещи перевезут в карете.
Талигхилл потянулся, зевнул и вошел в дом, чтобы в последний раз
проверить, не забыл ли чего в своих комнатах. Он прошелся по ним, отмечая
то там, то здесь мелкие изменения в интерьере. Но не более того. Что был
ты здесь, наследный принц, что не был - один демон!
Пресветлый иронически хмыкнул, потешаясь над собственной философичностью.
Ишь ты - сопли распустил, словно малое дитя. Не ожидал, старина, не
ожидал. Ты еще пойди, поплачься Домабу в его цветастых вепрей - уж он
точно оценит и все простит.
Впрочем, сколько на себя не хмыкай, настроение этим не поднять.
Сзади шумно задышали. Можно было не оглядываться - и так ясно, что пришел
Джергил и старается как можно деликатнее обратить на себя внимание
господина. Но принц, разумеется, обернулся, вопросительно поднимая правую
бровь.
- Все готово, господин, - сообщил телохранитель.
- Хорошо. Ждите, я скоро буду.
Он вернулся в гостиную и поднялся на второй этаж, остановившись у двери,
за которой последние несколько лет бывали лишь слуги. Талигхилл положил
дрогнувшую ладонь на дверь и нажал. С легким скрипом та отворилась.
Прежде чем перешагнуть через порог, принц еще подумал, что дверь должна
была быть заперта. И пришел сюда Пресветлый, повинуясь лишь минутному
алогичному импульсу, потому что, пожелай он на самом деле попасть внутрь,
ему бы пришлось искать управителя и брать у того ключи.
Потом он вошел.
Домаб сидел на постели матери, обхватив голову ладонями. На звук шагов он
оглянулся, и на лице управителя принц увидел страдание пополам с
удивлением. Хотя удивляться вообще-то следовало как раз Талигхиллу.
Он и удивился. Но удивление было легким, оно притулилось на краешке
сознания, а все остальное сейчас заполнил собой праведный гнев. Как смеет
этот человек сидеть вот так запросто на постели его матери?! Завтра же -
на рудники! Окунать в Ханх до тех пор, пока крокодилы не насытятся, а
потом то, что останется, - на рудники!
Неизвестно, каких пределов достигло бы разгоряченное воображение принца;
Домаб прервал мысли Пресветлого совершенно неожиданными словами:
- Как хорошо, что она не видит всего этого!
Принц опешил от такой наглости. Что имеет в виду этот недостойный?!
- Я имею в виду то, что иногда люди меняются. И не всегда - к лучшему.
Поэтому предпочтительнее помнить их такими, какими они были до... этих
перемен.
- Изволь выражаться яснее! - приказал Талигхилл. - И поторопись, если не
желаешь сегодня же попробовать рудничной пыли.
- Именно об этом я и говорю, - печально произнес Домаб. - Ты изменился.
Стал заносчивее и бесчеловечней. Страшные слова, но кто-то должен их тебе
сказать, ведь так? Конечно, рудники и все такое... но кому-то нужно
раскрыть тебе глаза, заставить посмотреть на самого себя со стороны.
Попытаться заставить, - поправил себя управитель.
- А почему же именно ты "раскрываешь мне глаза"? - поинтересовался принц.
- Ты что, самый совестливый в этом доме?
- Нет, пожалуй, - покачал головой Домаб. - Есть и посовестливее меня. Но
у них - семьи. А у меня остался только сын.
- Сын? - искренне удивился Талигхилл. - Я никогда не слышал...
- Сын, - с нажимом повторил Домаб. - И потом, кто же еще должен раскрыть
тебе глаза на происходящее, как не твой собственный отец?
- Ну, он-то далеко... - начал Пресветлый.
И замолчал.
До него дошел наконец смысл сказанного Домабом.
- Что? - тихо прошептал Талигхилл. - Что ты сказал?
- Эта история стара и давным-давно всеми забыта, - вздохнул Домаб. - ...И
правильно сделали, что забыли. Ничего в ней хорошего нет, в этой истории.
Да и знало о ней не так уж много людей. Когда Руалнир женился на твоей
матери, он был молод и горяч... как ты сейчас. Он не думал о супруге, а
предпочитал жене охоту и другие развлечения. Опять-таки, наложницы.
Брак-то изначально был политическим, не более того. И мать твоя переехала
сюда, в усадьбу. Чтобы не путаться под ногами. А я здесь уже тогда работал
- только не управителем, а садовником.
- И ты ее утешил, - выговорил принц ровным голосом.
- Я ее полюбил, - покачал головой Домаб. - И она меня. Тоже. И между
прочим, Руалниру на все это было глубоко наплевать. Он как раз ездил то ли
на север, то ли на юг - охотиться, - когда мы поняли, что скоро должен
появиться ребенок... Ты то есть. Приехал Руалнир. Узнал, естественно.
Расхохотался и сказал, что, мол, вместо него неплохо постарались. И ладно,
главное, чтобы у ребенка имелся дар Богов. А поскольку мать твоя была из
Пресветлых, из дальней ветви, у нее, как ты знаешь, такой дар был. Хотя и
сказано, что Боги дают его только наследнику и только сыну правителя, в
жизни всякое случается. А раз у матери дар, то и у тебя - тоже. В общем,
родился ты; Руалнир носом крутить не стал - принял как родного. И вот
тогда в нем произошла удивительная перемена; я этого поначалу не углядел,
потому что в основном жил здесь, в Гардгэне не появлялся, но потом
все-таки обратил внимание: Руалнир к тебе привязался. Мать твою он так
никогда и не любил, а вот тебя - на удивление - да, полюбил. ...Скоро она
умерла, тогда правитель и вовсе к тебе душой прикипел, словно жена была
последним препятствием между ним и тобой. Вот так.
- Звучит трогательно, - холодно заметил Талигхилл. - А как оно было на
самом деле, я у отца спрошу. С твоего позволения.
- А если бы я про дар Богов не заговорил, ты бы поверил, - сказал Домаб.
- Знаешь, Исуур утверждал: "Закрывший глаза либо наступит на хвост спящего
тигра, либо попадет в ловчую яму".
- Это мы обсудим в другой раз, - отрезал принц.
- Значит, на рудники я пока не отправляюсь.
- Верно подметил - пока. А там видно будет.- С этими словами принц вышел
из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь.
Тонкая высокая вазочка, что стояла на полке рядом с дверью, зашаталась и
рухнула на пол - Домаб заметил это слишком поздно и не успел подхватить.
Некоторое время он так и стоял: полуприсевший, с осколками хрупкого
фарфора в пораненных ладонях - и кровь стекала на роскошный ковер,
впитываясь в ворс. Потом управитель поднялся, ссыпал осколки на пол и
пошел к лестнице, чтобы позвать слуг и приказать им убрать в комнате
госпожи.
На улице резкий голос Талигхилла отдавал команды. Из окна было видно, как
паланкины и карета направились к главным воротам усадьбы; те поспешно
отворились - и процессия запылила по дороге.
Домаб закричал слугам, чтобы поторопились, и...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг