Ему здесь что-то не нравилось. И он никак не мог понять что.
Когда он открыл глаза, Ковальский сидел на камне, стаскивая комбинезон.
Его куртка лежала рядом. Ковальский остался в одних трусах, подошел к воде
и осторожно потрогал ее ногой.
- Прекрасная теплая вода, - сообщил он и побежал, расплескивая брызги.
- Стойте! - крикнул Греков. Он вдруг понял, что именно ему не нравится.
Ковальский повернул к нему удивленное лицо. Он засмеялся, зачерпнул
ладонью воду и бросил в лицо Грекова. Вода была холодная, горько-соленая.
Ковальский снова повернулся к морю.
- Вернитесь, - повторил Греков.
Ковальский недовольно поморщился, но вернулся и молча лег на песок. Он
не смотрел на Грекова.
- Мы опять начинаем вести себя неосмотрительно, - начал Греков после
минутной паузы. - Как на Альвионе.
Ковальский долго молчал.
- Альвион - другое дело, - проговорил он наконец.
- Почему?
- По-моему, это ясно, - сказал Ковальский. - Вы же сами видите, где мы
находимся."
- Но почему вы так уверены в этом?
- Я совсем недавно начал работать в космосе, - помолчав, объяснил
Ковальский. - Землю я ни с чем не перепутаю.
Греков пожал плечами.
- Бывают же похожие планеты.
- Ошибиться невозможно, - твердо сказал Ковальский. - Она неповторима.
- К сожалению, это только слова.
- Слова? - повторил Ковальский. Он приподнялся на локте, в упор глядя
на Грекова. - А море, запахи, ветер? Вы просто забыли. Ошибка исключена.
- А вдруг это связано с сенсорным голоданием? - сказал Греков. - Мозг
дополняет показания органов чувств. Иногда такое случается.
- А крабы? - помолчав, спросил Ковальский.
- Животные, похожие на крабов.
- Что я, не помню, как выглядит краб? - возмутился Ковальский. - А
овод, который меня укусил?
- Животное, похожее на овода. Вы слышали когда-нибудь о конвергенции?
Ковальский не ответил. Греков продолжал:
- Теория конвергенции - фундамент сравнительной экзобиологии. Животные,
обитающие в одинаковых условиях, должны походить друг на друга.
Ковальский молчал.
- Например, рыбы и дельфины, - продолжал Греков. - Никаких родственных
отношений между ними нет, но условия жизни у них одинаковы, и они очень
похожи по внешнему виду.
- Я думал, вы изобретете что-нибудь поновее, - сказал Ковальский. -
Дельфина отличит каждый.
Греков продолжал:
- Глаз человека и глаз кальмара. Природа независимо конструировала эти
органы. Но у них одинаковое назначение, и поэтому они очень похожи.
- Вы видели когда-нибудь живого кальмара? - поинтересовался Ковальский.
- Или сумчатые Австралии, - продолжал Греков. - Каждое из них имеет
аналог среди высших млекопитающих. Я могу привести массу подобных
примеров.
- Я тоже, - сказал Ковальский. - Один мой приятель был похож на
гориллу. Но какое отношение он имеет к нам? Зачем вы все это говорите?
Греков не ответил. Он повернул голову и посмотрел в ту сторону, откуда
они пришли, - на пустынный берег, окутанный брызгами волн. Он вобрал в
себя пьянящий воздух, потрогал мокрый песок, прислушался. Невероятно.
Чтобы все органы чувств так дружно врали...
- Зачем вы меня пугаете? - сказал Ковальский. - Зачем вы затеяли этот
разговор? Я не принадлежу к числу ваших роботов и поэтому не могу
ошибиться.
- А вам не кажется странным, что мы еще не встретили ни одного
человека? - спросил Греков. - Вас не удивляет, что на этом пляже никого
нет? Вы недавно с Земли. Вы видели где-нибудь такие безлюдные места?
Ковальский молчал.
- Мы находимся здесь уже около двух часов, - продолжал Греков. - За это
время над нами не пролетело ни одного реактивного самолета, в море мы не
видели ни одного корабля. Посмотрите на берег. Никаких следов цивилизаций.
Разве на Земле так бывает?..
- А вдруг мы находимся на острове? - несмело предположил Ковальский. -
Есть же необитаемые острова.
- Только не на Земле, - твердо ответил Греков. - Там нет сейчас даже
необитаемых пустынь.
- Но разве может другая планета так походить на Землю?
- Следовательно, может, - ответил Греков. - Когда вы летите куда-то на
звездолете, вероятность встретить такую планету ничтожна. Другое дело -
миры, соединенные Туннелем. Все они пригодны для жизни, имеют кислородные
атмосферы. Все планеты, на которых мы побывали, чем-то напоминают Землю.
Ковальский встал на ноги и начал натягивать комбинезон.
- Напоминают. - В его голосе снова появилась уверенность. - А это
Земля. Я не знаю ответов на ваши вопросы, но не могу ошибиться.
Он стоял над Грековым, уже полностью одетый.
- Пожалуй, поднимусь на-обрыв. Сверху лучше видно. Как бы то ни было,
нам следует осмотреться.
- Я пойду с вами, - сказал Греков.
Вскоре они, срезав угол, вышли на берег ручья, покрытый ковром короткой
травы. Ручей был чистый, прозрачный, быстрый. Его вода бежала по укатанным
камешкам. Журчание ручья терялось в мерном рокоте моря.
- Стрекозы, - тихо сказал Ковальский.
Близко к устью от ручья отделялась глубокая заводь. Над водой в
характерном танце кружились грациозные насекомые.
Греков ничего не сказал. Из-под его ноги кто-то бросился в воду. Вскоре
по поверхности заводи поплыли осторожные круги, и на него глянули два
больших лягушачьих глаза.
Люди в молчании обогнули заводь и, пройдя еще немного вдоль ручья,
начали подниматься по склону. Гул моря был еще слышен, но не заглушал
остальных звуков. Под ногами в сухой траве раздавалось громкое
стрекотание, там прыгали крупные насекомые, с треском расправляя
разноцветные крылья.
- Кузнечики, бабочки, - перечислял Ковальский.
Греков молчал, шагая по жесткой траве. Они вступили в полосу густого
кустарника. Колючие ветки царапали лицо, из зарослей неслось оживленное
чирикание.
- Но почему? - крикнул Ковальский. - Почему это невозможно? Ведь они
были похожи на нас. Они могли соединить все пригодные для жизни планеты. В
Галактике таких мало, но ведь Земля тоже находится в их числе!..
Греков не отвечал. Ужасно хочется верить, думал он, пока они
поднимались по склону, шурша ногами по жесткой траве. Очень хочется
верить, думал он, отводя от лица колючки, прислушиваясь к пению птиц.
Возврата на Гамму нет. А если это Земля... Но эта планета не может быть
Землей. Она слишком чиста и нетронута.
- Смотрите, - сказал Ковальский.
Греков остановился. Подниматься дальше было некуда. Они стояли на краю
обрыва. Горизонт раздвинулся, открыв бесконечную морскую пустыню. Линия,
где вода смыкалась с небом, была почти неразличима и проходила неожиданно
высоко. И она окружала их со всех сторон.
Они действительно находились на острове, вернее, на крошечном островке
размером в несколько километров. Он был слегка удлиненной формы и лежал
перед ними как на ладони. Ясно было, что он необитаем.
Некоторое время люди молча смотрели на окружавшее их водяное кольцо. В
небосводе над западным горизонтом проступали багровые полосы.
Близилась ночь.
- Вы умеете добывать огонь? - спросил Греков.
- Собирайте дрова, - отозвался Ковальский.
Они разделились и углубились в колючие заросли. Вскоре Греков вернулся,
согнувшись под грудой хвороста. Он сбросил его рядом с Ковальским, уже
хлопотавшим над кучкой тоненьких веток.
- Смотрите, какая красота, - сказал Ковальский.
Солнце вынырнуло из-за туч над краем горизонта и окунулось в море.
Между тучами и горизонтом пролегала узкая голубая лента. Багровые полосы
стали ярче, слились в сплошное неровное поле. Полнеба пылало.
Греков пожал плечами.
- Закаты везде красивы.
Несколько минут он молча смотрел, как Ковальский ломает сухие ветки,
укладывая их в аккуратную стопку. Греков с любопытством ждал, что
последует дальше.
Ковальский извлек что-то из кармана куртки и поднес тонкий голубой
язычок к кучке хвороста. Потом спрятал зажигалку.
- Я думал, вы будете добывать огонь трением, как полагается Робинзону,
- разочарованно сказал Греков.
- Всегда ношу при себе зажигалку, - пояснил Ковальский. - К сожалению,
ее заряд не вечен.
Он осторожно подкладывал ветки в костер. Сначала слабый, огонь
разгорелся, и уже длинные языки пламени лизали потемневший воздух. Хворост
трещал. Ковальский растянулся на боку, подперев рукой голову. Греков
последовал его примеру.
- Хорошо, - неторопливо сказал Ковальский. - Давно не лежал у костра.
- Я видел костры только в кино, - признался Греков. - Действительно
очень хорошо...
Вокруг быстро темнело. Они лежали неподвижно, глядя на пляшущее пламя,
расслабив мускулы, отдыхая. Потом Греков откинулся на спину и стал
смотреть вверх. Вскоре он нашел то, что искал. Над ним слабо мерцала
светлая точка. Он долго глядел на нее.
- Звезда, - услышал он голос Ковальского. - Тучи расходятся.
- Да, - откликнулся Греков. Он смотрел на светящуюся точку. Рядом с ней
зажглось еще несколько. - Скоро мы все узнаем.
- Понимаю, - отозвался Ковальский. - Но теперь это не имеет значения.
Путь назад закрыт. Вероятность добраться до Гаммы ничтожна. Мне надоели
бунтующие роботы, ледяное безмолвие, трава, которая норовит укусить. Пусть
окажется по-вашему, и это просто похожая на Землю планета. Я остаюсь
здесь. Я устал от бессмысленных блужданий.
Греков смотрел вверх, слушая, как в тишине потрескивает пламя костра и
как шуршат ветки, которые подкладывает в огонь Ковальский.
- Сходите еще за дровами. Если вам нетрудно.
Греков послушно встал и полез в кусты в том направлении, где заметил в
прошлую вылазку скопление сушняка. Он подцепил хворост и осторожно
двинулся назад, следя, чтобы не напороться лицом на колючие ветви кустов.
Когда он вернулся к костру, Ковальский сидел, обхватив руками колени, и
на его лице играли красные блики.
- Звезды, - тихо сказал Ковальский, поворачиваясь на шум падающих
веток. - Они совершенно незнакомые.
Греков посмотрел вверх. Пока он ходил за хворостом, небо полностью
очистилось, но рисунок созвездий был чужой, отличный от всего, что он
когда-либо видел. Греков опустился на землю. Внезапно он понял, что очень
устал, что его кости гудят, ноют мышцы, что ему хочется просто заснуть.
- Все равно это Земля, - убежденно сказал Ковальский. - Просто нам
подсунули неправильное звездное небо.
Греков молчал. Он устал и хотел спать. Ему не хотелось говорить.
Ковальский размышлял вслух:
- Ведь мы ничего не знаем. Что, если Туннель соединяет не только миры,
но и эпохи? Что, если он перебрасывает нас в прошлое или будущее планет?
Вдруг это действительно Земля, но тысячи лет назад? Или наоборот - через
тысячи лет?..
- Вы верите в Машину Времени? - лениво спросил Греков. Он уже закрыл
глаза, и слова Ковальского доносились до него через полупроницаемую пелену
сна.
- Машина Времени ничем не хуже Туннеля, - услышал он далекий голос
Ковальского. - Что им стоило пробить Туннель во времени, не только в
пространстве? Ведь мы ничего не знаем. Не исключено, что иначе Туннель
просто не стал бы функционировать...
Ковальский продолжал говорить, постепенно воодушевляясь, о Туннеле, о
его создателях, о принципе его действия, о Земле и о чем-то еще, но Греков
уже не слышал. Он спал.
Греков поплевал на насадку и взмахнул удилищем. По тихой поверхности
заводи побежали круги. Греков осторожно положил удилище на рогульку и стал
ждать.
Снасть, которой он пользовался, была устроена просто. Из крепкой
древесной колючки получился отличный крючок. Леска представляла собой
длинную синтетическую нить из куртки комбинезона. Наживка на крючке была
мясом крупного краба, пойманного накануне. И понятно, из чего были сделаны
удилище и поплавок.
Правда, Ковальский, когда Греков познакомил его со своим творением,
остался недоволен. Он похвалил крючок, но сказал, что выдергивать нитки из
одежды - извращение. Он утверждал, что гораздо лучше для этой цели
подходят длинные древесные волокна, из которых он, Ковальский, изготовляет
тетиву для луков. Он высказал предположение, что рыбы разбегутся, понюхав
нить из комбинезона Грекова, и Грекову очень повезет, если ему удастся
зацепить хотя бы одну за хвост. Посмотрим, как оно будет в
действительности.
Греков опустился на покрытый короткой травой берег заводи. Рядом с ним
над водой склонялись деревья, похожие на ивы, - Ковальский их по-другому
не называл. Деревья роняли серебристые листья на воду залива.
Поплавок неподвижно лежал на воде возле большой коряги. Потом он
задрожал, и Греков взялся за удилище. Однако дрожание прекратилось. Вода
под поплавком была чистая, но дна не было видно.
Идея сделать рыболовную снасть возникла у Грекова неделю назад, когда
на восходе солнца возле этой самой коряги беззвучной серебристой дугой
вывернулось метровое тело, мелькнуло красными плавниками и медленно, будто
нехотя, вернулось в воду. Это была рыба, похожая на голавля, - голавль,
как сказал Ковальский, узнав о происшествии. Хотя правильнее сказать, что
это было животное, напоминающее рыбу, похожую на голавля.
После этого Греков не раз видел, как под прозрачной поверхностью воды
проходит стая "голавлей", похожая на маленькую подводную флотилию. В
центре всегда величаво двигались две или три метровые рыбины,
сопровождаемые эскортом помельче. Процессия двигалась медленно, не обращая
внимания на падающие в воду листья "ив" и затаившего дыхание человека.
Терпение Грекова лопнуло окончательно, когда Ковальский, вернувшись
вчера из вылазки в глубину острова, притащил на плечах лань, убитую из
самодельного лука. Ковальский вообще был хорошо приспособлен к жизни на
острове. Греков, еще недавно относившийся к Ковальскому как к новичку,
чувствовал себя уязвленным. И тогда он сделал удочку.
Поплавок возле коряги опять задрожал, приподнялся, и Греков
насторожился. Однако поплавок снова будто заснул.
Прошел уже месяц с тех пор, как люди оказались на острове. После
памятного вечера, когда они впервые увидали чужое небо. Греков старательно
избегал споров о том, что представляет собой мир, в котором они очутились.
Однако это ему не всегда удавалось.
Планета действительно была двойником Земли, но небо здесь было чужое.
Правда, Ковальский, развивая свои идеи о Туннеле во времени, объяснял это
тем, что за тысячелетия звезды сдвинулись со своих мест и безнадежно
перемешались. В доказательство он тыкал пальцем в небо и говорил:
"Смотрите, это Сириус", или: "Это Вега", или еще что-нибудь. Спорить с ним
было бессмысленно, но иногда Греков, лежа у костра на спине, ловил себя на
том, что ищет в незнакомом небе деформированные очертания земных
созвездий.
Иногда в ясные ночи над ними повисал серп или диск спутника. Размером
спутник соответствовал Луне, на нем тоже чередовались темные и светлые
пятна, но расположение пятен было другое. Ковальский объяснял это тем, что
Луна за тысячи лет слегка повернулась и они видят ее в другом ракурсе.
Из-за отсутствия телескопа проверить это предположение было невозможно.
После споров, когда Греков отвергал очередную гипотезу товарища,
обиженный Ковальский уходил на обрыв и подолгу смотрел в море. Греков
подозревал, что он ищет вдали парус или дымок проходящего судна. Но ничто
не нарушало покой островитян.
За месяц люди многому научились. Они построили себе шалаши по образцу
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг